Познакомились мы случайно. Захожу как-то в один из магазинов и вижу: за маленьким прилавком-конторкой вместо знакомой пенсионерки, собирающей пожертвования на ремонт храма, сидит молодой симпатичный парень. Перед ним аккуратно разложен товар - золотые крестики и цепочки. Что-то было в лице этого продавца не похожее на преуспевающее частнолавочное «личико», которое отличишь в любой толпе. Потом мне сказали: “Юра из монастыря. Послушник.”

     Что это такое, я толком не знал, а разгоревшееся любопытство решил удовлетворить “из первых уст”. И вот мы с Юрой сидим в небольшой подсобной комнатке магазина. “Как в милиции”, - сказал он, обводя взглядом голые стены, колченогий шкаф, стол и три стула на железных ножках.

- Юра, а ты бывал в милиции?

-Не сидел, правда, но неприятности были... До монастыря все испробовал...

     Я не поверил, но потом разговорились. Юра увлекся воспоминаниями, и передо мной легла необычная страничка жизни, короткой, но сложной и ёмкой. Юрка - безотцовщина. Неприятное это слово, по себе знаю. Редкая мать сумеет оградить свое чадо от язвы уличного порока. Пареньком он был крепким и задиристым. К шестнадцати годам имел несколько приводов в милицию, испробовал все виды наркотиков, из школы “турнули” в девятом классе. Правда, в Юркином прошлом был не только негатив. Очень любил подросток спорт. Занимался боксом, играл в тверской хоккейной команде “Сокол”, имеет второй разряд по дзюдо. Обычно такие пацаны не бывают “ничейными”. Если ими не заинтересуется общество, не найдет им применения, то криминал обязательно “положит глаз”. Так случилось и с Юрой. В шестнадцать он вовсю “работал” на Центральном рынке. Занимался рэкетом. А по будням ездил на “заказы”. Это когда крутые мальчики выбивают долги вместе с зубами.

     Появились хорошие деньги, а вместе с ними начались походы в рестораны, дорогая выпивка и женщины...

- И ты не боялся загреметь за решетку?

- Никто из наших не сидит и не сидел. А знаете, почему? Мы хорошо усвоили нужные положения закона.

- Милиция знала о ваших делах?

- Наверное... Но у нас все было схвачено. На рынке они получали от нас мзду, а когда налетали маски-шоу...

- Это кто?

- ОМОН в масках. Тогда подержат несколько часов и отпустят. Факты не подтверждались.

- Если ты был доволен такой жизнью, то почему пришел в монастырь?

- В монастырь-то? - переспрашивает Юра. - До него я долго шел. Вначале была армия.

- И не пытался уклониться от службы?

- Была возможность, да побоялся, что сяду на иглу, как многие мои друзья. Вот и пошел.

     Служить Юрка попал в стройбат. Вспоминая об этом, он непроизвольно поеживается. Да и есть от чего. В первый же день на него “наехали” из-за пустяка. Но он сумел дать отпор, за что был жестоко избит той же ночью сворой дедов. Однако вот что удивляет. Никто из солдат не захотел вырваться из этого ада законным путем. Убегать - убегали, а вот чтоб пожаловаться ... А что же наш герой? Службу осилил, потом вернулся в Тверь. Но не ждала она его, а в рэкет он возвращаться не захотел. Хотя предложения от бывших дружков были. Не пристав ни к одному берегу, захандрил. Сколько слез пролила мать, глядя, как мучается сын, ищет забвения то в пьянке, то в дебоше. А тут во хмелю вскрыл вены. Спасли, но остались три рубца на руке и на сердце. Однажды уловила мать хорошее настроение у сына и говорит: “Юра, вижу, места себе не находишь. А ты задумался, как живут монахи? У них там спокойно, благочинно... Не хочешь ли сам посмотреть?”

     Неизвестно, что подтолкнуло маловерующую мать заговорить о монастыре, но Юрка вдруг согласился. Выбрали Оптину Пустынь, что под Калугой.

     - Чем больше ходили по монастырю, - рассказывает Юра, - тем больше мне нравилось. Побывали в кельях, поговорили с монахами об их жизни, работе. Подумал, не остаться ли?

     На этот раз он укатил домой. А через месяц решение созрело окончательно, и Юра предстал перед настоятелем Борисоглебского монастыря в Торжке. Разговор был коротким: “Сколько лет? В армии был? Иди в сторожку”.

- Неужели так сразу взяли? - не поверил я Юрию. - Они что, всех берут?

- Меня взяли сразу, а других не брали. При мне многие приходили и уходили ни с чем.

     Задаю, кажется, преждевременный вопрос:

- А были случаи, когда послушника выгоняли из монастыря?

- Были. За десять месяцев, что я здесь, четверых выпроводили. Вот Сергей был, бывший капитан ПВО. Злой человек, все время требовал деньги. А когда выгнали, плакал. Виктора тоже выгнали. Пьяный в луже валялся. Дали денег и отправили домой. Вася воровал. Вот и ... Или Валерий. В пяти монастырях был. Жадный и нескромный. Когда пришел к нам, ботинки на нем были еще хорошие, а он просит деньги на новые. Дали триста тысяч... Только работать он не любил. У вас, говорит, больше всех работают...

- В самом деле много работы?

- Много. Своими силами восстанавливаем монастырь. День расписан по минутам. В шесть тридцать - подъем. В семь - утренние молитвы. В девять завтрак. С девяти тридцати до четырнадцати - выполнение послушания...

- Это физическая работа?

- Да. С четырнадцати до шестнадцати - обед и чтение духовной литературы. Потом до девятнадцати - выполнение послушания. После -ужин. А с двадцати до двадцати одного тридцати - вечерние молитвы. И сразу отбой.

- Армейский распорядок. Стоило ли совать голову в такое тяжкое ярмо, как монастырь, послушание?..

     Он недоуменно смотрит на меня и с пафосом говорит:

- Монастырь - это корабль спасения в огромном океане. А послушание выше поста и молитвы.

- Юра, а от чего спасаться?

- Понимаете, я еще не очень могу объяснить. Вот наши монахи могут... Особенно, отец Михаил. Я увидел, что с Богом в сердце можно жить по-другому. Люди стремятся к спасению души. Душа вечна. В раю она или в аду. Между ними ничего нет. Если душа в раю - это вечная жизнь. А ад - горение, только не как на сковородке, а будет стоять в темноте и страдать, всего бояться. Наши монахи хорошо рассказывают об этом, а я пока не приобрел такого чувства, как они.

- Не расстраивайся, Юра, я тебя понял. Скажи, только честно: исполняя тяжелую и грязную работу, не хотелось никогда послать кого-либо подальше?

- Хотелось. Иногда видишь, что бесполезную работу делаешь, как однажды прораб заставил меня. Но потом послушание берет верх - не людям служу, Богу.

     Я слушал этого парня, и сложные чувства овладевали мной. Вчерашний рэкетир, и вдруг -безропотный послушник, терпящий изнурительный труд. Надолго ли хватит терпения?

     Словно угадав мои мысли, Юрий признался:

- Вообще-то я хотел немного побыть в монастыре, успокоиться, потом жить, как все. А теперь решил - останусь. Здесь все довольны мной, доверяют. Вот золотом монастырским торгую. Обещают постричь в монахи.

     Через несколько минут Юра несуетно соберет свой драгоценный товар, не раскупленный беднеющими гражданами, и пойдет своей новой дорогой - в монастырь, где нет мирской суеты, радио, газет, телевидения, сплетен. А я буду смотреть ему вслед и все еще слышать его мягкий голос: “Рано или поздно все люди приходят к Богу”.

Владимир Рудаков.