Ряженые- оборотни-бойцовская артель.

Славянская традиция ряжения на святки и масленицу носит ярко выраженные черты мужской артельной обрядности. Безусловно существует женская и детская традиции колядования и ряжения, но мужской (артельный) компонент является, на наш взгляд, наиболее наглядным и характерным для обрядов святочно-масляничного периода.

В подтверждение этого предположения говорит отчётливый мужской боевой элемент в традициях соседних славянских родственных народов. Так, например, на Украине наряду с праздничными песнями и танцами на масленицу происходили обрядовые поединки ряженых. "В календарной обрядности украинцев ХIX-XX в.в. пережитки ритуального агона (состязания) выступают в двух основных формах: кулачные бои и борьба ряженых. "

В подобных состязаниях А.В.Курочкин видит остатки древних обычаев мужских союзов: "В них участвуют ряженые парни из сформированных по территориальному признаку (выд. мною) и соперничающих между собою колядных дружин. В таком делении на новогодние партии (выд. мною) можно усмотреть пережитки родовой организации древней славянской общины (громады, верви, мира) и реалии древних мужских союзов".

Исследуя культуру ряженых западной и восточной Украины, А.В. Курочкин подчёркивает важную для нашего исследования особенность состязаний ряженых - "Агрессивные отношения между ряжеными дружинами во время календарных обходов - явление достаточно типичное... "

Важны для нас и те характерные топографические особенности мест столкновений ряженых на Украине, которые мы прежде определили как пограничные места- стыки мира "будничного" и "волшебного", своей земли и земли чужого округа.

"Столкновения соперничавших партий происходили, как правило, на границе "своего" и "чужого" мира: на перекрестках дороги, мостах через реки и овраги, полевых межах и др. Например, в буковинском селе Вашковцы (Черновицкая обл.) традиционная борiнка (борьба) между Верхним и Игнатовым кутами (концами) происходила на мосту через речку, разделяющие эти две части села. Ряженые парни приходили сюда в полночь, в кульминационный момент смены старого года новым. Впереди каждой команды своеобразным тараном выступали "медведи" (выд. мною Г.Б.) вместе со своими поводырями-"цыганами", а за ними плотной массой двигались другие участники. Суть соревнования заключалась в том, что обе команды тручали одна другую с мостика, не прибегая при этом к методам рукопашного боя".

На Северо-западе столкновения, как мы знаем, носили жёсткий характер, отражая либо большую архаичность, а потому черты реальных боев в обрядовых поединках, либо наоборот, некую деградацию обычая и утрату обеспечивающих безопасность ритуальных табу.

Помимо боёв ряженых "медведей" автор упоминает "...ритуальные драки ряженых "козлов"...".

Повсеместно на Украине цель победы в поединке заключалась либо в обладании возможности колядовать на "отбитой" территории, либо в праве отнять наколядованное добро.

Особую роль мужской группы в святочно-масляничной обрядности подчёркивает Т. А. Бернштам "Однако пик мужской зрелости наступает после Рождества Христова, который демонстрируется мужскими группами молодой и старой игры (колядный фольклор, святочное мужское ряжение...". Причём выводы эти касаются как Украины с Белоруссией, так и России.

Среди всех типов ряженых Северо-запада нас более других интересуют Страшные Кудеса, они наиболее ярко, вычурно ведут себя в обрядности "Более открыто, в активной форме проявляют свою сущность. Страшные Кудеса (в основном ряженые мужчины и парни)..." далее "... Им дозволяется недопустимое в другое время нарушение поведенческих канонов, полное бесчинство."

Обращают на себя внимание персонажи, в которых рядятся Страшные Кудеса: "Волки (Собака), Лошадь, Козёл, Бык, Кот, Журав, Дятел, Курица (Петух)". Вернёмся к этим персонажам ниже.

Очень наглядна мужская дружинная обрядность в обычаях ряжения южных славян. Здесь мы также обнаруживаем Святочно-Масляничный период. Время "мужчин-оборотней", появляющихся в будничном сельском мире и совершающих свой традиционный обход. Термин "обход" устойчиво употребляется в мужской святочной обрядности.

Ряженые южных славян маскируются в те же образы, что и у восточных славян, и хотя мы можем встретить некоторые локально распространённые образы, например, Аиста, то он легко соотносим с Западнорусским Журавом или Цаплей. Чаще мы встречаем знакомый нам перечень: Коза, Медведь, Конь, Бык.

В руках у ряженых обязательные палки. В северо-восточной Сербии ряженые "рядились в вывернутые шубы, меховые шапки, мазали лицо сажей и обязательно носили с собой палку..." В Западной Болгарии "В руках дубовая или кизиловая палка". Как уже говорилось, боевая палка - одно из древнейших видов оружия наделённое большой мифологической нагрузкой. На наш взгляд, весьма важно для понимания функций мужских союзов в ритуале, отметить вооружённость участников, что должно, по-видимому, символизировать их принадлежность к воинской среде.

Болгарские Кукеры зачастую помимо боевых палок вооружены деревянными саблями, которые, не задумываясь при случае, пускают в ход: "В прошлом, как и в случае с процессиями колядующих две столкнувшиеся на пути дружины кукеров вступали в настоящий, реальный бой; убитых хоронили на месте битвы." Этот пример говорит в пользу предположения, что более жёсткие, почти без ограничений, не табуированные обрядовые бои, являются более древними, т.к. сохранность традиций кукеров в Болгарии невероятно хороша.

Такой вывод даёт нам основание полагать, что за современными мужскими обходами ряженых на Святки и на Масленицу стоит древний, позднее ритуализированный, обычай родовых дружин, сбора дани с контролируемой территории. Вероятно, прежде дань собиралась молодёжью призывного возраста (младшей дружиной), так как в существующей иерархии ряженых у Южных славян глава называется "дед", "дедо", "дедица". На Украине наряду с поединками медведей (которых в сказках часто табуировано, называют дедушками), борются "деды "Встреча ряженых парней разных территориальных групп завершалась поединком "дедов", в ходе которых они стремились отобрать друг у друга мешок с собранными при колядовании орехами. (Коломыйский р-н Ивано-Франковская обл.)".

Термин "дед" сравним с принятым на Северо-западе России "Атаман" или "Батька", т.е. старший мужчина. В современной армейской неуставной традиции термин "дед" сохранил своё прежнее значение - более опытный воин, наставник молодёжи, старший по возрасту, по призыву.

Мужская молодёжная дружина, предводительствуемая зрелыми мужиками, в древности выполняла совершенно конкретные боевые функции защиты своего рода и, наверняка, требовала некоторого "содержания", "налога" со своих односельчан.

В Болгарской традиции кукеров есть весьма показательные дружинные персонажи (два или четыре человека) "сборщики налогов". "Сборщики подати несут цепь, которой ловят окружающих, собирая "невыплаченные долги".

Действия болгарских "сборщиков подати" перекликаются с текстами Тверских и Новгородских колядок:

Опять появляется "дед", которого угрожают побить. Видимо, прежде это мог быть старейшина, может быть глава рода, обязанный обеспечивать выплату дани. В пользу этого предположения говорит и то обстоятельство, что эту колядку поют и тогда, когда никакого деда в доме нет. Из логики обряда следует, что это какой-то особый "дед", знание которого предполагается само собой разумеющимся обстоятельством.

Угроза наказать "деда" сопровождается угрозой угнать скотину. Вероятно, во времена расцвета родоплеменных дружин были оформлены и закреплены совершенно конкретные "штрафы" за отказ от уплаты "налогов на армию", отразившиеся в песенных формулах.

В другой колядке встречаем угрозу побоями:

Невольно приходит аналогия с поговоркой оставшейся после войны на территориях бывших в фашистской оккупации, приписываемой немецким солдатам: "Бапка, вотка, млеко, яйки, бистро-бистро!"

В праздничной ритуальной форме колядки мы чувствуем довольно наглый и требовательный тон голоса колядовщика, несколько сопоставимый с вымогательством, криком мытаря или оккупанта.

Чувствуя себя защитником родовой группы от людей и нечистой силы, ряженый артельщик использовал в эти особые дни все свои "особые полномочия". В некоторых сёлах юго-востока Сербии "...колядующие ведут борьбу с демонами, и сами уподобляются им: размахивают саблей или дубинкой, обследуют все закоулки двора, изображают бой с невидимым противником, битву друг с другом, устраивают в доме беспорядок. Требуя подарки, они угрожают хозяину...". К числу такого рода поступков ряженых можно отнести намеренное поколачивание, толкание, заваливание в снег и измазывание сажей всех встречающихся на пути и находящихся на гулянии.

Повсеместно совершатся обрядовое святочное воровство и хулиганство: кража дров, накрывание стеклом печной трубы и т.п. В Верхнем Помостье этот обряд называется "заламыванием", к нему готовятся, надеясь защититься от молодёжи, что редко удаётся.

И хотя эти шалости могут сопровождаться отламыванием (незаметно) крылечек и стаскиванием их в одно место за деревней, затаскиванием саней на крыши домов (В с. Кушалино в 70-х г.г. несколько раз ставили трактор на крышу автобусной остановки), запирание входной двери, кража дверей и калиток на это не принято обижаться. У местных жителей удачное заламывание вызывает смех и веселье. Занимается этим, как правило, молодёжь.

Бросается в глаза сходство вышеописанных славянских обычаев с культами тайных союзов, описанных С. А. Токаревым. " Система тайных союзов почти всегда и везде включает в себя одни и теже, вполне определённые верования и обряды, органически связанные с этой системой."

Вот некоторые характерные черты поведения членов меланезийского тайного союза "дук-дук": "Появляясь в масках в деревне, члены союза наводят панику на население и под разными предлогами вымогают разные ценности. Непосвященные должны верить, что перед ними - духи умерших, а не люди; всякое неуважение к действиям членов союза карается штрафом."

Характерно, что члены тайных союзов стараются поддерживать у непосвященных страх перед страшными существами, в которых сами не верят. " Известны только те представления, которые внушаются непосвященным, но в которые не верят посвященные. В момент приёма в союз новый член узнаёт, что страшные рассказы о духах, которыми пугают непосвященную массу - выдумки. Что тот таинственный шум, доносящийся из леса, который выдаётся за голос духов, имеет более простое происхождение и т. д. Но в то же время посвящаемого обязывают поддерживать благочестивый обман среди непосвящённых."

Для поддержания своего авторитета и укрепления суеверий среди непосвященных, члены союза должны были регулярно вроводить специфические акции : " Время от времени союзы эти "оживают", члены их изготавливают новые маски, устраивают в своих лесных убежищах страшный шум, нарядившись, бродят по окрестностям, даже ломают дома; считается, что в это время тамате (назв. Союза) " запирает страну"."

Тайные союзы возникшие по мнению А. С. Токарква в эпоху первобытной общины, являются одной из "...зародышевых форм примитивной госудаоственной власти" Любопытно, что профанизировавшись и смягчившись, значительное число черт обрядности тайных мужских союзов сохраниллось в практике бойцовских артелей, и просуществовало у восточных славян, вплоть до второй половины XX-го века.

Нам кажется, что в обычае "заламывать" сохранилась архаичная форма подготовки боевой молодежной дружины к реальным диверсионным и разведывательным действиям. Ведь снять ворота с калитки, унести крыльцо, сделать всё это незаметно, притом, что почти у всех во дворе собаки, нужна определённая сноровка.

"Главным занятием членов "волчьих" и "медвежьих" союзов были разбой и война с врагами своего племени, а также охота.". Среди исторических примеров подобной подготовки сразу вспоминается древняя Спарта, где ловкое воровство даже поощрялось. Также организовывались хорошо продуманные набеги на поселения илотов. Цель таких набегов была разрушить имущество противника, а иногда и убить его самого, главное же, сделать это всё незаметно.

Подобная игра "дарвеба"- "набег" существовала у хевсуров, она проводилась взрослыми в день Нового года (выд. Мною. Г.Б.). "Старейшина села собирал двух- трёх самых ловких и давал им указание- незаметно пробраться в какой- либо дом и унести оттуда что- либо незаметно для хозяина дома. Если это удавалось сделать незаметно для хозяина дома, то "дань" относилась к святилищу, где собиралось всё население от мала до велика. Тут старейшина объявлял о том, что такой-то или такие-то потеряли чувство бдительности и подлежат порицанию. Наказанием им был смех, остроты, шутки сельчан, а также они должны были доставить к общему столу праздничного пива. В случае, если кто - либо из "похитителей" бывал схвачен, то его привязывали к столбу и высмеивали. (...) Эта игра проводилась именно тогда, когда все были заняты торжествами праздника."

Скорее всего, подобным же образом выглядела древняя подготовка молодёжной части боевой родовой дружины славян сохранившаяся в отдельных элементах, в виде ритуальной схемы или праздничной святочной игры до наших дней.

К этой системе подготовки молодёжи можно отнести и проникновение в чужие огороды летом.

Интересно формулируется цель этих акций "У всех же надо яблоки попробовать, чтоб знать какие где". Т.е. на первом плане стоит не обогащение за чужой счёт, а желание проникнуть в запрещённое место не замеченным. "Лазанья" по чужим огородам являлось поводом для хвастовства и вменялось в доблесть.

Все эти действия совершались всегда коллективно и требовали высокой организации.

Ритуальное похищение ворот и их поломка (запирание) вероятно, сообщало хозяевам об их никудышности и об удали боевой дружины "Я хожу, где хочу".

Хорошо иллюстрирует этот ритуальный жест частушка под драку:

Учитывая вышесказанное, мы можем несколько по-новому, символически осмыслить поступок ушкуйников, вывезших в Новгород из Швеции в 1187 году тяжёлые литые ворота. "...приходили на судах в окрестности Стокгольма, убили Архиепископа Упсальского, взяли 14 июля древний торговый город Шведский Сигтуку опустошили его так, что он уже навеки утратил своё прежнее цветущее состояние, и вместе со многими драгоценностями похитили серебренные (медные) церковные врата, которыми украсилась Соборная церковь Новгородская". Их действия в точности повторяют святочные "заламывания", не только похищения и привоз трофея, но и ритуальное посрамление противника.

Обрядовое овладение "входами" мы можем найти в символике ославления гулящей девки, которой мазали дёгтем ворота, видимо, проводя аналогию грязного входа в дом с "нечистым" девичьим лоном.

И в битье стёкол в недружественной деревне:

Не исключено, что легендарный поступок князя Олега в (907.г.?) (приколачивание к воротам Царьграда своего щита) был жестом из разряда боевых молодежных забав и мог семантически прямо восходить к молодежным святочным "ученьям" боевых славянских дружин.

У всех народов молодёжь, проходящая инициацию, обязательно изолируется от общины. Там молодые люди получают новые знания о мире, о себе, о своём месте в нём.

Прекрасный образ такой боевой молодежной дружины нам рисует А.С.Пушкин в сказке "О мёртвой царевне и семи богатырях". Одиноко стоящий в лесу дом, семь юношей, живущих там, промышляющих охотой и, вероятно, войной, без женщин, без родни. Так мог выглядеть "мужской дом" славян периода родоплеменной организации. На наш взгляд, именно в этих домах-центрах мужской артельной культуры должна была генерироваться практика и мифология мужских военно-охотничьих союзов.

В русских сказках, былинах, песнях, в старинных литературных памятниках мы замечаем развитый поэтизированный образ боевого зверя, возможно, племенного или кланового тотема древних славян. Авторы любуются его ловкостью, грацией, награждают эпитетами "Златорогий" (тур), "Ясный сокол", "Буй-Волк", "Буй-Тур". "Кот-Баюн".

Многие герои богатырских сказок ведут своё происхождение от животных (родовой тотемизм по С. А. Токареву). Ивана Быковича родит корова, съевшая златопёрого ерша, Сучье рождение - сын собаки, отведавшей хвост золотой щуки, Иван - Кобильников сын, старший брат над Солнцевым сыном и Месяцевым сыном, Иван - Медвежье ушко - сын медведя и др.

Обращает на себя внимание повтор, перечисление почти всех тех сказочных, животных-прародителей богатырей образ, которых принимают ряженые артельщики.

Некоторые герои отдаются на воспитание чудо зверям, богатырям - оборотням, не те ли самые "деды" имеются ввиду? Так, Волк-Медный лоб (медный, т.е. прикрытый шлемом?) уводит двенадцатилетнего Ивана царевича к себе в лес, кормит его, бережёт и учит. В Чудесной охоте звери отдают герою своё молоко (подобно Рому и Ромулу), а молочное родство почиталось почти наравне с кровным. В другой сказке Иван царевич женился на сестре Буй-Волка и в дар получает родовой меч - кладенец.

Наиболее ярко образ боевого зверя выражен в сказке "Буй - Волк". Он предстаёт перед Иваном царевичем, то, как воин с мечом, то, как богатырь - волк: "Да, Иван- царевич, за тридевять землями, за тридесять морями, за тридесятым царством есть дремучий лес. В этом дремучем лесу находится заколдованный замок, в этом замке проживает Буй- волк богатырь со своею матерью. У него есть меч - кладенец. Не надо никакой страты и ничего - он может сам рубить."

В древнерусском языке отсутствующий звук "ф.", произносили как "хвэ" (например, голихве, конхвета, охвицер и т.д.). Звук "ф." появляется у нас из западной Европы и довольно поздно. Не может ли германский "wolf "быть синонимом с русским словом "вол(хв)". Богатырь Вольга, так любивший оборачиваться волком, звучал бы в южнорусских говорах как Вольха или Вольх. Не исключено, что именно о них, волхвах ("дедах"?) - воинах и мудрецах прошлого, носителях древнейшей воинской традиции "ряженых", "окрутчиков", "оборотней", читаем мы в сказках. Средневековый историк Олаус Магнус рассказывает в книге "История готов, шведов и вандалов", что балтские "волчьи" союзы, ещё в средневековье, нападали на селения, грабили и убивали людей.

Клановый тотемизм возникает вместе с ранними родовыми общинами, в которых предания о тотемах бытуют в форме сказок для профанов, а тайный смысл тотемных мифов открывается только посвящённым, прошедшим необходимые этапы инициации.

"Самое существенное в этих культах - это резкое разграничение их изотерической и экзотерической стороны, строгая тайна окутывающая ритуал инициации от непосвящённых." Видимо поэтому лишь после поединка и испытания Буй-Волк раскрывает Ивану царевичу, как устроен мир.

Таким образом, смысл священных преданий остается, скрыт от современных исследователей нашей темы, т.к. с исчезновением института инициаций культура тайных толкований мифов становится почти недоступной. В нашем распоряжении оказываются лишь тексты, которые адресованы непосвящённым.

В соответствии с принципами сохранения священной информации от профанов находится и поведение ряженых мужских артелей. Они не только неузнаваемы, но и страшны (Страшные Кудеса), опасны, они являют собой образы "лесных зверей" и" злых духов". По мнению С.А. Токарева, в большинстве случаев инициируемым объяснялось, что всех этих духов нет, но что это страшная тайна, которую нужно хранить; непосвящённые должны испытывать страх как перед несуществующими духами, так и перед прошедшими инициацию, что мы и наблюдаем, почти повсеместно, в обрядах Святочно-Масляничного периода.

Культ боевого зверя-союзника у славян складывается в среде древних охотников и в боевых дружинах. Этим общественным объединениям, вероятно, был наиболее близок образ зверя-охотника, хищника, вожака стада (Бык, Конь), хищной птицы (Сокол, Орёл, Ястреб), храброй бойцовой птицы (Петух, Журавль). Воины и охотники, даже современные, не могут не восхищаться боевыми качествами животных. Уважение и любовь к ним часто перерастали в чувство внутренней близости, за ними наблюдали, у них учились приёмам охоты и способам боя.

Нередко образ боевого зверя становился эмблемой князя и, соответственно, и его "клана" - дружины и вотчины. Примером могут служить сокол Рюриковичей или лев Владимиро-Суздальского княжества.

У воинов древности охота была не только промыслом, но и забавой, средством поддержания необходимой боевой готовности. Охотник, а тем более устойчивая группа, довольно легко и точно могут перенять способы боя и манеру движений любимого зверя.

Скорее всего, из этой традиции подражания боевым зверям складывается опыт боевого пляса, со всем устойчивым набором характерных движений, являющийся, древнейшим способом подготовки к экстремальному действию или событию.

Боевой пляс.

Боевая пляска проходила традиционно в одних и тех же местах, могла затеваться в откупленной избе или в любом месте, где начиналась драка.

Если на Бузу не приходили чужаки, то драка обычно не происходила, поломавшись в кругу и померившись силами, ребята расходились, не доводя дело до настоящей драки.

Летом бузились практически каждый день, поздно вечером после работы. Зимой редко - один-два раза в месяц, ежедневно бузились только в святки и на праздники. Зимой обычно откупалась изба.

Ребята вставали в круг (обычно в несколько рядов), гармонист садился на специальную лавочку, или играл стоя. Кто-то выходил плясать и вызывал себе партнёра, втыкая перед ним в землю нож, если бузились в избе, то нож втыкался в потолок. Нож мог заменяться топором, но редко. Вызвать могли также голосом или топнув перед соперником ногой. Начинали с толчков локтями, предплечьями и плечами, потом принимались наносить удары, если "злобы" не было, то удары были несильные.

Могли выходить в круг и выкликать - "Ты на меня, я на тебя!" и показать на кого-то рукой.За одного и другого бузника могли выходить помощники, их могло быть по два, три и более с каждой стороны. Частушки пели все, но мог и бузящийся. Выйти из круга можно было свободно, сказав: "С меня хватит!", и махнув рукой, тогда выходил кто-нибудь другой.

По другому сценарию, в кругу находилось всегда не более двух соперников, причём можно было выйти вместо кого-то "заступить" и продолжить бузиться как бы от его лица или от его артели.

Во время Бузы можно было плясать и в присядку, но после войны (1941-1945.г.г.) таких плясунов стало мало. В присядку плясали чаще "Под-русского" и "Под-барыню", но и в Бузе это разрешалось, сочетая с "ломанием". Вприсядку, кувыркались, ходили колесом, подпрыгивали, вставали на руки, нанося удары ногами, опускались на корточки и делали подсечки. Если "Буза" была с тростками и не выливалась в драку, то плясали, как бы имитируя бой, нанося друг другу палочные удары больше по тросткам, чем по телу "чтобы постучать". Во время пляса стоящие в кругу могли прихлопывать и подпевать. Кроме гармони бузились под балалайку и под гусли. В Рамешковском районе могли плясать под один бубен, сделанный специально для бузы из собачьей кожи, на святки под игру ножом на заслонке иногда "под- язык. Буза в избе очень часто перерастала в драку "втёмную". Такая драка начиналась, обычно, с того, что кто-то начинал играть "Бузу"и втыкал нож в потолок. Бойцы начинали ходить вокруг воткнутого ножа, своеобразным хороводом топая и приплясывая. Внезапно кто-нибудь бил лампу и тогда начиналась драка "втёмную". Прежде чем разобьют лампу, артельщики старались собраться вместе, перейти к своим. "Дрались в избе: били тростками лампы и в темноте начиналась ножовщина". Во время боя "втёмную" главной целью одной партии было добраться до гармониста и порезать ему меха, а другая партия защищала его и старалась выгнать противоборствующих из избы. Заканчивалась тёмная обычно оттого, что гармонист сам прекращал играть или его заставляли прерваться силой.

Во время боя "втёмную" использовалось немало уловок, которые раскрывают с неохотой. Например:

1. Боец дрался с вытянутой вперёд рукой и ею ощупывал противника, чтоб опознать, прежде чем нанести удар ножом.
2. Закатывали рукав на левой руке, чтоб по чужой голой руке распознать в темноте своего.
3. Девки носили платки, и их определяли на ощупь, дотронувшись до головы. Гармонисту повязывали в темноте платок, чтобы его не узнали, и он смог играть подольше.
4. Около гармониста стояли несколько "резаков", не подпускавших к нему противников.
5. Девки старались выскочить в окно, спрятаться в подпол или под лавку, находящихся внизу не резали.
6. Входили в бой на корточках, чтобы избежать удара, нацеленного в грудь.
7. Отличали своих от чужих по запаху.
8. Отличали своих по условленному выкрику или определенной частушке, иногда приговаривали во время боя и по этому можно было узнать в темноте своих.
Драки "втёмную" начинались, как правило, поздним вечером или даже ночью, поэтому естественное внешнее освещение совершенно не помогало. В этих схватках почти всегда были раненые, бывали и убитые, но, на удивление, нечасто. Такие бои проходили нечасто, в среднем, несколько раз в году.
Подобные бои осмыслялись как ритуальные, поэтому нередко и месть оформлялась чертами обрядности боя "втёмную". Так, в селе Кушалино из мести убили парня "Во всей деревне отключили свет, а когда включили, то у него голова отрублена". Бой "втёмную" позволял скрыть конкретного убийцу, практически невозможно было определить, кто из сорока, пятидесяти человек, находящихся в избе, ударил в темноте ножом, обычай давал возможность избежать личной мести.

Базлов Г.Н.

Наверх