По окончании Божественной литургии в Знаменском кафедральном соборе
города Тюмени у церковной лавки выстраивается большая очередь. Это очередь
за просфорами,* принесенными из алтаря. Просфор хватает всем, несмотря на то,
что желающих получить душистую просфорку много. Кто же эти люди, которые
пекут церковные хлебы?
Мы беседуем со старшей просфорницей Знаменского кафедрального собора
Евлампией Михайловной Коршуновой.
– Евлампия Михайловна, расскажите,
как Вы пришли к вере?
– К вере я пришла так: в 1978 году
забрали моего сына в армию. Он попал в
морфлот на остров Русский. Я привыкла, что
он около меня всегда был, а тут как будто
потеряла его. Даже не могла смотреть на
людей в военной форме – плакала. И вот
встретила я одну знакомую женщину. Она
мне и говорит: «Ты, говорят, сына своего
в армию проводила?» У меня сразу слезыто и потекли ручьем. Подходит тут ко мне
одна пожилая женщина и говорит: «Ты что,
сына в тюрьму проводила? Перестань
плакать. Ты мать, ты должна за него
молиться!»
И вот это слово «молиться» так
засело мне в голову, что я не могла
уже ни о чем думать, а только бы мне
побыстрее добраться до церкви. Так я
оказалась в Знаменском соборе города
Тюмени. Тогда в храме работала монахиня Соломония. Я пошла к ней и
не сдержалась, заплакала. Она стала
расспрашивать меня, почему я плачу.
Я ей рассказала, что сына моего забрали в армию. Она тогда говорит:
«Ну, ты меня напугала, я думала, что
горе какое-то случилось». Матушка
Соломония объяснила мне, что надо
подавать в церкви записки о здравии
сына, самой регулярно ходить в храм
в субботу, воскресенье и молиться за
сына. А у меня даже молитвослова не
было. В то время настоятелем Знаменского собора был отец Иаков, который
пообещал дать мне молитвослов. Когда
он дал мне его, то объяснил, как молиться по нему и что читать!
Прошло время, сын вернулся из
армии, женился. Потом подошло время
второму моему сыну идти в армию, в
десантные войска.
– У Вас, Евлампия Михайловна, сколько детей?
– У меня двое сыновей.
– Легче Вам было уже провожать второго сына в армию?
– Конечно легче. Я постоянно молилась за него тоже. Когда младший
сын отслужил уже в армии, в нашу
семью пришла беда – умер мой муж.
Это случилось в 1988 году. Стала
молиться в храме за покойного мужа. Как
могла, помогала семье старшего сына. В
90-е годы было очень сложно прожить, но с
Божией помощью прожили.
В 1989 году, не доработав 3 года до
пенсии, перешла работать уже в Знаменский собор. Расскажу, как принимали меня
работать в церковь. Пришла в собор, написала заявление, староста Тамара Михайловна мне сказала, чтобы я взяла благословение у батюшки. Захожу в трапезную,
там сидел отец Иаков и пил чай. Я сказала
ему, что пришла устраиваться на работу в
собор. Он посадил меня за стол пить чай
и спросил, люблю ли я мед. Я говорю: ну
кто же его не любит. Тогда он взял кусок
хлеба и густо намазал его медом, как я
думала. Это оказалась горчица, и когда
я ела ее, у меня слезы из глаз потекли.
Когда доела этот кусочек хлеба, закрыла
лицо руками. Отец Иаков меня и спрашивает: «Ну, как тебе, Евлампия, мед?».
Я сказала: «Ну, батюшка, Вы мне и мед
дали…». Он и говорит тогда: «Ты идешь
работать в храм и, наверно, думаешь, что
здесь мед. Когда будешь работать, всегда
вспоминай это и знай, что у нас в церкви
не мед, будет тебе трудно».
Определили меня сразу работать в просфорню, поскольку знали уже меня. Я до
этого часто помогала что-то делать в храме.
Молилась Матери Божией, чтобы взяла меня
работать в храм, видно, услышала Она меня.
Так уже больше двадцати лет при храме.
– Евлампия Михайловна, расскажите о
Ваших детских годах, о семье.
– Родилась я в 1936 году в Упоровском
районе Тюменской области. Церкви возле
нас не было. Ближайшая церковь была в
восьми километрах. Иногда ветер доносил
до нас колокольный звон из этой церкви. Я
это запомнила из детства. Потом эту церковь
разграбили. Мама у меня была глубоко верующая. Папа исповедовался и причащался
в храме. В семье нас было шестеро детей.
Родители в вере нас сильно не воспитывали.
Время было сложное.
– Расскажите, праздновали ли Вы в
семейном кругу церковные праздники?
Например, пекли ли куличи на Пасху?
– Нет, куличи дома мы не пекли, жили в
проголодь, особенно в войну. Помню, как ходили собирать колоски с полей. Насобираем,
их высушат, смелют на жерновах и сварят
кашу. Вот этим мы и разговлялись.
– А что же Вы тогда ели?
– Что ели? – повторила Евлампия Михайловна и расплакалась, вспоминая эти
тяжелые годы. – Один раз с сестрой мы
украли картофельную кожуру у соседей. Я
исповедовала этот грех…
Вообще мы с нетерпением ждали лета –
тогда мы оживали. Тогда шли в лес, и лес
нас кормил. Грибы, ягоды, травы собирали.
Эти военные годы достались нам тяжело.
Собирали с полей мерзлую картошку. Голыми
ногами ходили – обуви не было.
– Евлампия Михайловна, расскажите о
тех людях, которые работают с Вами. В
просфорне и сестра Ваша работает?
– Да, со мной работает моя сестра уже
17 лет. Как только она вышла на пенсию,
пришла в храм и ее тоже благословили работать в просфорне вместе со мной.
А всего в просфорне вместе со мной
трудится пять человек: Анна Михайловна
Трапезникова, Любовь Степановна Новохатина, Тамара Александровна Мальчихина,
Лариса Владимировна Дмитриева. Все со
стажем работы. Слава Богу, коллектив у
нас дружный. Иной раз у кого-нибудь бывают неприятности дома, мы стараемся поддерживать добрым словом. Человек часто
нуждается в поддержке.
– Нашим читателям было бы интересно
узнать о работе в просфорне. Насколько
это сложный и трудоемкий процесс? Расскажите нам об этом, пожалуйста.
– Сложно было особенно первое время.
В первый год как стала я работать, бабушка,
которая делала печати с изображением Воскресшего Христа на Артосы,** заболела. А я
даже не видела, как их печь. Выпекаются они
один раз в год, в просфорне специально для
этого выложена русская печка, ведь Артос
большой по размеру, а значит, печь должна
быть просторной. Чтобы печать на Артосе
получилась, ее надо нагреть. Вначале нагревала на углях, но ничего не получилось.
Потом, видимо, Матерь Божия надоумила –
стала печать на электроплитке разогревать,
и тогда получилось.
– И что, печать к тесту не прилипает?
– Тут есть такая тонкость: тесто надо
смачивать водой, тогда печать не прилипает
и оттиск получается четкий.
– Так это Вы секретом своим делитесь!
– Да, это секрет такой. Вот, уже на протяжении 20 лет печать ставлю только я.
– Артосы Вы выпекаете не только для Знаменского собора?
– Да, в этот год перед Пасхой мы выпекли 26 Артосов. В это же время просфоры
надо печь. Бывает очень трудно, но Господь
нас не оставляет.
– Я знаю, что просфоры выпекаются
с молитвами. Скажите, какие молитвы
Вы читаете?
– Перед началом работы мы читаем
предначинательные молитвы, тропари святителю Николаю Чудотворцу, преподобному
Серафиму Саровскому, святителю Иоанну
Тобольскому. Потом читаем главу из Евангелия. Приступив к работе, читаем 150 раз
тропарь «Богородице Дево радуйся» и «Достойно есть» по окончании молитвенного
правила. Молимся, чтобы не пустословить,
чтобы не было пересуд, ведь, когда печешь
просфоры, надо внутренне собираться.
– В просфоре не должно быть пустот. Как можно этого добиться?
– У нас есть специальные машины, через
которые пропускается тесто, чтобы там не
оставалось воздуха. Богослужебные просфоры особенно тщательно надо делать. Многократно тесто для них пропускается
через машину. Оттиск печати на них
поставить не просто. Чем круче тесто,
тем лучше будет видно печать. Мука
идет только высшего качества – самая
лучшая. В тесто для просфор всегда
добавляется Крещенская вода.
– А печете просфоры только для Знаменского собора?
– Священники Знаменского собора,
окормляющие сельские приходы, тоже
у нас берут просфоры. Некоторым
храмам Тюмени помогали, пока там
не начинали печь свои просфоры.
– Приходят ли к Вам перенимать
опыт из других храмов?
– Да, из тех храмов Тюмени, где
начинают делать просфоры сами, приезжают люди, чтобы набраться опыта.
Даже с Севера области приезжали.
– Евлампия Михайловна, скажите, каким качеством должен обладать человек, который трудится на
этом послушании?
– Надо быть ответственным человеком. У нас ни разу не было
такого, чтобы на Литургию не было
просфор. Бывало, что приходилось
даже оставаться на ночь и выпекать.
Такое бывает обычно под большие
церковные праздники.
Когда приезжают семинаристы из
Тобольска, нам хочется их порадовать
чем-нибудь вкусным. Вот и печем для
них пироги да ватрушки.
– Что бы Вы хотели сказать
молодым, подрастающему поколению?
– Ходить в церковь, молиться
прежде всего. Иногда наблюдаешь,
как молодые пары повенчаются в храме,
и больше их и не увидишь. Через год-два
расходятся. Не хотят нести недостатки друг
друга, не прибегают к помощи Божией. Оттого и беды все у молодых.
Как радостно бывает смотреть на семью,
которая приходит в храм с детьми! Сколько
таких семей я знаю! Детям, воспитанным в
вере, будет легче идти по жизни.
– Спаси Вас Господи, Евлампия Михайловна, за интересный рассказ. Желаем
Вам помощи Божией в трудах.
Беседовал Константин Пирожников.
Фото автора.
* Просфора (греч. προσφορá – приношение, мн. ч.: просфоры), – богослужебный хлеб, употребляемый
в Православной Церкви для Таинства Евхаристии (богослужебные просфоры) и для поминания во
время проскомидии живых и мертвых. Просфора своим происхождением уходит в глубокую древность.
Заповедь о принесении хлеба в жертву дошла к нам с ветхозаветных времен. В ветхозаветной скинии
Моисея были хлебы предложения, состоящие из двух частей, что означало хлеб земной и небесный.
В подражание этому и в православных храмах хлебы (или просфоры) состоят из двух частей, что
означает Божество и Человечество Иисуса Христа и выпекаются в особых просфорнях при храмах.
** Артос (по-гречески квасной хлеб) в продолжение всей Светлой седмицы стоит в храме в
Царских вратах, с ним совершают пасхальные Крестные ходы, и в субботу Светлой седмицы артос
раздается верующим для вкушения.
| 
