|
А.Б.Винников
|
Казалось, к 1941 году Русская Церковь была окончательно разгромлена. Количество храмов и священнослужителей на основной территории СССР составляло около пяти процентов от уровня конца 20-х годов. Тем не менее, Русская Церковь выстояла и выжила. Все планы искоренения религии в нашей стране потерпели неудачу, и это постепенно все больше и больше осознавало советское руководство...
|
В начале 1943 года И.Сталин и его ближайшее окружение пришли к окончательному решению о необходимости нормализации государственно-церковных отношений. Инициатива, конечно же, принадлежала "вождю народов", который абсолютно во всем руководствовался практическими расчетами. Говорить о будто бы проявившейся к концу жизни религиозности не приходится. Хотя временами Сталин, по свидетельству очевидцев, и был склонен к мистике, любил в разговорах цитировать Библию, ходил по ночам на могилу своей жены Аллилуевой, суеверно относился к Троцкому, исступленно желая его смерти, настойчиво добивался сохранения тела Ленина для трепетного поклонения ему народа. Он искренне считал, что народ не может жить без создания культа. Однако прагматизм у Сталина преобладал. И в атеизме, и в религии он видел общественные феномены, которые должны служить его системе каждый по-своему. Атеизм был для него лишь строго дозированным политическим средством, как бы элементом формирования общества в нужном ему направлении. Как-то составляя библиотеку для дачи, он собственноручно выписал все необходимые издания, приписав при этом: "Прошу, чтобы никакой атеистической макулатуры!".
 
Весной-летом 1943-го года в руководстве страны обсуждался вопрос о том, какому органу поручить проведение новой религиозной политики. Вначале решили эту задачу возложить на недавно образованный Наркомат государственной безопасности, но вскоре стало ясно, что это орган скорее разрушающий, чем созидающий, да и среди религиозных организаций он воспринимался как прямой наследник "гонителей" - ГПУ и НКВД. Для внешнеполитического имиджа СССР также было полезно хотя бы внешне вывести Церковь из-под контроля спецслужб. В результате возобладало мнение, что при Совнаркоме следует создать специальный орган, осуществляющий связь правительства с Русской Церковью. Тогда же родилась идея встречи И.Сталина с ее иерархами. К ней стали интенсивно готовиться. С июля начались оживленные переговоры работников НКГБ с представителями Патриархии - митрополитом Николаем (Ярушевичем) и управляющим делами протоиереем Н.Колчицким. Органами госбезопасности были предоставлены подробные материалы о состоянии Русской Церкви, наиболее видных ее руководителях, патриотической деятельности духовенства, возможных кандидатах в патриархи и т.д. Конкретный момент для намеченной встречи - первые числа сентября - был выбран не случайно. В начале осени 1943 года шла подготовка к Тегеранской конференции, на которую возлагались большие надежды, связанные с открытием второго фронта. Для оказания воздействия на союзников - Великобританию и США - было решено использовать влияние Англиканской Церкви, руководство которой уже не раз обращалось с просьбой разрешить визит своей делегации в Москву. Ее встреча с русскими иерархами во главе с Патриархом сняла бы многие обвинения СССР в религиозных преследованиях.
 
Патриарший Местоблюститель митрополит Сергий неоднократно просил вернуть его из г. Ульяновска, куда его принудительно эвакуировали, но только в конце августа ему было разрешено приехать в Москву. Вскоре в столицу прибыл из Ленинграда и митрополит Алексий (Симанский). 4 сентября 1943 года митрополиту Сергию позвонил представитель Совнаркома полковник госбезопасности Карпов Г.Г., сообщивший о желании правительства принять иерархов Русской Православной Церкви. Понятно, что звонка ждали, поэтому блаженнейший Сергий выразил пожелание, чтобы, если это возможно, встреча состоялась безотлагательно. В этот же день, или, точнее сказать, сутки, три митрополита: Сергий, Алексий (Симанский) и Николай (Ярушевич) прибыли на ночной официальный прием в Кремль, где их встречали И.Сталин, В.Молотов и Г.Карпов. Сталин попросил митрополитов высказать имевшиеся у Русской Церкви и у них лично назревшие, нерешенные вопросы. Историк Русской Церкви А.Э.Левитин так описывает состоявшуюся беседу, известную ему со слов митрополита Николая (Ярушевича): "Митрополит Сергий заговорил спокойно, слегка заикаясь, деловым тоном человека, привыкшего говорить о серьезных вещах с самыми высокопоставленными людьми. Когда Сталин был семинаристом, митрополит Сергий был уже в сане епископа, ректором Петербургской Духовной академии. Митрополит указал на необходимость широкого открытия храмов, количество которых совершенно не удовлетворяет религиозные потребности народа. Он также заявил о необходимости созыва Собора и выборов Патриарха. Наконец, он заявил о необходимости широкого открытия духовных учебных заведений, так как у Церкви отсутствуют кадры священнослужителей. Здесь Сталин неожиданно прервал молчание: "А почему у вас нет кадров?" - спросил он, вынув изо рта трубку и в упор глядя на своих собеседников. Алексий и Николай смутились..., всем было известно, что кадры перебиты в лагерях. Но митрополит Сергий не смутился. Старик ответил: "Кадров у нас нет по разным причинам. Одна из них: мы готовим священника, а он становится Маршалом Советского Союза". Довольная усмешка тронула уста диктатора. Он сказал: "Да, да, как же. Я семинарист. Слышал тогда и о Вас". Затем он стал вспоминать семинарские годы... Сказал, что мать его до самой смерти сожалела, что он не стал священником. В ходе беседы Сталин опять вернулся к вопросу о выборах Патриарха и поинтересовался, сколько времени потребуется для созыва Архиерейского Собора. Митрополит Сергий сказал, что не меньше месяца. Вождя этот срок явно не устраивал, и он заметил вслух: "А нельзя ли проявить большевистские темпы?" Карпов, к которому также был обращен этот вопрос, ответил, что если помочь митрополиту Сергию транспортом, то Собор можно созвать через 3-4 дня. Договорились, что он состоится в Москве 8 сентября. От предложенных Сталиным субсидий для проведения Собора митрополит Сергий отказался. Уже в конце встречи вождь сообщил иерархам, что правительство намерено образовать при СНК СССР Совет по делам Русской Православной Церкви и назначить его председателем Г.Г. Карпова. При этом пошутил, что "бывший семинарист (Карпов - А.В.) лучше поможет нам понять друг друга".
Подводя итоги встречи, можно сказать, что такие вопросы, как выборы Патриарха, открытие духовных школ, возобновление издания "Журнала Московской Патриархии", учреждение приходов и возобновление церковноприходской жизни, открытие храмов и монастырей, восстановление права священнослужителей на свободное проживание и передвижение внутри страны и снятие с них ограничений паспортного режима, разрешение священнослужителям, вышедшим из заключения, священнодействовать, комплекс финансовых проблем и организация церковного управления в епархиях, были решены положительно. Сталин подчеркнул, что Церковь может рассчитывать на всестороннюю поддержку во всех вопросах, связанных с ее организационным управлением и развитием внутри СССР. Митрополит Алексий (Симанский) также поднял вопрос об освобождении архиереев, находящихся в ссылке, тюрьмах и лагерях. Сталин не возражал и просил предоставить ему список имен для рассмотрения (к этому времени из всего списка в живых оставался архиепископ Николай Могилевский, остальные были уничтожены). На следующий день газета "Известия" поместила информацию о приеме в Кремле, таким образом известив мир о начале мирного диалога.
Для И.Сталина было необходимо создать видимость благополучия в религиозном вопросе, а за этой ширмой поставить Церковь под жесткий контроль, встроить ее в систему режима своей власти. Недаром он возложил эту задачу на наркомат госбезопасности. 14 сентября был создан специальный орган - Совет по делам Русской Православной Церкви при правительстве СССР во главе с полковником госбезопасности Карповым Г.Г. Последний с 1940г. возглавлял 3-й отдел 5-го управления, осуществляющий антицерковные акции. Некоторое время Карпов умудрялся совмещать эти две взаимоисключающие должности. Соответственно уполномоченные Совета в областях и республиках были подобраны "из чекистов".
Решение ключевых проблем государственной религиозной политики И. Сталин оставил за собой. Менее важными вопросами в правительстве занимались В. Молотов, а с 1946г. К.Ворошилов, в ЦК ВКП(б) - поочередно Г.Маленков и А.Жданов. Самостоятельная роль руководимого Карповым Совета на первых порах была незначительной. В то же время надо отметить, что относительная внутренняя самостоятельность Церкви в первое послевоенное десятилетие была гораздо большей, чем в последующие периоды. Сталин лично дал Карпову принципиальные указания по работе Совета: "...б) Совету не представлять собой бывшего обер-прокурора, не делать прямого вмешательства в административную, каноническую и догматическую жизнь церкви и в своей деятельности подчеркивать самостоятельность церкви; в) ...обеспечить соответствующие встречи, приемы, формы общения с Патриархом, которые могли бы быть использованы для соответствующего влияния; г) не смотреть в карман церкви и духовенства...; е) Совету обеспечить, чтобы епископат являлся полновластным хозяином епархии... право архиерея распоряжаться церковными суммами; ж) не делать препятствий к организации семинарий, свечных заводов и т.п." Несмотря на большие ограничения почти во всех сферах деятельности, комплектование кадров духовенства Патриархия в то время проводила самостоятельно. Государственные органы еще не видели необходимости в проведении специальной кадровой политики, осуществлении отбора лояльных священнослужителей среднего и низшего звеньев. Служба госбезопасности могла без соблюдения какой-либо законности арестовать почти любого нежелательного священника или архиерея. В отчете Карпова генеральному прокурору СССР А.Вышинскому по вопросу назначения и перемещения священнослужителей говорилось: "Совет имеет предложения: а) патриарх согласовывает вопрос с Советом только о назначениях, касающихся Синода, епископата и первосвященнослужителей кафедральных (соборов); б) на местах епископы согласовывают вопрос с уполномоченными по делам церкви только в отношении настоятелей церквей и благочинных; в) назначение всех остальных (вторые священники, диаконы) решается епископатом самостоятельно".1
Глубокие изменения в жизни Русской Православной Церкви начались сразу же после встречи в Кремле. Уже 8 сентября в Москве состоялся Собор епископов, на котором 19 иерархов единогласно избрали Патриархом Московским и Всея Руси митрополита Сергия. Собор также обратился к христианам всего мира с призывом объединиться для окончательной победы над фашизмом. 12 сентября произошла интронизация Патриарха, и через неделю в здании бывшего германского посольства, переданного Патриархии, он приветствовал прибывшую из Великобритании делегацию Англиканской Церкви во главе с архиепископом Йоркским Кириллом Гарбетом. В сентябре 1943г. вышел первый номер "Журнала Московской Патриархии".
Много внимания уделялось возрождению духовного образования. Главным вдохновителем и организатором его был архиепископ Григорий (Чуков). Он разработал проект создания средних и высших богословских школ, одобренный на октябрьском заседании Синода. Однако в полном объеме проект реализовать не удалось: помешали противодействие властей, неподготовленность студентов и преподавателей. 28 сентября 1943г. Совнарком разрешил открытие в Москве Богословского института и в 1944г. - пастырских курсов.
План воссоздания организационной структуры Русской Церкви, также лишь частично реализованный на практике, разработал другой выдающийся церковный деятель - архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий).15 июля 1944г. он изложил его в письме к митрополиту Алексию (Симанскому). Власти вовсе не желали восстановления мощной церковной организации. Это ярко проявилось в вопросе открытия храмов. Совнарком принял такое хитромудрое постановление, чтобы предусмотренная многоступенчатая процедура обуздала хлынувший поток заявлений на открытие храмов и превратила его в тонкий ручеек. Во многих областях, не дожидаясь разрешения, начали самовольно действовать церкви. Только 5 февраля 1944г. Совет принял постановление об официальном открытии первых 18 храмов. В.Молотов прямо сказал Карпову: "Открыть церкви в некоторых местах придется, но нужно будет сдерживать решение этого вопроса".2 На освобожденных территориях, где храмы действовали в период оккупации, власти закрывали их и изымали церковное имущество. Это явление приняло массовый характер и, конечно, шло вразрез с новой политикой. Совет по делам РПЦ был вынужден обратиться в правительство с целым рядом предложений: "1). Воздержаться от закрытия приходских церквей... хотя бы они (церкви и молитвенные дома) были открыты и в период временной оккупации. 2). Занятые в период немецкой оккупации под молитвенные собрания государственные и общественные здания... разрешить изымать из пользования церковных общин, представляя последним месячный срок для подыскания на правах аренды других помещений для культовых целей. 3). В целях борьбы с нелегальными церковными группами там, где они приняли широкие размеры, и в тех областях и районах, где настойчиво ставится вопрос об открытии церквей, пойти на расширение сети действующих церквей до 2-3 на район... 4). Разрешить слом недействующих церковных зданий только в исключительных случаях, в случае угрозы обвала и т.п. Переоборудование недействующих церковных зданий не разрешать.5). Не препятствовать церковным приходским советам в производстве необходимого ремонта церковных зданий... Строительство же новых молитвенных зданий не разрешать" 3. Большая часть предложений была принята, и 1 декабря 1944г. Совнарком включил их в свое постановление. Но и в 1945 г. под предлогом отсутствия священников у прихожан Украины, Белоруссии, западных областей РСФСР были изъяты сотни храмов. Так как большое количество храмов пустовало, и невозможно было в короткий срок подготовить священников, то архиереи входили с ходатайством в Совет по делам РПЦ о разрешении клирикам проводить службы в соседних пустующих храмах. На что получали мотивированный отказ: "Район деятельности приходского причта ограничивается местожительством верующих данного прихода. На этом основании проведена регистрация священников к определенному и одному приходу в соответствии с назначением служителя культа правящим архиереем". Была борьба и с колокольным звоном, тоже по-своему хитромудрая. Например, запрашивает уполномоченный Совет, что ему делать в следующем случае: "Во время оккупации немецкими войсками части районов Ленинградской области в некоторых действующих церквах были повешены колокола, и служба проходила с колокольным звоном. При освобождении от оккупантов этих районов нашей Красной Армией церкви остались функционировать с колокольным звоном. Прошу Ваших указаний". Совет отвечает: "В действующих церквах, в которых служба производится с колокольным звоном, колокола снимать не следует, но колокольный звон не производить, объяснив это... условиями военного времени". Следует сказать и о том, что аресты духовенства на освобожденных территориях принимали широкомасштабный характер, им почти всем инкриминировалось "сотрудничество с фашистами" в подавляющем большинстве случаев без всяких реальных оснований.
В ВКП(б) существовала мощная оппозиция новому "примиренческому" курсу религиозной политики. Согласно информационным запискам в ЦК 1944-1945гг. партийные агитаторы на местах нередко заявляли: "Это решено сейчас, во время войны, потому что союзники нам предложили, а после войны изменится отношение к церкви". И уже 27 сентября 1944г., когда исчезли последние сомнения в победе, появилось постановление ЦК ВКП(б) "Об организации научно-просветительской пропаганды". Оно было сформулировано очень осторожно, говорило о вреде суеверий, предрассудков, о необходимости борьбы с пережитками прошлого, но совершенно не упоминало о задачах антирелигиозной работы. Историк В.А.Алексеев справедливо полагает, что инициатором такого амортизирующего постановления был Сталин, "так как он не мог не осознавать, что партийные, комсомольские кадры, идеологические работники и активисты плохо понимали весь замысел его новой линии в области церковно-государственной политики. Некоторым из них казалось, что "братание с попами" есть измена заветам основоположников марксизма-ленинизма... он и решил совершить определенный маневр - напомнить партии и комсомолу о важности борьбы с предрассудками и суевериями... И вместе с тем , старательно избежав... конкретных упоминаний об антирелигиозной работе... Сталин продолжил свою линию на дальнейшую "легализацию" церковных институтов в стране".4 В целом по стране в эти годы антирелигиозная деятельность свернулась. После смерти "видного" и печально известного "борца с небесами" Е.Ярославского созданный им Центральный музей истории и атеизма лишили помещения. Это здание отдали под киностудию "Мультфильм". Не подавал никаких признаков жизни и Центральный совет Союза воинствующих безбожников. Некоторые политически-весомые личности не смирились и, абсолютно не улавливая нового веяния, стали штурмовать партийное руководство обширными посланиями, призывая "шире и глубже" разворачивать антирелигиозную работу, но это было еще не их время. ЦК РКП(б) осудил подобные послания, обвинив авторов, что "они живут старыми взглядами". Известному тогда лектору и литератору Б.Кандидову, как особо назойливому, вообще запретили выступать по антирелигиозной тематике, да еще в "Правде" от 23 июня 1945 г. посвятили ему разгромную статью, назвав последнего "вредным лектором". В конце 1943-1944гг. Совнарком принял более 10 постановлений, касающихся условий и порядка функционирования религиозных организаций, льгот духовенства, прав и обязанностей государственных органов, ведавших церковной политикой. В первые же месяцы этой работы стало ясно, что новый церковный курс требует и изменения правовой основы - законодательства о религиозных культах. Был подготовлен проект нового закона, но в дальнейшем дело застопорилось, и закон не был принят, вероятно, повлияли опасения И.Сталина, в виду недовольства в партии, открыто продемонстрировать законодательное закрепление нового курса. Секретными же постановлениями Совнарком неоднократно вносил изменения в статьи закона от 8 апреля 1929г. "О религиозных объединениях", таким образом нивелируя сложившиеся отношения.
Важные изменения произошли в последний год войны.15 мая 1945г. скончался Патриарх Сергий. В этот же день на экстренном заседании Священного Синода было принято постановление о вступлении в должность Патриаршего Местоблюстителя, согласно завещанию Патриарха, митрополита Ленинградского и Новгородского Алексия (Симанского). На этот раз с выборами нового главы Русской Православной Церкви Сталин не торопился, желая придать им крупный международный размах. 21-23 ноября в Москве состоялся Собор епископов, на котором был обсужден проект об управлении в Церкви и определен порядок избрания Патриарха. При обсуждении последнего вопроса архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий) напомнил постановление Поместного Собора 1917-1918 гг. о том, что Патриарх должен избираться тайным голосованием и жребием из нескольких кандидатов. Это предложение не встретило поддержки, был выдвинут единственный кандидат - митрополит Алексий. Не будем судить строго наших отцов-архиереев, они глубоко осознавали реальную действительность и зримо представляли, кто в это суровое время должен возглавлять Русскую Церковь. 24 ноября епископов принял Г.Карпов, который сообщил, что при содействии руководимого им Совета: "...3) дана возможность изготовления и получения церквами необходимых предметов религиозного культа; 4) все священнослужители, состоящие на службе в церковных приходах, освобождаются от призыва по мобилизации, независимо от возраста; 5) внесен ряд поправок в налоговые вопросы, облегчающих условия жизни служителей религиозных культов"5
31 января 1945 г. в Москве начал свою работу Поместный Собор Русской Православной Церкви. Такого полномочного собрания ее духовенства и мирян не было с 1918г. На Собор были также впервые приглашены православные Патриархи и их представители из Румынии, Болгарии, Сербии, стран Ближнего Востока, Грузии, зарубежные русские иерархи. На первом заседании было обсуждено и принято "Положение об управлении Русской Православной Церковью", а на втором - 2 февраля - митрополита Алексия открытым голосованием избрали Патриархом. После пения "Тебе Бога хвалим" и возглашения многолетия избраннику Собора старший по хиротонии архиерей -архиепископ Астраханский (Ставицкий) сказал: "Теперь по древнерусскому православному обычаю прими от нас, дорогой избранник, наш земной поклон с горячим молитвенным пожеланием долгие годы украшать Христову Церковь, нести великий и ответственный подвиг свой бодро, мужественно, с верой в воздаяние...". И, действительно, несмотря на свой преклонный возраст (67 лет), наш великий старец еще четверть века нес первосвятительское служение. Согласно принятому положению Церковь становилась сплоченной иерархически, на всех уровнях соподчиненной организацией. Высшая власть принадлежала Поместному Собору, который при необходимости созывал Патриарх. Последний управлял Церковью вместе со Священным Синодом из 6 членов, в том числе 3 постоянных - митрополитов Киевского, Ленинградского и Крутицкого. По вопросам, требующим согласования с правительством, Патриарх сносился с Советам по делам РПЦ. 4 февраля 1945г. состоялась интронизация Патриарха в кафедральном соборе Москвы.
Проведение Поместного Собора вызвало сильное оживление религиозной жизни в стране. Многие полагали, что в школах введут изучение Закона Божия, что при предстоящих выборах церковники будут баллотироваться в Верховный Совет, и что надо бы ввести 12 годовых праздников, "признаваемых всем христианским миром". Иллюзиям радикального изменения положения Церкви в стране поддались и некоторые партийные работники. Так, в тезисах отдела пропаганды и агитации Дрогобычского обкома КПбУ, написанных 26 февраля 1945г., говорилось, что "религия в истории человечества играла и передовую роль в национальной жизни народа", освобожденная Октябрьской революцией, Православная Церковь "обновила свое благородное лицо" и т.п. Эти тезисы с санкции первого секретаря обкома зачитывались на организованных районных совещаниях священников. Реакция на подобные действия последовала жесткая. ЦК ВКП(б) немедленно указал, что рассылка и разработка тезисов, ориентирующих партийные организации на проведение политической работы среди духовенства, является неправильной и ошибочной, "что составители тезисов ... занимают позицию, граничащую с заискиванием перед духовенством". По всей стране был предпринят ряд мер по ограничению влияния духовенства на широкие слои населения. Запрещались имевшие еще место в некоторых городах страны (Сарапул, Ижевск и др.) случаи шефства церковных общин над госпиталями, детскими садами, инвалидными домами, непосредственная выдача священниками пособий раненым воинам и их семьям. И все же к концу войны уже можно говорить о частичном возрождении Московской Патриархии. Было восстановлено большинство архиерейских кафедр, воссозданы епархиальные управления, открыты свечные мастерские и т.п. К январю 1945г. число архиереев достигло 41, а к началу 1946г.- 61.За три года (1943-1946) были хиротонисаны 36 человек. На 1 июня 1945г. общее количество действующих храмов Патриархии составляло 10243, в том числе на Украине - 6072, в РСФСР- 2297. Распределены они были крайне неравномерно. Если в некоторых украинских областях имелось по 400-500 церквей, то в большинстве автономных республик, краев, областей Сибири, Дальнего Востока и Поволжья их число не превышало 2-4. Количество священников и диаконов в начале 1946г. равнялось 9254. В 1945г. функционировало 104 монастыря (вместе с 22 закарпатскими), в которых проживало 4632 насельника. Именно на 1944-1946гг. пришелся пик в улучшении государственно-церковных отношений. Многие иерархи правильно оценивали ситуацию, сознавая, что несмотря на все заверения властей, относительно благоприятные условия, вероятно, продлятся недолго. Потому Московская Патриархия, используя расширившиеся возможности, всячески пыталась упрочить свое положение, стараясь исключать провоцирующие моменты в отношениях с властями. Опыт, приобретенный Патриархом Алексием в эти годы, дал устоять церковному кораблю и в роковые 60-е, когда даже близкие друзья, не поняв сути происходящего в стране, требовали от него "решительных и наступательных действий".
10 апреля 1945г. И.Сталин последний раз принял руководство Русской Церкви - Патриарха Алексия, митрополита Николая (Ярушевича), протопресвитера Н.Колчицкого. В ходе встречи в первую очередь обсуждались задачи Патриархии в области международных отношений, что больше всего волновало вождя. В свою очередь он обещал поддержку планам церковного руководства и предложил соорудить в Москве специальный православный центр с дворцом, типографией, духовными учебными заведениями, свечным заводом и т.п. Как всегда, немного позже Сталин отступит от своих обещаний. Не предоставят земельного участка для строительства, и вопрос утонет в бюрократическом болоте. Несмотря на закупленное Патриархией полиграфическое оборудование, здания для него так и не выделят, и пролежит оно много лет без употребления на территории Новодевичьего монастыря. Не оправдались и расчеты на открытие всех дореволюционных Духовных академий, семинарий, развертывание миссионерской работы. Но в целом руководство страны в эти годы все же старалось продемонстрировать благожелательное отношение к Московской Патриархии. Например, пять ее представителей получили приглашение присутствовать на июньском параде Победы, причем разместили их вблизи иностранных дипломатов, тем самым обеспечив "благоприятное впечатление на заграницу". Вопреки ленинскому декрету 1918 г. были предоставлены ограниченные права юридического лица - совершать сделки, открывать финансовые счета, покупать строения, открывать предприятия, осуществлять найм работников, то есть быть почти полноправным участником гражданско-правового оборота. Была снова получена возможность звонить в колокола. Важной проблемой являлось юридическое оформление существования монастырей (в основном открывшихся в период оккупации). По замыслу советского руководства монастыри должны были кормить разоренную страну. Их приравняли по нормам сдачи продуктов животноводства и земледелия к подсобным хозяйствам госпредприятий и организаций. Помимо выполнения госпоставок монастырям приходилось помогать соседним колхозам и совхозам. 29 мая 1945г. вышло постановление Совета Министров "0 православных монастырях", в нем окончательно было определено правовое и хозяйственное положение обителей. В то же время монастырям установили такие высокие ставки по сдаче сельхозпродукции, что российские обители были вынуждены закупать на рынке продукты для погашения недоимок. Этот порядок просуществовал до середины 50-х годов. В 1946г. Патриархии были переданы часть помещений и храмов Троице-Сергиевой Лавры, мощи преподобного Сергия Радонежского и некоторых других канонизированных святых, ряд чудотворных икон из запасников музеев. Ситуация с открытием новых церквей была достаточно неоднозначной. Если в 1943-1944гг. разрешения давались скупо, то в 1945-1946гг. этот процесс шел успешно, затем положение вновь ухудшилось. Критерии, которыми пользовался Совет, принимая положительное решение, были следующими: отсутствие храмов во всем районе или удаленность ближайшей церкви более чем на 10 км; наличие фактически действующей общины и ее крупные пожертвования в различные фонды; незаконное, без соответствующего оформления документации, закрытие храма в 1930-е годы; повторность, настойчивость ходатайств в течение нескольких лет и многочисленность подписей под ним. Последний критерий дожил и до наших, тоже несладких времен.
Примечания:
1. Центр хранения современной документации. Ф.5.Оп.16, д.669, лл.4-5.
2. Васильева О., Кнышевский П. «Тайная вечеря» // Ленинградская панорама, 1991, № 7, с. 27.
3. Религиозные организации в СССР в годы Великой Отечественной войны (1943-1945гг.), с. 62-63.
4. Алексеев В.А. «Штурм небес отменяется?», с.184.
5. Журнал Московской Патриархии, 1944г., №2, с. 18.
(продолжение следует)
|
