№5 2005 г.         

Андрей Леонидович Анисин, к.ф.н. Глобальный мир и русская идея соборной государственности

Христос Воскресе!

Проблема судьбы России, ее исторического и геополитического выбора так часто поднимается в последнее время, что, пожалуй, уже приелась. Однако, даже и приевшись, она вовсе не решена и не исчерпана, не стала она менее насущной и больной для каждого русского человека. Впрочем, далеко не все общественные деятели и аналитики осмысливают российскую политическую ситуацию в понятиях «России», ее «пути» и, тем более, «судьбы». Для многих ключевым понятием в этом осмыслении становится «вхождение в мировое сообщество», а в качестве пути к этой цели предлагаются почерпнутые из западной мысли XVIII века идеалы «свободного рынка», «гражданского общества» и «либеральной демократии». Все эти идеи, несомненно, имеют свой положительный смысл, речь, однако, идет о том, что при таком подходе Россия, то есть «эта страна», начинает рассматриваться как еще одно – само по себе пустое – место приложения указанных универсальных принципов. Спор западников и славянофилов воспроизводится в русской интеллектуальной истории на новом уровне. Но дело именно в том, что новизна эта принципиальна.

В отличие от времени Хомякова и Киреевского, сегодня, глядя правде в глаза, прежде чем ставить вопрос «быть иль не быть» России, необходимо сначала понять «есть она или несть ея». Прежде чем говорить, есть ли у России будущее, надо еще понять, есть ли у нее настоящее. То, что Россия была, это несомненный факт. Была мощная и самобытная культура, ярко выразившая себя и в сфере государственной жизни, и в сфере народного быта, и в духовно-нравственной, и в философской мысли. Прошлая Россия была разной, она менялась от века к веку, но все-таки это была именно Россия, сохраняющая некие культурные архетипы, воспроизводящая во всех исторических вариациях внешнего облика некие основополагающие инварианты устроения жизни на всех ее уровнях. Есть ли Россия еще и сейчас, – вот в чем вопрос…

Читая, например, написанное Киреевским о русском народе (не бытовые зарисовки, а именно раскрытие основополагающих принципов отношения русского человека к миру, к людям, к власти, к вере, к жизни, к смерти, – то, что нынче называется менталитетом), с болью сознаешь, что этого народа, видимо, нет больше. Русские люди есть еще, хоть их и немного, а народа русского, скорее всего, уже нет. Эта судьба, впрочем, постигла не только русский народ, тенденцией современности становится исчезновение вообще народов как самобытных субъектов истории, – то, что нынче называется глобализацией. А механизмом этого процесса является «вторичная модернизация», то есть насаждение в «развивающихся» странах готовых форм организации общественной, экономической и государственной жизни, под каковые формы должны подтягиваться, подстраиваться и перестраиваться «отсталые» социальные отношения. Самобытные культурные основания в этом случае сводятся к музейной экзотике, полностью теряя реальную значимость во всех сферах жизни. Допустимо все, что не претендует на серьезность, народные традиции приветствуются в рамках фестиваля, но не в качестве принципов большой политики и макроэкономики. Кому-то такой проект кажется привлекательным, но мы оставляем за собой право остаться несогласными с ним.

Возвращаясь к России, – геополитическая ее роль чрезвычайно велика, несмотря на любые проблемы экономического или социального порядка. Эта роль иной и быть не может, пока евразийский «Heartland» представляет собой единое в политическом и культурном смысле пространство. Россия может и должна стать опорой и мощным фактором противодействия глобалистскому проекту, возможно, даже центром этого противодействия. Речь не о том, чтобы навязать миру «русскую модель» жизнеустройства в качестве универсальной замены универсального американизма, а в том, что мир может и должен обрести реальную многомерность, и что именно Россия, как никто другой, способна выстраивание этой многомерности – то, что нынче называется многополярностью, – обеспечить.

Антиглобалистские настроения проявляются по всему миру, и во многих западных странах, в качестве силы, противоборствующей американизму и глобализму, осознает себя ислам, Индия и Китай сохраняют свои многотысячелетние культурные традиции за внешним фасадом политических институтов западного образца. Стремление опереться на самобытные культурные традиции в мире есть, и сами эти традиции есть. Однако консолидирующим центром альтернативных глобалистскому проектов ни одна из перечисленных культур, кроме России, стать не способна, – по разным причинам. Западный протест против американизации жизни базируется на тех же мировоззренческих принципах, что и отвергаемый им глобализм, а потому вряд ли может быть успешен. Исламский антиамериканизм слишком агрессивен и негибок в декларации и навязывании не только своих мировоззренческих принципов, но и внешних правил поведения. Юго-Восточная Азия, напротив, допускает слишком большой разрыв между внешними формами организации жизни и ее внутренним содержанием, – вплоть до полного безразличия. Россия же имеет в своем основании уникальное сочетание глубокой самобытной духовной традиции и принципиальной открытости для восприятия иных культурных парадигм. «Назначение русского человека есть бесспорно всеевропейское и всемирное. Стать настоящим русским, стать вполне русским, может быть, и значит только стать братом всех людей, всечеловеком», писал Достоевский об этой открытости, образующей важную черту «русской идеи».

Обозначим вкратце тот положительный проект, который Россия может предложить миру не в качестве образца для подражания, а в качестве альтернативной американизму духовно-идеологической парадигмы, способной повести общественную жизнь в другом направлении: не к гомогенному и космополитичному «мировому сообществу» изолированных индивидов, утративших всякую существенную самобытность, а к «цветущей сложности» «многомерного» (в культурологическом смысле) мира в результате развития самобытных культурно-государственных традиций. Этот проект должен основываться на принципах соборного единства. Эти принципы образуют основу всякого вообще общества и государства, но западная культура во многом их утратила, и только опора на эти духовные основы может дать надежду на реализацию альтернативного Западу цивилизационного проекта. Различия этих двух парадигм обнаруживаются, прежде всего, в понимании государства. Запад принципиально мыслит его как порождение частных интересов, тогда как, на наш взгляд, оно представляет собой выражение целостной жизни народа, самоосознание и самосозидание им себя как субъекта мировой истории. Основополагающей для государства является идея служения, основанного на общей вере, которая задает для государства некий высший смысл, – служение государству делается при этом одной из форм служения Высшей Правде. При этом православно-христианский характер основ русской культуры определяет и характер этого служения. Во-первых, оно ориентировано на преображение всего мира, но, с другой стороны, чуждо какому бы то ни было навязыванию готовых форм жизни. Истинный универсализм и истинная толерантность, всемирность и самобытность в равной мере предполагаются идеалом соборности, и только в нем они свою истину находят.

Эти-то самые принципы соборной государственности и призвана Россия предложить современному миру как альтернативу духовному вырождению. Если, конечно, Россия еще жива, и если мир способен еще ее услышать…

Воистину Воскресе Христос!