В начале XX века многие христиане, как во времена языческих гонений, оказались перед выбором: жить, отказавшись от своей веры, - или умереть.

Феодор Михайлович Иванов родился в 1895 году в городе Тобольске. Отец его работал курьером и сторожем в государственном архиве Тобольска и подрабатывал шитьем мужской одежды. В 1911 году отец умер, и на руках матери осталось десять человек детей, причем младшему было всего десять месяцев. Мать, чтобы поддержать семью, поступила на работу в архив и исполняла обязанности почившего мужа, подрабатывая рукоделием.

С детства Феодор прислуживал в соборе. Собор был холодным, и Феодор, ночуя в нем, не раз сильно простужался. В тринадцать лет Феодор заболел суставным ревматизмом и через год стал инвалидом - паралич ног. Первые несколько лет у него были такие сильные боли, что временами он кричал.

В 1916 году, во время торжественной канонизации святителя Иоанна Тобольского, Феодора посетила Александра Васильевна Дулепова, знакомая с семьей Государя, и предложила матери Феодора Елизавете показать сына доктору Деревенко, лечившему наследника. После осмотра доктор сказал:

- Диагноз правильно поставили, а вот лечили неверно. Лекарство, которое первым давали, надо было давать вторым, а второе - давать сначала. К сожалению, не имею возможности взяться за его лечение, а то бы он у меня по комнате с палочкой, но похаживал.

В другой раз Александра Васильевна договорилась, что во время праздничной службы Иоанну Тобольскому Феодора приложат к мощам святителя.

Было множество народа - архиереи, священники, паломники со всей России. Во время пения "Хвалите имя Господне" Феодора приложили к святым мощам, и с этого времени боли у него в ногах прекратились.

За его глубокую веру народ относился к Феодору с большим уважением, и многие посещали его. Приходили монахи, священники, архиереи. Иной раз в соборе шла всенощная, начиналось елеопомазание, архиерей сколько-нибудь народа помажет, его заменит священник, а архиерей уходил к Феодору, его помазывал, а затем всех домашних. Из ссыльных священников Феодора посещали настоятель Марфо-Мариинской обители о. Митрофан Серебрянский и о. Георгий Скрипка. Многие другие лица писали ему, желая получить совет и утешение. Болящий Феодор почитался народом как великий утешитель скорбящих душ и безотказный молитвенник. Особенно народ устремился к нему после того, как в тридцатых годах было арестовано почти все духовенство.

В 1937 году Тобольский отдел НКВД начал широкие аресты среди населения. За один месяц было арестовано сто тридцать шесть человек, среди них много священников и верующих крестьян. В августе власти предупредили Феодора, что если к нему не перестанут ходить люди, то его убьют. Но он не мог отказать ищущим утешения и помощи. Вскоре к нему пришли с обыском - забрали книги и переписку, а вечером того же дня его навестила сестра Евгения с мужем; Феодор был радостный и спокойный.

- У тебя сегодня кто-нибудь был? - спросила Евгения.

- Были. Они очень скоро снова придут. Да что на них внимание обращать.

Сотрудники НКВД пришли через несколько дней. "Кто дома есть?" -спросил один из них.

- Все дома, - ответила Евгения Михайловна.

- И хорошо. Федора Иванова мы забираем.

Евгения прошла в комнату к Феодору, военный за ней.

- Федя, вот здравствуй. Гости к тебе понаехали.

- Ну и что же, я всегда рад гостей принимать, - кротко ответил подвижник.

- Мы вас забираем, - сказал военный.

- Ну что же, раз у вас есть такое распоряжение, то я подчиняюсь власти.

Феодор лежал все эти годы в постели в длинной рубахе, и мать его Елизавета Иванова пошла за костюмом, единственным у него, приготовленным на смерть, но ее остановили:

- Не понадобится, не нужен будет.

Приготовили носилки. Подошедший сотрудник НКВД сказал:

- Ну, давайте будем класть. А сам вполголоса спросил у Феодора:

- А как же вас брать?

- А вы вот так сделайте руки, -он показал, - в замок, и закиньте мне за голову. А второй за ноги пусть держит.

Ноги у него не гнулись, были как палки, но чувствительности не потеряли.

Один из них подхватил его за ноги, но, сразу почувствовав огромную силу подвижника, от испуга вскрикнул и бросил Феодора. Подбежала сестра, подхватила ноги больного и закричала на них:

- Изверги! Что вы делаете над больным человеком? Что у вас спешка такая?

- Не волнуйся, - с любовью, утешительно произнес Феодор, - вредно волноваться.

Наконец, положили его на носилки. Он помолился и говорит:

- Дорогие мои мамочка и сестра, не ждите меня и не хлопочите; все равно правды не скажут. Молитесь. Не плачьте обо мне и не ищите!

У Евгении была шапочка красная, вроде берета. Феодор сказал ей:

- Ты дай мне свою шапочку. Я хоть красный цвет не больно люблю, но пускай это будет на память, на сколько бы этой памяти ни хватило.

Он надел шапочку, и его увезли в тюрьму. В камере Феодора положили лицом к стене, чтобы он никого не видел, и запретили ему разговаривать.

Евгения со своим мужем Геннадием Хилковым несколько дней носила передачи в тюрьму. Вскоре власти арестовали Геннадия; из заключения он не вернулся.

В тюрьме Феодора ни о чем не спрашивали, на допросы не носили, следователь в камеру не приходил. И никого из ста тридцати шести арестованных в одно время с ним также не спрашивали о Феодоре. Все обвинение основывалось на справке, данной председателем Тобольского уездного совета. 11 сентября "Тройка" УНКВД приговорила его к расстрелу. Феодор был расстрелян в Тобольской тюрьме, на территории которой погребен.

После своей мученической кончины Феодор не оставляет своим молитвенным предстательством всех, кто обращается к нему за помощью.