|
И.А.- Как много вокруг страдания…
В.Л.- Страдания? Вот уж я не заметил. Я, по крайней мере, кажется, и не знаю, что такое страдание. Ни войны, ни голодухи, ни потери близких людей. Хотя, видимо, я вот своим образом жизни приношу людям страдания.
- Я не говорю о страдании как о некотором состоянии. Вот русские говорят: «горе не беда». Здесь дело в душевной оптике: горе – это состояние моей души, которая страдает из-за того, что я, кажется, не заслужил. А беда – это реальное страдание. Ну, как страдание Иова - дети мертвы, имущество пропало, сам болен неизлечимой болезнью, жена оставила.
- Понимаю вас, это как Бальмонт любил в порыве сказать: «И почему я, бедный человек, должен это терпеть?» Да, действительно, почему? Страдание может ввести нас в мир абсурда, когда теряется осмысленность существования. И человек, страдая, желает понять смысл происходящего, почему умирают близкие, почему он сам оказывается невинно осужден, почему, почему…
- Почему православные говорят, что страдания для человека – это благо?
- Как золото огнем седьмократно очищают, переплавляя его, так и человек страданиями очищается от греховных страстей. А иногда, дерзну сказать, страдание и болезнь – это для человека великое благо. Бетховен, родившийся от женщины с врожденным сифилисом, очень рано оглох, но эта тишина, обступившая его, стала для него великим порождением музыки. Он писал музыку к тому миру, который обступал его в полной тишине. Ницще, мучимый с юности припадками страшных болей и рвоты, благословлял свое страдание, ибо оно сделало его тонко чувствующим истину. Нобелевский лауреат, гениальный аргентинский писатель, Хорхе-Луис Борхес ослеп, как раз когда стал директором грандиозной национальной Буэнос-Айресской библиотеки. Тьма, обступившая этого великого книгочея, подобно слепого Гомера, окружила его теми образами, о которых он размышлял всю жизнь и оставила его с ними один на один. Да и вспомни Древний Патерик, там один монах, мучимый 40 лет водянкою, в день, когда болезнь оставила его, не возликовал, но возрыдал к Богу: «Господи, почему Ты оставил меня?».
- Ну, мы так дойдем до уровня одной моей знакомой старухи, которая сказала мне намедни: «Меня Бог посетил». «А что так?» - спросил я ее. «Да вот - шаль сперли», - ответила она. Не кажется ли тебе, что твоя теодицея проста – оправдать Бога в том зле, которое Он попускает в мир.
- Согласен, страдание может ввести в мир абсурда, когда теряется осмысленность существования. Со всех сторон современному человеку внушают, что мир стал страшным, бессмысленным, абсурдным. Человек страдает из-за непонимания происходящего…
- Но страдает-то он реально!
- Да, но он страдает, потому что он понять НЕ В СИЛАХ, он не способен отследить все те сложные взаимосвязи причин и следствий, которые есть совершенная гармония на метафизическом уровне. Мир – рай, просто из-за нашей греховной оптики мы не в силах увидеть красоту этой гармонии. И постижение этого мира… Понимаешь, призвание человека постигать мир, исследовать его со всеми его тайнами, как исследует его ребенок в детстве.
- Я помню, как мне в юности кастетом сломали зуб в драке. Я пришел с разбитым лицом и окровавленным ртом и выл в углу. Мой отец подошел ко мне, открыл рот, посмотрел внимательно и сказал: «Смотри-ка, а зуб-то весь из кровеносных сосудов состоит!» Его любовь к познанию была выше даже сострадания.
- А разве ты получил не по заслугам?
- Ну, били меня точно не за то, из-за чего я пострадал.
- А бывает ли наказание без преступления?
- Нет, я согласен, конечно, всякий христианин осознает свою греховную природу и должен бы понимать, что все страдания поделом. Но на практике я всегда ищу причину, почему, где я ошибся, как моя жизнь дошла до ситуации страдания, боли.
- Ты коснулся самой сердцевины проблемы. Страдания всегда связаны с памятью, ты сравниваешь прошлое и настоящее, живешь прошлым, которое всегда лучше, чем настоящее, ты ищешь причину страдания. А она – эта причина, не в прошлом – а в вечности, и имя ей – грех. Поэтому нужно смотреть не на причину, а на цель твоего страдания - ДЛЯ ЧЕГО ты страдаешь, для чего Господь попустил тебе эти страдания?
- Мне скорее свойственно понимать, почему страдают другие. В страдании я одинок. И это страшное одиночество в абсурдном мире: с другими происходит правильно, но я-то не виноват.
- Вот они самые страшные слова - «абсурдный мир». Если ты с Богом, ты никогда не одинок. Он всегда с тобой. Если ты постоянно повторяешь как заклинание, как антимолитву: «Все плохо, как я устал», то ты внушаешь себе и другим, что мир погряз в абсурде, что он по своей природе – абсурден. И это уже не грехопавший мир, но мир, созданный «дурным творцом». Так полагали еще древние гностики. Это, мой друг, взгляд, полный беспросветного пессимизма.
- Ну а если развитие событий моей жизни постоянно приводит меня к осознанию собственной ситуации как тупиковой, которую невозможно решить житейскими смыслами. Любого в таком положении влечет рассмотреть ее в духе справедливости.
- А, ты уже и о божественной несправедливости заговорил. Да и слава Богу, что Он несправедлив. Это только сатана просит Его судить нас по справедливости. А по справедливости, сам знаешь, что мы только ада и достойны. Бог именно НЕСПРАВЕДЛИВ, как несправедлив отец, любящий свое дитя. Несправедливость отца в его жертвенной любви и в наказании. Отец наказывает своего сына за провинность не потому, что ему хочется его наказывать, а потому что он понимает, что без розги сын испортится окончательно. Он наказывает сына и страдает вместе с ним. Господь по несправедливости пожертвовал ради нас своим Божественным Сыном, Иисусом Христом. По Божественной любви Он умалился до нас, человеков, пребывал с нами в человеческом облике, был распят и воскрес. И Жертва Крестная учит нас, что Господь разделяет с нами все наши страдания. Так что справедливость - это полная глупость.
- То есть с одной стороны, я не способен понять всех движений Промысла Божия о нас, людях, я не способен воспринять мир как нечто целое, но при этом должен преодолевать то, что мне кажется полным абсурдом?
- Не надо все принимать за правду, но нужно принимать необходимость всего. Промысл Божий, может, ты постигнуть и не можешь, но искать правду Божью и соотносить свою волю с волей Бога можешь.
- Это как?
- Просто задай вопрос, что бы сделал Господь на моем месте. Ты ведь знаешь, как поступал Христос в Евангелии. Поступай и ты также. Голодного накорми, холодного согрей, страдающего утешь…
- Но мы ведь с тобой говорили, что страдание переживается человеком РЕАЛЬНО, вне зависимости от его духовной оптики. И переживается оно как неожиданная и незаслуженная катастрофа.
- Эпитеты «неожиданная» и «незаслуженная» относятся к категории времени. И ко времени прошедшему. Ты можешь говорить о себе только то, что УЖЕ сложилось, что УЖЕ стало, то есть говорить о себе только в прошедшем времени. А с Богом ты можешь встретиться только ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС, пусть внутри твоего страдания или радости. Внутри тех смыслов, которыми ты постигаешь мир. Встать перед Богом как смыслообразующим Началом. Вспомни того же страдальца Иова, ведь он не вспоминает погибших детей или утерянного здоровья, того времени, когда у него все это было. Он находит в себе дерзновение обращаться к Богу как источнику смысла.
- Значит, задача человека – осмыслять мир, наполнять его осмысленностью, быть проводником того, самого главного смысла, который дает только Бог?
- Да, и этот смысл – любовь. Человек все должен преображать любовью. Поэт Блок говорил, что человек есть орудие внесения в жизнь смысла. Тогда даже покаяние церковное можно назвать вербализацией моего духовного мира, осмыслением моей жизни как недостойной образа Божия во мне, недостойного моей человечности.
- Покаяние как раз и начинается с понимания того, что мир не абсурден. И перед красотой и гармонией этого мира я вижу свои раны, нанесенные бездумием и ленью. Я помню, как однажды впал в страшное уныние из-за того, что все, о чем я мечтал, рухнуло из-за моей же беспечности. Все казалось мне ужасным, окружающие люди превратились в монстров, жить не хотелось. Пребывая в какой-то внутренней тьме, я оказался дома. Молиться я не мог. Я вошел на кухню, где на подоконнике стояла маленькая иконка Христа. Но и на нее я не мог смотреть. Я спрятался за холодильником, чтобы не смотреть на нее и сказал Богу: «Все очень плохо, я всех ненавижу и поэтому сегодня не буду Тебе молиться». И, постояв немного, выглянул из-за холодильника на икону. Лицо Христа сияло, и словно бы луч света осветил мою жизнь: «Ну что ты, - словно бы сказал мне Он, - не посторонние Марья Петровна или Иван Филиппович придумали твою жизнь, а Великий и Всемогущий Господь. Вспомни, как говорит Писание: «Не видело то глаз, не слышало то ухо, не приходило то на ум человеку, что уготовал Господь любящим его». И я ушел с кухни радостный, танцуя, как царь Давид. Я понял, что нужно просто, увидев мудрость и красоту жизни, принять ее как подарок.
- Теперь я понимаю слова Спасителя, который в Страстной четверг, возвещая ученикам Своим о крестных страданиях, и что они все в испуге разбегутся и даже предадут Его, говорит им: «По воскресении же Своем предварю вас в Галилее». Он утешает их, как бы говоря: «Просто пройдите через все эти страдания, претерпите, придите туда, куда Я говорю вам, будьте там, и все будет хорошо».
- Да просто нужно быть ТАМ, нужно построить свою жизнь вокруг похода в храм Божий, и тогда никакие страдания нам не страшны, тем более, что попускаются они нам всегда по силам. Без страданий не совершается ни одно спасение.
Записал М.Бакулин
|
