Гости из Германии и патриотические чувства
Это было в июне месяце одна тысяча девятьсот девяноста второго года от Рождества
Христова. В первых числах июня к нам в
Тобольско-Тюменскую епархию с благотворительным визитом приехала группа специалистов из Германии. Они поселились в гостинице
г. Тобольска. Я в это время нес послушание в
столярной мастерской и по совместительству
был ответственным на хозяйственном складе.
Тогда у нашего управляющего епархией Владыки Димитрия не было постоянного водителя, и
мне иногда поручали его возить, что я делал
с великой радостью.
Однажды, это было 21 июня, мне предстояло везти Владыку и его гостей (один был
руководителем группы, другой переводчик) в
Абалакский монастырь. Надо сказать, что Абалакский Свято-Знаменский мужской монастырь
расположен в живописном месте, на крутом
берегу Иртыша. Дорога к монастырю постоянно
петляет среди холмов, покрытых дремучим
лесом. Выезжая на очередной покатый холм,
мы могли наблюдать верхушки деревьев леса,
уходящие за горизонт.
Переводчик оказался чересчур словоохотливым. Это был украинец, недавно
переехавший в Германию. Он много говорил
о Германии, о том, что леса там, не в пример
России, чистые и ухоженные, и как ему там
все нравится. Ну и все такое, в духе «как у нас
здесь все плохо и как у них там все хорошо».
Я посмотрел в зеркало заднего вида, и
видя, что Владыка мирно о чем-то беседует
со своим гостем, не выдержал и сказал этому
прощелыге:
– Какие у вас там леса? У вас там только парки и насаждения, и все ваши деревья
пронумерованные, и живого в них ничего нет.
А наша природа – вот она, естественная, и
красота ее неподдельная. Это настоящий лес,
а не парк культуры.
Переводчик сразу как-то осунулся и смолк,
наверное, понял, что немного перегнул палку.
Доехали мы до монастыря. Владыка Димитрий повел гостей показывать достопримечательности, а я зашел на кухню, выпил стакан
клюквенного морса и стал ожидать дальнейших
указаний.
Через некоторое время подошел Владыка,
и мы поехали обратно в Тобольск вдвоем.
Только мы выехали на большак, Владыка стал
меня укорять за то, что обидел гостей.
– А что он? Месяц назад переехал в
Германию и уже Россию хает. Обидно, – отвечал я.
– Все равно, так с гостями нельзя. И
вообще, собирайся, завтра же переезжай в
Абалак, экономом поживешь в монастыре, поработаешь – по-другому будешь себя с гостями
вести, – отвечал Владыка.
– А как же семья, ее с собой?
– Нет, поедешь один, а семья пусть живет
в Тобольске.
– Как благословите, – смиренно ответил
я и задумался, с чего же мне начинать в
монастыре...
– Все, мать, завтра уезжаю в монастырь,
так что собирай мои пожитки, – с этими словами я вошел в комнату, где жена, теща и
два сына собирались сесть за стол.
– Что случилось? Как в монастырь?
– А как же мы? – в недоумении все смотрели на меня.
Я вкратце поведал о нашем с Владыкой
разговоре и сел вместе со всеми за стол. Ели
молча, каждый думал о своем.
Помолившись после трапезы, стали все
собираться на службу. Я уже тогда ходил в
подряснике, который мне два месяца назад
благословил Владыка. Сыновья мои тоже помогали в храме, они были иподиаконами у
Епископа Димитрия.
Собравшись, все поспешили в Покровский
собор на Богослужение. Войдя в храм, я узнал,
что меня ждет игумен Зосима, наш духовник.
Я поспешил в придел Покровского собора, где
и встретился с епархиальным духовником. Он
поведал, что мне надлежит исповедоваться и
подписать грамоту ставленника, т. к. на завтра
назначена моя хиротония во диакона.
Ах, Владыка, дорогой Владыка, в очередной
раз ты показываешь свое отцовское наставление! Кого люблю, того наказую.
На следующий день состоялась моя хиротония в сан диакона. Это был для нашей
семьи двойной праздник: день памяти святителя Иоанна, Митрополита Тобольского, и
Всех святых, в земле Сибирской просиявших,
и посвящение меня в священный сан. И это
было только начало.
Заботы о хлебе насущном
Осень выдалась теплая и солнечная. Мне
дали новое послушание. На время отпуска
нашего эконома диакона Феодора меня назначили исполняющим обязанности эконома и
поручили заняться заготовкой овощей на зиму.
Все бы ничего, но время было упущено: на
дворе – конец октября, и с чего начинать – я
не знал. Вспомнил, что весной ездили всей
семинарией сажать картошку на участке, выделенном одним из колхозов. И тут я столкнулся
с очень неприятной проблемой: в епархии был
автобус, а также еще был КАМАЗ с крытым
кузовом, но водителей на них не было.
Будучи наделенным властью эконома, я
попросил одного студента, Сергея Козьминых,
помочь мне, т. к. он имел водительские права
с категорией В и С, что позволяло ему сесть
за руль КАМАЗ а. Сам же, с той же категорией,
рискнул сесть за руль автобуса. Помолившись
и взяв благословение у Владыки, усадив в оба
авто семинаристов и девчат из регентской
школы, мы весело покатили копать картошку.
Картофельное поле встретило нас мрачно.
Глыбы засохшей глины придавали полю вид
ужасающий. Лопата никак не хотела втыкаться
в землю. Началась самая настоящая битва за
картошку. Поработав пару часов, все упали на
землю как подкошенные. Унылое настроение
не могли поднять даже самые отчаянные балагуры и весельчаки Вадим Базылев и Алексей
Петров. Подкрепившись сухим пайком, снова
принялись за дело. К вечеру, измотанные
и уставшие, поехали обратно в семинарию.
Начало было положено. 18 мешков картошки
– таков итог этой битвы.
«Так дело не пойдет, – уныло думал я. –
Надо что-то придумать, иначе останемся без
овощей». И все-таки молодость брала свое. По
дороге обратно все пели песни. Я потихоньку
молился, благодарил Бога за сегодняшний день.
И Господь услышал наши молитвы. Один из
наших снабженцев, много поездив по округе,
договорился с одним из председателей колхоза. Весной они тоже посадили картофель, а
убирать было некому. Виктор Александрович,
председатель колхоза, был очень рад и нам
помочь, и спасти свой урожай. Договорились,
что он дает картофелекопатель, а мы своими
силами собираем картофель и для него, и
для семинарии. Более того, он еще обещал
похлопотать с обедом.
Уже на следующий день мы вновь весело
ехали на новое поле, которое находилось за
Абалакским монастырем. По дороге я боялся,
чтобы нас не остановила ГАИ . Эти грозные
мужи в милицейских фуражках могли изрядно
подпортить нам заготовительный период. Но,
как говорится, человек предполагает, а Бог
располагает.
– Как вы ездите? У вас нет категории,
чтобы ездить на автобусе, да еще набитом
людьми, – вопрошал страж порядка, остановив
наш автобус.
– Что же делать? – жалобно взывал я. – У
нас нет денег для оплаты водителю, а бесплатно работать никто не хочет, приходится
самому ездить. Да вы простите меня, товарищ
сержант, если даже вы отберете у меня права,
все равно нам надо делать заготовки на зиму,
вы только усугубите наше положение. А я езжу
аккуратно, опыт вождения у меня большой, вот
на категорию сдать пока времени не хватает,
но я обязательно сдам.
В общем, простил нас лейтенант, и мы с
песней поехали дальше. В этот день мы потрудились на славу, и уже два КАМАЗ а были
отгружены: один в семинарию и один в колхоз.
И обед был славный – лапша с курицей и чай
горячий. Пекли еще в кострах картошку, а на
полдник – фляга молока и ящик печенья.
В течение двух недель мы заготовили и
картофель, и свеклу, и морковь. Не всегда
погода нас баловала, были и дожди, а в
последние дни даже снег и заморозки. Но
студенты – народ веселый и терпеливый. Отдохнув немного, опять шли ковырять грязную
землю, жгли костры, чтобы согреться возле
них, и опять работали.
За это время ГАИ нас останавливала еще
три раза. В последний раз, другой уже сержант,
остановив наш автобус, стал проверять у меня
документы. Лейтенант, который остановил нас
самый первый, увидев удивленное лицо сержанта и узнав наш автобус, издали закричал:
– Сержант, отпусти их, у них кого епископ
благословит, тот и ездит.
С тех пор нас ГАИ не останавливает. Конечно, если мы не нарушаем правила.
Иерей Сергий Глухарев,
настоятель храма в честь Рождества
Пресвятой Богородицы, с. Бердюжье
|
