|
 Ни для кого не секрет,
что при той образовательной политике, которую проводит современное руководство
России, настаивая до сих пор на пагубном принципе отделения школы от Церкви,
преподавание истории религии зачастую является основным, если не единственным
каналом христианского просвещения молодежи. Религиоведческие курсы под разными
наименованиями достаточно часто вводятся в школах, колледжах, лицеях и других
учебных заведениях вплоть до Вузов. Однако, как это уже всем очевидно, нередки
случаи, когда под вывеской преподавания религиоведения в систему образования
проникают различного толка сектанты, и вместо просвещения дети получают яд
восточной “эзотерической” духовности, оккультной и языческой мистики. Порою
такое обучение представляет собою угрозу попадания в тоталитарные секты и даже
прямого нравственного растления. Именно поэтому так важно добиваться, чтобы
преподавание истории религии велось православными людьми. Для обоснования
необходимости этого достаточно, на наш взгляд, сослаться на ту огромную роль,
которую православное христианство сыграло в деле формирование русской нации и
русской культуры. Да и для вхождения в мировую культуры гораздо полезней
изучить православие, чем любое сектантское учение: мировая культура не знает
философов-баптистов, поэтов-адвентистов, художников-мунитов… Православие же —
культуры всей Европы до века и совершенно уникальная и глубокая половина европейской культуры последних девяти веков.
Подавляющее большинство
детей, сидящих в классах, считают себя русскими и хотят быть русскими,
многие крещены в православной Церкви, а потому было бы прямым нарушением
конституционных прав личности пытаться навязывать им чуждую их наклонностям и
убеждениям идеологию. И не надо считать такую позицию проявлением религиозного
обскурантизма и фанатизма: чтобы иметь возможность осуществить свое
конституционное право на сознательное и свободное отношение к иным
культурно-религиозным установкам и учениям, необходимо, прежде всего, хорошо
знать свою собственную культуру и родную для себя религиозную традицию. К
сожалению, слишком многие русские люди православных основ своей родной культуры
не знают.
Учитывая все это, можно
понять важность максимального использования учебного курса истории религии для
образования душ наших детей. Пора ведь вспомнить, что образование
состоит в сообщении человеку некоего образа, а именно — в раскрытии образа
Божьего, составляющего сердцевину его личности. Исходя из некоторого
личного опыта преподавания этого предмета, я попробую выделить наиболее, на мой
взгляд, важные акценты.
Во-первых, — по древней
мудрости: “врач, исцелись сам”, — учитель,
научись сам. Было бы идеально, если бы учитель сам был человеком
церковным, этим сразу снимаются многие вопросы и затруднения. Церковная жизнь,
исповедь и причастие, благословение духовника преподадут такую помощь Божью,
что с избытком восполнится и недостаток каких-то знаний, и недостаточное умение
говорить в аудитории о вещах духовных.
Во-вторых, если
говорить об основах построения курса, то я предложил бы два, на первый взгляд противоположных,
но на деле взаимодополняющих принципа: 1) христоцентризм,
то есть необходимо, излагая любую тему, иметь ум свой во Христе. Рассказывая о
любом религиозном учении любой эпохи любого народа, видеть его и показывать его
в перспективе христианства. Ибо, ведь, действительно, Бог один, и человечество
едино, и, по большому счету, религия, как связь человека с Богом одна и едина
во множестве своих региональных и исторических неправославных проявлений, так
или иначе затемняющих ту высшую и полную истину, которая дана нам в Иисусе
Христе. Свет Христовой истины светит даже во тьме, как сказано апостолом, “и
тьма не объяла его” (Ин. 1:5), этот-то свет и следует ясно показать. Но эти
евангельские слова имеют два смысла: “не объяла”, значит, — не поглотила, не
победила, но и — не поняла, не приняла, а потому с христоцентризмом обязательно
должен сочетаться 2) акцент на
различиях, — всюду необходимо ясно показывать реальные различия
религиозных учений и культов. Очень важно наглядным образом продемонстрировать,
что религии отличаются не второстепенными подробностями, а принципиальными
эсхатологическими упованиями, что в сфере духовной существуют и тупики, и
извращения первоначальных установок, и опасные ловушки, что эта сфера является
местом проявления непрестанных усилий диавола исказить божественную истину и
совратить людей на их пути к Богу. Цель курса истории религии состоит, таким
образом, в том, чтобы осветить духовную историю человечества светом Христовой
истины, показать в этом подлинном свете ее многообразные проявления.
По ходу же изложения
исторического материала наиболее важными являются следующие акценты.
В первых же вводных
темах следует продемонстрировать:
1. Невозможность понять происхождение религии “по Дарвину”. Все
попытки такого рода основаны на подмене: вместо того чтобы объяснять, как могла
религия возникнуть из естественных условий жизни высокоразвитых животных
предков человека, говорят о том, как она возникла у человека, заранее
предполагая, таким образом, ее наличие. Вместо того чтобы описать, как могут
религиозные понятия возникнуть у существа, таких понятий лишенного, неявно
предлагают поставить себя на место дикого предка человека, а в этом
случае все вопросы решаются легко: ведь у того, кто ставит себя на это место,
религиозные понятия уже есть, даже если он атеист. Вместо того чтобы
действительно, как декларируется в начале, объяснить религию естественным
образом, рисуют ситуацию совершенно противоестественную: человек бессилен перед
природой, подавлен ее величием, необъяснимостью, господством стихийных сил, он
находится в страхе перед миром, терпит поражения в борьбе с ним, он совершенно
не приспособлен к миру, он напоминает маленького котенка, выброшенного из дому
под дождь на улицу — но позвольте?! Откуда он такой взялся? Если его из рая
выгнали, то все понятно, а если он произошел от сытой и незакомплексованной
обезьяны, которая себя отлично в мире чувствует, то нарисованная картина
совершенно абсурдна.
Очень важно раскрыть тот факт, что религия не может возникнуть из
магии, — напротив магия возникает как деградация и вырождение религиозной
жизни. Если я маг, то я сам хозяин положения, мне в таком случае не нужен
никто: из магии нет выхода к религиозному чувству. Не менее важно показать и
то, что только монотеизм может быть изначальной религией: многобожие может
возникнуть лишь как деградация веры в единого Бога.
2. Невозможность каких бы то ни было противоречий между религией и
наукой. Вопросы, поднимаемые религией, стоят вне компетенции настоящей науки,
вопросы, поднимаемые настоящей наукой, не могут иметь решений, предзадаваемых
религией, хотя, безусловно, раскрытие наукой удивительной целесообразной
разумности мира дает обильную пищу религиозному уму. Основные проблемы, которые
решает религия, это, во-первых, преодоление смерти, во-вторых, преодоление
отчужденности людей друг от друга. Наука же не способна даже поставить эти
проблемы, она не способна даже почувствовать, почему смерть и отчуждение
представляют для человека проблемы, что же в этих явлениях проблематичного.
Выходя за рамки науки, ученый (как и всякий человек) может остро переживать
подобные вещи, но стоя на почве научного подхода к человеку и миру, он стоит
вне этих проблем.
3. Духовная полнота человека (в смысле индивидуальной личности,
общества или всего человечества) никак не зависит от уровня его технической
развитости. В той истории, которую мы знаем документально, такая независимость
есть очевиднейший факт: Гомер жил в обществе на несколько порядков менее
развитом, чем современное, но в духовном смысле явно стоит не ниже современных
поэтов. Софокл, Платон, Конфуций, Лао-цзы, Августин, Будда, Данте, Леонардо да
Винчи, Бах, Андрей Рублев, Гете, Шекспир, художники верхнего палеолита, Моцарт,
Стравинский, — кто выше и кто ниже в этом ряду, который можно продолжать? Это один
уровень, несмотря на огромную разницу материальных условий, в которых жили
эти гении, и тех технических средств выражения своих замыслов, которые они
имели. Верхнепалеолитическая живопись по единодушному заключению современных
художников своей художественной выразительностью затмевает современное
анималистическое искусство, это уровень гениев. Люди, жившие в пещерах, при
всей своей технической неразвитости, в смысле духовном были равны нам.
Говоря о доисторических
формах религии, необходимо проакцентировать наличие изначальной веры в будущее
телесное воскресение мертвых, которая видна уже в погребениях, сделанных
неандертальцами. Все те подробности погребального обряда, которые могут быть
восстановлены по данным археологии, символически утверждают неокончательность
смерти человека. Необходимо показать неразрывную связь религии и морали, а
также религиозные истоки возникновения искусства, письменности и государства.
Обратить внимание на то, что и древнеегипетская религия и индуизм скрывают под
оболочкой многобожия поклонение единому Богу, который явлен через множество
имен и обличий.
Вся ближневосточная и античная
религиозная традиция может быть понята как предчувствие христианства и
подготовка к нему. Государство в Древнем Египте и Месопотамии возникает для
решения религиозных задач преодоления смерти и воссоединения с Богом, идея
царской власти формируется как идея спасительного посредника между Богом и
народом, человека, чистого от греха, а потому всегда сохраняющего контакт с
миром божественным и через себя такой контакт обеспечивающего всему своему
народу. Как следствие острого переживания своей греховности и из стремления
восстановить утраченную связь с Богом формируется идея таинств.
Жертвоприношение возникает еще в палеолите как выражение неизбывной жажды
причащения божественному бытию (оно может вырождаться в магию,
делаясь тотемизмом, но изначально жертвоприношение остро религиозно), в
последние же века до нашей эры языческий мир вырабатывает форму мистерий,
которая есть уже прямая подготовка великой благочестия тайны: явления Бога во
плоти (1 Тим. 3:16). Необходимо заметить также, что непосредственно перед
пришествием Христа мистериальное творчество угасает и как бы замирает, и тем
ярче видна уникальная новизна христианских таинств, христианской веры, которая
основывается на реальном воплощении всех дохристианских упований и чаяний, на
живом историческом явлении всего того, что угадывалось и ожидалось религиозными
гениями древности. Не христианство может быть сведено к дохристианским языческим
корням, как это тщатся сделать противники Христа уже две тысячи лет, а наоборот
— вся дохристианская и внехристианская религиозность только и может быть
по-настоящему понята исходя из христианства, из Христа, как корня всякой
религиозной жизни. Не в христианстве отголоски язычества, а в язычестве
отголоски христианства.
“Умы их ослеплены: ибо
то же самое покрывало доныне остается неснятым при
чтении Ветхого Завета, потому что оно снимается Христом.
Доныне, когда они читают Моисея, покрывало лежит на сердце их; Но когда
обращаются к Господу, тогда это покрывало снимается” (2Кор. 3:14-16).
Это относится не только к иудаизму, но и ко всей внехристианской религиозности:
“покрывало лежит на сердце их” и снимается оно Христом.
Индийская и дальневосточная
религиозная традиция может быть достаточно ясно понята при раскрытии двух
принципиальных изменений, произошедших в религиозной жизни этих народов:
во-первых, утрачивается понятие греха, само чувство греховности человека,
поврежденности его естества, а из этого следует, что спасение свыше делается
ненужным, человек может сам достичь всего, что ему нужно, — восточные учения и
направлены на тренировку сил самого человека, они даже уже и не понимают,
отчего, собственно, нужно человеку спасаться. Во-вторых, в этой религиозной
традиции утрачивается идея телесного воскресения и это приводит к утрате
понятия о личности человека, как уникальной тайне: изобретается учение о
переселении душ, а целью провозглашается либо растворение в надмирном Абсолюте
(Индия), либо растворение в Абсолюте естественном (Китай). Личность, как
явление и как понятие не существует на Востоке и это очень важно
продемонстрировать.
Указанные особенности
восточной традиции достигают высшего своего выражения в буддизме, поэтому
особенно нужно подчеркнуть диаметральную противоположность христианства и
буддизма: Христос жалеет людей за то, что они умирают и спасает их от смерти,
Будда жалеет людей за то, что они живут, и спасает их от жизни, для буддиста
жизнь — это страдание (первая великая истина Будды), а для христианина она —
блаженство, и целью является вечная жизнь, для буддиста же цель — вечная
смерть, нирвана. Подчеркнуть эти различия, наглядно проиллюстрировать их
совершенно необходимо, поскольку слишком много появляется лжеучителей, “синтезирующих”
буддизм и христианство.
Давая материал по
ветхозаветной еврейской религии, следует прояснить тот факт, что, судя как по
еврейскому Священному Писанию, так и, тем более, в свете Нового Завета весь
смысл существования еврейского народа, весь смысл истории его взаимоотношений с
Богом состоит в том, что, произведя евреев и воспитывая их в послушании, Бог
готовит рождение Мессии. Для этого Бог призвал Авраама, для этого испытывал его
веру, наставлял и укреплял Исаака и Иакова, для этого был плен египетский и
было избавление от него, для этого были сорок лет странствий в пустыне и для
этого дан Закон, для этого судили судьи и царствовали цари, для этого был Храм,
и разрушение его, и плен вавилонский, — для того, чтобы в конце концов, в
наступившей полноте времен шестнадцатилетняя Дева, смиренно вверяя всю Себя
Воле Божьей, сказала: “Се, раба Господня; да будет Мне по слову твоему” (Лк.
1:38).
Переходя к изложению
истории христианства полезно, с точки зрения методической, остановиться на том,
что Евангелия (да и все новозаветные тексты) являются одними из самых
достоверных исторических свидетельств, научный их анализ показывает, что они
все написаны именно в первом веке нашей эры и дошли до нас в очень большой
сохранности. Если, скажем, наиболее древняя рукопись, доносящая до нас текст
Платона, относится к веку, и таким образом, разрыв между моментом создания
текста и копией дошедшей до нас составляет полтора тысячелетия (и это
обычное дело для всех древнегреческих текстов), то для книг Нового Завета этот
показатель — не более ста лет, а для Евангелия от Иоанна — 20 лет.
Притом этих древних рукописей с новозаветными текстами огромное количество.
Игнорировать эти свидетельства невозможно при добросовестном отношении к
историческому исследованию, совершенным уже абсурдом являются попытки
(начавшиеся в веке) объявить Иисуса Христа мифической, легендарной личностью,
— вопреки всякой исторической очевидности.
Уяснение сущности
христианства возможно только через раскрытие уникальной Личности Христа, через
осмысление Богочеловечества Иисуса, Его Крестной Жертвы и Его Воскресения.
Важно показать неразрывность христианской веры и явления Церкви, вернее сказать
— тождественность христианства и Церкви. Вообще, говоря о христианстве,
полезно еще раз подчеркнуть, что религия, как таковая, есть всегда и прежде
всего некоторый способ жизни, не сводимый к словесному учению, а в христианстве
эта религиозная жизнь достигает своего высшего развития, христианство менее
всего можно понять из книг и рассказов, понимание его дается лишь через личный
опыт непосредственного прикосновения к святости, через личный опыт церковной
жизни. Поскольку же учебный курс религиоведения предполагает все-таки изложение
некоторого христианского учения о Боге и человеке, о вере и нравственности,
таковое учение может быть дано в виде развернутого комментария к заповедям
блаженств и некоторым основным пунктам Нагорной проповеди.
В вероучении ислама
важно показать проявления регресса и упрощения во всех отношениях: отказ от
догматов Троицы, Богочеловечества, утрата понятия о Церкви (о священстве и,
вообще, о таинствах), огрубление понятий о посте, милостыне, молитве, искажения
в нравственной сфере (отношение к женщине и к неверным). Разумеется, что здесь
необходимо соблюдать возможную тактичность, поскольку в аудитории могут
присутствовать и мусульмане. Изложение этой темы не должно оскорблять их
религиозных чувств. Здесь особенно уместно, не прибегая к явным оценкам,
акцентировать внимание на реальных различиях в вероучении и укладе жизни
христиан и мусульман.
“Все западные
христианские общества суть ереси против Церкви”, — писал А.С. Хомяков; именно в
свете этого может быть раскрыта сущность западных исповеданий (католичества и
протестантизма). Постепенное затемнение и дальнейшая совершенная утрата понятия
о Церкви необходимо показать, излагая историю западного христианства, и
продемонстрировать при этом, как эти процессы приводят к выхолащиванию
религиозной жизни Запада.
Говоря о русской
православной традиции, нужно подчеркнуть, что в случае восточнославянских
племен христианство легло на практически девственную почву. Если западные
народы, принимая христианство, имели уже за плечами длительную культурную
историю, имели развитые религиозные культы и богатую мифологию, то славянская
культура находилась в состоянии младенческом. Славянское язычество поражает
своей размытостью и неоформленностью: зачастую божества имели немного разные
имена и несколько разные функции буквально в соседних деревнях, языческие
капища очень редки, главная религиозная жизнь концентрируется в домах, ни
храмов, ни жреческого сословия, как такового, нет, главным мотивом религии
является, по всей видимости, культ предков, — все это соответствует
приблизительно основным чертам культуры неолита. Поэтому языческих
мотивов в русской религиозной жизни минимум на порядок меньше, чем в западной
Европе (одни карнавалы чего стоят, и западная церковь, в отличие от русской с
этими проявлениями язычества практически не боролась, церковники сами в них участвовали).
Весьма распространены рассуждения о “двоеверии”, “обрядоверии” и суеверии
русского народа, но русские философы и богословы пишут об этом именно потому,
что у русских это “болит”, потому, что русскому человеку невыносимой занозой
ранят душу всякие попытки “общения света со тьмой”, попытки наладить “согласие
между Христом и Велиаром” (2Кор. 6:14-15). На Западе же что в Средние века
языческие вакханалии четыре раза в год устраивали, и ничего не болело в душе,
что нынче братаются со всеми вероисповеданиями подряд, и ничего не болит… И
только с бревном в глазу поучают нас, от занозы страдающих…
Было бы очень полезно
рассказать и об основных действующих в России и особенно в Тюмени сектах: о
баптистах, адвентистах, — особенно об иеговистах, наступающих в последнее
время, — а в заключение курса дать следующие “правила религиозной
безопасности”, сформулированные диаконом Андреем Кураевым (см. брошюру “Все ли
равно как верить?”, я позволю себе дать их в пересказе):
1) Помните, — духовность двояка, она бывает добрая и злая, светлая и
темная, от Бога и от диавола, а значит, религия может быть как путем, ведущим к
Богу, так и тропинкой, уводящей от Него.
2) Даже если Вы атеист и не намерены прямо сейчас связывать себя с
какой-либо религией, выберите время, подумайте и решите “на берегу”: если, как
говорится, “жизнь прижмет”, а от этого не зарекаются, и мне захочется
обратиться к Богу, то я пойду в православный храм. Потому что когда и в самом
деле “прижмет”, там думать будет некогда, и пойдешь за первым же проповедником,
который попадется. Духовность вещь сложная (см. п.1) и начните осваивать ее со
своей родной веры, на которой стоит вся русская культура.
3) Если же Вам встретился проповедник, и Вы хотите с ним поговорить —
попросите его для начала представиться, рассказать, какую именно религиозную
общину он представляет, кем она основана и когда и чем отличается от других. Анонимность
(мы, дескать, просто христиане, мы, дескать, просто “исследователи Библии”) —
всегда начало обмана. Просто христиане на улицах к прохожим не пристают,
настоящие исследователи Библии по квартирам с листовочками не ходят, они
дома сидят и Библию исследуют, книги пишут, с докладами выступают. Кроме того,
любое исследование предполагает определенную установку, вот о ней-то и
спросите Вашего собеседника.
4) Помните, что многие секты маскируются под общественные и
благотворительные организации, часто бесплатные. Бесплатно бывает сыр в
мышеловке, и платить за бесплатное, например, изучение английского языка, за
бесплатные дискотеки и клубы по интересам людям часто приходится всем своим
имуществом и собственной душой, которая у человека одна и стоит дороже всех
сокровищ мира.
5) Выясняйте различия: чем та вера, которая предлагается Вам
отличается от других, от родного православия, не удовлетворяйтесь фразами о
том, что это все мелочи: если мелочи, то зачем было отделяться и создавать
обособленную секту, а народная мудрость говорит, что диавол прячется в мелочах.
6) Как бы убедительны ни показались Вам доводы собеседника и его
нападки на православную Церковь, не торопитесь принимать все на веру,
выслушайте и вторую сторону: найдите образованного православного человека,
придите в храм, поговорите со священником, выясните, как смотрит на
интересующие Вас вопросы православие, — а уж тогда судите сами.
7) Сравнивая религии, не руководствуйтесь анекдотами, вообще
сравнивайте не грехи людей, а основы вероучений.
8) Не путайте твердость веры с фанатизмом.
9) Заметьте, что всякая проповедь унификации и объединения всех
религий на самом деле никого не объединяет, а создает еще одну секту.
10) Признайте за каждой религиозной общиной право самой
определять свои границы: если папа римский объявляет какое-то учение
несовместимым с католичеством, — не стоит считать себя большим католиком, чем
он, если православная Церковь считает какие-то взгляды не согласными с
православием, — поверьте, что у Нее есть серьезные основания для такого
вердикта.
11) Вообще — будьте просто трезвы: трезвость — норма жизни,
особенно духовной. Не путайте чувственную экзальтацию с наитием Святого Духа.
К этим правилам
необходимо добавить еще два важных критерия различения, во-первых, христиан от
нехристиан и, во-вторых, православных христиан от неправославных. Чтобы понять,
христианский проповедник перед Вами, или же он просто прикрывается именем
Христа как ширмой, спросите, а собственно, кто такой Иисус Христос, что сделал
Он для людей. Нехристианский проповедник скажет Вам, что Иисус — великий
религиозный учитель, давший людям учение о Боге, и что спасает он людей именно
этим, а христианин ответит, что Иисус — Сын Божий и воплотившийся Бог, отдавший
Себя на смерть за грехи людей и Своею Кровью людей искупивший и спасший,
воскресший в третий день и воскресивший этим человека к вечной жизни: понимание
смысла Крестной Жертвы — вот водораздел между христианством и симуляцией его.
Если же Вы пожелаете выяснить православный ли перед Вами христианин или один из
многочисленных сектантских проповедников, наводнивших Россию, то проще всего
попросить его перекреститься и поцеловать образок Божьей Матери. В последнее
время, правда, над баптистскими молельными домами иногда можно видеть
православный восьмиконечный крест, а то и иконку Спасителя. Сам я видел
репродукцию иконы Божьей Матери “Знамение” на брошюрке с изложением учения
Рерихов. Но все-таки можно надеяться, что положить на себя крестное знамение
сектанты не решатся.
Помощи Божьей хочется
пожелать всем трудящимся на ниве христианского просвещения и попросить Вас
помянуть меня, грешного, в своих молитвах.
|
