№4 2005 г.         

Артур Васильевич Чернышов. Строка из книги скорби...

1. Без духовной опоры

На чем держится мир? Что не дает ему рассыпаться в прах, превратиться в ничто, тлен, особенно – «в минуты роковые», во времена социальных потрясений, когда кажется, что нет и никогда не будет силы, способной остановить всеобщее безумное стремление к пропасти? Может быть, это люди, делающие свое дело при любых обстоятельствах, вопреки всем невзгодам и препятствиям?

Иной раз находит давнее, и тяжко и горько сделается на душе. Лжепророки канули в Лету, а покаяние в устах власть предержащих звучит столь робко, что его даже не слышно. Предвижу возражение: мы каемся, на весь белый свет каемся. Но это верно лишь отчасти. Покуда мы каемся лишь в следствиях, даже не подвергая сомнению причины, их вызвавшие. Вот и бродят между нами, тревожа неприютностью и великою скорбью в глазах, тени тысяч и тысяч неоплаканных и оболганных праведников, безвинно убиенных, сгнивших на чужбине казаков и крестьян, духовных светильников Русской Отчизны. Сколько же лет понадобится для того, чтобы вернуть утраченное, прежде чем приблизимся к осознанию своего национального «Я», к той высокой и недосягаемой планке нравственности, которая была обычна и естественна для наших соотечественников?

Народ без духовной опоры напоминает реку, которая вышла из берегов, и можно ли остановить ее, направив в исконное русло жизни, освященное святой верою? Но помнить о том, как это было, нужно. А кроме того, необходимо ответить на вопрос, кто был лоцманом, стоявшим у руля тех кровавых дел? Только Вера, живая, исцеляющая святая Вера помогла русскому народу выстоять в те лихие годины, особенно изначальные революционные денечки кровавого Октября.

Я не случайно сделал этот исторический экскурс, не коснувшись значимости имени В.И. Ленина – вдохновителя самой ужасной резни народов России. Под видом утверждения идеалов социализма, утверждения атеистической идеологии расстреливались тысячи представителей духовенства, чуть позже Россия одной из первых испытала на себе все прелести Нового Мира большевизма. Если идти от фактов, то стоит напомнить, что в эти революционные годы почти полностью были уничтожены интеллигенция и казачество, зажиточное крестьянство, духовенство. Под видом утверждения светлого атеистического будущего взрывались православные храмы и монастыри, сжигались книги, изымались церковные ценности, переименовывались улицы и города. Даже мертвые не знали покоя: выбрасывали из могил кости, потрошили раки святых и праведников. Памятуя слова Ф.М. Достоевского, что «понятие «русский» определяется не составом крови, а отношением к Православию», вспомнился принцип соборности - краеугольный камень, позволивший русской общественной мысли преодолеть соблазн национальной исключительности, приобрести и укрепить общечеловеческие критерии добра и красоты.

Именно о том, как искоренялись основы русской православной соборности в годы советской власти на земле тюменской, а если точнее, в её маленьком уделе – земле ишимской – эти строки.

* * *

… Четвертого июня 1918 года, во время второго нападения красноармейцев на село Голышманово Ишимского уезда, они шли с целью наказать непокорных селян за то, что во время первого своего пребывания в селе красноармейская разведка потеряла убитыми шесть человек. Об этом голышмановцы не просто догадывались, а знали точно, и первым делом обратились к настоятелю Вознесенской церкви иерею Владимиру Богоявленскому с просьбой покинуть село, помня его активное участие в освобождении Голышманово в первый приход «строителей царства Божия» на земле. Однако отец Владимир ответил: «Я из своего прихода никуда не уйду». Мало того, при подходе бойцов-интернационалистов к селу, с церковной колокольни он предупредил сельчан ударом в набат об угрожающей опасности.

Вот как об этом событии поведали нам строки одного из очевидцев: «Так как дом о. Богоявленского находился в полосе обстрела, то они с матушкой решили укрыться в бане, которая находилась в глубине двора и до некоторой степени была защищена от пуль стоящими несколько впереди постройками.

Дом же ими был оставлен незакрытым, так как запор все равно не спас бы от вторжения красноармейцев. После обстрела, когда отряд вошел в село, в квартиру о. Богоявленского зашло несколько человек красноармейцев, которые, пробыв там около часа, забрали 700 рублей денег, серебряные и золотые вещи и все лучшее белье о. Владимира. Через некоторое время после их ухода из дома в баню явился неожиданно красноармеец, который, осведомившись, почему Богоявленские сидят в бане, объявил о. Владимира арестованным и, взяв его за руку, повел из бани.

Матушка с возгласом: «За что его арестовали?» кинулась было вслед уходившим, но подошедший в это время другой красноармеец заявил, что арестовать о. Владимира велено старшим отряда, а за что, они не знают, и, взяв её за руку, втолкнул в ограду и затворил за ней ворота.

Через полчаса о. Богоявленский в сопровождении двух вооруженных красноармейцев пришел к себе в квартиру, выпил стакан чая, распростился с матушкой и сказал, что его, вероятно, расстреляют. После чая о. Богоявленского увели к начальнику отряда, а оттуда на станцию Голышманово Омской дороги в 17 верстах. И на этот раз матушке не удалось выяснить причину ареста о. Владимира, так как красные отговорились незнанием…

На станции Голышманово о. Богоявленский провел сутки в комнате дежурного по станции. Во время пребывания там о. Богоявленского красноармейцы допрашивали его, выясняя, для чего он распорядился ударить в набат, когда они приближались к селу. Они утверждали, что набатом он давал знать «белогвардейцам», а также и «буржуям», чтобы они к приходу красноармейцев успели скрыться. Затем ставили в вину, что он – священник-контрреволюционер…

5-го июня утром о. Владимир был уведен из комнаты в лесок, отстоящий от станции в 40 саженях, и там его расстреляли. Сколько человек его расстреливало – неизвестно, но сопровождало его до леска 9 красноармейцев. Все время пребывания на станции о. Богоявленский обнаруживал удивительное спокойствие. Перед расстрелом, когда выкопана была яма, он помолился Богу, потом положил на все четыре стороны земные поклоны, надвинул шляпу на глаза и сказал: «Я готов». Так об этом передали железнодорожным служащим расстреливавшие его красноармейцы (мадьяры). Закопан о. Богоявленский был неглубоко, аршина на 1,5. Пролежал он на станции двенадцать дней. Матушка о. Богоявленского не раз ездила на станцию в штаб отряда, хлопотала, чтобы ей позволили увезти тело мужа в село, но ей не разрешили даже подойти к могиле, чтобы помолиться. Однако в штабе матушке было возвращено 160 рублей и два золотых обручальных кольца».

Тело о. Богоявленского извлечено было из могилы сразу же, как только станция была занята войсками Временного Правительства (17 июня). В тот же день о. Богоявленский был, по настойчивой просьбе его жены и родных, отпет и погребен ввиду того, что труп сильно разложился. При обмывании тела на груди о. Богоявленского были замечены три еле заметные ранки. Спина же представляла сплошную рану с кусками вывороченного мяса (около левой лопатки). Последнее явление объясняется тем, что расстрел, очевидно, происходил на близком расстоянии.

* * *

Возможно, уходя из бренной земной юдоли, священник Владимир Богоявленский думал о том, что непременно возгорится над Россией свет лесов Радонежа.

2. Чужие на своей земле

Зимой, когда на улице мороз и снежная круговерть, здесь – сухо и прохладно. Словно совсем недавно топили печи, сохранившие это тепло. Однако печи здесь не растапливали давным-давно. В этой до неузнаваемости перестроенной церкви о её былом назначении напоминают только сводчатые потолки да проступающие кое-где из-под облупившейся извести трафаретные узоры. Церковь села Голышманово была выстроена в 1844 году во имя Вознесения Господня.

Морозной ночью со 2-го на 3-е февраля 1937 года в сторожке сельского храма был зарублен топором церковный сторож Василий Преображенский. К его убийству, как выяснилось в ходе следствия, проведенного РО УНКВД совместно с младшим следователем бывшего Ишимского окротдела лейтенантом Бараусовым, оказались прямо или косвенно причастными более 10 человек, а расследование заурядного, на первый взгляд, уголовного преступления привело к «раскрытию» одной из групп «контрреволюционной церковной организации», действовавшей на территории бывшего Ишимского округа Омской области.

Однако вернемся в пасмурное утро 3 февраля 1937 года. Труп Преображенского был обнаружен пришедшими в церковь Яковом Ивановичем Стойловым (председатель церковного Совета), П.Я. Ляпуновым (рабочий пилорамы леспромхоза) и Е.М. Ожогиной (работница швейной артели «Новый труд»), «мирской монашкой». Увидев закрытыми двери сторожки, они заподозрили неладное и взломали их, благо, что у дверей стоял словно специально приготовленный для этой цели топор. Именно этот топор и будет впоследствии фигурировать в деле как орудие убийства. Я.И. Стойлов отправился в милицию заявить о случившемся, а прибывшие на место происшествия сотрудник НКВД-УГБ и участковый милиционер арестовали всех: Я.И. Стойлова, П.Я. Ляпунова, Е.М. Ожогину, которые, таким образом, превратились из свидетелей в организаторов и исполнителей преступления. А вскоре к ним присоединились другие члены церковного Совета – Г.Е. Бортвиниченко, И.Г. Мамонтов, Д.А. Юрьевских.

Руководил следствием по делу мл. лейтенант Ишимского РО НКВД Бараусов, уже прославившийся «раскрытием» подобной группировки в городе Ишиме, в которую входили епископ Николай (Чудновцев), ссыльный епископ Дмитровский Серафим (Звездинский) и группа священнослужителей. Арестованные обвинялись не только в совершении убийства или причастности к нему, но и, в первую очередь, в контрреволюционной деятельности, которую они пытались, якобы, скрыть, убив Преображенского. Ясно, что «делу» изначально придавался политический оттенок, а следовательно, исход его был предрешен. Даже для дилетанта в вопросах теории и практики следствия фальсификация этого дела при ближайшем ознакомлении с ним очевидна. Здравый смысл несут перед нелепой и абсурдной «логикой» обвинителей ответы обвиняемых. Как мог П.Я. Ляпунов, обвиняемый в убийстве сторожа, пойти убивать его с неизвестным человеком, неким мифическим «Андреем», так и не обнаруженным органами дознания? Зачем вообще понадобилось убивать Преображенского? Ну, ведь не затем же в самом деле, чтобы свалить вину за убийство на… НКВД(!), как, якобы, утверждал Я.М. Стойлов? Какое отношение к «контрреволюционной группе» в православной церкви имеет баптист К.И. Мягков, не знавший практически никого из своих «подельников»? Как мог оказаться у дверей церковной сторожки утром 3 февраля топор, которым, согласно утверждению следователя, и было накануне совершено убийство? Зачем, наконец, «преступники» заявили о собственном «преступлении» в милицию?.. Очевидна нелепость всех обвинений и бездоказательность «доказательств». Тем не менее, в самых общих чертах попытаемся рассказать о деле так называемой «контрреволюционной группы» Вознесенской церкви, начав с его предыстории.

Практически с августа 1936 года деятельность Вознесенской церкви села Голышманово лихорадило. Это было связано с кампанией «массового изъятия антисоветских элементов» (так назывались репрессии на деловом языке документов НКВД), в ходе которой десятки священнослужителей и верующих обвинялись в принадлежности к «контрреволюционным организациям», руководимым до 1932 года епископом Ялуторовским Серафимом (Коровиным), а затем – епископами Ишимскими Александром (Филипповым, 1932-1936 гг.) и Николаем (Чудновцевым, 1936-1937 гг.). В церкви периодически приостанавливались богослужения. Зимой 1937 года члены церковного Совета во главе с его председателем М.С. Богомоловым организовали сбор подписей среди верующих сельхозартелей «Завет Ильича» и «Новый путь» Голышмановского района под обращением к местным властям разрешить деятельность в храме райцентра. Было собрано около 200 подписей – факт исключительный, если учесть, в какой обстановке проходил сбор подписей и чем это могло обернуться для подписавшихся. Власти незамедлительно отреагировали, и уже в феврале 1937 года была арестована ещё одна «контрреволюционная группа», возглавляемая благочинным Ишимского и Голышмановского районов протоиереем Сергием Виноградовым. Тем не менее, прихожане продолжали добиваться разрешения на «открытие» церквей. По сведениям Омской областной культовой комиссии, возглавляемой Т. Чернобель, на начало 1937 года в Голышмановском районе были зарегистрированы две религиозные общины общей численностью в 270 человек.

Первого марта 1937 года состоялось последнее собрание Совета Вознесенской церкви, спустя неделю Совет был полностью арестован. Его членам инкриминировали участие в деятельности пресловутой «контрреволюционной организации», а обвинения в убийстве месяц назад церковного сторожа Василия Преображенского как-то сразу отошли на второй план, если не сказать, исчезли - уж больно нелепы они были. На первых же допросах подследственные «сознались в содеянном», то есть в активной подготовке и проведении контрреволюционной пропаганды, распространении провокационных слухов и т.п.

Очевидно, что арест членов церковного Совета Голышмановской Вознесенской церкви и «духовного отребья» бывшего Ишимского округа стал частью крупномасштабной репрессивной акции в отношении священников и верующих. Известно, что главными фигурами, ответственными за подготовку и проведение этой акции, в период с 1937 по 1939 годы были начальники УНКВД-УНКГБ по Омской области – сначала майор Г.Ф. Горбач, затем – Э.П. Салынь, а в завершение – М.Е. Захаров и их подручные. Не исключено, что убийство церковного сторожа – дело рук чекистов. Однако утверждать это твердо сегодня трудно, ибо минуло почти семьдесят лет, и нет в живых никого из участников тех драматических событий. И хотя церковь в селе бездействовала и пустовала, община верующих вплоть до начала военного, а потом и послевоенного лихолетья, продолжала борьбу за её возвращение. Храм сначала (1938 г.) был передан под зернохранилище колхозам «Завет Ильича» и «Новый путь», а затем (конец 1939 г.) – под районный архив. Но об этой странице истории храма разговор последует. Борцы за «светлое будущее» в местном масштабе остались в выгоде: они удачно ликвидировали «осиное гнездо религиозного дурмана», а органы местного самоуправления заполучили «боевой трофей» - здание церкви. Судьба же членов церковного Совета затерялась в глубинках сибирских концлагерей.

3. Дорогой глупости

… История, к счастью, повторяется, – и это позволяет нам извлекать из неё уроки. Не вина истории, если её настойчивые позывные остаются без внимания. Мы переживаем смутное время, но не знаем законов смуты, ибо исповедуем ложное убеждение об «уникальности» именно нашей смуты. Сходство со смутой начала XVII века бросается в глаза, все об этом говорят, но никто не исследовал этот феномен. Подняты горы ранее неизвестных документов о революции 1917 года – и забыли, что и это далеко не первая революция, не первая гражданская и не последняя идеологическая бойня человечества.

Когда в 1939 году власти Голышмановского района, по указке последователей «железного Феликса», приступили к официальному закрытию церкви Вознесения Господня с помощью бывших её служителей А.И. Брюханова и М.С. Богомолова, а также восьмисот верующих Голышмановского сельсовета, «изъявивших» на это желание, нашлись те, кто решился обратиться к народному комиссару В.М. Молотову со словами протеста: «Нашу Голышмановскую религиозную общину оставляют без церковного здания, [как мы] считаем за ошибки нашего служителя культа Богомолова Матвея Сергеевича. Почему-то допущено забраться детям детского дома в церковное здание и забрать ценные вещи и сдать заготовителю Голышмановского сельпо. Но это преступление не было расследовано участковым милиционером, и вещи не возвратили.

Еще дозволено Брюхановым А.И. и Богомоловым М.С. колхозу «Новый путь» ссыпать хлеб в церковное здание. После этого ещё раз оказались двери открыты, и это не расследовано, как же были открыты двери и что ценного [похищено]… А сельсовет вместо того, чтобы проверить здание, и не теряется ли государственное имущество на территории нашего сельсовета, взялся ходить по деревням и собирать подписки об отказе [от храма], иначе будет, говорят, наложен большой налог и предложен большой ремонт. На это религиозная община обижается, и остаются недовольными верующие, а верующих здесь много.

Поэтому и просим Вас, товарищ Молотов, воздействовать на следственные органы и расследовать дело, разыскать виновников и возвратить всё похищенное по описи на сумму 1939 года.

с. Голышманово, 29/III-1940 г.»

В начавшейся переписке сельсовета, райисполкома и Омского облисполкома с СНК СССР просматриваются известные теперь всем способы достижения намеченной цели. Сначала 12 июля составляется акт технического состояния здания церкви на предмет передачи её на «культурные цели», подготовленный техником-смотрителем райкомхоза Н.Н. Суставовым. Затем председатель сельсовета Зыков, председатель колхоза Винокуров, председатель райисполкома Чащихин развертывают агитационно-практическую работу по закрытию церкви. Составляются списки, протоколы, выносятся решения общих собраний, в которых активную роль играют активисты сельсовета – Р.Е. Баженов, М.Ф. Бравин, Д. Кузнецов, П. Ершов, Я.С. Катунов, И. Калинин и др. Наконец, 2 сентября 1941 года принимается решение № 1229 Омского облисполкома, подписанное заместителем председателя Г.Г. Кузнецовым и секретарем К.Ф. Кошелевым о том, что церковь села Голышманово с 1937 года не используется по прямому назначению и находится в бесхозяйственном состоянии, а потому «удовлетворить ходатайство верующих нет возможности», зато «решение» граждан сельсовета и его сессии на предмет «закрытия молитвенного здания и использования его под клуб» – желательно и необходимо. Правда, местными властями оно первоначально используется под зернохранилище, а затем – райархив, которому пришлось недолго властвовать под сводами храма Вознесения Господня. Точная дата нового возрождения религиозного общества в селе после войны по архивным данным не установлена, но судя по открытию приходов на территории Тюменской области, оно приходится на 1945-1949 годы. А вот протокол № 22 Тюменского облсовета от 22 ноября 1960 года лишь схематично просветляет новый акт вандализма по закрытию Вознесенской церкви: «… РЕШИЛИ: Рассмотрев заключение уполномоченного Совета по делам Русской Православной Церкви по Тюменской области, учитывая фактическое отсутствие общины при церкви, а также избранных исполнительных её органов, согласиться с заключением уполномоченного и просить Совет по делам РПЦ при Совете Министров СССР снять с регистрации религиозную общину Вознесенской церкви в селе Голышманово Голышмановского района.

Председатель исполкома Облсовета А.К. Протазанов.

Секретарь исполкома Облсовета И.В. Черезов».

… Познав в XX веке все прелести тирании, наряженной в маску народовластия, полезно вспомнить слова поэта, сказавшего устами летописца Пимена: «… да ведают потомки православных земли родной минувшую судьбу». В этой фразе заключается необходимый нам русский и христианский подход к прошлому потерянной нами России. Борьба за обретение истории не только необходима – она неизбежна, если русские не хотят исчезнуть с лица Земли. И посему в каждом селе, городе, поселке должны быть свой Храм Спасителя, своя маленькая Лавра, где человек общался бы с Богом, учился бы любви к Родине.

(В написании этой статьи использованы документы ГУ ГАТО и ГУ ГАОПОТО. Фонды 814, 1962, 3894 за 1920 - 1964 годы)