№8 2003 г.         

Я хоронил их всех...

Отпевал в церкви. Юля и Дима умерли от СПИДа совсем недавно. Юля, а через 8 месяцев — Дима. Миша и Вадим умерли в тюрьме... Володя, Маша, Таня и Андрей, два Жени, Лариса, Ольга... Их нет. И не будет уже никогда.

Двоих из них застрелили. Два Жени. Их кумарило, нужно было найти денег на дозу. Денег не было. Они пошли к казино и наехали на первого встречного. Вынули нож и... получили по две пули в лицо. Гробы не открывали. Ещё одна, Оля, прочитала в “Птюче” или в “Оме” про модную американскую фишку: человек лезет на крышу большого (очень большого) дома, вмазывает себе пять-шесть-десять доз (убиться!), прыгает с крыши и, не долетев до земли, умирает, бабочкой выпархивая из тяжелой несуразицы тела и летя навстречу сверкающей спирали солнца... На землю падает лишь мёртвое тело.

Саша умер в больнице. Случился передоз. А когда титаническими усилиями врачей его вытащили с того света, он не мог есть. И пить. Совсем. Его пытались искусственно питать, но организм, изувеченный героином, чернягой, винтом, джефом... отказывался жить. Когда его хоронили, тело весило 42 кг.

Лариса и Маша, дочери состоятельных мам и пап, лечились у известных целителей, заплатили по 22 тысячи треклятых долларов и кончили петлёй. Что? Судиться? Да Бог с вами.

Все были русскими, молодыми, крещёными. У многих из них остались дети.

А Макс жив. Мы не то чтобы дружили. Так, ездили вместе на “точки”, “вмазывали” друг друга, “торчали” и много-много говорили. Я встретил его совсем недавно. Ездил на Рождество в монастырь, где послушником мой друг, бывший спортсмен и бандит. И вдруг в батюшке, который исповедовал, я узнал Макса. Иеромонах Захария, так теперь звали Макса, меня совсем не узнал. Я исповедовался у него, он меня благословил, и я назвался. Мы обнялись, расцеловались. И я видел, как всю длинную Рождественскую службу он улыбался. А я плакал от радости.

Ах, как хотелось бы мне рассказать вам, мои незнакомые друзья, всё подробно: про музыку, которая имела и смысл, и цвет, и вкус, но лишь после трёх “кубов”, про дурдом, где кулаки санитаров, сульфазин, аминазин, галоперидол, растяжки и мокрые простыни сплелись в памяти в один клубок, имя которому — боль. Как хотелось бы мне рассказать вам о том, ЧТО и КАК “вставляет”, какие “приходы”, “глюки” и “трипы” случаются. Какая “дурь” КАК “нахлобучивает”. И как “кумарит” потом, когда весь бесконечный и прекрасный Божий мир сжимается вдруг до размеров булавочного острия, которое колет, колет в каждый миллиметр твоего тела, твоего мозга. Когда миллионы мыслей отпадают, как волосы, и остаётся одна. Она гвоздём сидит в этом бушующем океане боли — ДОЗА. Где взять денег, кого “развести на лавэ”, кого “нагрузить”, у кого взять в долг, что продать (да уж год, как нечего). И мысль, столь одинокая и сильная, бьётся, бьётся и почти всегда находит выход... Но звонят те люди, и приходят те люди, и встречаешь тех людей, и врёшь, врёшь, врёшь беспрерывно. И боишься. Всегда боишься... Ментов, людей, у которых занял, соседей, которые не спят ночами от твоей музыки, и всех, всех, всех. Но появляется ОН. У НЕГО — ЕСТЬ. Но он не даёт в долг, а денег у тебя нет. И ты делаешь всё, что он говорит. ВСЁ. За “дозу” ты можешь украсть, отнять у близких, у ребёнка, избить, убить. Это — безумие. Это — одержимость.

Человека тревожного, человека “на измене” — всегда видно. Мутные, белые, с крошечными зрачками, блуждающие глаза, замедленно-быстрые (именно так) движения, тягуче-сбивчивая речь. Господи, помилуй... Как БОЛЬНО помню я всё это...

Человек обычный, материальный, мирской, видит в “торчке” распущенность и проблемы психофизического свойства. Человек же православный, христианин понимает, что любая психическая болезнь есть болезнь души, душевная болезнь. Любая дурная привычка — это страсть. Любая страсть — это бес. И, соответственно, чем более страсть, тем более бес. И не распущенность движет человеком, когда с безумными белёсыми глазами он совершает что-то жуткое. Нет. Им движет бес — тёмный лукавый дух злобы, совершенно конкретная сущность, не материальная, разумеется. Этот дух пядь за пядью завладевает душой несчастного, лишая его воли, сковывая ужасом. То есть, говоря о наркомании, следует говорить об одержимости бесами.

Современная наркология и психиатрия отказываются объяснять явные случаи беснования. Любому батюшке, совершающему требы в больницах (в данном случае психиатрических), известны случаи, когда некоторые больные при совершении церковных обрядов начинают бесноваться. Они рычат, воют дикими голосами, изрыгают проклятья, их корёжит. В мою бытность пациентом такой клиники мать одного парнишки наркомана, по совету батюшки, взяла с собой бутылочку со святой водой. Хотела попоить и умыть сына. Она ещё не вошла в ворота больницы(!), а бес внутри парня уже завывал сиреной, рычал, визжал и материл на чём свет свою маму. Он требовал не пускать маму в отделение, кричал, что знает, ЧТО она привезла, и пусть она ЭТО немедленно выбросит, хотя не знал и знать не мог ни про святую воду, ни про молитвослов.

В известном фильме на эту тему ”Trainspotting” (“На игле”) герой “завязывает” сам, крадёт общие деньги и, открывая дверь, выходит в мир. Я не верю. Совсем. Конечно, я знаю людей, нашедших в себе силы, нашедших опору в близких (но посмотрите, ЧТО стало с нашими близкими, пока нам было так хорошо) и “подвязавших”. Но как мало их и как много других — тех, кого знал я, и тех, кого знаете вы. А как, интересно, живут те дилеры: Шаблтай, Джага, Урюк, Максимыч, Лина, Вова-с-Пятницкой? Какие муки уготованы им в аду за тысячи “конченых” жизней и смертей моих братьев и сестёр, кои “подсели на дрянь” благодаря им! Я помню всех их... И речь идёт не исключительно о наркомании. Есть алкоголизм и тысячи тысяч разрушенных семей, искалеченных судеб, брошенных детей. Есть зависимость от табака, когда попадая в ситуацию, где сигареты исключаются, человек сходит с ума и т.д., есть новомодные мании, например, зависимость от TV, видео и компьютерных игр, когда люди среди ночи вскакивают, бегут к экрану и только тогда чувствуют с

ебя спокойно. Соответственно, без TV и компьютера у них “срывает крышу”, как у Бивиса из известного мультика. Это тоже род одержимости.

Можно ли “соскочить” самостоятельно? Со всей ответственностью искушённого человека заявляю: НЕТ. Существует масса известных любому наркоману со стажем способов “спрыгнуть”, “сорваться”, “подвязать” и т.д. Но они и ломаного гроша не стоят без:

1. Веры в Бога.

2. Помощи близкого человека.

3. Остатков собственного желания и воли.

И никакая чистка и фильтрация крови, никакая самая изощрённая психотерапия не помогают до конца. (Поинтересуйтесь, кстати, что потом становится с пациентами хвалёного киргизского целителя, какие им снятся сны и какие демоны поселяются в их душах после сеансов). Надежда может и должна быть только на Бога да на близкого, бесконечно терпеливого и доброго человека. А все оккультные и магические практики, все вместе взятые йоговские упражнения, все входы и выходы в тонкие пространства, все путешествия за пределы, все ребефинги и прочие дыхательные системы, всё это — ветви одного и того же древа. Произрастает сие древо от начала мира. Имя ему — ЗЛО. И как не может одна бескрылая птица научить другую, такую же бескрылую, летать, как не в состоянии один слепой указать другому слепому дорогу, так и в этой беде, по большому счёту, не может помочь ни маг, ни психотерапевт. Да, станет легче. Да, может быть, перестанет ломать. Но что дальше? Без понимания и осознания истинного смысла того, что называют “изменённым состоянием сознания” или, попросту, “приходом”, нечего даже и пытаться решить проблему.

Представьте себе паровоз. Он едет по рельсам со скоростью 70 км в час. Угля достаточно и для такой скорости, и для дальности пути, но вот машинист решает поддать пару. Он бросает в топку больше угля, паровоз катит уже быстрее, ещё быстрее, ещё... А угля все меньше, и до конечной станции его совсем не хватит. Да, человек “вмазывает” два-три “куба”, ему хорошо (да так ли это?), но потом неизбежно — плохо. Почему? Да потому, что в наркотике нет энергии. И в сторону физиологию! Силы для “выхода” и “прихода” даёт вовсе не ЛСД, морфий или героин. Нет. Это ТВОИ СИЛЫ. Ты берёшь их у себя и не в долг, а навсегда. И если сегодня ты “закидываешься” и едешь быстрее, то завтра горючего у тебя не будет. И взять его уже будет НЕГДЕ. Ты крадёшь у себя. И наивная глупость полагать, что “дрянь” сама по себе что-то значит. Нет и нет. Наркотик — это маленькая воровская отмычка в духовный мир (недаром и “spirit” переводится и как “спирт”, и как “дух”). Это только отмычка. Психбольницы многострадальной нашей родины полным-полны спятившими, бледными и тощими мальчиками и девочками, которые когда-то вышли в “астрал”, но забыли дорогу назад. Как помочь им всем? Как докричаться до оглушённых героином мозгов и сердец?

Меня же выдернула, как морковку из грязной земли, вера в Бога. И молитвы близких.

P.S. Иеромонах Захария, когда был ещё Максом, лёг однажды ночью на рельсы и стал слушать корни (была у нас такая игра). И когда товарный поезд был уже рядом, два каких-то молодых парня подхватили Макса под руки и оттащили на тропинку рядом с путями. Макс говорил, что с тех пор поверил в Бога.

Сергей Ржевский [Нарконет]