№2 2010 г.         

Протоиерей Георгий Бреев: «Духовника выбирают – по духу»

– Вопрос духовного руководства – один из самых насущных и в то же время запутанных в сегодняшней церковной жизни. Некоторые всерьез полагают: нет таких духоносных старцев, которым можно вручить себя всецело, значит, и искать даже не надо никакого духовного руководства. Другие же, наоборот, указания любого священника готовы выполнять беспрекословно, видя в них веления Самого Бога. Каким должно быть, с Вашей точки зрения, духовное руководство в современной церковной практике? Где золотая середина?

– Наш народ – так было всегда – ищет высоких идеалов, в том числе и в духовной жизни. Например, духоносных старцев, великих подвижников, а бывает, люди даже пытаются сами кого-то «сделать святым». Сейчас вообще сильна эта тенденция: кого-нибудь «вознести» и поклоняться ему как святому. «Одна матушка сказала о некоем батюшке, что он так высоко жил, что и чудеса творил», – и начинают вокруг этого нарастать «свидетельства святости». Кто-то хочет сам прославиться, а кто-то – прославить кого-то. Когда же дело доходит до канонизации, становится очевидной несостоятельность многих притязаний. Такое, наверное, всегда имело место в исторической жизни.

В действительности это сложный вопрос. Вспоминается ответ святителя Игнатия Брянчанинова на сетования одного из ревнителей монашеской жизни: отчего в наше время мало духоносных руководителей? – Откуда им взяться, если в миру оскудевает благочестие. Какое поразительное правдивое слово и какая правдивая картина взаимообусловленности: жизнь в миру – прелюдия к монастырской жизни. Кроме того, известно более пессимистическое высказывание святителя Игнатия о необходимости обращаться к неоспоримому авторитету Священного Писания ввиду оскудения духовного руководства.

Не нужно, наверное, заниматься поиском каких-то «безусловных авторитетов»: пришел к духовному отцу, он тебе сказал слово, и ты в один миг будто весь переродился. Такое может быть как исключение. Читая об Оптинских старцах, думаешь: что же было в советах, которые они давали людям? Например, письма преподобного Амвросия – действительно, душой умиляешься, удивляясь их простоте.

Но в то же время его слово соответствовало духовному устроению людей, приходивших к нему, писавших ему. Он духом видел человека, понимал, что ему надо сказать. Допустим: «Иди, иди, спасайся, дорогая!». А что, сказать «спасайся» не может приходской священник?

Может. Но в слове наставления преподобного было нечто – в нем была духовная сила, в нем сразу все было, как в зерне, заложено.

И он так говорил «спасайся», что это заставляло человека задуматься: «Значит, я живу не по-христиански, не делаю чего-то основного в жизни, Бога не знаю и не молюсь Ему», а потому начать самому работать над собой. А мы часто бываем несобранны, вера немощная, молитвы никакой, но при этом ищем, чтобы звезда с неба упала, и все сразу устроилось без наших трудов.

И еще. Ищущим старцев-подвижников советую задаться вопросом: с какой целью я ищу старца? И если найду, то что? Мне скажут: «Делай так!», а я не готов еще так делать. Ведь, чтобы быть руководимым старцем, надо еще и душу свою уготовить для этого, вместе с пророком Давидом заявить о своей решимости поступать согласно воле Божией: «Господи, Тебя ищу, хочу волю Твою творить… Скажи мне, Господи, путь, вонь же пойду яко Тебе, взях душу мою» (Пс. 142, 8).

Но наставления любого священнослужителя могут быть очень уместными! Некоторые священники хорошо знают Священное Писание, святых отцов и подвижников благочестия.

И, конечно, они могут из сокровищницы сердца (см.: Мф. 13, 52) вынести разумное, доброе слово, которое будет очень полезно для прихожан. Пусть этот пастырь не святой, но он живет словом Божиим и старается держаться его. Почему же часто пренебрегают его опытом, не пользуются им (не делая при этом из него, конечно, святого)? Да потому, что кто-то ищет не разумения, как самому исправиться, а чьей-то силы, которая бы помимо его воли «сверху шарахнула», и он тут же переменился бы, стал другим человеком. А такого быть не может – все равно каждому надо трудиться самостоятельно, работая над собой, учась видеть собственные грехи и исправлять их.

Конечно, какие-то несообразности в личной духовной жизни существуют. Это не значит, что не было духовных наставников. Святитель Игнатий (Брянчанинов) в своих аскетических трудах сетовал, говоря: «Оскуде преподобные в наше время» (правда, святитель, скорее всего, имел в виду наставниковстарцев высокой меры, потому что стремился к совершенству монашеской жизни). Представим себе, что все это было в начале XIX века, когда жили великие святые – такие, как Серафим Саровский, Оптинские и другие старцы. В то же время сам святитель то у одного окормлялся духовника, то у другого.

Проблема поиска настоящего наставника всегда остается актуальной... Но можно посмотреть и с другой стороны: сейчас священников много, и хочется сказать, если вы ищете духовного наставника, молитесь и просите. Из многих Господь дарует вам духовного окормителя. Только сами готовьтесь к послушанию духовному отцу. Искренне молитесь, кайтесь в своих грехах, всеми силами ищите, чтобы укрепиться вам в вере, а потом обратитесь к Богу: «Господи, пошли мне того, кто бы мог быть моим наставником духовным». И вам Перст Божий укажет.

– Какие качества в первую очередь должны отличать настоящего пастыря, способного руководить других ко спасению?

– Это дар или способность рассуждения. Преподобному Антонию Великому задали вопрос: какая самая высокая добродетель духовной жизни? Он ответил: дар рассуждения. И если священник, пусть молодой, внимателен, сосредоточен, благоговеен, с любовью служит, ответственно выполняет священнический долг, то Господь не лишит его Своих милостей и благодати и всегда положит ему на сердце тот ответ или то слово вопрошающему, которое нужно сказать для его душевной пользы. Главное, чтобы не было у священника профанного отношения к своему сану и служению перед Престолом Божиим.

– Духовник и духовный отец – разные понятия?

– Каждому священнику дана власть учить, наставлять, принимать исповедь, разрешать от грехов в Таинстве покаяния. И каждый священник у нас является и духовником в какой-то мере. Но есть духовники, которые избираются на эту должность священноначалием.

Определенное отличие между понятиями «духовник» и «духовный отец» существует. Его прекрасно сформулировал апостол Павел: «У вас много наставников, но отец один – Я родил вас словом благовестия». Бывает, люди просто приходят в храм на службы, проповеди слушают, иногда исповеди принимаешь от них. Но они не просят у меня (или у другого священника) стать их духовным отцом. Когда же прихожане обращаются с просьбой принять их в духовные чада, здесь уровень ответственности более высокий, здесь человек отдает себя полностью водительству отца, тому, кого он избрал духовным отцом. Возникает вопрос: «А вы все обдумали, взвесили, проверили себя?

Если так, то давайте мы вместе с вами помолимся, и если у нас в течение нескольких месяцев не произойдет никой перемены, то я буду вашим духовным отцом». Тогда мы обговариваем правила духовных отношений: какие вопросы со мной решать непосредственно, какие с любым священником, у кого исповедоваться, если в данный момент духовник отсутствует. А вопросы судьбоносные надо только с духовным отцом решать. Выбирает же человек себе духовного отца-наставника – по духу, то есть такого, который более близок по переживаниям, чувствам, душевному складу, по взаимному общению. Не случайно у монашествующих бытует пословица: «Если ты суров, иди в Саров, если ты упрям – иди на Валаам».

– Какова мера свободы духовника в его руководстве духовными чадами? Когда начинается то, что можно назвать злоупотреблением духовной властью? И, наоборот, в чем священник имеет право и даже обязан применять эту власть?

– Священник может только одну власть применять – человека отдалить от порока, греха и приблизить к Богу. А чаду нужно доверить духовному отцу свою душу, свою совесть и нужно, чтобы молитвенное доверительное общение было между духовным чадом и духовником.

Мера свободы во взаимоотношениях «духовник – чадо» заключается в том, что священник не должен собою заслонять Христа, ставить себя на первое место. А духовное чадо в свободе, даруемой благодатию Божией, чтить духовника как служителя Таинств Божиих, не прилепляясь к нему чувственно, по-человечески. И тогда во Христе он сможет быть достойным членом Христовой Церкви, будет способен переживать величие Славы Божией. Бывает, чада могут так привязаться к пастырю, что забывают о Боге, о том, что они идут в Церковь не к отцу Петру или отцу Иоанну, а прежде всего – предстать перед Господом. А священник точию помощник – свидетель, наставник, который помогает обрести живую веру, полюбить Бога, исполнить Его заповеди. И если переходят духовные отношения на чувственные, то какие-то действия совершаются по страсти – например, предпочтения отдаются какому-то священнику: этот хороший, все – плохие, ревнуют, завидуют, – то от этого вражда, разделения и другие нестроения начинаются.

– Какова мера ответственности духовника за чадо и в чем она заключается?

– Вопрос сложный, многоплановый. Пастырство – это очень ответственно, это стезя, к которой осторожно относились даже святые – такие, как святитель Иоанн Златоуст или Василий Великий, ибо они понимали, что самый главный принцип в пастырстве, как и в медицине, – не навреди. Вот эту-то заповедь: «Духовно не навреди пасомому» – первое, что должен помнить священник. Наставляю ли, поучаю ли – я должен опасаться направить человека на ложный путь. Поэтому священник обязан иметь ясные представления о праведных путях Господних, о догматах веры, правилах и канонах, во-первых. А во-вторых, бывает, священник руководствуется чрезмерно строгими духовными принципами, допустим, он монах или хорошо аскетику знает. И начинает прилагать очень высокие духовные требования к рядовому человеку, который только начинает входить в Церковь и, по словам апостола Павла, еще нуждается в «словесном молоке» (см.: Евр. 5, 12–14), как ребенок. Ему нужно преподать простое слово, а не открывать высокие истины, которые он, возможно, и поймет, но руководствоваться ими не сможет. Да ему и не полезно это: начав их применять, он может даже духовно повредиться. Например, некоторые духовники дают непомерно большое молитвенное правило начинающим.

А потом идет ломка. Одна интеллигентная женщина на 70-м году жизни обратилась в христианство. И духовник сразу же рекомендовал творить умную молитву. Произошло духовное «отравление». А ведь молитва – это духовная пища. Пищевое отравление – самое сильное. Эта женщина психически сорвала свое здоровье. Были даже случаи, которые приводили человека к самоубийству. А что надо-то сначала? Вот Евангелие почитай, молитвочки да в простоте сердца верь, что будь ты великим подвижником или самым простым человеком, все равно Господь тебя любит, за тебя пролил Свою Кровь, все равно ты Его духовное чадо. И уже когда человек потихонечку на ноги становится, тогда духовник постепенно начинает открывать ему положительные стороны духовной жизни, ее преимущества перед мирскими идеалами. Духовная жизнь имеет свои степени, согласно указанию преподобного Иоанна Лествичника, дерзостно-силовой прорыв на несоответствующий твоему духовному состоянию уровень привлечет гнев Божий и повредит душе. И здесь очень большая ответственность священнослужителя – учитывать духовно-возрастные ступени, в каком устроении сейчас находится душа человеческая, и требовать лишь то, что соответствует мере его духовных возможностей.

Духовный путь – это путь сокрытый, разумный. Если священник понимает это и старается вести осторожно, то он правильно руководит, при всей большой ответственности, на него возложенной. Ну а если священник правильно наставляет и ведет, но ему не хотят внимать, упорствуют, хотят своего, тогда ответственность ложится уже на пасомых.

– Как избегать ошибок – духовнику и его чаду?

– Согласно указанию святого апостола Павла, всем пресвитерам: «Внимайте себе и всему стаду, в котором Дух Святый поставил вас блюстителями пасти Церковь Господа и Бога» (Деян. 20, 28).

Просто и естественно. То есть ум пастыря должен быть постоянно обращен не только к своей собственной духовной сущности, к душе, к мыслям, но и к духовному состоянию пасомых. Не так уж и давно закончился семидесятилетний период безбожия. Он наложил огромный отпечаток на души: люди, которые сейчас обращаются к Церкви, находились полностью во власти того мировоззрения с его лживой свободой – по слову Достоевского: «Если Бога нет, я абсолютно свободен, что хочу, то и делаю». Поэтому «внимать всему стаду» – значит понимать современного человека, его духовное состояние: откуда он пришел и с чем. Вот он пришел впервые в храм, на исповедь, и начинает душа раскрываться перед тобой. И видишь, какими извилистыми путями вел его Господь, но привел в Церковь! Слава Тебе, Господи! Это большая радость. И теперь человеку только помочь надо: принять его со всеми его недоумениями, мучениями совести, покаянными чувствами, окрылить надеждой на милость Божию. А, если будет он и далее приходить в храм, тогда начнется кропотливая работа с его душой и помощь в освоении азов духовной жизни. Такая настрадавшаяся человеческая душа радуется каждому духовному слову, как дитя! Понятно, что если человек прежде не знал Бога, то он любой грех мог совершить, даже не понимая, что грешил. Поэтому нельзя рубить с плеча, хлестать канонами и уставами, а воспитывать с терпением и любовью. Руководствоваться в деле воспитания членов Церкви и выбирать совершенно естественные и простые требования, опять-таки, выраженные собором апостолов для обращающихся из язычества в христианство: уклоняться от идоложертвенного и не делать другим того, чего себе не желаешь. «Ибо угодно Святому Духу и нам не возлагать на вас бремен более, кроме воздерживаться от идоложертвенного (значит, не следовать духу времени) и крови и не делать другим того, чего себе не хотите» (см.: Деян. 15, 29). Здесь даны и аскетические, и общецерковные принципы, выросшие через столетия в стройную вероучительную систему и аскетику как христианское любомудрие. И никакого жесткого насилия над личностью обращающегося ко Христу.

Записала Татьяна Бышовец.
Православие.ru