№2 2005 г.         

Геннадий Андреевич Крамор, г.Ишим. Прасковья Луполова: «подвиг веры и любви…»

«…Да почтим святых псалмами и гимнами, и песнями духовными, и сокрушением сердечным, и милосердием к нуждающимся, чем более всего почитается и Бог. Станем воздвигать им памятники и изображения, которые – видимы, и сами да сделаемся одушевленными памятниками их и изображениями чрез подражание их добродетелям».
(Св. Иоанн Дамаскин «Точное изложение православной веры».)

7 августа 2004 года в городе Ишиме Тюменской области был открыт памятник работы известного скульптора, народного художника России Вячеслава Клыкова. Надпись на гранитном постаменте гласит: «Прасковье Луполовой, явившей миру подвиг дочерней любви». А вот слова создателя памятника на церемонии открытия: «…Великие даты посылает нам Господь Бог как бы в последние времена. В этом году – 250 лет со дня рождения преподобного Серафима Саровского. В 2003 году – 100-летие со дня его прославления. Крестные ходы, связанные со святынями и иконами, которые возвращаются в Россию… Ныне же – 200 лет со дня похода Прасковьи Луполовой из Ишима в Санкт-Петербург, явившего миру действительно пример любви дочери к отцу и матери. Это – великий пример воплощения той любви, к которой призвал нас Христос…»

Кем же была эта девушка и какой поступок она совершила, что её образ отлит в бронзе в начале XXI века одним из выдающихся художников современности? Ишим, подобно прочим сибирским городам, печально славился как место ссылки провинившихся граждан империи. В 1798 году сюда прибыл разжалованный дворянин, отставной прапорщик Григорий Луполов с женой и 14-летней дочерью Прасковьей. На жительство определились в деревне Жиляковке, у самой границы небольшого уездного городка. Луполов поступил на службу в канцелярию земского суда, что доставляло скудное, но достаточное пропитание. Местность вокруг города была малообжитой: от деревни до деревни – десятки верст, в девственных степях паслись табуны киргиз-кайсацких (казахских) лошадей, и над всей округой возвышалась единственная, ещё строящаяся, каменная Богоявленская церковь. Верующая Прасковья наверняка старалась не пропускать ни одной службы – и, возможно, в молитве у неё родилась заветная мечта: пойти в столицу просить у православного государя милости для несчастного отца.

Григорий Луполов долго не соглашался отпустить единственную дочь в долгое странствование. Наконец, уступил – и 8 сентября 1803 года, в праздник Рождества Богородицы, Прасковья пустилась в дальний путь, надеясь лишь на Божию помощь через добрых людей и наивно полагая, что дорога из Ишима в Петербург лежит через Киев – город-святыню русского Православия. Отправилась, как писали историки, «с одним рублём, с образом Божьей Матери и с родительским благословением». Путь в три тысячи вёрст продолжался почти год. От Ишима до Камышлова Прасковья шла пешком, в постоянной опасности погибнуть от диких зверей или осенней стужи, утешая себя лишь словами: «Жив Бог, жива душа моя». До Екатеринбурга она добиралась на подводах с обозом. В наступившую зиму её приютили добрые люди – Татьяна Дмитриевна Метлина и Агафья Фёдоровна Горбунова, которые дали ей рекомендательные письма. У них же она обучилась грамоте. Весной Прасковья на барках, по воде, добралась до Вятки, а оттуда – снова пешком до Казани. Останавливалась лишь на месяц – в нижегородском Крестовоздвиженском монастыре и на две недели – в Москве, у госпожи Стрекаловой.

Наконец, преодолев множество опасностей, она 5 августа 1804 года, накануне праздника Преображения Господня, достигла столицы. Здесь Луполова, хотя и не сразу, сумела при посредничестве добрых людей из «высшего света» подать прошение императору Александру I. Тот, будучи тронут подвигом юной сибирячки, поручил рассмотреть дело её отца сенатору Осипу Петровичу Козодавлеву, члену комиссии по пересмотру прежних уголовных дел. В результате Григорий Луполов получил разрешение вернуться в родные края, в Малороссию. Прасковья же, удостоенная приёма у императрицы, обласканная высшим светом, стала «завидной невестой». Но, верная данному в дороге обету, Луполова решила удалиться в Божию обитель. В 1806 году, совершив-таки паломничество в Киев, она ушла в знакомый ей Крестовоздвиженский монастырь. Однако здоровье её было сильно подорвано долгим и трудным путешествием, и 5 ноября 1809 года Прасковье разрешили перейти в более мягкий климатом Великий Новгород, в Десятинный монастырь.

Там 4 декабря 1809 года юная послушница скончалась от чахотки, не пробыв и месяца в древней обители. Тем не менее игуменья монастыря, по согласию духовного начальства, приняла решение похоронить Прасковью не на обычном городском кладбище, а в подцерковье (подвале) главного монастырского храма Рождества Богородицы, построенного ещё в конце XIV века. Над местом её захоронения установили каменную плиту. Со временем в монастырь на поклонение Прасковье стали стекаться сотни паломников. Так что в начале ХХ века игуменья Людмила просила разрешения на устройство в подцерковье придела во имя Старорусской иконы Божией Матери, мотивируя эту просьбу «популярностью среди новгородских и петербургских богомольцев Параши Сибирячки», как пишут о том историки Н.Н.Кузьмина и Л.А.Филиппова. (Кстати, в январе 1917 года рядом с Прасковьей была похоронена известная своими прорицаниями 107-летняя старица Мария Михайловна, которую в декабре 1916 года посещала императрица Александра Феодоровна)

Стоит заметить, что на могильной плите Прасковьи вырезали ошибочно: «Елизавета Лупалова». Именно под таким именем она стала известна Европе и России как героиня романа модной писательницы Мари-Софи Коттен «Елизавета, или Ссыльные в Сибири», вышедшем на русском языке в 1807 году. Но более верна в историческом отношении повесть «Юная сибирячка» (1815) другого француза, знакомого с семейством Пушкиных – графа Ксавье де Местра. Это произведение похвалил писатель Стендаль, который отмечал «особую драматическую силу» героини. Русский перевод повести выдержал множество переизданий на протяжении XIX столетия. А драматург Н.А. Полевой в 1840 году написал по его мотивам пьесу «Параша Сибирячка», на премьере которой присутствовал император Николай I с дочерью, великой княгиней Марией Николаевной, которая была «весьма растрогана». Писались и оперные либретто. Число же пересказов истории Прасковьи Сибирячки, выпускавшихся массовыми тиражами для простого народа, невозможно пересчитать. Про неё знала вся Россия. А скольких людей воодушевлял и вдохновлял её подвиг! Например, детская писательница Александра Осиповна Ишимова, автор «Истории России в рассказах для детей», повествует в своей «Автобиографии», как обнадёживал её поступок Прасковьи, когда в январе 1825 года она обратилась к Александру I, прося о смягчении участи своего отца, которого приговорили к ссылке на суровые Соловецкие острова.

Вполне возможно, что мимо этой истории не прошел и Александр Сергеевич Пушкин. Биография Луполовой была включена в «Словарь достопамятных людей русской земли» Д.Н. Бантыш-Каменского, материалами которого великий поэт пользовался при написании «Капитанской дочки». И, как замечает филолог, доцент Ишимского пединститута Т.П. Савченкова, сходство Прасковьи Луполовой и Марьи Мироновой поразительно. Здесь не только общая сюжетная линия – обращение к монарху за помилованием близкого человека – но и похожие характеры, в основе которых лежит вера в Божий промысел и смиренное следование ему, приводящее к «невероятному» достижению желаемого. Кстати, в паспорте Прасковья была ошибочно названа «дочерью капитана». Нельзя сказать однозначно, была ли она прототипом пушкинской «капитанской дочки» – но возможно, именно в ней Александр Сергеевич увидел идеал скромной, но сильной духом русской женщины, который затем воплотил в образе Марьи Мироновой.

Уже в первой половине XIX века С.Н. Глинка в хронографе «Русская история…» отметил в числе самых знаменательных событий европейской жизни 1804 года «подвиг бедной и неизвестной Россиянки, по имени Прасковья Григорьевна Луполова», которая оказалась в одном ряду с Наполеоном и Александром I. А в 1864 году в Лондоне опубликована «Книга золотых дел» Шарлотты М. Янг с рассказом о двух девушках. Первая, шотландка Элен Уокер в начале XVIII века отправилась пешком из Эдинбурга в Лондон просить помилования для сестры, приговорённой к смертной казни; она стала прообразом Джини Динс, героини романа Вальтера Скотта «Эдинбургская темница». Но, отмечает Шарлотта, в начале XIX века сибирская девушка Прасковья совершила путешествие из Ишима в Петербург, в сравнении с которым поход Элен «казался летней прогулкой по парку». История сибирской девушки до сих пор популярна на Западе: так, очередное издание повести де Местра вышло в 2001 году в Париже. В России же семьдесят лет советской власти напрочь вытравили образ юной сибирячки из народной памяти; лишь в 2004 году, опять же в Ишиме, произведения Коттен, де Местра и Полевого переизданы в приложении к альманаху «Коркина слобода», в книге Т.П. Савченковой «Ишим и литература. Век XIX».

Так вот, патриот Шотландии Вальтер Скотт на свои средства поставил на родине Элен памятник отважной девушке. Этот факт задел за живое ишимских краеведов. Православный памятник, решили они, может создать только православный художник-патриот. Такой, как Вячеслав Клыков, автор прекрасных памятников выдающимся людям России, среди которых – маршал Георгий Жуков, писатель Фёдор Достоевский, преподобные Сергий Радонежский и Серафим Саровский, великий князь Владимир и великая княгиня Ольга, первый император Пётр и последний император Николай… Вячеслав Михайлович живо отозвался на предложение из провинциального сибирского городка. И в кратчайший срок – от замысла до открытия прошло лишь 9 месяцев! – монумент, средства на который собирали всем миром, был создан.

Первоначальная идея бюста «выросла» до почти трёхметрового бронзового памятника на гранитном постаменте (общая высота 4 м 15 см). Реалистический образ Прасковьи в то же время символичен: девушка изваяна идущей, с посохом в руке – защитой от собак и волков, и с иконой Казанской Божией Матери на груди – защитой от злых людей и духов. За спиной – небольшая котомка; сама сибирячка одета в простое крестьянское платье – «всё исторически точно», как отмечает скульптор. На постаменте должна разместиться поясняющая надпись и гербы двух городов, начальной и конечной точек долгого путешествия – Ишима и Петербурга. Сам памятник установлен на Черняковской площади, неподалёку от того места, где жила Прасковья. Смотрится он хорошо – и с востока, на фоне открытого неба, и с запада, на фоне синекупольного Никольского храма, и с юга, на фоне двухэтажного здания музея, и с севера, в перспективе улицы со старинными деревянными домиками.

По православному обычаю всякое знаменательное событие сопровождается церковным благословением. К этому торжеству епископ Русской Православной Церкви Зарубежом Евтихий написал молитвословие, полно раскрывающее христианский смысл памятника: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, сыновнюю любовь и послушание Отцу Небесному мирови явивый в лице Своем, пребыв послушлив до смерти крестныя! Приими молитву нашу, подвиг дщери ради отца своего прославляющих, освяти умы и сердца наша и обрати сердца сынов и дщерей к родителям их, да заповедь почитания родителей свято чтут и исполняют, и в этом благоденствие да обретут, и домам своим, граду нашему благословение. Освяти, Господи, изображение сей отроковицы с иконой Пречистой и Преблагословенной Владычицы Богородицы, просвети, Господи, всех, взирающих на памятник сей и в ревность подражания возгрей сердца их. Да возлюбит кийждо ближнего своего, яко сам себе, первее же – Отца своего небесного, всем помышлением и крепостию своею. Да будет, Господи, благословение Твое на граде сем и на людях Твоих, памятник сей воздвигших и память творящих благочестивой деве Параскеве, подвиг веры и любви ради отца страждущего совершившей и путь земнаго странствия иноческим подвигом увенчавшей. Память ея творящи, Тебе славу совершаем и поклонение Тебе единому в Троице приносим, Отцу, и Сыну, и Святому Духу, ныне и присно, и во веки веков. Аминь».

Сам же автор, Вячеслав Клыков, отметил особо: «Дай Бог, чтобы, глядя на этот памятник, все мы, бабушки, дедушки, матери, отцы, дети, внуки, воспитывались на этой любви к своему роду, к своей семье! А от этого, как естественное следствие – любовь к малой родине и к нашей великой России… И ещё: Прасковья Луполова продемонстрировала любовь и взаимосвязь, которые существовали между Государем – Помазанником Божиим и простым народом…»

…Прошло несколько месяцев. На плечи бронзовой Прасковьи выпал первый кристально чистый белый снег. А у её подножия, кажется, не увядают живые цветы с самого момента открытия. Сюда приезжают молодожёны, приходят на экскурсии школьники. И каждое воскресенье можно увидеть людей, которые по дороге в храм совершают крестное знамение и кланяются образу Прасковьи до земли. Приходят, как приходили сто лет назад к её могиле в Великом Новгороде, ныне исчезнувшей под руинами Рождественской церкви в разорённом Десятинном монастыре. Приходят помолиться о семейном благополучии, о взаимной любви детей и родителей. Приходят как к святой. Ведь святой человек – тот, кто, совершив подвиг любви, обрёл в душе мир и благодать, соединился с Богом. Прасковья, глубоко веруя в милость Божию, совершила такой подвиг дочерней любви, не жалея жизни своей. И сейчас она помогает всем, с верою к ней обращающимся, обрести взаимопонимание, способность услышать друг друга в радости и беде. То есть – обрести утраченную в наше время подлинно христианскую жертвенную любовь, примером которой явилась сама ровно двести лет назад – и на века.

Фото автора