Есть люди: будь лишь им приятель,
То первый ты у них и гений, и писатель,
Зато уже другой,
Как хочешь сладко пой,
Не только, чтоб от них похвал
себе дождаться,
В нем красоты они и чувствовать боятся.
Хоть, может быть, я тем немного досажу,
Но вместо басни быль на это им скажу.
–
Во храме проповедник
(Он в красноречии Платона
был наследник)
Прихожан поучал на добрые дела.
Речь сладкая, как мед, из уст его текла.
В ней правда чистая, казалось, без искусства,
Как цепью золотой,
Возъемля к небесам все помыслы и чувства,
Сей обличала мир, исполненный тщетой.
Душ пастырь кончил поученье;
Но всяк ему еще внимал и, до небес
Восхищенный, в сердечном умиленье
Не чувствовал своих текущих слез.
Когда ж из Божьего миряне вышли дому,
«Какой приятный дар! –
Из слушателей тут сказал один другому, –
Какая сладость, жар!
Как сильно он влечет к добру сердца народа!
А у тебя, сосед, знать, черствая природа,
Что на тебе слезинки не видать?
Иль ты не понимал?» –
«Ну, как не понимать!
Да плакать мне какая стать:
Ведь я не здешнего прихода».
Встречаются иногда люди, о которых сказано в Евангелии: «видя не видят и слыша
не слышат» (Мф. 13, 13). Отчего же такое
случается? А оттого, что «огрубело сердце людей сих, и ушами с трудом слышат, и
глаза свои сомкнули, да не увидят глазами, и не услышат ушами, и не уразумеют
сердцем, и да не обратятся, чтобы Я исцелил их» (Мф. 13, 15). Ни спасительное слово Божьего Закона, ни человеческое мудрое
и доброе слово такой человек не может да
и не хочет прикладывать к себе: пусть другой учится, ко мне это не относится, меня
это не касается! – «ведь я не здешнего прихода». О таких-то людях – басня Крылова.
Прочти ее, любезный читатель, и спроси сам
себя: не ты ли в ней изображен?
|
![[На главную]](images/spg.gif "[На главную]")
