№5 2012 г.         

Спасли мы Родину свою

Ночь. Серыми тучами небушко закрыто. месяц в небе не блестит, звезды в небе не сверкают. Злая стужа на дворе стоит. Кто-то по улице на лошади едет, и лошадь понукает, и под дугой валдайский колокольчик звенит. Бедная лошадь и человек-трудник – им, наверное, хочется скорей добраться домой, в тепло.

Мне дома уютно и тепло. лампа на железном крючке висит под потолком, освещает крестьянскую избу. Сижу за столом и учу уроки. Мама за станком, ткет полотно. Брат на скамеечке сидит, плетет лапотки для всей семьи. две старшие сестры прядут пряжу на прялках, шпульки тихо жужжат. Брат и сестры тихо и складно песню поют: «Вставай, страна, на смертный бой с фашистской силой темной».

Братик-инвалид сидит возле ткацкого станка, где мама ткет полотно, и смотрит, как челнок в маминых руках туда-сюда в основе полотна ходит, и бердом мама нити побивает. Две маленькие сестрички спокойно спят в большой маминой кровати.

Кровать сделана отцовскими руками. Да и вся мебель, что в избе, – все сделал отец. Изба просторная, большая, на две половины. вторая половина горницей зовется.

Устала за день я. в крестьянском дому работы много – не посидишь. Глаза мои слипаться стали. и рисуются картины – одна краше другой. Были бы хоть простой карандаш и бумага, эти бы картины я нарисовала. но бумаги нет, и карандаша тоже. их и днем с огнем не сыщешь. ведь война идет с фашистом. У мамы денег нет, чтобы такую роскошь купить.

И букварь на всю деревню только у учительницы. она мелом на доске пишет и с нами, детьми, вслух читает, пока мы урок не запомним. так мы и учимся. У нас досточки, на них мы дома учимся красиво писать, считать, и эти досточки потом несем в школу. Учительница смотрит у каждого из нас, кто выполнил урок и как красиво написал. кого похвалит, кого пожурит – она добрая, эта полина кузьмовна, первая учительница моя. она научила нас писать, считать и читать. Я не знаю, жива ли она, но большое ей спасибо. война идет в стране моей. Святую русь война залила кровью. страдалец наш народ – все, все для бойцов, защитников страны: хлеб, молоко, шубы, варежки, но- ски, – чтоб в лютый мороз согреть их сердца и души. Чтобы победить лютого врага, нам, людям, сила нужна и здоровье. ох, как трудно людям сейчас живется!

Я стала видеть виденья наяву. от этих видений на голове моей волосы дыбом встают. От страха я, наверное, диким голосом кричу, что родные мои смотрят на меня со страхом. Мама обнимает меня, прижав к груди своей, и гладит теплой, шершавой, изработанной рукой голову мою, обливаясь слезами.

А у меня страх такой, что не передать словами. виденья такие страшные: земля дыбом встает, ее рвут бомбы, они с неба летят, и люди мечутся и бегут куда-то. Земля как будто от боли стонет, а разорванные тела людей вместе с землей на землю падают, и снег белый кровью обагрен...

И я бьюсь в материнских руках, плачу и кричу. от страха сердце хочет вырваться на волю, из груди моей. Мама крепко меня держит, и ручьем из глаз мамы слезы льются. она меня просит: «Я сейчас тебя крестом господним осеню, тебе легче будет, дитя мое. Тебе Господь поможет, я не могу». И мама осеняла меня крестом, и мне легче становилось, и я засыпала.

Мне часто во время войны были страшные видения. как фашисты жгли людей живых в огне. как летом кровью реки текли. Как живых людей фашисты в землю хоронили, и слышала, как от боли земля стонала. Со мною из семьи моей никто спать не хотел. то в постели я металась, то кричала, а то стонала и плакала горько. а утром вставала, ничего не помня, ни снов, ни видений…

Во время войны зимой были лютые морозы, и очень благодатные весны и лета, а осени – не очень. но мы выжили. и победили лютого врага. спасли мы родину свою, святую русь…

Я и сейчас вижу виденья, но редко. порой – страшные, а порой – хорошие, светлые, добрые, и тогда так хорошо на сердце и душе. Этого объяснить я не могу, но это так.

Почему со мною все это происходит? я никому об этом не рассказываю – боюсь, что засмеют. да и зачем? Мне и самой никому не хочется говорить. Это, наверное, мой крест господень. прости меня, мой Боже творец. за что-то мне по жизни моей нести этот крест дано. но почему – я этого не знаю, и объяснить тоже не могу. Но этот крест, скажу я вам, очень нелегок, а порой такой тяжелый, что от боли сердце, кажется, в груди разорвется. прости меня, Бог Творец, за грехи мои земные.

Нина Кондратьевна БИБЕЕВА,
г. Тюмень