Несколько мыслей о взаимоотношениях Церкви и государства.
Обсуждать подобные темы чрезвычайно сложно, но обсуждать их
необходимо. Весьма облегчила задачу статья профессора Андрея
Зубова "Если бы от мира сего было Царство Мое..." (журнал "Знамя",
номер 10 за 1997 год). Не все, сказанное в статье, бесспорно, но
она хороша тем, что указывает на основные моменты в нынешних
Церковно-государственных взаимоотношениях. Не дерзая от своего
лица рассуждать о сем важнейшем предмете, я лишь выделил эти
моменты и сравнил мнение автора статьи с тем, что говорится по
этому поводу в святоотеческой литературе, в трудах православных
мыслителей.
1. Русская Церковь в истории.
В истории Церковно-государственных отношений проф. Андрей Зубов
выделяет два основных периода: первый, когда православие является
национально-государственной идеологией, и второй, когда
православие перестает быть идеологией государства, но остается
важнейшей скрепой общества. Идеологией же становится светская
имперская идея. Церковь теряет единоначалие и превращается в
"ведомство православного вероисповедания", фактически
возглавляемое светским государственным чиновником -
обер-прокурором Священного Синода. До 1904 года Православие
формально-юридически является главенствующей в государстве
религией, но император является защитником всех вероисповеданий и
"верховным земным судией" для Церкви Православной. Иные вероучения
стеснены в храмоздании и проповеди, однако, в ряде автономных
областей (Балтийские губернии, Финляндия, Польша до 1863 года,
Средняя Азия, мусульманский Кавказ) традиционные исповеания
пользуются почти полной свободой внутри туземных народов. После
принятия "Указа о свободе исповеданий" в 1904 году и особенно
после провозглашения принципов конституционализма 23 апреля 1906
года все ограничения для неправославных отменяются. Фактически
единственной контролируемой извне религией в Росии оставалось
Православие.
Несмотря на настоятельные просьбы архиереев, власть
так и не пошла, вплоть до своей гибели, ни на какие шаги по
выравниванию статуса Православной Церкви с правами иных религий:
не был созван Поместный Собор, не было восстановлено Патриаршество
и т.д. Потом последовала великая смута 1917-1920 гг., когда разгул
богоненавистничества на просторах России обрел поистине
апокалиптические масштабы и формы. Коммунистический режим
(1917-1988 гг.) формально объявив отделение Церкви от государства,
фактически сохранил подконтрольность Церкви светской власти не в
меньшей мере, чем до 1917 года. При этом власть, в отличие от
власти царской, была антицерковной и богоборческой и не скрывала
своих целей. она контролировала Церковь не ради усиления с ее
помощью своих возможностей, а ради постепенной полной ликвидации
религии в социалистическом обществе. Конституционно была
закреплена свобода атеистической пропаганды, но "пропаганда
церковная" даже формально-юридически не провозглашалась ни одним
из законов коммунистического семидесятилетия. Новая политика была
объявлена только в 1988г., а фактическая независимость Церкви от
светсткой власти установилась после августа 1991 года. Церковь
оказалась действительно вне сферы государственной власти, она
больше не является объектом государственного регулирования и
властного светского вмешательства. Это положение, между тем, было
предвосхищено решениями Поместного Собора 1917-1918 гг.,
объявившего подобные отношения оптимальными.
В целом историческая схема, приведенная проф.Зубовым, не вызывает
возражений. Добавим лишь, что освобождение Церкви произошло не в
результате возрождения правосланой веры в широких народных массах,
а явилось следствием смуты, когда из-за "либерализации", развала
СССР и потери управляемости всем, чем традиционно принято было
управлять, безбожному миру пришлось разжать свои щупальца. И
история отношений Русской Православной Церкви и государства есть
составная линия глобального процесса апостасии, отступления от
веры, идущего на протяжении 2 тысяч лет христианской эры.
2. "Задачи момента".
А.Зубов пишет, что Церковь должна дать нравственную оценку событий
ХХ века и наметить пути исправления тех грехов, которые наш народ
совершил и за которые глубоко пострадал и продолжает страдать.
Ответы Церкви на нравственный запрос общества несомненно приведут
к разделению на согласных с ними и несогласных. Но этого
разделения страшиться не следует - оно есть просянение древнего
разделения на свет и тьму. К этому разделению и призвана Церковь.
Церковь не должна стремиться стать новой государственной
идеологией, ей следует помнить, что она находится "вне мира сего"
и желает открыть людям реальность Божественного мира, а не
привязать к какой-либо версии мира этого. Поэтому Церкви вряд ли
следует соединять себя с каким-либо конкретным политическим
движением или направлением, но необходимо постоянно осуществлять
нравственную "опеку" над политическими силами, поясняя абсолютные
принципы общественно-политических отношений. Принципиальными
особенностями Церковно-государственных отношений в обозримом
будущем являются светский характер государства, и при формальной
религиозности многих фактическое равнодушие большей части общества
к религиозным целям и задачам жизни.
Относительно последнего соображения заметим, что в будущем, как
показала практика, вообще не можем мы обозревать дальше
собственного носа. Относительно других "задач момента" уточним,
что слово "мир" имеет в христианской терминологии четыре различных
значения: 1) сотворенная Богом вселенная; 2) благодатный покой в
душе человека; 3) отсутствие вражды между людьми, между народами
или государствами; 4) царство греха на земле, человеческая
греховность. В новозаветной заповеди в выражениях " не любите
мира, ни того, что в мире"' (1 Ин.2,15) рассматриваемый термин
употребляется в четвертом значении, ибо в ней речь идет совсем не
о том мире, который Бог так возлюбил, что отдал за его спасение
Свего Единородного Сына (Ин.3,16)
Поэтому Церковь призвана не только открывать реальность
Божественного мира. Церковь Христова, как написал В.Н.Лосский "не
от мира, но она в мире так же, как Христос не от мира, но пришел в
мир для мира". ТО, что мир "лежит во зле" (1 Ин.5,19) не повод для
какой бы то было изоляции от него. Как раз, наоборот, именно
греховность мира стала причиной Боговоплощения, и именно Церковь
призвана быть светом мира и солью земли (см. Мф.5, 13-14). Для
православного человека не может быть безразличной судьба России,
которая в сознании миллионов наших соотечественников всегда
отождествлялась с Православием, с верой в Пресвятую Троицу и
Матерь Божию Царицу Небесную. Идеалом православного миросозерцания
является симфония властей, о которой в кодексе благочестивого
Юстиниана говорится: "Величайшие блага, дарованные людям высшею
благостию Божией, суть священство и царство, из которых первое
заботится о божественных делах, а второе руководит человеческими
делами. Оба же, исходя из одного и того же источника, составляют
украшение человеческой жизни". (Конечно, существование Церкви в
секулярной среде, где сильны антицерковные тенденции, где вместо
богоустановленной царской власти совершается "народовластие", не
предполагает осуществление этого идеала в полной мере и всегда
создает для православных людей опасность "горизонтализма", то есть
языческого погружения в мирскую суету; но, исходя из конкретных
исторических условий, к названному идеалу следует стремиться и
осуществлять его, насколько это возможно.)
3. Каноническое право и светское право.
Констатировав расхождение между каноническим и светским правом,
А.Зубов пишет, что Церкви луше исходить из этой новой реальности и
ссылается на неудачный опыт католических стран Европы, которые
признали одна за другой такие немыслимые с точки зрения
канонического права действия, как развод и аборт. Попытки
католической церкви помешать этому всегда кончались неудачей и
поражением тех политиков, которые действовали в согласии с
католической церковью. Последний пример - поражение Леха Валенсы в
Польше, случившееся во многом из-за принятия по его инициативе
ограничительного закона об искусственном прерывании беременности.
А.Зубов предлагает Церкви вернуться к практике первых веков
ее существования, когда христиане жили в еще не
христианизированном государстве. Тогда они прилагали усилия не к
тому, чтобы изменить законы государства (скажем, запретить
работорговлю, лупанары, мучительные казни или театральное порно),
но к тому, чтобы христиане избегали всех этих явлений.
Логика проф. А.Зубова в данном случае не сосем ясна: когда можно
влиять на социальные нормы ( а это и политические нормы, и нормы
обычаев, и нормы экономические, и нормы морали, и нормы права)
необходимо, безусловно, это делать, содействуя их изменению в
православно-христианском духе. Такое влияние, пусть и очень
слабое, происходит в нашем обществе. Вспомним борьбу против
программ по "сексуальному просвещению", борьбу вокруг нового
законопроекта о "Свободе совести". Сейчас православные силы
активно поддерживают разработчиков законопроекта "О правовых
основах биоэтики и гарантиях ее обеспечения", который нацелен на
введение критерия нравственности в лечебную и научную медицину.
Активно содействуют преодолению пропасти между светским и
каноническим правом многочисленные православные общества, движения
и братства. Заметим также, что на опыт католиков ссылаться вовсе
не следует, так как там не Церковвь, а лишь организация,
проповедующая Христа и Священное Писание в неполном и искаженном
виде.
4. Церковь и системы государственного устройства.
А.Зубов называет исторически-последовательные формы
государственно устройства: а) судейство, где действует, главным
образом, не власть-принуждение, а власть-авторитет, сообщенный
Божественной санкцией; б) монархия, при которой власть остается
Богоданной, но для своей власти использует, главным образом не
авторитет, а властное насилие; в) современная демократия -
властная форма секулярного общества, считающая власть происходящей
от людей, а не от Бога, признающая право каждого дееспособного
гражданина на властное волеизъявление; г) диктатура, узурпирующая
это право, делая одного человека или группы лиц (класс, нацию)
источником власти для иных лиц и групп, лишенных права властного
волеизъявления. Изменение властной формы на более духовную, как
считает А.Зубов, без одухотворения самого общества, неизбежно
выродится в ложь и лицемерие и обесценит ее в глазах людей. Любая
государственная форма, соответствующая духовному состоянию
общества, может считаться приемлемой и богоданной по немощи.
Принцип, что всякая власть от Бога установлена (Рим.13,1) столь же
справедлив для тираний, диктатур и тоталитарных режимов, как и для
форм более достойных. Следует также помнить, что при любом
государственном устройстве "все желающие жить благочестиво во
Христе Иисусе, будут гонимы. Злые же люди и обманщики будут
преуспевать во зле, вводя в заблуждение и заблуждаясь" (2 Тим.
3,12-13).
Опять же напрашиваются уточнения. Есть власть Богом
п о п у щ е н н а я (т.е. зло, так как одно доброе исходит от
Бога), а есть власть у с т а н о в л е н н а я Богом. Архиепископ
Серафим (Соболев), митрополит Московский Филарет, а ранее - св.
Феодор Студит, св. Иоанн Златоуст и другие пишут о том, что
богоустановленной является царская власть. Архиепископ Серафим
указывает, что поставление царя Израилю было предусмотрено
Моисеевым законом (Втор.17,14-15). "Нет власти не от Бога" -
сказано о различных государствах с монархическим правлением.
Господь промышляет о царствах, не исключая и языческих. Поэтому
Александр Невский и сказал в свое время Батыю: "Царю! тебе
поклонюся: Бог бо почти тебе царством, твари же (огню и идолам)
не поклонюся". Разумеется, богоустановленность царской власти
могла проявить себя как благо настолько, насколько царь исполнял
свой долг по отношению к Богу и своей власти. В нашей стране о
ниспослании царю силы к надлежащему отношению к Богу молились в
Церкви при совершении чина коронования, на молебне перед началом
Божественной литургии.
5. Отношение Церкви к идеологиям.
XIX и XX века - это века идеологий, справедливо замечает А.Зубов.
Идеология - система воззрений, наполненная "другим именем" (Деян.
4,12), которым люди желают спастись, поставив имя это на место
"всего, называемого Богом или святынею" (2 Фес.2,4). Национализм,
либерализм, коммунизм, фашизм - суть наиболее распространенные из
этих идеологий. В любой из них есть некая относительная правда
(чем они и привлекательны), из-за своей абсолютизации
превращающиеся в ложь и богоборчество. Так, либеральная
идеология справедливо утверждая принцип безусловной свободы
личности, забывает о естественной взаимозависимости всего
человеческого рода и о нравственных обязанностях человека по
отношению к слабым, больным, угнетенным. Церкви лучше сохранять
равную отдаленность от всех идеологий, не давать церковного
благословения никаким политическим партиям, имеющим идеологические
и властные амбиции. Особо осторожно следует относиться к
объединениям, желающим именоваться христианскими, православными
и т.п. Не может быть ни христианского социализма, ни христианской
демократии. На Западе такие партии повсюду - предмет скорби
серьезно верующих людей и объект издевки людей неверующих.
Общественное движение Церкви - это сама Церковь, экклисия,
собрание верных.
С приведенными доводами нельзя не согласиться, но к сказанному
добавим, что задача Церкви - не просто держаться как можно дальше
от всех общественных движений, так как в свете Правды Божией
движения эти неравнозначны: какие-то конструктивны, какие-то
деструктивны, некоторые ведут к примирению в обществе, другие
разжигают ненависть, одни терпимы к Церкви, другие антицерковны.
Задача Церкви - давать им оценку и, разумеется, не смешивая себя с
различными идеологиями, укреплять свое влияние в обществе,
опираясь на широкую сеть миссионерских, проповеднических обществ,
православных движений и братств.
6. Отношение к принципу светскости государства.
А.Зубов пишет, что светское государство - это реальность.
Христианское государство, говорит он, не оправдало себя в истории,
не воспитало "нового человека". Поэтому нынешнее светское
государство - это самое лучшее, что мы можем иметь. Церкви следует
объяснять своим членам, что причины светскости нынешнего
государства в нас самих и в отцах наших, что изменение внешней
формы по существу ничего не изменит, что свобода, которой
располагает ныне Церковь, - великое благо и одновременно небывалая
ответственность. Церковь должна остерегаться передавать
государству право суда об истинности и неистинности тех или иных
религиозных воззрений и о праве существования различных
религиозных сообществ. Ибо если государство (притом нынешнее,
секулярное) привыкнет быть судьей и законодателем в религиозных
делах, то оно первым делом постарается обуздать свободу на не
маленьких сект, но Православной Церкви. История и сегодняшний день
дают тому бесчисленные примеры, вплоть до "государственной церкви"
Швеции, которой парламент повелевает демократизировать ее
внутреннее устройство, допустив женское священство и
гомосексуальный брак. "Традиционность" Православия не может быть
аргументом для его каких-то юридических преимуществ в Росии.
Становясь "традиционной", Церковь всегда становится "народной
верой", то есть язычеством в точном смысле слова.
В этом вопросе сказанное проф. Зубовым вызывает серьезные
возражения. Во-первых, неверно, что христианское государство себя
не оправдало. В этом можно убедиться, прочитав труды по
христианской государственности митрополита Санкт-Петербурского и
Ладожского Иоанна. Во-вторых, совершенно не понятно, почему
нынешнее светское государство - лучшее из того, что мы можем иметь
и почему православные люди не должны в меру своих сил влиять на
положение в обществе и на формы государственного устройства.
В-третьих, опыт последних десятилетий русской жизни показал, какое
это зло, когда все вероучения стрижем мы под одну гребенку и
признаем "равнозначными". Мало вам разве самых чудовищных сект,
всевозможных "гуру", "пророков" и "живых богов"? В-четвертых, мы
православные не по "традиции", а потому что в Православии -
Истина. Только здесь Живой Бог - Христос, Сын Божий, распятый и
воскресший. Однако, Православие действительно традиционно для
нашей страны и непонятно, почему, скажем, традиционность
государственных границ является юридическим аргументом, а
традиционность религии таким аргументом не является? И, наконец,
в-пятых, язычество какого-либо веручения никогда не определялось
широтой распространения и прочностью укоренения данного вероучения
в народных массах.
7. Церковь и нация.
А.Зубов подчеркивает, что Церковь принципиально вненациональна. Во
Христе нет ни эллина, ни иудея. Не следует забывать, что нации
возникли как наказание Божие за гордыню людей, решившихся
построить башню до небес. Церковь, упраздняя последствия Адамова
падения в своих членах, попирает смерть и разделения, в том числе
и разделения этнические. Деление народов на лучшие и самые лучшие
в Церкви недопустимо. Общим может быть только один принцип в
оценке народа: переживание ошибок того народа, который ты считаешь
своим, и покаяние за эти ошибки, как за свои собственные.
Национализм, как и любая идеология, есть болезнь души христианина.
Этнизация веры, ересь филетизма, осужденная на поместном
Константинопольском соборе 1876 года есть одна из самых больших
опасностей для Православия в нашей стране. Националист всегда
Христу предпочтет Ярилу, только бы не отрываться от "священной
плоти" родного народа.
И здесь автор анализируемой статьи, как нам думается, не совсем
прав. Ф.М.Достоевский сказал в свое время хорошо и просто:
"Русский человек есть православный человек". Христос заповедовал
нам возлюбить Господа Бога и ближнего, как самого себя
(Мтф.22,37-39). Наш народ - это же наши ближние, как можно их
чураться и не любить? Грех начинается там и тогда, когда вместо
реальных и живых людей ,нас окружающих, которые и есть народ,
начинаем выдумывать себе некоего идола, "дух народа", какой-то
надчеловеческий "эггрегор" и прочую идеологическую чепухень. Но,
чем более человек воцерковлен, чем более пребывает он в Духе
Святом, тем меньше для него опасность сотворить из народа или
нации кумира.
В.Г.Богомяков
