Икона, хранящаяся у С.Н. Табачкова. Возможно, с ней ходили на ключ |
«Свято место пусто не бывает» –
гласит известная народная мудрость.
Но как же быть, когда этого святого
места нет материально, физически?
Был когда-то в селе Рябово, что в Викуловском районе Тюменской области,
источник, ключ; стояли красавицацерковь и намоленная часовня, гостеприимная избушка со старушкой-
праведницей Феклой… И всего этого
теперь нет. Что же осталось? Осталась
только память, которая, пусть путано,
в различных версиях, не точно, но все
же сохранила следы былого благоденствия и целостности жизни сибирского
крестьянина.
Село Рябово расположено на северозападе от районного центра Викулово, на
реке Малый Ик. В нескольких километрах от
Рябова находится деревня Шешуки, хотя еще
не так давно в округе таких поселений было
множество: Михайловка, Аксенова, Таваш,
Кошелевка, Верхнее и Нижнее Вараксино,
Николаевка, Голобоковка, Потеряха, Шальновка... Село основано в 1755 году двумя
беглыми каторжниками – Рябовым и Валовым, получив название по фамилии одного
из них. В 1892 году в Рябово, входившее в
Тарский уезд, прихожанами была построена
деревянная церковь с одним престолом – во
имя святых апостолов Петра и Павла (возможно, построена на месте более ранней
церкви). Церковь перестала функционировать
до 1935 года, т.к. в 1936 году ездили крестить детей уже в ближайшую церковь в село
Каргалы. В советское время в здании церкви
находился клуб. Иконы из нее разобрали по
домам, часть была сгружена в сельсовете,
а из некоторых, видимо, самых больших и
крепких, сделали верстак.
В настоящее время церкви в Рябово
нет. От бывшей церкви остался лишь едва
видимый фундамент, а рядом еще в советское время построено кирпичное здание
клуба. Ее сруб, отлично сохранившийся до
конца 20 века, был продан частному лицу
в деревню Борки, что недалеко от райцентра Викулово. Жители Рябова считают, что
сруб, из которого пытались построить дом,
и сейчас находится в Борках, однако никто
в нем не живет из-за треска и шума, которые раздавались по ночам. После поездки
в деревню Борки мы выяснили, что сруб
приобрел Павел Макарович Жариков в 1980
году, начал строить дом в 81-м. Он умер
несколько лет назад, так и не достроив дом
из бревен бывшей церкви, хотя сруб был
поставлен на каменный фундамент, к нему
была пристроена котельная, строение было
подведено под крышу, имелся пол. Маленькие дети Павла Макаровича жили там летом
(чтобы родители не знали, во сколько они
приходили домой), но не видели никаких
«привидений». Рассказывают, что П.М. Жариков употреблял спиртное (он был на все
руки мастер, а за услуги его благодарили,
как это у нас принято, выпивкой), после
чего действительно «уже черти пошли». Как
рассказала Валентина Павловна Жарикова,
его дочь, недостроенный дом, который в деревне упорно называли «церковью», продали
в Ишим, покупателю с улицы Шаронова. В
Ишиме на улице Шаронова проданного сруба
или уже построенного из него дома обнаружить не удалось, а один из жителей этой
улицы после нашего рассказа о доме-церкви
отметил, что в нем никто жить не сможет
– все равно он сгорит. Так следы церкви
теряются, наверно, уже навсегда.
Мало кто помнит о том времени, когда
появился ключ. Предполагают, что посещать
источник стали еще до революции. Думается, так оно и было. Остались отрывочные
сведения о событии, послужившем толчком
к появлению святого места. Рассказывают,
что некой слепой Фекле Алексеевне приснился сон, что в трех березах бьет ключ
и из него нужно умываться. Она нашла источник и умывалась ключевой водой, как и
было указано во сне (о ее роли в почитании
ключа см. ниже). Г.А. Крамор в деревне
Осиновка Викуловского района записал
иную версию начала почитания источника:
«Одной женщине снилась икона, которую
надо было выкопать под кочкой на болоте.
Сон повторился трижды, после чего женщина
решилась-таки пойти – и действительно нашла икону, а из-под нее заструилась вода.
Она принесла икону священнику, рассказав
обо всем произошедшем» (Коркина слобода.
2003. № 5).
Почитаемый источник местные жители
называют ключом. По одним сведениям, это
была ничем не огороженная и не обложенная
ямочка. По другим, более многочисленным
свидетельствам, стенки ключа были обложены красным кирпичом, следовательно, на
этом месте было что-то наподобие колодца.
Говорят, что для обустройства родника на
кирпич дали деньги две учительницы из Тобольска. Они ездили в Тобольск с Феклой
Алексеевной по прозвищу Назариха (мы о
ней упоминали выше), по чьей инициативе
и была затеяна стройка (скорее всего, за
благословением на строительство). Вероятно, кирпич делали в самом Рябово, так
как здесь были залежи глины. Говорят и о
голбце, о западне, которая его накрывала.
Стены голбца были «зацементированы». Видимо, со временем кирпичи стали не видны,
поэтому некоторые информаторы указали,
что на месте ключа была просто ямочка.
Отмечают, что ключ (колодец) был глубоким
– «настоящий колодец был».
По сообщению жителя Рябова В.А. Саликова, который 3 раза чистил источник, кругом
ключа была кирпичная кладка, а на кирпичах
были поставлены «старые печати». Василий
Антонович Саликов вместе с Сергеем Васильевичем Лозиковым и Женей, учеником
Рябовской школы, был моим проводником
к источнику, где мы также обнаружили обломки нескольких кирпичей. Сам источник
был завален землей, старыми листьями,
ветками. Ямка, на дне которой когда-то бил
ключ, диаметром около одного метра. Расстояние от верха ямки до няши из грязи и
листьев – сантиметров 20. Видимо, глубина
колодца и попытки его почистить позволяют
просачиваться воде наверх, из-за чего грязь
водянистая и рыхлая.
Ключ был огорожен, возможно, какимто срубом. Вокруг ключа было 4 «столба»
– сваи, на которых стояла «избушка», в
которой жила пожилая женщина. По предположению краеведа Ивана Тимофеевича
Нарыгина, ею могла быть упомянутая выше
Фекла Алексеевна. В день Девятой Пятницы, когда к ключу приходили и съезжались
паломники, эта старушка ставила самовар
и угощала всех чаем. Под избушкой и бил
ключ, а от него шла рукотворная канавка,
куда вода ручейком стекала в болотце,
питавшее реку Падун. Небольшой желобок,
идущий из ключа, виден и сегодня. В этом
ручье-канавке были сделаны «деревянные
ванны», «корыта», где вода накапливалась
(видимо, по бокам и на дне ручья были
положены доски). В них можно было облиться святой водой, умыться ею, черпая
воду руками; в этих «ваннах» не купались.
Рядом на дереве висело полотенце, которым
утирались.
Вероятнее всего, на ключе стояла
часовня, что подтверждается многими информаторами и данными, приведенными А.
Подкорытовой в газетной заметке от 1972
года, в которой, в частности, говорится,
что часовня воздвигнута «в 1902 году на
том месте, где струи чистых ключей воды
выходят из недр земли на поверхность»
(Красная звезда. 1972. № 120.). (Отсюда,
кстати, можно сделать вывод, что почитание
ключа близ Рябова началось задолго до революции, тем более если предположить, что
ключ существовал до постройки часовни). По
рассказам, построена она была на деньги,
которые собирала по окрестным деревням
какая-то богомольная бабушка (видимо,
Фекла Алексеевна). В советское время
часовню перевезли в Рябово, приспособив
ее для хозяйственных нужд. Так вот, в ней
«все коровы пропадали – все говорили, что
скотина не ведется».
Говорят также, что рядом с родником
была баня, в которой паломники, прибывавшие зачастую издалека, мылись. По другим
сведениям, там были построены две будки
– мужская и женская, где паломники раздевались и обливались водой. Александра
Ефимовна Подкорытова, по рассказу мамы,
знает, что на этом месте стояли палатки,
в которых люди пили чай. Привозили на
ключ и хлеб, который специально пекли
по распоряжению из церкви. Все это было
угощением.
В настоящее время ключ находится на
краю поля, которое раньше, при расширении
пахотных земель, было распахано под посевы; сейчас на нем ничего не сеют. Само
место, где собирались паломники, находится
в низине, оно заросло деревьями. Прямо на
краю ямки, где бил ключ, растут береза и
тальник, вокруг много берез, черемух, других
деревьев. Раньше же, когда к этому месту
было паломничество, возле ключа деревьев
не было. Перед Девятой Пятницей это место
всегда очищали, скашивали траву. Чистили
и сам родник, который заносило листвой и
грязью.
Вот эта ямка осталась от ключа |
Со временем, когда верующие бабушки
умерли, ходить на ключ перестали, он зарос
сам. Местные жители из разных соображений
предпринимали несколько попыток расчистить ямку. По рассказу В.А. Саликова, он
со школьниками откопал примерно с метр,
доходили до воды, однако она была не
ключевая, а, видимо, грунтовая. Через несколько дней эта вода становилась затхлой,
из чего сделали вывод, что ключ или ушел,
или до него не докопали (скорее, второе,
если вспомнить, что колодец был глубокий).
Хотел откопать ключ И.Т. Нарыгин, однако
когда он хватился – «пошел, там все распахано, место не знаешь, где это». Некоторые
информаторы ходили на ключ уже после
того, как многолюдное паломничество к нему
прекратилось, но скорее ради любопытства,
воспоминаний о детстве, о родственниках,
которые когда-то посещали источник. Исчезновение ключа может быть связано с
общим понижением грунтовых вод в районе
Рябова. Так, если раньше река Падун была
широкая, во время разлива топила огороды,
летом в ней купались, были глубокие омуты,
то сейчас это небольшой ручеек.
Временем посещения ключа была Девятая Пятница, которая стала для Рябово и
близлежащих Шешуков престольным праздником. Девятая Пятница, о которой идет
речь, – переходящий праздник, девятая пятница после Пасхи. Традиция отмечать этот
праздник закреплена не только в церковном
календаре, но и в народном сознании. Если
говорить о почитании Девятой Пятницы на
юге Тюменской области, то здесь нужно
вспомнить о двух местах, где эта традиция
поддерживается и по сей день. Первое –
село Суерка Упоровского района, где в день
Девятой Пятницы Крестный ход с иконой
Смоленской Божией Матери (известной
также как Суерская) проходит с 1771 года.
Второе – местечко Криванково Юргинского
района, где на Девятую Пятницу совершается
паломничество на святой колодец (см. статью
автора, опубликованную в «Сибирской православной газете», 2010 г., № 6).
Самое большое число паломников на
ключ было, естественно, из самого Рябова и
окрестных деревень, однако приезжали и из
более удаленных населенных пунктов: из Викуловского района, городов Ишим, Тобольск,
села Усть-Ишим (Омская обл.) и др. По
воспоминаниям бабы Паши из д. Осиновка
Викуловского р-на, «ходили туда по молодости, девчатами, в самом начале 1930-х
годов три раза, пешком, переправляясь через
реку Ишим по мосту (теперь его нет) у села
Каргалы – согласно карте, это не менее
45 километров. Носили икону на «Девятую
пятницу» (…). После Литургии Крестный ход
отправлялся к чудодейственному источнику
«на болоте» (Г. Крамор). Тех путников, кто
шел издалека, в Рябово оставляли на постой. Угощали их окрошкой, для чего всегда
оставляли свежий бутун, добавляя туда также
картошку, яйца, огурцы и квас. В основном
же в Девятую Пятницу на ключ ходили
жители окрестных деревень, а так как они
от Рябова находятся достаточно близко, то
паломники выходили из дома именно в этот
день, рано утром. Шли пешком; если были
дети, то могли ехать на телегах. В 10 часов
утра в Рябово организованно собирались
для паломничества к святому источнику.
Собирались в центре Рябово, где стоял клуб
(бывшая церковь), далее следовали по улице
Береговой, выходили за деревню и шли до
ключа. Людей было очень много – шли «вереницами», «толпами», но так многолюдно
было до революции. В.А. Саликов вспомнил
рассказ матери, которая говорила, что «процессия была длинная. Начало уже там, а
конец – на кладбище. Первые уже травы
рвут, последние – за кладбищем. Первые,
говорят, брали литровые банки, последние
там уже четушками, а самые последние уже
и грязь вычерпывали».
Шли на ключ и «старики», и люди среднего возраста, и дети. Дети ходили обычно со
своими бабушками. Как отметила Екатерина
Дмитриевна Круглова, которая в детстве посещала ключ: «Нас побрызгают, мы бегаем».
Бабушки отгоняли от источника мальчишек со
словами «уйдите, окаянные» (видимо, те отвлекали бабушек от молитвы). По некоторым
сведениям, впереди колонны шел Григорий
Гилев, который «руководил» старушками.
Помимо праздничного дня Девятой Пятницы, на ключ шли и в другое время – но
уже не организованно. Так, в тех местах
были покосы, и на ключ заходили попить
воды и обмыться. Некоторые информаторы
бегали на ключ в детстве, скорее, из любопытства.
Что же происходило на ключе во время
паломничества, а следовательно, как проходило празднование Девятой Пятницы? Какие
ритуальные действия совершали, с какими
иконами ходили, как использовали воду из
источника?
Баба Паша из д. Осиновка помнит, что
на ключе воду освящал батюшка, после чего
ее набирали богомольцы, особенно те, у кого
были гуси (Г. Крамор). На святом источнике
крестили детей. Как рассказала Вера Алексеевна Кондратьева, в 1958 году ее крестил
там батюшка – в черной рясе, с крестом
на шее. На ключе окропляли освященной
водой. «Брызгали» веником, видимо, из-за
отсутствия кадила. Если была засуха, то на
ключе просили о дожде (впрочем, по этому
поводу на святой источник ходили и в другое
время). Информаторы отмечают, что после
посещения ключа, к вечеру, обязательно был
дождь, а иногда и с грозой. Важной частью
пребывания на ключе было чтение (пение)
молитв. На него приходило много бабушек,
которые знали молитвы наизусть. О том, как
происходил молебен, почти никто не помнит.
Есть отдельные сведения, что паломники
сидели в кружках (в общем круге?), пожилые
молились стоя. Сергей Николаевич Табачков
рассказал, что пацаном ходил на родник и
находил там старинные монеты номиналом
две, три копейки. Можно предположить, что
эти деньги или бросали в колодец, или это
был кружечный сбор из местной часовни.
Скорее всего, на ключ брали с собой какую-нибудь еду, хотя точных сведений об этом
нет. Николай Алексеевич Князев вспомнил,
как «пацаны», договариваясь о походе на
ключ, говорили, что «жрачки там хватит».
Вода на ключе была холодной, приятной
на вкус, очень чистой, прозрачной, «зoлкой»,
ее считали целебной, святой, «священной»,
«намоленной». Для этого воду освящали,
спуская в нее (обмывая) иконы. Ее сравнивают с крещенской водой: «Как в церкви
крещеная вода, вот так и пили». Воду из
источника набирали с собой, дома ей умывались для «очищения», лечения, ею в случае
какой-либо напасти умывали детей. Рядом
с ключом были сенокосы, и те, кто косил
здесь траву, заходили на источник. По рассказу А.Е. Подкорытовой, «у нашей матери
болела нога, у свекровки. Шишка была на
коленке, и она така мягка была шишка. Ну,
говорит, правда ли нет, что святая вода, целебная, излечит ее. Тетка Фекла, та умоется
только да ноги помоет, а наша-то догола
разденется, обкатится. А у ей нога перестала болеть». Набирали водички немного,
кто-то пол-литра, кто-то трехлитровую банку.
Хранили воду год, до следующего посещения
ключа, причем она не портилась, не давала
осадка. Это качество ключевой воды свидетельствует, в
глазах информаторов, о ее
необычности: «И она стоит
год и два и три – и она не
портится, а вот такую воду
поставь – она закиснет».
Нам рассказали, что воду
из источника официально
исследовали еще «при советской власти» и выявили,
что в ней содержится много
серебра. Другие отметили,
что воду отправлял на анализ начальник почты, и ему
прислали ответ, что вода
«обыкновенная, родниковая». В беседе принимали
участие В.А. Саликов и С.В.
Лозиков, на эту реплику они
заметили: «Советска власть
только так и скажет, зачем
она будет распространять».
На ключ ходили обязательно с иконами. На этом месте молились.
Носили множество икон, которые хранились
по домам у набожных людей. Носили и
большие храмовые иконы, которые спасли
прихожане из разоренной церкви. Самой
знаменитой иконой, с которой ходили на
ключ, была икона «с отрубленными ногами».
По сведениям, приведенным Г. Крамором, это
была именно та икона, которая привиделась
во сне женщине и из-под которой заструилась
вода. На ней была изображена Богоматерь
с младенцем, однако какой это был образ,
никто из информаторов не вспомнил. Во
время праздничного шествия на икону вешали полотенца. Л.А. Нестерова утверждает,
что икона хранилась у ее бабушки Натальи
Ефимовны Тропыниной. Все помнят историю,
рассказанную нам с разными деталями, но
имеющую единый сюжетный стержень. Икона
была большая, высотой примерно 1,5 метра,
в связи с чем стареньким бабушками было
тяжело и неудобно ходить с ней на ключ.
И вот они, собравшись перед днем Девятой
Пятницы (или в этот день), решили отпилить
незакрашенное, «белое» место внизу деревянной доски, на которой было изображение.
По другой версии, часть иконы отпилили
из-за того, что в день Девятой Пятницы не
было дождя. Отпиливали в доме, где хранилась икона, у бабушки Л.А. Нестеровой.
Старушек собралось много. После того, как
сходили на ключ, Наталья Ефимовна просила
у иконы прощения, повязала на нее платок.
Почему-то многие решили, что на отпиленном месте были изображены ноги, однако
чаще всего изображение Богоматери было
поясным, как на самых частых и почитаемых
ее образах (Богоматерь Владимирская, Смоленская, Тихвинская, Казанская, Почаевская,
Донская, Иверская). Конечно, набожные бабушки отпилили именно чистое, не занятое
изображением место на иконе. Эту версию
поддерживают и некоторые опрошенные мной
жители Рябова.
По мнению тех, кто был связан с паломничеством на ключ (ходил на ключ или
видел все происходящее, слышал о нем),
отпиливание «ног» было наказано природными катаклизмами. В этот день не было
дождя, что было необычно, зато сразу после
Крестного хода или через несколько дней
(по другим версиям, неделю, месяц) прошел
сильный град; градины были размером с куриное яйцо. В Рябово выбило градом окна,
уничтожило посадки. Об этом случае знают
и далеко за пределами Викуловского района.
А.Е. Подкорытова рассказала, что жительница Рябова слышала в поезде историю про
икону «с отрубленными ногами»: «В вагоне
говорили, что иконе ноги отпилили и градом
выбило все. Бабушки какие-то ездили Богу
молиться, в Грузию. Надо же так прославиться далеко!» В Рябово обнаружить эту икону
нам не удалось, да и сами жители села не
знают, где она находится.
Видимо, из бывшей церкви остался в
Рябово и большой деревянный Крест с распятием. Местные жители расходятся во мнении,
ходили ли с распятием на ключ или нет. С.Н.
Табачков вспоминает, что, помимо очень
большой иконы, на ключ ходили со «знаменами» (видимо, хоругвями) и с крестом, на нем
были навешаны «аксельбанты» с «кистями»,
«бахромой». На кресте был «вырезан» Иисус
Христос. Предполагаемые размеры креста
– длина около 2 метров, ширина около 1,5
метров. По мнению А.Е. Подкорытовой и С.В.
Лозикова, крест на ключ не носили, так как
он был очень большим (и, следовательно,
тяжелым, непосильным для пожилых людей,
которые в основном и ходили на почитаемый
источник, неся святыни).
С этим распятием связана одна история,
которую нам поведала А.Е. Подкорытова.
После закрытия церкви кто-то увез крест в
деревню Михайловка и, видимо, не найдя
ему достойного применения, выбросил под
забор. Там его увидела Пелагея Степановна
Подсобастенко, подобрала и принесла себе
домой. Ее соседка, Елена Федоровна Данилова, предложила: «Поля, давай мы с тобой
вымоем этого Иисуса Христа». Распятие
почистили, вымыли, высушили, надели на
него полотенце, а затем Пелагея Степановна
увидела сон, где Иисус отблагодарил женщин:
«Спасибо Вам, бабочки, меня, говорит, обмыли». После этого сна Пелагея Степановна
пришла к Елене Федоровне, заплакала: «Вот,
говорит, поблагодарил Иисус Христос, что
мы вымыли, прибрали его». Это распятие
долгое время хранилось в казенке у Пелагеи
Подсобастенко, за ним ухаживали – обмывали, если оно запылится. Сейчас креста,
как и иконы «с отрубленными ногами», в
деревне нет.
С паломничеством на ключ была связана
и практика обетов, характерная для почитания святых источников. Некая Дуня Лобкова
«приходила, она болела, на куст повешала
полотенце, помолилася: «Дай ты, Господи,
мне здоровья. Дашь, дак на второй год приду, дак еще принесу полотенце»».
Власть паломничество к ключу особо не
запрещала. Шли на него и в трудное военное
время. В.А. Саликов рассказал, что в 1967
или 1968 году на Девятую Пятницу они пошли
с матерью на ключ: «Мы почти дошли дотуда,
и оттуда старухи бегут, как куры, и кричат
«милиция!», чуть ли не конная милиция разгоняет… Они все по кочкам, к речке туда,
где елочки…». Василий Антонович предположил, что милиции, скорее всего, не было.
Просто «кто-то сказал», и люди, знающие
отношение советской власти к такого рода
паломничествам, испугались.
Н.А. Князев рассказал, что «гонений
больших не было на стариков и старух, но
обсуждения были». Источник не разрешали
посещать в связи с тем, что пятница была
рабочим днем. Как подметил Александр
Алексеевич Подкорытов, «какой религиозный
праздник, работой заглушают». На ключ ходили в основном неработающие – пожилые
люди и дети. Школьная пропаганда приводила
к тому, что не ходили на ключ многие дети
(отсюда – и прерывание традиции). Видимо,
давление со стороны власти ощущали и пожилые люди, однако не переставали посещать
святое место.
Ходили на ключ еще в 1960–70-х годах,
однако после 70-х массового шествия уже
не было. Связывают это с тем, что многие
верующие бабушки в это время поумирали, а
молодые были воспитаны в традиции атеизма. Н.А. Князев предположил, что перестали
ходить на ключ из-за всеобщего, не только
у молодежи, неверия: «Неверие, наверно,
даже у стариков было». Сейчас на ключ не
ходят вообще.
Благодарю жителей Рябова, ответивших
на мои вопросы и с радушием встретивших
меня в своем селе, а также других викуловчан: В.М. Васильеву, В.Г. Герасимович,
А.Д. Гончарову, Е.Д. Круглову, П.Т. Михалицыну, Н.Д. Мысливцеву, И.Т. Нарыгина,
Л.А. Нестерову, А.А. Подкорытова, Г.Ф.
Подкорытова, С.Н. Табачкова, Р.М. Чернову, О.А. Шипицыну, В.А. Щетникова, Т.П.
Щетникову. Спасибо моим проводникам к
ключу – Василию Антоновичу Саликову и
Сергею Васильевичу Лозикову. Благодарю за
гостеприимство Галину Георгиевну Гаврилову, Николая Алексеевича, Любовь Семеновну
и Веру Алексеевну Князевых. Огромное
спасибо Александре Ефимовне Подкорытовой. Спасибо Геннадию Крамору, благодаря
которому я и оказалась в Рябово.
Елена Ермакова,
г. Тюмень
|
