|
(Окончание, начало в
прошлом номере)
А.Б.Винников
|
В рамках новой политики произошла и окончательная ликвидация "Союза воинствующих безбожников". С началом войны, как упоминалось, деятельность его была свернута, но формального роспуска не было. Помощники покойного Ярославского Ф.Олещук и Е.Тучков (бывший руководитель "церковного" отдела ОГПУ, известный крайне враждебным отношением к религии) пытались через известного партийного руководителя Жданова реанимировать Союз, но все было тщетно. Секретарь ЦК ВКП(б) М.Суслов, тогда еще не перестроившийся, доверчиво говорил своему коллеге Кузнецову, что целесообразность существования самой организации безбожников вызывает сомнения и она едва ли необходима, к тому же работа ее на местах за последние годы замерла. В феврале этого же года ЦК ВКП(б) своим решением упразднил Союз. Правда, руководители плавно перетекли в Совет по делам РПЦ, в дальнейшем помогая развалить его изнутри. Не оставлял попыток возобновления атеистической работы и ветеран антирелигиозного фронта В.Д.Бонч-Бруевич, который писал в ЦК РКП(б) о бедственном положении музея истории религии, который фактически выкинули на улицу и о создании Института истории религии Академии Наук. Хоть и не ко времени полез этот "участник трех революций" со своим "бредом", но ветерана уважили: музей сохранили и даже назначили Бонч-Бруевича директором, но в создании института категорически отказали.
К концу 1940-х годов почти всю работу с Церковью внутри страны и за рубежом осуществлял Совет по делам РПЦ. Его роль и численный состав выросли. Большую часть работников составляли офицеры госбезопасности, что позволяло Г.Карпову проводить более или менее независимую политику от партийных органов. Ситуация изменилась в начале 1947г., когда МГБ стало утрачивать интерес к Русской Церкви и уже в феврале количество уполномоченных Совета на местах сократилось. Претерпел изменения и их качественный состав - к августу 1948г. лишь 20% уполномоченных были офицерами госбезопасности, остальные пришли с советской, партийной и хозяйственной работы. Это удручало Г.Карпова (в те годы госбезопасность - "оружие вождя"- безоговорочно лидировала в структурax власти), и он пожаловался в ЦК РКП(б) на засоренность случайными кадрами своего Совета. Опытный политик Карпов видел, что ситуация в отношении Совета и Русской Церкви ухудшается и что партаппарат усилил свою активность. Его заявление оставили без рассмотрения, а вот вопрос о подарках со стороны Патриархии руководителям Совета был рассмотрен с тщательной скрупулезностью и принято жесткое решение о прекращении подобной практики.
Идеологические работники ЦК ВКП[б] беспокоились не понапрасну. После окончания войны Русская Церковь активно расширяла сферу своего влияния и нередко при "попустительстве" государственных служащих различных рангов. Например, 9 мая 1945г. архиепископ Алма-Атинский Николай совершил на городской площади благодарственный молебен и по его инициативе жители г.Челкар Актюбинской области решили воздвигнуть павшим воинам памятник в виде огромного металлического креста. Памятник, действительно, был сделан и 24 июня освящен архиепископом. Устраивались в городах и публичные духовные концерты, на которых присутствовало городское руководство. Порой местные власти привлекали священнослужителей к дежурству в сельсоветах, использовали в качестве агитаторов при выборах в советы. Особенно это было распространено в Молдавии. В 1947г. в "Кишиневском епархиальном вестнике" даже опубликовали соответствующие темы для обязательного произнесения проповедей. Как-то в своей докладной Карпов описал и такой случай: "Секретарь Печерского РК ВКП(б) т.Пичугина позвала к себе настоятеля Псково-Печерского монастыря архимандрита Агафона и попросила его включиться в предвыборную агитацию. Агафон побывал во всех церквах района, в которых после службы в проповедях агитировал за выдвинутые кандидатуры. Духовенство г.Печоры задолго до голосования собралось в монастыре и оттуда во главе с настоятелем... явилось на избирательный участок. В комнату, где были урны, вошли первыми и опустили свои бюллетени". ("Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно" - как не вспомнишь и наши скрытые "агитки" в православных газетах и проповедях, в различного рода мероприятиях накануне выборов). Подобные случаи пресекались. Строго наказывалось и совершение коммунистами религиозных обрядов. В 1946-1947 гг. за эти действия из ВКП(б) было исключено в Воронежской области 40 человек, в Калининской -56, в Гopькoвскoй - 35 и т.д. Но наказания помогали мало. Дочь министра сельского хозяйства БССР Крупеня, не побоявшись, крестилась в архиерейской церкви г.Минска. Регулярно посещали храм и дочери министров Рыжикова и Волошина. В некоторых районах РСФСР в это время крестилось до 90% новорожденных (например, в Курской области). Целый ряд иерархов стремился еще больше расширить влияние Церкви. Так, архиепископ Крымский Лука (Войно-Ясенецкий) в 1948г.добивался предоставления верующим права свободно посещать церковь в праздничные дни (людей часто заставляли работать в такие дни), читал пастве серию антиматериалистических проповедей, излагая основные идеи неизданной тогда книги "Дух, душа, тело". Подобную активность Церкви не могли терпеть долго.
Перелом в государственно-церковных отношениях, который произошел во второй половине 1948г., был вызван целым комплексом различных причин. Прежде всего, повлияло изменение международного положения СССР, затем новый виток внутриполитической борьбы, чистки, репрессии. Вновь заработала полным ходом "машина устрашения". Власти пытались обуздать выпущенные в годы войны духовные силы национального, личностного самосознания, религиозного жизнеощущения.25 августа 1948г. под давлением властей Синод был вынужден запретить крестные ходы (пока из села в село), духовные концерты в храмах вне богослужений, послания епископов, молебны на полях и т.д. А вскоре вождь опять показал, "кто в доме хозяин". В августе 1948 г. Совет Министров разрешил открытие 28 православных храмов, но не успели в церквах приступить к службам, как их закрыли. Оказывается, 28 октября Совет Министров отменил свое распоряжение на основании того, что тов. Сталин не подписал его (и правда, оно было подписано К.Ворошиловым). Совет по делам РПЦ в растерянности направил запросы в правительство по поводу закрытия храмов, запросы остались без рассмотрения. Вплоть до смерти Сталина официально не было разрешено открытия ни одного нового православного храма. Более того, для конца 1940-х - начала 1950-х гг. характерно массовое изъятие церковных зданий для их переоборудования под клубы. Активно выявлялись и ликвидировались нелегальные молельные дома. Синод опять вынудили принять ряд ограничений в области церковной деятельности. Удар по Патриархии готовился сильный. Были подготовлены проекты постановлений ЦК ВКП(б) о мерах по усилению антирелигиозной пропаганды, также собирались реорганизовать Совет по делам РПЦ вплоть до его полного разгрома с направлением наиболее активных работников в тюрьмы и лагеря. Но все-таки очередная антирелигиозная волна не захлестнула Церковь. Продемонстрировав партийным кадрам верность заветам Ильича и двум его кумирам, И. Сталин не желал кардинально менять избранный курс в религиозном вопросе. Церковь была еще нужна. Вождь учитывал, что народ устал от коммунистической пропаганды, которая не могла дать душе успокоения. Кроме того, Церковь вновь приобрела такой вес, что война с ней могла привести к большим издержкам. В последние годы жизни И.Сталина государственные органы взяли на вооружение тактику повсеместного ограничения влияния Церкви при сохранении внешне ровных отношений. Начиная с 1949г. постепенно были прекращены службы вне стен храмов, отменены крестные ходы (кроме Пасхальных), ограничены разъезды духовенства по населенным пунктам, не допускалось обслуживание одним священником нескольких церквей. Стали активнее преследоваться коммунисты и комсомольцы, совершающие религиозные обряды (крестины, отпевания и т.п.). В седьмой раз осудили архиепископа Мануила (Лемешевского), а епископа Красноярского приговорили к 10 годам только за то, что он, якобы, “спровоцировал” дочку коммунистки преподнести от имени советских пионеров торт приехавшему в город владыке Варфоломею. В целом к 1953 году Патриаршая Церковь заметно сократилась количественно.
Чтобы понять дальнейшее развитие отношений между государством и Церковью, необходимо остановиться на сходстве и различии политики до 1953г. и после него. Сходство заключалось в стремлении ликвидировать Церковь как сколько-нибудь значимый институт, вытеснить ее из общественной жизни страны. Различие же в том, что раньше никогда официально не ставилась цель полностью уничтожить ее, искоренить религию в стране. Эта задача будет поставлена в начале 60-х гг. Весь период от смерти Сталина до этого времени можно рассматривать как подготовительный этап фронтального наступления на религию в целом. Если для Сталина и Молотова в церковной политике не требовалось санкции ВКП(б) и в контактах с Патриархией они подчеркнуто выступали от имени Советского государства, то с 1953 г. вопросы этой политики постепенно перемещались в сферу партийного влияния и увязывались с целями и задачами атеистической работы. В руководстве КПСС выявились два подхода к проблемам Церкви - антирелигиозный и "государственный" (рассмотрение Патриархии как своеобразной части общей системы управления страной). Почти все 50-е годы между сторонниками этих подходов шла борьба с переменным успехом. Правительство же все больше дистанцировалось от проблем религиозной сферы, выражая готовность выполнять указания той части партийной элиты, которая одержит победу в споре о церковной политике.
Смерть Сталина вызвала среди иерархов Московской Патриархии противоречивые отклики. С одной стороны, проснулись надежды на будущее религиозное возрождение, с другой - возникли опасения, что без сдерживающего влияния вождя целый ряд лиц из его окружения постарается свести старые счеты с Церковью. Были серьезные основания для таких опасений. Вскоре появились первые тревожные симптомы. Из подготовленного четвертого номера "Журнала Московской Патриархии" была изъята статья "Вместе с народом", в которой говорилось о приеме Сталиным церковных делегаций. Было запрещено издание в 1953г. третьего тома статей и речей митрополита Николая. Г.Карпову вернули посланную им в Совет Министров очередную записку об открытии храмов. Он был вынужден в июне обратиться в ЦК КПСС с пространным заявлением, желая выяснить, "какой линии следует придерживаться". Ему не ответили. В апреле 1954г. он вновь обращается, приводит ряд аргументов, что начавшаяся антицерковная политика чревата опасностями. И это послание постигла та же участь. 27 марта 1954г. заведующие отделами пропаганды и науки ЦК представили Н.Хрущеву совместную докладную "0 крупных недостатках в естественно-научной, антирелигиозной пропаганде", в которой, намеренно сгущая краски, писали о быстром росте Церкви и развале атеистической работы. Нового партийного лидера особо убеждать и не требовалось. Сформировавшись как политический деятель в 1930-е годы, он немало сил положил на уничтожение храмов как в Москве, так и на Украине. Являясь своеобразным "революционным романтиком", он искренне, видимо, верил в возможность скорого построения коммунизма, в котором, конечно же, не должно быть места "религиозным предрассудкам". Как только Хрущев со своими соратниками повалил "Голиафа" Л.Берию, он тотчас же обратил внимание на идеологическую работу. И одним из крупных решений партии стало постановление от 7 июля 1954 г. "О крупных недостатках в научно-атеистической пропаганде и мерах ее улучшения". В этом "эпохальном" документе фактически пересматривалась и осуждалась вся прежняя политика в "церковном вопросе", предлагалось вернуться на довоенный путь "наступления на религиозные пережитки". Содержались призывы к активной борьбе с ними, к разоблачению "реакционной сущности и вреда религии". Надо отдать должное В.Молотову, который перед принятием постановления предупредил Н.Хрущева: "Никита, твоя горячность поссорит нас с духовенством и верующими и принесет массу ошибок". На что последний, "закусив удила", отвечал: "Будут ошибки - исправим". Наступление достигло своего пика летом этого же года - преследовались прихожане, разгонялись молящиеся в храмах, закрывались церкви. Все это вызвало сильнейшую негативную реакцию духовенства и мирян. Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий) писал Патриарху о необходимости срочного созыва Собора епископов для обсуждения тяжелого положения. А на постановление ЦК КПСС он откликнулся яркой проповедью "Не бойся, малое стадо!" Активную борьбу начал митрополит Ленинградский Григорий. На уговоры не отправлять резкое письмо в Совет по делам РПЦ из-за возможности репрессий, он ответил: "Ну что же - придется сложить голову, а я все-таки напишу доклад". Выступал владыка с острой публичной критикой властей и перед учащимися Духовной академии. Патриарх Алексий тоже не молчал, поддерживая своих архиереев. Негодующие письма шли и от находящегося в Грузии митрополита Николая: "Духовенство и верующие Грузии по-прежнему переживают панику в связи с антирелигиозной пропагандой, ждут физических репрессий и т.д.". Для подобных опасений имелись основания и у самого митрополита. В эти же месяцы лектор Московского горкома КПСС Владимирцев в своих выступлениях называл его "первым врагом народа", заявляя, что он "пока нужен нам для заграницы, а в свое время мы его обезвредим". В ЦК КПСС и правительство стала поступать информация, что народ массово начал крестить детей и скупать религиозные предметы, якобы, в преддверии закрытия всех храмов. Часть членов президиума ЦК - Г.Маленков, К.Ворошилов, В.Молотов, участвующие в сталинской политике интегрирования Церкви в структуру
государственной системы, стали проявлять беспокойство по поводу очередной антирелигиозной войны, постоянно говоря Хрущеву, что это приведет к нежелательным последствиям внутри страны и за рубежом. Как раз в сентябре с большим почетом принимали Антиохийского Патриарха, который, несмотря на всяческие заверения, настойчиво просил прекратить перегибы в отношении Церкви, так как это "затрудняет нашу работу по сближению между нашими церквами и народами". Под давлением таких мощных факторов Хрущев и его сподвижники были вынуждены отступить.10 ноября 1954г. было принято постановление ЦК КПСС "Об ошибках в проведении научно-атеистической пропаганды среди населения". По ряду пунктов оно было прямо противоположно июльскому, осуждало произвол, наклеивание ярлыков, оскорбление верующих и т.п. Еще через месяц - 11 декабря - Патриарха Алексия пригласил на официальную беседу Г.Маленков. Первоиерарх говорил о необходимости облегчения налогов с духовенства, передачи Церкви всех помещений Троице-Сергиевой Лавры, объединения Советов по делам Русской Церкви и по делам религиозных культов. Патриарху пообещали учесть его просьбы.
Заседание Священного Синода
|
И все же 1955-1957 гг. стали самыми благоприятными для Православной Церкви после 1947г. Впрочем, ее рост, несмотря на вспышку гонений, ощущался уже в 1954г. Впервые за последние пять лет не сократилось, а увеличилось число священнослужителей - с 11912 до 11993. Началось постепенное омоложение духовенства - доля лиц до 40 лет составила 11,2%. 312 человек поступили в монастыри, и среди них было много молодежи, чего не наблюдалось ранее. Выросло число паломников. Например, к источнику у Курской Коренной пустыни с 8 до 15 тысяч. Появлялись и новые места поклонения. Особым почитанием в Ленинграде стала пользоваться новая святыня - могила "сорока мучеников" (1930-х гг.), где прихожанами кладбищенского храма рассказывалось всем желающим: "Сорок священников здесь похоронены. Собрали их в церквах прямо от службы, привезли сюда да так, в полном облачении, и закопали живыми. До сей поры по ночам стон стоит". Увеличилось число желающих поступить в духовные учебные заведения. Сокращалось количество закрываемых храмов: в 1952г. - 216, а в 1954г.- 46. В конце 1954г. впервые после долгого перерыва в СССР был открыт православный молитвенный дом в г. Поти (Грузия). Следует сказать, что летом 1955г. духовенство находившейся в бедственном положении Грузинской Церкви приняло попытку присоединиться к Русской. Однако власти решительно воспротивились этому. Совет по делам РПЦ писал в ЦК КПСС: "Действительно, верно, что Грузинская православная церковь на грани распада... но не в наших интересах укреплять ее". Развернувшийся в середине 50-х годов процесс либерализации: развенчание сталинизма, расширение возможностей духовной жизни - не мог не сказаться благотворно на положении Церкви. Стали выпускать на свободу выживших в лагерях и тюрьмах священнослужителей, вначале по амнистии, а затем и по реабилитации.14 июля 1954г. вышел Указ Президиума Верховного Совета об условно-досрочном освобождении отбывших две трети срока и престарелых заключенных. К маю 1955г. Патриарх Алексий сумел выхлопотать освобождение епископа Вениамина (Новицкого), сразу же назначив его на кафедру в Саратов, в ноябре-декабре получил свободу и епископ Мануил (Лемешевский), особо неугодный властям, и многие другие архиереи.
С 1955г. стало правилом присутствие представителей Московской Патриархии на приемах в Верховном Совете и в иностранных посольствах. Это давало возможность церковным иерархам непосредственно общаться с руководителями государства и излагать им свои пожелания и ходатайства. Церкви были сделаны серьезные уступки. Так, в феврале 1955г. Совет Министров принял постановление "Об изменении порядка открытия молитвенных зданий", которым разрешалось регистрировать церковные общины, ранее действовавшие без оформления соответствующих документов. В результате количество храмов в стране стало расти. Впервые за всю советскую историю Православной Церкви разрешили напечатать Библию, Евангелие, и в 1956 г. они вышли общим тиражом 50 тыс. экземпляров.
После ХХ съезда у руководства Патриархии появились опасения, не подпадают ли и они под "сталинское наследие", которое надо ликвидировать, так как Н.Хрушев неоднократно упоминал в частных беседах с соратниками о "низкопоклонстве" иерархов перед Сталиным. Патриарх предпринял усилия для встречи с лидерами государства. Н.Хрущев, как и раньше, от переговоров отказался, но Н.Булганин принял православных архиереев. Он успокоил их, что ни о каком наступлении на религию не может быть и речи, наоборот, после сталинских беззаконий есть все возможности для развития демократических начал в обществе. Воспользовавшись таким отношением, иерархи сразу подняли вопрос об освобождении оставшихся в ссылках и лагерях священниках. И с весны 1956 г. резко усилился процесс освобождения духовенства. В этом же году 293 освобожденных cвящeнникa вновь стали служить в храмах. После встречи с Булганиным многим представлялось, что церковно-государственные отношения развиваются успешно. В июле Г.Карпов писал Патриарху, отдыхающему в Одессе, что его может больше не беспокоить вопрос об открытии храмов, процесс этот будет непрерывным, что нет препятствий к передаче всех зданий Троице-Сергиевой Лавры, мощей св.Никиты Новгородского. Сам тон письма свидетельствовал, что Г.Карпов искренне верил в улучшение отношений. В августе 1956г. наконец-то здания и сооружения на территории Троице-Сергиевой Лавры были переданы Патриархии, через год освящен возращенный Церкви Троицкий Собор Александро-Невской Лавры, на рабочих и служащих храмов распространили трудовое законодательство. К 1 января 1957г. количество православных храмов выросло до 13478, численность духовенства в них достигла 12228 человек. Уже было 70 правящих архиереев (примерно половина из них подвергалась репрессиям, и власти считали, что они почти неуправляемы. Так, про покойного митрополита Ленинградского Григория говорилось, что он не терпел никаких советов уполномоченных и если узнавал про отдельные советы, то делал все наоборот, преследовал беспощадно духовенство, если усматривал, что оно сотрудничает с уполномоченными).
Но относительное благополучие Церкви было очень непрочным. В КПСС имелись влиятельные силы, готовые в любой момент возобновить антирелигиозное наступление. Да и сам Н.Хрущев, не маскируясь, "подливал масла в огонь", например, заявив в сентябре 1955г. французской делегации: "Мы продолжаем быть атеистами. Мы будем стараться освободить от дурмана религиозного опиума, который еще существует, большую часть народа".6 После ХХ съезда в партийных документах все явственнее стали проступать антицерковные установки, но все равно единства в "сплоченных рядах" еще не было. Шла борьба и в Совете по делам РПЦ. Минуя Г.Карпова, его подчиненные напрямую писали в ЦК КПСС, критикуя и начальника, и его планы. Все меньше и меньше оставалось в КПСС и правительстве сторонников "ровной политики", в основном, это были бывшие ближайшие соратники Сталина. И первые предвестники новой антирелигиозной кампании совпали с крупной победой Н.Хрущева над сталинистами в 1957г. (многие историки утверждают, что если бы не маршал Георгий Константинович Жуков, не видать бы ему этой победы. Как известно, в благодарность прославленного полководца сняли со всех постов и отправили на Урал, затем спровадив на пенсию. Тем самым лидер партии показал, что для него нет значимых личностей. Было о чем задуматься нашим иерархам). В газетах появились статьи отрекшихся от Бога бывших священников. Выросла антицерковная пропаганда, в два раза больше было прочитано атеистических лекций (1956г.-1875; 1957г.-3875). Начал издаваться ежегодник Ленинградского музея истории религии и атеизма. Подготовительные шаги к будущему широкомасштабному наступлению были сделаны на конференции теоретиков атеизма в Москве в августе 1957г. Таким образом, к 1958г. сравнительно ровные отношения между Церковью и государством первого послевоенного десятилетия стали постепенно обостряться. Сыграли свою роль значительные кадровые изменения в партийном руководстве, выделилась группа идеологов (М.Суслов, Е.Фурцева, П.Поспелов, Л.Ильичев), давно выражавших неодобрение существующей практикой работы с Церковью. Группа комсомольских вождей рвалась в "бой с небесами", подстегивая ветеранов комдвижения и явно претендуя на их посты, стремясь попасть в ранг "кремлевских небожителей". В беседе с "акулой капиталистического мира", газетным магнатом В.Херстом Н.Хрущев поделился "заветной мыслью", что "народное просвещение, распространение научных знаний и изучение законов природы не оставляет места для веры в Бога". Вот такое нагнетание антирелигиозных настроений в партийных и комсомольских верхах делало новую войну с религией почти неизбежной. Острую тревогу в верхних эшелонах власти вызвало и начавшееся русское религиозное возрождение - этот процесс начал вновь разворачиваться в середине 1950-х годов. Следует учесть также и значительную религиозность выпущенных на свободу сотен тысяч заключенных ГУЛАГА. Изживание страхов сталинской эпохи способствовало резкой активности в отстаивании свободы вероисповедания. Почти все статистические данные второй половины 50-х годов свидетельствуют о подъеме Православия. Американский историк У.Флетчер вполне справедливо писал о религии в СССР, что "когда условия становились благоприятными (годы войны или середина 50-х гг.), она быстро развивалась". Власти видели для себя только один выход - нанести мощный удар по Церкви, чтобы беспрепятственно вести народ на "заклание" бредовым идеям построения коммунистического общества. Государственных чиновников сильно раздражали все более настойчивые требования руководства Московской Патриархии. Патриарх Алексий неоднократно ставил вопрос о передаче Церкви одного из московских монастырей, открытии новых храмов, создании своей типографии. Дальше всех в своих требованиях пошел митрополит Николай (Ярушевич). В беседе с председателем Совета по делам РПЦ Г.Карповым он впервые официально заявил о необходимости избрания духовенства в представительные органы власти, порекомендовал наградить кого-нибудь из руководства Патриархии международной премией мира. Подобные претензии углубляли пропасть между Церковью и руководством КПСС.
Не последней по значимости причиной наступления на Церковь были экономические расчеты. Власти активно искали источники пополнения "прохудившейся" государственной казны (продавали технику колхозам, сокращали оборонные расходы и т.д.), не могли они и удержаться от искушения "запустить руку в церковный карман". Первые крупномасштабные антицерковные акции в октябре 1958г. начались именно с постановлений о фактическом ограблении Церкви. Был изменен и состав Совета по делам РПЦ в январе 1958г. Когда Патриарх познакомился с тремя новыми членами Совета, то он встревоженно заявил управляющему делами протопресвитеру Н.Ф.Колчицкому, что скорее всего идет подготовка к отставке Г.Карпова и что новым товарищам работать будет трудно, так как ранее они были очень активны в антирелигиозной работе. Важнейшим звеном начала атаки на религию оказалось секретное послание ЦК КПСС от 4 октября 1958г. "О записке отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС по союзным республикам "0 недостатках научно-атеистической пропаганды". В нем всем партийным, общественным организациям и государственным органам предписывалось развернуть наступление на "религиозные пережитки" советских людей. По тотальности намечаемых мер эта акция не имела прецедента. В соответствии с указаниями ЦК и лично Н.Хрущева, 16 октября Совет Министров СССР принял первые антицерковные постановления: "О монастырях в СССР" и "О налоговом обложении доходов предприятий епархиальных управлений, а также доходов монастырей". В первом из них монастырям запрещалось применять наемный труд, предусматривалось значительное уменьшение земельных наделов, а также самого количества обителей. Кроме того, вновь вводились отмененные в 1945г. налог со строений и земельная рента, резко повышались ставки налога с земельных участков.
Антирелигиозная кампания не случайно началась с гонений на монастыри. Их духовная роль имела особую значимость в России. Они были и оставались центрами духовной поддержки верующих, национальными источниками веры. Кроме того, монастыри не имели "двадцаток" и мирян для своего правового представительства перед властями. Таким образом, стремясь к их ликвидации, советское руководство пыталось поразить слабое в правовом отношении звено Церкви и лишить массы верующих важной части их духовной пищи.
Тяжелый удар был нанесен по материальной базе Патриархии. Повышение налога на доход свечных мастерских коснулось каждого прихода. По принятому постановлению мастерские были вынуждены поднять отпускные цены, в то же время запрещалось в храмах менять старые цены и получалась абсурдная ситуация - приходы, приобретая свечи, обязаны были продавать их себе в убыток. Чтобы найти выход, во многих приходах начали распускать платные хоры, экономить на ремонтах и содержании храма. Духовенство буквально разорялось, все, что жертвовали прихожане, шло не на нужды прихода, а в государственную казну. Патриархат захлестнула волна отчаянных просьб архиереев о помощи. Все епархии из-за введения новых налогов оказались в долговой кабале у государства, на грани полного разорения. Руководство Патриархии отреагировало крайне болезненно. Уже 29 октября Совет по делам РПЦ посетили работники хозяйственного управления во главе с председателем архиепископом Макарием, они горячо убеждали в необходимости отменить акты, подрывающие всю экономическую жизнь Церкви. Однако последовал твердый отказ. Заместитель председателя хозяйственного управления, личный секретарь Патриарха Алексия Д.А.Остапов в знак протеста даже предлагал отказаться от внешнеполитической деятельности, не принимать иностранные церковные делегации. В отношении его тотчас возбудили уголовное дело, разумеется, не по политическим статьям, а по экономическим, обвинив в "незаконном” печатании"в мастерской Патриархии "венчиков" и разрешительных молитв. Впоследствии, правда, дело прекратили, так как Патриарх взял всю ответственность на себя, а привлекать его из-за "венчиков" было бы не политично, а скорее "анекдотично".
Первосвятитель был возмущен постановлением от 16 октября и обратился в Совет с письмом, в котором отмечал, что "это мероприятие... явилось для Патриархии беспрецедентным и совершенно неожиданным, как предпринятое без всякой консультации с заинтересованной стороной". В частных беседах Патриарх заявлял о необходимости порекомендовать церковным организациям закупать свечи в государственной торговле, а также наладить их нелегальное производство. В ноябре руководство Патриархии просило власти хотя бы отсрочить введение новых налогов до 1 января 1959г., но и в этом было отказано.
Вскоре последовали новые удары. В ноябре-декабре 1958г. прошла массовая чистка церковных библиотек, многие книги были изъяты, вся иностранная литература поставлена на цензорский контроль.28 ноября ЦК КПСС принял постановление "О мерах по прекращению паломничества к так называемым "святым местам". Сроки ставились жесткие, через полгода местные партийные организации должны были отчитаться о проделанной работе. В результате, чтобы прекратить доступ верующих к 700 учтенным властями святым местам, применялись любые методы. На месте паломничества устраивались свинарники, какие можно источники засыпали, территории огородили, запрещая вход и т.д. Вновь возобновили закрытие храмов - в 1958г. была снята с регистрации 91 церковная община. Антирелигиозная волна нарастала, запретили колокольный звон, у архиереев снимали телефоны, храмы отключали от водопроводной сети, запрещали какие-либо ремонты. Все эти акции поощрялись высшим партийным руководством. На ХХ1-м съезде КПСС в январе-феврале 1959г. Н.Хрущев без тени сомнения подтвердил курс на преодоление пережитков капитализма в сознании масс, то есть на уничтожение религии.
В январе1959г. состоялись закрытое собрание коммунистов Совета по делам РПЦ и всесоюзное совещание его уполномоченных по обсуждению новых задач в свете постановлений МК от 4 октября 1958г. На них подвергалась резкой критике вся прошлая деятельность организации. Новый член Совета некий И.Сивенков в качестве главного виновника "ошибок и извращений" назвал... отсутствующего по болезни Г.Карпова, который уже не сможет, якобы, исправить своих ошибок, да и не хочет. Но Сивенков и иже с ним явно потopoпилиcь "спиcaть" своего председателя. Г.Г. Карпов прекрасно знал, кто и какой вес имеет в партии и на кого и как можно повлиять. Поэтому, немного окрепнув от болезни, собравшись с силами, в марте он направил Е.Фурцевой заявление с просьбой принять его, а чуть позже передал ее помощнику обстоятельное письмо, причем попросил не знакомить с его текстом, до встречи с Е.Фурцевой, аппарат отдела пропаганды ЦК. В письме Г.Карпов сообщал о серьезных недоразумениях в его деле, которые могут привести к неблагоприятным последствиям. Он привел очень аргументированные возражения против доклада Сивенкова, обвинив последнего в явной некомпетентности в вопросах церковной политики. Отмечая недопустимость сознательного ухудшения церковно-государственных отношений, Карпов ссылался на важность использования религиозных организаций в государственных интересах ССCP за границей: "Из 14 автокефальных православных церквей мира 9 целиком поддерживают начинания Московской Патриархии... Сейчас предполагается подготовить и провести в течение 1-2 лет Вселенский Собор или совещание всех православных церквей мира... Как же мы будем проводить эту работу... если мы будем поощрять грубое администрирование по отношению к церкви и не реагировать на извращение в научно-атеистической пропаганде... Я считаю недопустимыми такие действия, как взрыв церковных зданий". Председатель Совета привел бесчисленные вопиющие факты администрирования, ссылался на массовое недовольство духовенства, размышления Патриарха об отставке и даже предлагал сделать некоторые уступки Церкви. В результате Г.Карпов еще на год сохранил свою должность. В стране наметился временный отход от некоторых крайних форм антирелигиозного наступления. Важную роль здесь сыграло сопротивление самой Православной Церкви. Так,18 февраля руководство Совета приняло митрополита Крутицкого Николая по его просьбе. Согласно записи беседы, "В раздраженном тоне, нервничая и возмущаясь, Николай заявил, что с осени 1958г. началось наступление на Церковь, равнозначное походу на Церковь до войны 1941-1945г. Владыка указал, что в этой обстановке он не может посещать дипломатические приемы и уже два раза не являлся на них, кроме того, Патриархия хочет отказаться от издания журнала, так как публикуемые там материалы используются для борьбы с религией". 20 февраля в Совет пришел и сам Патриарх Алексий, он настаивал на снижении налогов, открытии новых храмов и заявил о желании добиваться встречи с Н.Хрущевым. А 31 мая Первосвятитель и митрополит Николай обратились к 1-му секретарю ЦК с письмом: "Мы вынуждены просить Вас, глубокоуважаемый Никита Сергеевич, каким-нибудь актом подтвердить действенность постановления партии от 10 ноября 1954г. ("Об ошибках в проведении научно-атеистической пропаганды среди населения"). За последние месяцы имеют место многие факты оскорбления религиозных чувств верующих. Печатание в прессе заведомо ложных измышлений о церковной жизни". Далее приводились многочисленные примеры газетной клеветы и грубого администрирования местных властей. Определенный результат это письмо принесло. В редакционной статье "Правды" от 21 августа "Против религиозных предрассудков" критиковались отдельные органы печати, обращалось внимание партийных организаций на недопустимость "искривлени"” линии партии в религиозном вопросе.
Наступление на религию в 1959г. не прекратилось, лишь на время сбавило темпы. Совет по делам РПЦ усиленно рассылал инструктивные письма своим уполномоченным, требуя отклонять все ходатайства по открытию храмов и принимать меры к ослаблению материального положения Церкви, а также к принижению авторитета духовенства. К ноябрю 1959г. было закрыто 13 православных монастырей и намечено еще 17 на январь 1960г. Вопреки предварительной договоренности Патриарха с Советом некоторые обители закрыли не постепенно, а в ускоренном порядке - иногда в 24 часа. Не обошлось при этих "большевистских темпах" и без жертв. При разгоне Речульского монастыря 1 июля работники милиции открыли стрельбу и убили одного богомольца. В день памяти святого преподобного Сергия Радонежского 8 октября на территории Троице-Сергиевой Лавры милиционеры задерживали верующих и не выпускали их из-под ареста несколько дней, требуя расписок, что они больше никогда не придут в Лавру. 17 сентября Патриарх, возлагая надежды только на помощь лично Г.Карпова, писал ему по поводу рапорта архиепископа Ростовского Иннокентия: "Он просит меня дать ему указаний... Но каких я ему могу дать указаний, когда по ряду пунктов я могу только сказать, что требования уполномоченного по меньшей мере незаконны? Как, например, сочетать требование его о недопущении в храм лиц до 18-летнего возраста с пунктом конституции о признании свободы отправления религиозных культов за всеми гражданами? Как оценить его требования священникам ..."отказаться от веры в Бога" и т.д."
Однако и сам Г.Карпов постепенно терял возможность принимать самостоятельные решения, вынужденный вскоре полностью подчиниться партийным функционерам. Свою "лепту" внес Комитет государственной безопасности, и раньше не дремавший. Различными мерами шантажа, подкупа и угроз в конце 1959-х - начале 60-х гг. ему удалось склонить около 200 православных священнослужителей к отречению из сана. Сколько-нибудь существенного воздействия эта акция на верующих не оказала, и в дальнейшем от подобной практики властям пришлось отказаться.
Руководство Патриархии опять пыталось остановить нарастание новой антирелигиозной волны. 24 ноября митрополит Николай в разговоре с Советом жестко поставил вопрос о "фактах физического уничтожения Православной Церкви". По словам владыки, и "Патриарх считает, что в настоящее время ведется явная линия на уничтожение Церкви и религии вообще и более "глубоко и широко", чем это было в 20-х годах". Первосвятитель, не желая быть ликвидатором Церкви, вновь заявлял о своей возможной отставке. Вскоре он написал Г.Карпову письмо о 10 самых больных вопросах, которые Патриарх хотел бы обсудить с Н.Хрущевым. Но все попытки организовать встречу с 1-ым секретарем ЦК КПСС закончились неудачей.
Руководители государства полностью отказались от какого-либо диалога с Русской Церковью.
Логическим завершением таких отношений стало постановление ЦK КПСС "О мерах по ликвидации нарушений духовенством советского законодательства о культах" от 13 января 1960г. В феврале этого же года председателя Совета по делам Русской Православной Церкви Г.Г.Карпова отправили в отставку. Еше чуть позже будущий волюнтарист, а пока 1-ый секретарь ЦК КПСС Н.Хрущев пообещает всему миру показать последнего попа по телевизору.
Оттепель, как и положено временному природному явлению, закончилась. Грянули морозы, которые, впрочем, тоже прошли. Но холода... затянулись!
примечания:
6. Шкаровский М.В. Русская Церковь при Сталине и Хрущеве, стр.357.
|
