Сибирская православная газета: Разное: Отец Николай Цирке "О духовной жизни"

     Дорогие о Господе! Спаси всех Господь!
Хочется сразу сказать словами одного старца о моем состоянии души:
"Душа моя грустью убита,
Я воли Твоей не творил.
И дверь ко спасенью закрыта,
Закрыта дорога к Царю,
Закрыта моими страстями,
А их у меня полный лес,
Они возрастали годами
И место привольно им здесь".
     Вот, дорогие, состояние, о котором Святая Церковь Божья говорит, что вот из этого сердечка вырвать то, что не свойственно человеку - Бог желает его исцелить. Страсти, они возрастают, они усугубляются, и человеку должно об этом знать.
     В Церкви привыкли мы видеть такое состояние, которое нуждается в покаянии. Люди иногда вообще не понимают в целом, что такое покаяние. Покаяние это исправление. Это плач пред Богом. Мне вспоминается рассказ о преподобном Сисое Великом. К нему пришли ученики и спросили: "Отче, вот ты говоришь, что ты самый грешный в мире человек. Как же ты надеешься получить милость от Бога?" И он говорит: "Когда я стану пред лицем Божиим, Господь меня спросит: "Исполнял ли ты заповеди, которые Я тебе даровал?" Я тогда опущу свой взор и скажу: "Нет, Господи". Тогда Господь меня снова спросит: "Ну хотя бы ты читал поучения отцов, которые прошли этот путь Божественного восхождения и совершенствования души, и читал ли ты текст Священного Писания по-настоящему - для исцеления своей души?" И тогда я буду вынужден сказать Господу: "Нет". Тогда Господь меня спросит: "Ну хотя бы ты чисто по-человечески был ли справедлив?" И тогда я буду должен сказать Господу: "Нет". Тогда Господь посмотрит Своим взором на мое сердце и скажет: "В одном ты был справедлив: в том, что ты всегда считал себя грешником и ставил себя ниже всех, и просил у Бога прощения" И скажет: "Войди в радость Господа, Отца Моего".
     Это очень важный момент в жизни человека. Мы знаем, что церковь - это общество людей, собранных одной верой, одной любовью. И на Божественных службах мы слышим: "Дай нам, Господи, едиными устами, единым сердцем славить Твое пресвятое Имя". Отец Тихон говорил, что нужно стоять перед Богом, - это очень важно. Пророк Давид еще в Ветхом Завете возглашает о Церкви Божией. Он говорит (не помню дословно): я бы лицезрел красоту Церкви и желал бы находиться в ней. Узреть красоту Храма Божия. Нужно, чтобы в церкви Господь видел бы наше сердечко отрытым. Пророк Давид был ревностным очень, можно сказать, христианином, хотя тогда еще Христос не воплотился, но он уверенно говорил о Мессии, был уверен в Боге, был уверен в пришествии Спасителя. И вот тогда еще, когда он пас стада своего отца и услышал, что Голиаф языческий поносит Бога Живого, он сказал: "Как этот необрезанный поносит Бога Живого? Как этот необрезанный поносит стадо Божье?" И когда Голиаф сказал ему: "Что ты вышел на меня, как на пса с веревкой и камнем?", то Давид отвечал: "Ты хуже пса". И совершилось убийство Голиафа, который был прообразом зла.
     От человека требуется, чтобы он убил зло в своем сердце. Господь требует любви, но любви очень серьезной: "Все узнают, что вы мои ученики, если будете иметь любовь между собою". Любовь заключается в отдаче самого себя другим. Архимандрит Илларион (Троицкий), в будущем становившийся епископом-новомучеником российским, говорит: "Если не служить Церкви, то лучше не жить на Божьем свете вообще". Вот любовь, дорогие, она заключается в том, чтобы положить душу свою за справедливость.
     На многообразие религий, один учитель говорил: "Везде есть правда, но в Православии есть Истина". Вот эту Истину нам нужно сохранять. И Церковь, как хранительница Истины, должна вот этот бисер беречь. Мы с вами должны созидать друг друга. Несмотря на какие-то жизненные обстоятельства, должны идти на поддержку друг друга.
     Еще отец Тихон говорил о молитве. Често сказать, трудно молиться. Трудно себя заставить, и всецело представить себя пред Богом. Единственное, что успокаивает: если грешник в покаянии восходит к Богу - Господь облобызает его молитву, если праведник с надмением молится - Господь отвергнет таковую. Церковная молитва начинается, прежде всего, с домашней молитвы. Человек должен призывать Имя Всемогущего Бога. Иисусову постоянно читать нужно: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!">
     Я помню, когда еще в Лавре учился, мне отцы говорили: "Ну ты постарайся хотя бы пять Иисусовых молитв прочитать, но чтобы во время этих пяти молитв ум у тебя был не рассеяным". Я до сих пор не могу. Вот и совершается эта молитва - лицемер я пред Богом, лукавлю? И мне приходится после всего этого просить у Бога: "Принял ли Ты, Господи, мою молитву". Я должен Его спросить. Я должен после каждой молитвы услышать ответ на свою молитву. Не ушами, а своим сердцем. И Господь слышит, иногда слышит. Иногда Господь утешает сердечко окаянное. Почему оно окаянное? Ну проследи один день своего жития: везде грех - уши, глаза, а язык-то! Господи, помилуй!
     Святой апостол Павел говорил: "Всегда радуйтесь, непрестанно молитесь и за все благодарите". Всегда радуйтесь! В чем заключается радость? Вы знаете: "Нет больше той радости, чем увидеть обрадованных тобою". Каждый испытывал эту радость, когда другой испытал помощь твою. А бывают такие моменты, когда человек испытывает духовный подъем, то есть он "летит на небо". Святые отцы в таком случае говорят, что такого надо "за ноги держать, чтобы он не улетел высоко, а то больно можно упасть"
     Вот однажды покрестил я двух молодых человек. Порадовался за них. Походили они в церковь с полгода, а потом их нету. Проходит год - их нет. А я их помню, вот в чем дело-то. У меня такое отчаяние наступило - вот люди идут, совершенно не готовые ни к исповеди, но к причащению, не знают, что это такое, и при этом молодежи много. Я в такое отчаяние впал. Думаю, буду лучше своим спасением заниматься, и ничего мне больше не нужно. И вдруг, спустя три года, приходит ко мне один из этих молодых людей и говорит: "Вот, батюшка, ты три года назад меня крестил". Напоминает о себе. Я конечно его узнал - вот радость-то на сердце, неописуемая при том. Он говорит: " Все, батюшка, я ушел, пережил все эти моменты взлетов и падений, теперь я никуда не уйду".
     Вот в жизни молодых человеков часто происходит так - человек возгорается и тухнет. И кажому человеку это свойственно пережить. Но потом уже не уходят. И мы с вами, дорогие, вот эти минуты, когда Господь нас призывает, должны помнить. Дух должен быть истинным.
     На своей жизни я испытал такой момент. Когда техникум закончил, в институте учился, выгнали. Выгнали, потому что был не комсомолец и был у владыки Максима иподьяконом. Такие были времена, просто сказали: "В таких рядах нам не нужно неблагонадежных". Забрали в армию, направили в показательную учебку младших командиров. Но только документы личные пришли, говорят: "Нет, ты неблагонадежный, тебя надо убрать". Ну и слава Богу. Все время спасала молитва.
     В свои шестнадцать лет я все время молился Господу: "Господи, если в армию пойду, то чтоб я обязательно полковника возил на машине. И чтоб у меня была красавица, а я потом на ней женюсь". Мысли такие детские были. Но обязательно добавлял: "Господи, прошу Тебя отправь меня туда, где будет церковь". И действительно, меня после учебки отправляют в город, где я вижу такую красивую церковь - Господи помилуй! Я каждый месяц туда ходил, меня в самоволку командиры сами отпускали. Вот насколько Господь молитву слышит, вот ту еще, пять лет назад совершаемую.
     В самоволку отпускали, - "У нас, - говорят, - увольнительных нет, мы тебя отпускаем, но если попадешься, то мы тебя не отпускали". Все было прекрасно: я ходил в церковь, батюшка отец Василий (спаси его, Господи!) давал мне шарфик, чтобы я погоны свои закрыл. Давал мне Апостола читать, а обратно на "запорожце" отвозил меня до самой части. Вот таким образом совершалось мое спасение.
     Вдруг через полгода мои праздные слова "чтоб возить полковника"исполняются, действительно мне предлагают возить полковника. Я в ужас впадаю. Я думаю: "Господи, помилуй". Благо отец Василий уберег. А служил я телеграфистом - всегда в чистоте, в тепле, с автоматом не бегаю. Слава Богу служба попалась. И вот отец Василий сказал: "Не благословляю!", своим иерейским благословением за меня помолился Богу. Вот почему стопы наши направляются благословением? Благословение, оно созидает душу человеческую. Слово Богу отводит меня от полковника и от его дочки.
     Приезжаю домой после армии. Куда идти? Конечно в церковь. Молодой человек с бородкой - после армии владыка Феодосий благословил мне бороду отпускать. Хотел я монашество принять, как вот отец Тихон. А мне духовник, нет, мол, жениться будешь. Я в ужас - какое жениться, я от этого убежал. И вдруг за три дня до начала учебного года меня осеняет - чего же это я в семинарии-то не учусь? А там надо медкомиссию проходить, и то и это. Прихожу к владыке Феодосию. Он никого не отпускал в семинарию. А он говорит: "Отпускаю". Сам мне за полчаса автобиографию составил, подобно готовящемуся к канонизации. Я рад, что он меня отпустил.
     Осталась медицина. Пришел в больницу, спрашивают: "Куда ты поступаешь?" - "В семинарию". - "Ну раз в семинарию, это дело благое". И написали мне везде "здоров", "здоров". В семинарию пришел, сдал экзамены. Но вот насколько злой дух иной раз действует в человеке. Господи, помилуй! Сдал экзамены, зачислили меня в студенты, все поздравляют, а я не хочу учиться. Все, пропал у меня пыл: зачем мне эта семинария? Мне и дома было неплохо. Но один брат мне сказал: "Постой, давай сходим к отцу Кириллу (Павлову)". Прихожу к нему, он в кресле сидит, как вот отец Тихон, только в более боевой обстановке: чувствует какой дух-то во мне сидит. А в человеке должен быть дух истины. Я захожу, говорю:" Батюшка, благословите". Он меня благословил. Я говорю: "Батюшка, вот экзамены сдал, а учиться не хочу, хочу в Омск возвращаться". Он говорит: "Да, хорошо..." И вдруг как кулаком по столу ударит,- "Чтоб духу твоего, - говорит, - здесь не было". Что мне и надо - батюшка пусть так, но благословил. Не так как мы привыкли: "Да ты не согрешай, да ты подумай" - такого не было. Он ударил кулаком и сказал: "Чтоб духа твоего здесь не было!" Потом поговорили, он спросил куда поеду, так все хорошо. Он гворит: "Ты помолись, а утро вечера мудреней".
     Я на утро просыпаюсь в надежде покупать билет домой ехать. Но нет, теперь я уже домой не поеду. Мне все так радостно! Мощи преподобного Сергия Радонежского! Троице-Сергиева Лавра! Студенты! Как они мне нравятся! Я весь в ужас впал - как это у меня мысли такие были? Никуда не хочу, нет! Я на себе познал силу молитвы старца. То есть вот когда он сказал "Чтоб духа твоего не было!" - вот он духа злого изгоняет из человека, чтоб не шептал здесь. А он иногда очень сильно шепчет. Ну там "согреши", там "то-то сделай", и вот здесь у человека должен быть определенный ориентир. Чтобы человек свою жизнь сообразовывал с истиной. Для этого нужна исповедь. Враг человеческого рода тогда теряет власть над человеком, когда тот исповедует свои грехи пред Богом.
     Жизнь церковная, она очень веселая. Мы привыкли плакать. Да нет! Плакать ты дома должен! Дома. А в церкви ты должен радоваться! Митрополит Антоний Сурожский пишет: "Почему люди не идут в церковь? Да потому, что они в твоих глазах искру не видят". То есть вот я виноват, что он не идет в церковь. Должна быть жизнь, ее дыхание. А для этого - борьба с грехом, безусловная борьба, желание неподчиняться. Всепрощение должно быть: никого не судить, сердце должно быть беззлобным. Святые отцы толкуя 26 псалом говорят, что беззлобие привлекает благодать и милость Духа Святого на человека.
     Желаю вам, дорогие, если сердечко познало Православие, не отступать. Симеон Новый Богослов говорит: "Кто напишется в Книге Жизни? Только тот, кто любит посещать храмы Божии и искренне и без лукавства приступает к Таинствам... Церковь невозможного не требует, она требует столько, сколько ты сегодня можешь. Но если ты не исполнишь того, что ты сегодня можешь, завтра отнимется то, что ты сегодня имеешь".

Спаси вас всех Господи!