№10 2004 г.         

Хорошо в деревеньке нашей!

Много сел по России разбросано. Больших и маленьких. Красивых и стареньких. И люди живут там разные. Одни водку пьют, другие соседа избу жгут, третьи к жене чужой бегают. В общем, живут дружно и не горюют сильно. Верующий человек в селе – диковинка. «Как это, - спросите Вы, - неужели в Бога совсем не веруют?». Веруют, еще как веруют. Знают, что на Пасху надо яички красить, младенчик родился – свозить окрестить, да бабку Лукерью именем Божьим приструнить: «Еще раз твоя корова зайдет в наш огород – Бог накажет – ноги у тебя отнимутся, язык опухнет, глаза повылазят. Будешь знать, где раки зимуют». В деревеньке одной, о коей речь пойдет, говорят, что верить в Бога сильно не надо. Как это «сильно»? А вот так: «сильно» - это каждый день молиться, посты соблюдать да на службы в церковку ходить. Так и с ума сойти можно. Ноги заболят, голова закружится, тут и до могилки недалеко. Лучше просто верить. Бог все простит. Тихое деревенское счастье. Не пугайтесь, не все коту масленица. Однажды этому счастью пришел конец. Явился незванно-негаданно в виде бравого молодца. Звать Иваном. Надоела ему городская жизнь, надоела «хрущевская» клетушка, шум машин за окном да покупная картошка. Захотелось ему воздуха чистого, чтобы дом был свой, и пахло стружкой и парным молочком от коровки, захотелось ему после баньки на крылечке сидеть с женою в обнимку, песни петь, Бога благодарить да детей растить. Стал он избу рубить, кур разводить, огород садить. Благо на все руки мастер. Жены только не хватает для полного счастья. Но Иван не унывает. Дал Бог день, даст и солнце. Странным кажется он сельчанам. Говорят про него – «сильноверующий», «того уже» и крутят у виска указательным пальцем. Мимо храма пройдет разрушенного – перекрестится, говорит: «Восстанавливать будем». А здоровается как чудно: вместо «здорово, как, еще не сдох?» говорит «мир дому». А какой там «мир дому», когда Васька пьяный Люську колотит и ругается так, что дом трещит, потолки осыпаются. Всему радуется Иван. У него с деревьев яблоки тащат, поросенка зажарил сосед, крысы подъели морковку, а зимой оболтусы Зинки налили воду в замочную скважину, так что в морозец пришлось попотеть, открывая хатку. Не дерет он мальчишечьи уши, не подсыпает он крыскам яду, не идет с топором к соседу. Улыбается только. Да смеется звонко, приговаривает: «Хорошо в деревеньке нашей!». Напротив живет Марийка. На все руки она мастерица, только грех у нее – блудница. Ничего не может с собой поделать: тянет, говорит, к мужикам и все тут. Всех перебрала. А счастья нету. Потеряла всякую радость в жизни. Заработала славу нехорошую, хоть на тот свет пешком отправляйся. Как подумает - страшно, замирает ее сердечко. Опустилась совсем горемычная, поняла, что никому не нужна уж нынче. Да как взвоет, как заплачет, как побегут по щекам слезы градом: «Помоги мне, Боже мой, не могу больше жить так, моченьки нету. Прибери меня к Себе окаянную, коли нету другого выхода». Был у Господа выход, да лучше еще, чем себе представляла. Заприметил Иван Марийку, дров наколет, принесет водички, улыбнется ласково, нежно, так никто ей не улыбался. А она не знает, что и делать: то ли радоваться, то ли плакать. Полюбился ей Ваня, не вырвать из сердца, как ни старайся. Весь поселок не оставляет влюбленных в покое. Шепчут Ване, наговаривают: «Берешь в жены девку похабную. А не стыдно тебе будет на людях с ней появляться?» Ничего не слушает Ваня. Для него нет лучше Марийки. Говорит, кто старое помянет… И сыграли свадебку, дружную, веселую. Год уж живут душа в душеньку. А Марийка-то разрумянилась, раздобрела девка от жизни сладкой. В доме только и слышен ее заводной голосок да песенки звонкие. Все у нее ладится, дела быстро делаются. Ваня радуется - не нарадуется на свою «хохотушечку». Вспоминает сейчас Марийка: «Раньше утром вставать не хотелось, белый свет был не мил. А сейчас просыпаюсь ранехонько – Здравствуй, Боже! Здравствуй, солнышко! Здравствуй, птичка моя небесная! И так радостно мне, так весело. Господи, как же хорошо быть замужем за человеком верующим! И сельчане к нам изменились. Бабоньки со мной советуются, как с мужиками своими справиться. Порыдают, повоют, да и с Богом уходят довольные. Спрашивают, когда храм восстанавливать будем. Скоро, матушки, скоро, батюшки, зазвенят в наших душеньках колокола малиновые, возродимся мы к жизни, родненькие!»

Много сел по России разбросано.

Много душ погублено.

Вероника Белоусова.