№2 2004 г.         

Митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл. Основные озабоченности в сфере внешнего служения Московского Патриархата

(печатается с сокращениями)

Ваше Высокопреосвященство, Ваши Преосвященства, возлюбленные о Господе отцы, братья и сестры!

Мученик - это свидетель. Свидетель о Христе, о вере. В каком-то смысле всякое христианское свидетельство есть мученичество, потому что оно в любой момент может потребовать от человека жертвы. И жертва может приноситься даже в условиях внешне благоприятных и неопасных. Благоприятные политические условия, в которых находится Церковь, не являются гарантом того, что от Церкви не требуется исповедничества. Каждый христианин и священник внутренне должны быть готовы к такому исповедничеству. Оно не обязательно сопровождается мучениями физическими и смертной кончиной, совсем нет. Но исповедничество всегда требует мужества. Внешняя деятельность Церкви - это часть свидетельства. Это свидетельство в секулярном мире, в обществе, государстве. Есть люди, которые говорят - не надо там действовать и присутствовать, это не наше дело. Спасайся, малое стадо. Мы должны спасаться, как община христианская - посещать богослужения, причащаться, исповедоваться, стараться жить по-христиански, а что за нашей оградой - Бог с ним. Зачем нам идти в этот секулярный мир, вон там какие плохие люди. Но ведь это мир. Мир, в который Господь послал апостолов своих. И перед ними была та же альтернатива, что перед нами сегодня. Они могли остаться в Галилее, в окружении своих соратников, жен-мироносиц, в условиях благоприятного климата. Они могли создать это малое стадо, эту теплую, уютную общину единомышленников и никаких свидетельств, никакого исповедничества не требовалось бы от них. Но апостолы пошли в мир, к язычникам. Они пошли к иудеям, для которых их проповедь была великим соблазном, искушением, оскорблением. Они пошли по этим пыльным дорогам Римской империи, их побивали камнями, их отвергали, превращали в изгоев, наконец, пытали и убивали. Они шли. И то, что мы сегодня вспоминаем имена новомучеников - это очень важно. Это говорит о том, что наша Церковь продолжает это служение свидетельства о Христе.

Внешнее церковное служение – это не церковная дипломатия, не система интеллектуальных хитросплетений, направленных на выживание Церкви в условиях секулярного общества. Это Церковь свидетельствует о Христе и о ценностях, которые сохраняет перед лицом нерелигиозного, нехристианского или неправославного мира. Огромная роль придается сотрудничеству с иными православными Церквами. Вопросы всеправославного единства очень важны. Православие сегодня не так едино, как бы нам хотелось, потому что долгие годы православные Церкви жили в изоляции друг от друга. Собственно говоря, только с 60-х годов 20 века начинается процесс взаимодействия, когда на острове Родосе впервые стали созываться всеправославные совещания, и начался диалог, обмен мнениями. Потом возникло желание собрать Собор всех православных Церквей. Его даже назвали Великим Собором Восточной Православной Церкви. До сих пор эта тема стоит на повестке дня, но осуществить это не просто. Укрепление православного единства является важным направлением внешней деятельности Московского Патриархата. В минувшем году были сделаны некоторые шаги в этом направлении. Во-первых, празднование 100-летия канонизации преподобного Серафима, когда в Дивеево приехали представители всех братских поместных православных Церквей. Это было действительно очень важно и трогательно, потому что повод был особенный - не конференция, не собрание, не дискуссия, а молитва у преподобного старца, которого почитают во всех православных Церквях. Кроме того, было три важных визита: приезд в Москву митрополита Американского Германа, главы Американской автокефальной Церкви, визит католикоса Патриарха всея Грузии Илии и совсем недавно, в конце января, визит в Москву Папы и Патриарха Александрийского и всего Востока. Все эти визиты сопровождались дискуссиями, обсуждением проблем. Мы пытаемся содействовать преодолению нерешенных вопросов в наших отношениях с этими Церквами.

Отношения с Русской Церковью Зарубежом. Как вы знаете, еще в 1990 году после своего избрания Святейший Патриарх сделал заявление, а потом неоднократно Святейший Патриарх и Священный Синод обращались к Русской Зарубежной Церкви с призывами начать диалог без всяких условий, вступить в переговоры потому, что исторические причины и предпосылки нашего трагического разделения минули, настало время подумать о том, чтобы воссоединиться, воссоздать молитвенное и каноническое общение. На протяжении всех этих лет мы не получали никаких ответов. А вот в последний раз, на исходе прошлого года Президент посетил Нью-Йорк и в здании генерального консульства имел встречу с митрополитом Лавром и иными представителями Синода Русской Зарубежной Церкви. Он передал им послание Святейшего Патриарха и приглашение митрополиту Лавру посетить Москву. После этого в ноябре группа представителей Синода во главе с владыкой архиепископом Марком Германским посетила Москву, и состоялись переговоры, которые прошли в очень доброжелательной атмосфере. Во-первых, обе стороны свидетельствовали о том, что в полемике были допущены многие ошибки и словесные выражения не всегда были корректными по отношению друг ко другу и что нужно начать просто со взаимного прощения. И это было сделано на той встрече. Атмосфера встречи - христианская, открытая, исполненная покаяния, понимания своей греховности и ответственности за историю Церкви - помогла установить сразу очень правильный климат в отношениях между сторонами. После этого состоялся съезд духовенства Русской Зарубежной Церкви, на котором высказывались разные точки зрения. Были очень резкие против нас высказывания, но примерно две трети духовенства однозначно высказалось за диалог с Русской Православной Церковью. Некоторые говорили о необходимости полного воссоединения, некоторые говорили только о восстановлении молитвенного канонического общения, но большинство людей были, конечно, на стороне развития отношений. После этого состоялся Архиерейский собор, на котором было зачитано послание Святейшего Патриарха, и мы получили очень добрый сердечный ответ на это послание. Обе стороны создали рабочие комиссии для решения многих проблем, ожидается визит в Москву владыки митрополита Лавра. Я не думаю, что все будет так просто на нашем пути. Как говорится, враг силен, но добрые дела всегда нужно делать таким образом, как учит нас Священное Писание – взявшись за плуг, не оборачиваться вспять. Нужно идти вперед, даже если это очень трудно, призывать помощь Божью, молиться святым новомученикам, преподобному Серафиму Саровскому, благодатью Божией может быть изжито всякое разногласие и всякое противоречие, если стороны искренне этого желают. Решение проблем потребует вдумчивой, серьезной и ответственной работы. Но большинство людей сегодня в нашей Церкви и Русской Зарубежной Церкви этого желают и за это молятся. И Господь, верю, не посрамит наших молитв и наших надежд.

Отношения с католической Церковью. Прошлый год был опять непростым, появлялось множество публикаций о том, что радикально изменились отношения к лучшему, что митрополит Кирилл где-то за границей заявил что-то такое, что свидетельствует о принципиальном изменении отношений, теперь ожидается визит папы в Россию. Много говорилось о возращении Казанской иконы, которую называли чудотворной, чуть ли не первообразом. В общем, много всего было. Это относится к сфере деятельности масс-медиа. Все это слова. Конечно, слова произносятся не без умысла, есть какая-то цель, почему они произносятся, но если говорить о сути дела, то, к сожалению, за минувший год никаких изменений к лучшему не произошло. Еще в 2002 году на Украине были созданы две епархии латинского обряда: Одесско-Симферопольская и Харьковско-Запорожская. А в 2003 году был создан Одесско-Крымский униатский экзархат. Произошли перемены и в Казахстане. Там были две апостольские администратуры: в Астане и Алма-Ате. Обе они преобразованы в епархии плюс существовавшая Карагандинская епархия. Епархия в Астане названа архиепархией, ей подчинены две другие. Значит, создана централизованная структура, которую можно назвать митрополией. Все это происходит вне всяких консультаций с Русской Церковью, вопреки нашей хорошо известной Риму позиции. Есть и другая неприятная тенденция. Возникает впечатление, что кое-кто среди наших православных общественных деятелей, священников старается использовать католическую Церковь в качестве некоего прибежища для своей деятельности и изнутри этой Церкви продолжать борьбу с Русской Православной Церковью. Есть несколько запрещенных священников, двое из них работают в Москве, они служат по восточному обряду, поминают католических иерархов и что есть мочи поносят Русскую Православную Церковь. Нечто подобное мы видим в Омске и некоторых других городах. Это тенденция, которая нас настораживает. Я не думаю, что в интересах католической Церкви включать в свой состав такого рода диссидентов, врагов Русской Православной Церкви.

Что касается нашей позиции, мы ее неоднократно озвучивали. Русская Православная Церковь отдает себе отчет в том, что на территории России и других стран СНГ существуют католики. Это абсолютно нормальное явление. У нас есть литовцы, немцы, поляки, которые принадлежат Римско-католической Церкви, и эти люди должны иметь нормальное пастырское окормление, у них должны быть свои приходы, священники, епископы, как у русских людей за рубежом должны быть свои приходы, священники, епископы. Мы не против этого. Больше того, мы считаем, что при определенных условиях может быть даже взаимодействие со структурами католической Церкви. Они ведь Христа проповедуют. И может быть какое-то доброе сотрудничество в отдельных областях, мы открыты для этого, у нас нет никакой замкнутости, враждебности, ненависти. Но мы категорически не приемлем миссионерской стратегии против России. Мы не допускаем того, чтобы под видом братских отношений и под видом диалога продолжалась хорошо спланированная и финансируемая миссионерская деятельность в отношении нашего народа. И когда высокие представители католической Церкви с удивлением говорят: «А почему же нас обвиняют, мы же Церковь, мы должны проповедовать», то мы им говорим простую вещь: «Проповедуйте своей пастве, но не вы поместная Церковь в России, мы – поместная Церковь». Мы несем ответственность перед Богом за наш народ, как вы несете свою ответственность перед Богом в Италии, Испании. Вам есть за что пред Господом ответить. Что происходит в Латинской Америке? Колоссальное количество сектантов сейчас там существует и размножается и вытесняет католиков с континента. Работайте, боритесь, но не здесь, в России, где Русская Православная Церковь тысячу лет несет свою ответственность перед Богом, перед историей, перед своим народом. Не нужно нам мешать. Не нужно создавать параллельные миссионерские структуры. Нельзя Патриарху встретиться с папой в этой связи. Потому что если такие иерархи встречаются, они должны поцеловаться, руки друг другу протянуть, а это будет ложная картина. Она очень будет устраивать тех, кто осуществляет эту миссионерскую деятельность против нашего народа. Покажут – смотрите, нет никаких различий, Патриарх с папой целуются, обнимаются, чем вы недовольны? Чем вы недовольны, местный батюшка православный? Чем вы недовольны, местный владыка? Чем вы недовольны, местные органы власти? У нас тишь да гладь, Божья благодать. Мы не можем этого сделать. Мы не можем ввести в заблуждение наш народ. Мы не можем идти на символические действия, которые будут противоположны той реальности, которая существует. И мы говорим нашим братьям-католикам: «Если хотите диалог, давайте, мы – за, нам интересно с вами говорить, у нас много общих тем». В условиях глобализации христиане должны иметь возможность говорить одним голосом, несмотря на разделения, которые существуют, потому что ни одна Церковь порознь не может справиться с процессами, которые сегодня происходят в глобальном планетарном масштабе. Давайте сотрудничать и взаимодействовать. Но не может быть одной рукой диалог, а другой рукой совершать миссию – прозелитизм. Вот в чем суть нашей позиции.

Отношения со светским обществом. В прошлом году мы освятили Троицкое подворье в Брюсселе. Это ставропигиальный храм, в котором создано представительство Московского Патриархата при Евросоюзе. У нас идет очень активный диалог с Евросоюзом. Евросоюз создает законодательную базу или, лучше сказать, законодательные стандарты для Европы. Сегодня ни одно государство, включая Россию, эти стандарты не может игнорировать. Если мы принимаем законы в России, которые не соответствуют стандартам Объединенной Европы, то мы немедленно подвергаемся критике. И эта критика весьма чувствительна для нашего правительства и для нашего государства. И никто не может сказать – да плевать мы хотели на эти стандарты. Нет. Так сегодня мир организован. Поэтому нужно не плевать и не игнорировать, а нужно работать там, чтобы привнести свое понимание проблем, мира, человека, роли религии, а культурная среда, в которой формируются стандарты, отличается крайним секуляризмом и практическим игнорированием роли религии в жизни общества, политики, потому что либеральный подход к религии предполагает, что религия является частным делом человека. Верь дома, хочешь молиться – молись, хочешь детей воспитывать – воспитывай, но ты не можешь принести свою христианскую мотивацию в политику, в общественную жизнь, в законодательство. Вот с этим мы не согласны. Мы категорически не согласны с тем, чтобы христианство, Церковь были загнаны в гетто, чтобы христиане были лишены возможности мотивировать свои поступки христианской моралью. Поэтому мы находимся в диалоге с Евросоюзом. Сейчас предпринимаются попытки написать общеевропейскую конституцию. Казалось бы, какое нам дело до нее? Большое дело. Во-первых, потому, что Эстония, Латвия, Литва войдут в Евросоюз, а там сотни тысяч наших православных людей. А во-вторых, неизвестно, что произойдет через какое-то время. Может быть, и Россия войдет в Евросоюз, или Украина. И очень важно, чтобы наши люди жили по конституции, которая отвечает их пониманию истории, места человека в обществе. Первая проблема, с которой мы столкнулись, вместе со всеми христианами, кстати, такая. Авторы проекта были категорически против упоминания христианства в преамбуле конституции. Никакого упоминания о христианских ценностях. Договорились до того, что нужно упомянуть гуманистические секулярные ценности – те самые, которые произвели на свет либеральную идею, а вот христианские ценности не упоминать. Причем со ссылкой на многоконфессиональность, многорелигиозность. Когда христиане говорят – да, конечно, есть и мусульмане, и иудеи в Европе, но ведь исторически Европа христианская, в центре европейских городов соборы стоят, а не мечети, надо же как-то выделить этот христианский момент. Натолкнулись на невероятное сопротивление. Я написал открытое письмо Жескару Жюстену, председателю рабочей группы по составлению конституции, выразил нашу позицию очень жестко, мы провели консультации с католиками, с конференцией европейских церквей (большинством протестантских церквей) и сегодня обеспечена общехристианская позиция по этому вопросу, что очень важно. На сегодня конституция не принята, к сожалению, по другим причинам. Но удалось все-таки внедрить в преамбулу конституции упоминание о том, что Европа вдохновляется культурным, религиозным и гуманистическим наследием Европы. Конечно, это не устраивает нас в полной мере, но хотя бы есть баланс между гуманистическим, то есть светским, секулярным, либеральным наследием и религиозным наследием. Но работа не остановлена, она будет продолжаться, и будем настаивать все-таки на включении христианских ценностей, хотя особой у меня уверенности в победе христиан нет. Очень важно, думаю, то, что в конституции сказано о том, что Европейский союз признает положение религиозных организаций так, как они сложились в отдельных государствах. Это очень важное утверждение, потому что в каждом государстве есть свое законодательство, регулирующее отношения Церкви и государства. Первоначальная идея была такая – привести все к французскому стандарту: отделить полностью Церковь от государства, секулиризировать все отношения, но потом позиция была все же изменена, и сейчас содержится этот важный тезис, что каждое государство само определяет характер церковно-государственных отношений. Также говорится о необходимости диалога между ЕЭС и религиозными организациями, Церквами. Это тоже очень важно, потому что практически такого диалога никогда не было, все игнорировалось светскими силами. И то, что христианам удалось настоять на этом, я считаю весьма положительным и хотел бы отметить значительную роль нашей Церкви в этом процессе.

Что касается внутренних проблем. 2003 год был годом принятия Земельного кодекса, а также федерального закона об обороте земель сельскохозяйственного назначения. Сложилась опасная ситуация, при которой Русская Православная Церковь фактически лишена возможности распоряжаться и имуществом, и земельными участками, за исключением участков, находящихся в собственности, но таких у нас очень мало. Кроме того, стало невозможным иметь в бессрочном пользовании те участки, на которых находятся храмы. Учитывая, что в обозримом будущем необходимо перерегистрировать все эти земельные отношения, то возникла очень напряженная ситуация. Мы могли лишиться всего, что имеем. Ведь что такое земли, о которых идет речь? Это земли под нашими храмами, монастырями, а не леса, поля, шахты, рудники, нефтяные скважины, как об этом пишут в газетах. Так вот эта земля должна быть либо собственностью Церкви, либо дана Церкви в аренду. В собственности она пока никак не может быть, потому что сам храм не в собственности. Значит, остается аренда. Аренда для нас невозможна по моральным соображениям – эти земли, храмы были силой конфискованы после революции, погибли наши люди, это была наша Голгофа, проливалась невинная кровь духовенства и верующих людей и теперь мы за деньги должны в аренду это брать? Если мы с этим соглашаемся, тогда значит нет ничего святого, заветного. Мы ясно сказали – ни при каких условиях мы не будем брать землю в аренду. Началась очень сложная долгая работа. Сейчас во втором чтении прошли поправки к Земельному кодексу, которые предполагают возможность срочного пользования землями на срок существования юридического лица – прихода, монастыря. Конечно, в полной мере нас это не устраивает, но это тоже компромисс. Если, сохрани Бог, храмы и монастыри снова начнут закрывать, то эти земли и так отнимут. Так что фактически эта модель может быть рабочей, она дает возможность Церкви существовать, и нет никакого дамоклова меча. Но на самом деле, конечно, надо ставить вопрос о бесплатной передаче в собственность земель, находящихся под храмами. Надо ясно сказать, что мы хотим, чтобы никто никогда не приватизировал наши храмы и наши монастыри, чтобы никто никогда от нас по закону, через суд не отнял наши храмы, наши святыни, наши монастыри. Поэтому мы ставим вопрос о том, чтобы в собственность были переданы те земли, на которых находятся наши церковные постройки – не только культовые. Как отделить, например, братский корпус от храма? Если говорить, то говорить о комплексах. Эта земля должна быть передана Русской Православной Церкви в собственность безвозмездно.

Одновременно религиозным организациям, имеющим сельскохозяйственные угодья на праве постоянного бессрочного пользования, может быть предоставлена возможность получить эти земли в собственность бесплатно в соответствии с законами субъектов Российской Федерации. Это сейчас находится на рассмотрении в Государственной Думе. Это нас тоже устраивает. Как я сказал, закон о бесплатном срочном пользовании землей на срок действия юридического лица - религиозной организации, а также бесплатная передача в собственность тех сельскохозяйственных земель, которые уже сейчас находятся в церковном обороте - все это находится на втором чтении в Государственной Думе. Надеемся, что эти проекты пройдут. Но мы будем продолжать работу с нашими ведомствами, министерствами на предмет подготовки закона о передаче в собственность Церкви земель, так же как и храмов. Потому что тот порядок передачи в собственность храмов, который сейчас существует, подписанный Касьяновым, не работает. Постановление было подписано, чтобы просто произвести приятное впечатление, что есть какое-то движение. На самом деле на основании действующих процедур передать в собственность Церкви, особенно памятники архитектуры, практически невозможно. Нужен закон. С Божьей помощью будем продвигать в этом году.

Несколько слов о налогах. Была большая работа сделана в прошлом году в плане внесения поправок в Налоговый кодекс, предусматривающих освобождение религиозных организаций от уплаты налога на прибыль. Это было очень важно. С 1 января 2003 года мы должны были бы платить налоги за все – молебны, свечки, записки, панихиды – то, чего не было даже в Советском Союзе. Мы освобождены от налогов на прибыль, которая складывается от реализации религиозной литературы, предметов религиозного назначения, а также от совершения треб, богослужений и т.д., что называется реализационными доходами. Это был очень важный этап. Поправки были внесены уже после принятия Налогового кодекса. Что не принято? Не принята другая поправка – об освобождении от налогов от внереализационных доходов. Что это такое? Есть пожертвования на строительство храма, богатый человек или фирма внесли определенную сумму. Рачительный настоятель кладет сумму на депозит, чтобы деньги работали. Согласно нормам нынешнего Налогового кодекса, 24% с этой прибыли будет взято от Церкви с депозита. Возьмем программы, связанные с внешней деятельностью, – мы же не можем в январе перечислить все средства на счета всех зарубежных приходов в мире (их 269, кстати, в Русской Зарубежной Церкви их 323), они находятся в банке, есть программа сбора средств. И вот у вас в конце года вдруг забирают деньги. Мы говорим – какая же разница: реализационный доход или не реализационный? Ведь это же не прибыль, потому что все идет на уставные цели. Все средства идут на нужды Церкви – строительство, восстановление, приюты, газеты, массу других программ. Возникает полная нелепость, нелогизм. Доход от свечек не подвергается налогообложению, а доход, полученный иным законным путем, будет облагаться налогом.

То же самое налог с имущества. В законе говорится, что освобождаются от налога за то имущество, которое имеет религиозное назначение. Что это такое? Это значит, что местный чиновник будет толковать, что имеет религиозное назначение. Коровник на монастырской ферме имеет религиозное назначение? А здание епархиального управления? А семинария имеет? А Воскресная школа? Все будет зависеть от местного чиновника, который скажет – простите, религиозное назначение имеет церковь, вот она, с нее налог не берем, а рядом приходской дом – нет, платите. Это неясность в законе. Мы ясно говорили, что все, что работает для осуществления уставной деятельности, должно освобождаться от налогов. Но наша позиция не была принята Государственной Думой. Это также остается на повестке дня.

Хотел бы в заключение вернуться к теме свидетельства. Какое же это свидетельство – налоги, законы? Все это свидетельство. Все, что делается, делается для того, чтобы присутствие Церкви в нашем обществе, в нашем мире было достаточно видимым, сильным, духовно вдохновляющим людей, способным изменить жизнь России к лучшему. Из этих кирпичиков и складывается то огромное здание, которое мы воспринимаем как видимый лик Церкви.