|
Праздник 9 мая - священный для всякого русского человека. Встал народ наш в годину лихую и, помня завет предков благочестивых, защитил любимую Родину. Пошли деды наши и отбросили врага, уничтожили его. "Что такое война?" - спрашивал я деда своего. Он брал мой детский пальчик и трогал осколок под кожей своей - "Вот война". Много ли осталось их - героев тех времен? Слышен ли их голос? В деревне Уктуз Бердюжского района живет старик Тимофей Павлович Кузин. Ему идет 91-й год. Всю жизнь свою он прожил с верою во Христа - Спасителя нашего. Молитва спасала его всегда. Его рассказ перенесет нас в те далекие годы, когда еще не было нас, но стояла Русь наша молитвами праведников своих.
Из Слова архиепископа
Димитрия на праздник 9 мая
День Победы велик для нашего народа, для нашего Отечества, велик теми испытаниями, которые пережили люди во время войны, теми страданиями, душевными переживаниями, которые они несут и сейчас в этой жизни. Благодаря вере, крепости духа они свершают свой жизненный подвиг достойно и правильно. Среди таких добрых воинов Христовых в нашей епархии хотелось бы отметить Тимофея Павловича Кузина. Он действительно крепкий духом человек. Он всегда старался послужить добру - защищая нашу землю от зла, от нашествия иноплеменных, от тех агрессивных замыслов, которые пытались исполнить мировые силы зла. И после войны он старался насаждать добро - веру православную, старался противостоять тому злу, которое исподволь творилось на нашей земле. Он верный воин Христов, верный сын Отечества. Он не меняет свои убеждения, а твердо несет их по жизни. И то дело, которое он свершил за последние десять лет, - построив храм, сложив общину, пытаясь вернуть людям их духовное богатство, этим он показал себя как человек стойкий, нелицемерный, неконъюктурный, а человек крепкой, доброй воли. Человек, который может быть примером для многих из нас. Хочется всем нам пожелать, взирая на таких воинов Христовых, как Тимофей Павлович, твердо стать на защиту добра, православных традиций своего Отечества, на защиту веры православной.
История о том, как в детстве увидал Тимофей Павлович святого Николая-угодника, уверовал в Бога-Спасителя и через веру свою снискал долголетие и жизнь праведную
Исполнилось мне девять лет. Шел 1922 год, апрель. У нас в хозяйстве было много овец. Год голодный, трудно было. Стал таять снег. Отец мне говорит: "С соседом гоните овец туда, в поле, за деревню, там растаяла поскотина, они будут щипать". Мы перегоняем овец туда, и вдруг с той стороны идет человек. Мы заметили его - идет человек, по снегу. А бугорки растаяли - местность там побугорная. Ближе, ближе подходит к нам - уже в четырех метрах от нас. На нем фуфайка новая надета, стеганая, защитного цвета, и брюки стеганые. Головного убора нет, лысый. Бородка маленькая ... В руках ничего нет. На ногах тоже никакой обуви нет. А идет по снегу. Проходит мимо нас. Мы на него смотрим взором, и он на нас смотрит взором. Прошел он мимо нас на 50 метров. Мы смотрим на него. Товарищу моему было 14 лет, а мне десятый пошел. Шел-шел человек и вдруг - все, нет его. Сразу исчез. Мы кинулись его искать. Рядом было два крестьянских гумна. Нет его там. Вот здесь был, а теперь нет ничего. Дальше овраг, там бурный поток течет, снег, там никак он пройти не мог, да и бессмысленно туда идти. Вправо мы видим и впереди - никуда он не ушел. Мы пошли к своим овцам. Я говорю товарищу своему: "Гоним домой, как бы что с нами не случилось". А овцам неохота идти, они на воле, дома им корма нет. Но мы пригоняем овец домой, загоняем. Мне отец говорит: "Ну что вы не пасли?". Я отцу рассказываю, что было, а он не верит. Потом я зашел в свой дом, по правую сторону стоит икона в футляре - отче Микола. По левую сторону - Казанская икона Божией Матери стоит, в середине большая икона - 12 праздников. Я как увидел - Господи, вот ведь кто шел - отче Микола. Я весь горю, прыгаю. Матери дома не было. Я весь горю - ведь это отче Микола, ему же надо молиться, его надо возглашать, это же святой. Бегу к своему товарищу Емельке. Они сидят втроем за столом, обедают. Я говорю: "Гляди-ка, ведь это отче Микола шел!". А он мне отвечает: "Нет, я не верю"- "Как ты не веришь? Ведь ты же видел?" - "Ну, видел, а не верю". Видите, как? Я говорю: "Как же не верить, ведь это святой - отче Микола, надо верить". "Нет, я не верю". И он верить не стал. Я прихожу домой, матери рассказываю, отцу, мне никто не верит. Ну, как хотите, дело ваше, а я буду верить. Надо в церковь идти, надо молиться. Так и пошло дело. Я всегда верил и в церковь ходил.
А Емельян не стал верить. В 17 лет он женился, изменился лицом, ночью стал куда-то уходить. Спросишь его: "Зачем ты ходил?", он ничего не говорит. Появится утром из лесу. Стал призывником, вызывали его, но никуда не взяли. Я уже пошел служить в армию, а когда вернулся и спросил о нем, мне сказали, что в 1943 году его таскали-таскали, но куда его брать? Отправили в сумасшедший дом, там и уморили. А я до сих пор живой. Вот что значит безверие и вера!
История о том, как добрым поступком Христа ради Тимофей Павлович в юности был избавлен от десятилетнего заключения в тюрьму и пробыл в заточении всего лишь сорок дней, но это лишь укрепило его в вере
Тимофей Павлович Кузин |
Как это случилось? В 1932 году приходит к нам старик, 82 года ему было, и говорит: "Подайте милостыньку Христа ради". Я матери говорю: "Мама, подай, отрежь кусочек". Она подходит ко мне и говорит с сердцем: "Вот как отец был, всех нищих кормил, и ты такой". Я говорю: "Да как ты мне такое говоришь? Ведь Иисус Христос говорит, что надо помочь. Отрежь кусочек, подай ему". Она, правда, отрезала, подала. Я его спрашиваю: "Дедка, ты откуда будешь?". Он отвечает: "Я жил за 80 верст отсюда, сына увезли и сноху увезли (раскулачили, значит), все отобрали, а меня оставили. Дрова забрали, на печке холодной лежал, лежал, работать не могу, вот и пошел, побираюсь". Спрашиваю: "А где ночевать думаешь?" - "Не знаю". Я говорю: "Вешай суму сюда, а ты, мама, заваривай ужин". Мама послушалась, сварила ужин. На следующий день мать мне говорит: "Вот ты друга пригласил себе, а на нем вши".- "Вши? Сейчас отнесу в баню дров, истопите с сестрой Ольгой, вымоете, у него белье есть, пережарите его одежду, вот и не будет вшей". Так они и сделали. Привели его из бани, ходить ему уже тяжело было, а в ночь меня угнали - лес возить на фабрику километров за 50. Я на лошади. Там мы проработали сколько-то времени, никто нам не платит. Нам Савельич говорит: "Давайте бросим, уедем". И мы уехали. Приехал я домой. Мать меня встречает: "Вот ты нам задал задачу!" - "Какую?" - "Дедушка ведь умер!". Я говорю: "Царство Божие новопреставленному рабу такому-то". Ну, хорошо. И 4 августа 1934 года меня арестовывают, грозит 10 лет заключения. А я просидел всего 40 дней. Представляется мне в видении: я у берега стою с товарищем, товарищ мой по плечи в грязи, я тяну его оттуда и сам начинаю в грязь погружаться. Тут дед умерший является и говорит: "Подай-ка мне руку твою". Я подал ему руку, а правой рукой за товарища взялся, и дед как будто выдернул нас и поставил на твердое место и показал дорогу: "Вот и идите. Больше здесь не будешь. Это за твои заслуги". Но это, конечно, не он был, это Ангел Господень. Я все время читал "Пресвятую Троицу", все время. Так и вырвались мы.
История о дивном видении, коего удостоился Тимофей Павлович во время службы в армии. Видение это возвещало начало страшной, беспощадной войны, которую накликал на себя народ русский отпадением от Церкви Божией
Мне пришлось видеть, что будет война, и было показано на небе, за кем будет победа. Кто меня перенес, я не знаю. Показано было за 12 дней до войны. Я был в Харьковском военном училище. Там был тракторный завод, я сроду там не был, с городом были мало знакомы. Перенес меня за город, поставил и говорит: "Смотри, солнце всходит". С запада солнце всходит и идет навстречу. Я удивляюсь, что солнце идет в обратном направлении. Сначала было прохладно. Я себя вижу в том обмундировании, которое нам выдали. Вдруг солнце, примерно как если бы было два часа, остановилось. Было душно, тяжело дышать, мрак, дым. Я говорю: "Ангел-хранитель мой, скажи, что это значит?". Он говорит мне: "Солнце идет с запада - это огонь, война будет скоро с запада". Тогда я понял все, что происходит. Я был младшим командиром, курсантом, рядом товарищ спал. Я ему говорю: "Анатолий, вставай, будет война скоро". Таких слов тогда и говорить-то было нельзя. Стукач узнал. Мы позавтракали, стали выходить, меня уже ждет офицер по распоряжению комиссара. Я сразу понял, в чем дело. Вхожу к комиссару, докладываюсь, что курсант такой-то прибыл по его распоряжению. Он мне говорит: "Что, говоришь, война будет?". Что я буду придумывать? Говорю: "Так точно". - "А что вы нас не научите, мы будем реагировать". Я рассказал все, что со мной было. Он мне говорит: "Да, у вас есть придаток". И рассказывает интересную вещь. Нам, говорит, вот что доложила разведка. Адольф Гитлер собрался, поехал к бабке-гадалке, а сам надел одежду шофера. Гадалка ему говорит:
- Вот вы шофер?
- Да, я шофер.
- Вы на своей машине собрались в путь?
- Да, я собрался в путь. А что будет в пути?
- Во-первых, у вас не хватит горючего. А потом разлетится ось (Это ось Рим-Берлин-Токио).
- А дальше что?
- А потом вернешься назад и права у тебя отнимут.
Такое мне комиссар рассказал.
История о том, как молитва в храме Божием чудом спасла жизнь Тимофею Павловичу и как он стал свидетелем страшной гибели пяти тысяч солдат и уничтожения целой станции под Великими Луками, от населения которой осталось только 14 человек
Я получил назначение в артполк 154-й дивизии, которая шла от Москвы. Окружили станцию Красная Пресня. Вот командир объявляет: "Кто московские, можете сходить домой, а к такому-то часу должны быть обязательно здесь". Я не московский, товарищей верующих рядом не было, редко такие встречались, решил - схожу по окраинам Москвы, не найду ли где церковь. Нам выдали табак, а я не курящий, положил его в карман. Прошел примерно километр, там как бы деревня на окраине Москвы, редкие дома. Вижу, церквушка стоит. Я обрадовался, подхожу к ней ближе. Два старика около нее что-то строят. Я подошел, говорю: "Бог в помощь вам, старички". Они говорят: "Спасибо", перестают работать, шарят в карманах, а там ничего нет. Я говорю: "Что вы ищете?". - "Да вот, курящие мы, а курить нечего". Я вынимаю свой табак и даю им и спрашиваю: "Церковь у вас когда работает?" - "В воскресенье". Я говорю: "Как бы зайти мне в церковь?". Они говорят: "Да ключи-то у нас, иди, откроем". Я обрадовался. Они открыли. Я зашел, стал молиться и плакать, не могу воздержаться - что идет на земле, уже родных у меня не осталось: братьев убило, сестра умерла, зять погиб, одни сироты остались. Не могу слез удержать, горестно. Досыта наплакался. Они говорят: "Ну ты что уж больно?". Я говорю так и так. И вроде мне радостно стало на душе, что побыл я в храме - до войны все церкви были закрыты, некуда было ходить, во время войны тоже.
Пришло время нам ехать на Великие Луки, остановились на станции на разгрузку. Смотрю: эшелон стоит с горючим, эшелон с боеприпасами, два эшелона с народом, 80 вагонов казанских - резерв стоял. И с другой стороны - боеприпасы и горючее. Мне как будто сказал кто - здесь очень опасно, скорей бы разгрузиться, уехать. Отъехали совсем немного, видим, летят три эскадрильи немецких самолетов-бомбардировщиков. Я говорю: "Ребята, ведь это туда летят самолеты!" И правда, долетели они, и поднялся дым, черные тучи. Долго ли им побросать бомбы? Тем же строем летят обратно. Мы приехали на место назначения, заняли огневую позицию, меня командир части вызывает: "Забери лошадей и привези то орудие со станции". Я чувствую, что напрасно едем мы, ничего там не будет, пусто. Проехали два километра, никто нам по дороге не попался - ни пеший, ни конный, ни на машине, а большая дорога к фронту. От шести эшелонов на станции не осталось ничего, все кирпичные постройки разнесло, все уже сгорело, холодное. Никого живых нет. Посередине, где стоял эшелон с людьми, видны части тел в пепле. Лес рядом стоял - повален. Я глянул туда, где мы стояли, где остались орудия, ведь они тяжелые, - ничего нет. Ни людей, ни деревьев, ни зданий. Все гладко и черно. Вот и поймите: я только в церкви был, больше никто из нашей воинской части. И именно меня командир послал за орудием. Только я один и мой товарищ и видели эту казнь. Больше никто.
История о том, как в видении Тимофей Кузин был вразумлен ангелом Божиим на строительство в Уктузе храма
Вот что получилось со мной. Я храм не бросал никогда - ни в войну, ни в мирное время. Как бы надо мной не смеялись, я все равно ходил в церковь. Где бы она ни была, я ее находил. И выходило, что надо мне строить церковь. И вот я вижу такое видение. Выхожу я из своего дома - лежит передо мной асфальтированная дорога, по ней народ ходит, а вот другая дорога - заброшенная, вся заросла, а ведь раньше по ней ходили. А ну, я пойду не по асфальтированной дороге, а пойду вот этой. Иду-иду, вижу следы конских повозок, лесочек, дорога заросла, один колок прошел, другой перехожу и вдруг вижу на левой стороне - храм стоит поруганный. Господи, да я в него зайду. Горотьбы нет, ничего нет, креста на колокольне нет. Господи, святые-то исковырены, исколоты штыками, не поймешь, какие это святые. Алтаря совсем нет, сломан. Я лег на обломки кирпичей и долго плакал, так что с платка стала вода идти от моих слез. Жалко мне этот поруганный храм. Вдруг смотрю - в алтарную часть сходит человек, перешагивает он фундамент, который от алтаря остался, и идет туда, где престол стоял. Престола, конечно, нет, Царских врат тоже. Одет он в простую крестьянскую одежду. Головного убора нет, бритый, без бороды, лет, наверное, ему 35-40. Подходит ко мне и говорит: "Что ты уж очень здорово плачешь?". Я ему показываю на одного святого: "Как не плакать-то? Ты видишь, в каком положении святые?". Он мне говорит: "Не плачь, через три месяца будешь восстанавливать". Он меня вроде обрадовал этим. Стали мы идти к выходу. Дверей нет. Он меня провожает. Я повернулся поклониться церкви, что я тут в ней был, а когда я повернулся, его не было. Этого человека я больше не видел. Вот кто это был? Ангел Божий.
Рассказ Тимофея Павловича о том, как за 600 дней был построен в Уктузе храм в память всех погибших в Великой Отечественной войне
Сначала я говорил, хоть часовню построить, а потом думаю - что часовня, надо церковь строить. Проголосовали, начали действовать. Вот началось строительство церкви, мы распределили, сколько кому собрать денег. Собрали немного денег, купили лес и за лето мы ее построили. Я указал - церковь строить в честь 45-летия Победы русских воинов, в честь погибших в войне. Все помогали, ходили по людям, просили, кто сколько мог, дал. Потом я поехал в Ишимскую церковь к священникам, ведь освятить надо. Уже Казанской иконе праздник подошел, человек 15 хора привез, церковь была полна народа, и отслужили мы первую службу. И пошло дело. Потом беспокоюсь я здорово - как же мне где чего взять? Люди помогли, а дел еще много - икон нет и прочего. И мне ночью говорит Дух: "Не беспокойся, сила Господня ходит, поможет". И деньги стали люди приносить, сами, все расходы я вел честно, и свои вкладывал. Не покладая рук работал, 600 ночей дома не ночевал, ездил везде, все делал. И за 600 дней все сделалось.
Слово прихожан Уктузского храма о насущных трудностях прихода, строительстве печи и ожидании священника:
- Храм наш как дом. Мы сюда приходим помолиться Богу, отдохнуть душой. Здесь уютно, хорошо, нам здесь нравится.
- Одна беда, что руководители нашего поселка не обращают внимания на наш храм. Сами своими силами как можем, так и делаем. Хоть и есть отопление, но зимой очень мерзнем. Хоть бы чем-то помогли нам, чтобы печку поставить. Но никто внимания не обращает, не заходит, не спрашивает, не интересуется, это им не нужно.
- Хоть бы священника нам прислали, а то храм построили, столько труда вложили, Тимофей Павлович строил, мы помогали, как могли, район помогал, профсоюз, все сельчане, но что-то осталось недоделанным. Был бы священник, приход был бы больше. Дом купили для священника, стоит, гниет.
- Пусть монах бы пришел какой из монастыря, старенький, мы бы ему помогали.
- Нам помогает город Радужный, церковь, дали нам денег на отопление, из Тюмени одна женщина прислала денег. Так по крохам и собираем.
- Глава районной администрации вроде старается нам помочь, а вот ученикам не разрешают сюда заходить, учителя обходят церковь, говорят, что их за это ругают, грозят с работы выгнать. Не знаю, правда ли это, но люди так говорят. Сейчас везде в церковь привлекают молодежь, а у нас им запрещают, если зайдут, в школе скандал.
- В прошлом году окрестили из детского дома детвору, а потом директору детского дома попало за это. Благотворительно покрестили, крестики дали детям, они сами захотели креститься, а директор за это пострадала.
Мы отправились в гости к Тимофею Павловичу, чтобы узнать у его супруги Татьяны Васильевны, как прошли 60 лет их совместной жизни
- Легко было с ним жить или тяжело?
- Не только тяжело, с ума сходили.
- Почему?
- Увольняют, жить не дают.
- А как человек, тяжелый он, легкий?
- Он откровенный, никого не стеснялся, с учителями свою правду доказывал.
- И с начальством тоже?
- Со всеми.
- И никогда не стеснялся?
- Никогда.
- А в 60-е годы, когда Хрущев был?
- Одинаково, все время.
- И за свою прямоту претерпел?
- Претерпел, все перенесли.
- Так что, матушка, пострадали за веру, получается?
-Да-да. И не только мы, дети страдали в школе. На них гонение было. Не давали учиться - ни дети, ни учителя. Сына даже перевели в другую школу. Изживали соседи свои же. Все обижали. Не пускали скот пасти. Во дворе держали. По вечерам, как смеркается, ездила на лошади в лес траву воровать. Очень плохо было с кормом. Он работал и по совхозам, зарабатывал, за несколько сот километров ездил, а я с детьми. Их ведь кормить надо, четверо детей. Утром, в четыре часа скот угоняю, они еще спят, я им приготовлю еду и ухожу, в обед пригоняю скот на стойло и бегу домой, а дети скот караулят, чтобы не разошелся. Я в это время печку истоплю, хлеб посажу. Говорю им - во столько-то вынете хлеб. Угоняю скот, а они тут же хлеб вынимают, им ведь играть нужно, бегать. Пригоню скот вечером, уже темненько, стану их собирать кормить, каравай возьму, а там тесто. Опять ставлю. Некогда спать, отдыхать. Так и мучилась.
- Тимофей Павлович-то хозяйственный человек?
- Очень даже. На всех работах работал. Платили мало. Придет с работы, идет еще подрабатывать, мне помогает.
- Рады вы, что такого парня встретили?
- Если бы не рада, не жила бы. Молодой он был шустрый, все время ходил на охоту, с ночевой уйдет в лес. Заядлый был охотник, семью кормил. Наши дети, как ни тяжело, не голодовали. Трудно было, но не голодовали. Я со своим хозяйством, а он работал.
- Хорошая жизнь прошла?
- Ой, хорошая! Сейчас, когда вспоминаем, так чуть не до слез. Пережито очень много.
И последние вопросы Тимофею Павловичу Кузину
- Тимофей Павлович, совсем ли потерялся во вразумлениях русский народ или еще есть надежда?
- Я со многими людьми беседую, с толковыми. Как сказано в Священном Писании - и падет умственная способность в народе, он не будет дееспособный к жизни. Вот такой он и сделался сейчас.
- Без Бога?
- Без Бога. Ведь зачем Иисус Христос сходил на землю? За полторы тысячи лет Ветхого Завета законы Моисеевы утратили силу свою, не могли справляться, потому что народ разложился. Ведь Рождество Христово предсказано пророком Исайей за 800 лет, что придет Мессия. И Он пришел в свое время. На земле уже невозможно было царям управлять, народ разложился. Вот Бог и сошел на землю, чтобы утвердить новую жизнь Своим распятием, воскресением и вознесением. И теперь Он придет судить народ. И сказал: "Когда Я приду, едва ли веру найду на земле". Вот, дорогие мои, веры в народе не стало. И жизни не стало. Видите, какое напряжение, какие стихийные бедствия. Все это по воле Божией.
- Преподобный Серафим говорил, что Россия перед концом времен восстанет, станет православным государством...
- Восстанет - значит, Богу так угодно будет. Как же без Бога жить?
|
