|
Тема происхождения Вселенной, жизни и человека остается одной
из самых интересных, но нераскрытых тайн. Наличие множества
гипотез, от простых до фантастических, заставляет одних отно-
ситься к возможностям науки с большим скепсисом, а других
радует возможностью узнать что-то доселе неведомое, приотк-
рыть завесу непознанного.
Всякая тайна привлекает к себе
внимание не только добросовестных
исследователей, но и авантюристов,
шарлатанов, откровенных неучей, для
которых не стоит цели сделать открытие,
но - сделать себе имя, славу или деньги,
не задумываясь о том, какой вред может принести их предприимчивость.
Такого рода псевдоученые, к сожалению, появились и в церковной среде.
Они активно занимаются изданием и
пропагандой своих “научных” взглядов,
которые, правда, являются лишь адаптированными пересказами теорий протестантского западного производства.
Это относится к книжечке священника
Тимофея Алферова “Православное
мировоззрение и современное естествознание”, а также к опусу некоего
“магистра” С. Головина “Всемирный потоп: миф, легенда или реальность”. Есть
ряд “научно - популярных” публикаций
других авторов, слепо использующих
труды протестантских и наших доморощенных про-протестантских креационистов - назвать их “православными”
как-то трудно…
Научное сообщество, по-видимому,
вообще особо не реагирует на распространение литературы, носящей подрывной в отношении науки характер. Со
стороны православноверующих ученых
появившаяся критика почти незаметна
на общем фоне публикаций на тему
креационизма. Создается впечатление,
что выражаемое “нашими” креационистами протестантское толкование
Шестоднева - первых глав библейской
книги Бытия - является чуть ли не официальным мнением всей Православной
Церкви!
Подобного рода печальные ситуации
уже бывали в истории и оставили свой
темный след. Так, например, в 547 г.
византийский купец Косьма Индикопулос выпустил свою “Христианскую топографию”, где, между прочим, заявил,
что учение о шарообразности Земли
неприемлемо для христианства, Земля,
конечно, плоская, четырехугольная,
накрытая кристаллическим небесным
сводом… Несмотря на то что сам св.
Фотий, патриарх Константинопольский,
резко критиковал измышления Косьмы, мнение его было популярно среди
простого народа и приобрело чуть ли
не догматический характер, а критика
Косьмы св. Фотием известна только
людям, хорошо знающим историю.
Современные креационисты во многом напоминают Косьму, являя собой
творцов какой-то новой мифологии,
ничего общего не имеющей ни с Библией, ни с православным святоотеческим
преданием, ни с подлинной наукой.
Высказываемые же ими мнения, преподносимые в качестве православного
понимания, не укрепляют, а скорее
дискредитируют само Православие.
Пример антинаучного мифотворчества есть и в современности: это
деятельность горе-математиков во главе с академиком Фоменко, решивших
пересчитать кое-что в астрономии и
истории и создавших “Новую хронологию”, а также “открытия” офтальмолога
Мулдашева, решившего с помощью
оккультизма лечить глаза, а, между
прочим, на досуге еще и занявшегося
антропологией и археологией в Гималаях - он же спец по зрению, значит,
ему виднее…
Не меньшее удивление вызывают труды “наших” авторов. Судя по
всему, что ими написано, не будучи
специалистами в археологии, геологии,
физике и биологии, они легкомысленно и упрощенно трактуют сложнейшие
богословские вопросы.
Толкование текста первых глав
книги Бытия, которыми открывается
Библия, всегда было сложной задачей.
Трудность эта не в том, чтобы согласовать какое-либо толкование текста с
данными науки, имеющимися на данное
время, а в понимании самого текста,
который не так прост, как может показаться. В чем сложность?
В том уже, что текст написан для
людей глубокой древности, говоривших на определенно другом языке,
чем наш современный, и обладавших,
соответственно, совершенно другим
мировоззрением. Для примера возьмем
вполне известное нам слово иностранного происхождения - “космология”. Это
греческое слово, составленное из двух
- “космос” и “логос”. В современном
обыденном понимании, “космос” - это
мир за пределами Земли, Вселенная.
Однако в структуре греческого языка, в
понимании грека слово “космос” имеет
значение “органического устройства”,
“оформленного порядка”, “строя”, противоположного “хаосу” - беспорядку,
неустроенности, бесформенности. Та же
история с “логосом”: мы узко переводим
это слово как буквально “слово” или как
“учение”, “наука”, когда расшифровыва-
ем термины “филология”, “биология” и
т.п. Греческий язык выражает в этом
слове более сложное понятие - “закон”,
причем в значении действующего активного начала, заставляющего двигаться,
работать, жить, существовать - вообще
быть, существовать в том, в чем это на-
чало заключено, воплощено. Подумайте
в этом контексте над первыми словами
Евангелия от Иоанна! Вот и выходит,
что “космология” - не просто “наука о
космосе”, а целое мировоззренческое
учение о разумном, целесообразном,
органичном устройстве Вселенной,
включая и Землю, и жизнь в целом,
и человека.
Теперь представьте себе, как на
самом деле сложен и многозначителен
текст Св. Писания, сколько смысловых
оттенков и значений может иметь одно
слово и какое содержание могут нести
целые выражения! Именно поэтому мы
дорожим Св. Преданием - опытом толкования, понимания и применения Св.
Писания, и именно в различии опыта
заключена глубочайшая разница между
нашей православной традицией и прочими - католической, протестантской,
сектантской…
Для исследователя любого текста,
написанного даже на родном языке,
необходимо знать не только филоло-
гическую сторону дела - значение или
перевод слов, мало будет знать даже
язык, но важно вникнуть в саму структуру языка, в мышление, представления
тех людей, которые говорили на этом
языке, вкладывая в слова не только
определенный смысл, но и эмоции,
чувства. Важно будет не только то, что
написано, но и то, о чем не упомянуто
- даже о том, что обойдено словами мы
можем задать вопрос и предположить,
почему автор не сказал, не пояснил, не
раскрыл какие-то подробности, тонкости
описываемых фактов и т.д.
Таким образом, мы должны предварительно, прежде чем толковать
какие-либо слова Св. Писания, сделать
несколько замечаний.
1. Православная Церковь исповедует веру в Бога-Творца Вселенной,
видимого мира и невидимого. Только
в этом смысле все верующие являются креационистами (“креацио” - с
лат. “творю”). Но креационизм креационизму - рознь, когда дело касается
традиции толкования Библии. То, как
Бог сотворил мир, что в какой последовательности и за какое время - в
самом тексте детально не оговорено,
не закреплено догматами, и поэтому
составляет предмет богословского исследования, для которого данные науки
служат естественным подспорьем в
решении вопроса, какое из возможных
толкований может быть более верным.
Так, археология, история и филология
давно стали естественными союзницами теологии. То же самое относится к
физике, биологии и астрономии, если не
пытаться подстраивать их данные под
незамысловатые упрощенные богослов-
ские гипотезы, прикрывая всякий раз
свое невежество Божиим Промыслом, а
свои фантасмагорические космологии -
Его же Всемогуществом.
2. Чтобы нечто высказывать по
богословскому вопросу, необходимо
согласование этого мнения со Св.
Писанием и Св. Преданием, которые
надо хорошо знать. По вопросу происхождения мира мнения Св. Отцов порой
рознятся, но ни одно не определено как
единственно верное. Поэтому нельзя
упрощать вопрос, сводя к какой-то
одной избранной интерпретации, но не
нужно и усложнять, домысливая или
выдумывая нечто за Св. Отцов. Разница между их мнениями может быть
заключена в цели высказывания. Так,
например, Св. Афанасий Александрийский, говоря о мгновенном создании
всей твари, отнюдь не отменяет Дней
творения как таковых, но подчеркивает
вневременность самого начала мира,
в котором идеи всего создания были
заложены сразу. Поэтому и к святоотеческому наследию нужно относиться
аккуратно, не допуская модернизации
глубоких мистически откровенных и
философских прозрений.
3. Протестантские креационисты,
отрицая значение Св. Предания, подходят к толкованию Библии порою
чрезвычайно поверхностно, плоско,
вульгарно. А вне культурного контекста
буквалистская интерпретация библейских понятий доводит дело до абсурда.
Именно отсюда и истекают искусственные “проблемы” с противоречиями в
тексте, и остается только принять Св.
Писание как “сказку-ложь, да в ней намек” и заняться редакцией библейских
повествований, вычеркивая из него все
чудесное и сложное, чтобы получилось
простенькое морализаторство для очередной проповеди на уик-энде.
4. Поскольку мир не есть зло - он
сотворен Богом, а Бог зла не творил, но
по грехопадении мир лежит во зле, как
драгоценный камень в пустой породе,
крупицы Истины, зерна Логоса-Слова,
“Им же вся быша”, могут находиться
всюду. Согласно апостолу Павлу, какое-то понимание Истины есть даже у
язычников и надо полагать, что Божие
Откровение, переданное Пророками и
Апостолами людям, должно учитывать
пределы понимания этих людей, говорить на понятном им языке, обращаться
к образам и чувствам, доступным им.
Поэтому получается, что для толкования текста Св. Писания небиблейские
религиозные и философские тексты
могут раскрыть нам понятийный язык
людей, к которым обращено было библейское Откровение.
Итак, книга Бытия повествует нам
о том, что мир был сотворен Богом за
шесть дней. Известнейшие и авторитетные богословы первых веков христи-
анства: свт. Климент Александрийский,
Ориген, свт. Афанасий Великий - считали, что акт творения был мгновенным.
С одной стороны, ясно, что Всемогущему Богу достаточно повеления, чтобы
создать что-либо; с другой стороны,
утверждение о мгновенности творения
подчеркивает, что сам акт творения
лежит вне времени; так же здесь присутствует идея, что все многообразие
тварного мира было заложено сразу.
Действительно, детальный анализ слов,
употребленных Бытописателем, дает
нам основание серьезно задуматься
о том, какую сложную информацию
содержит небольшой по объему текст:
“В начале сотворил Бог небо и землю.
Земля же была безвидна и пуста, и
тьма над бездною; и Дух Божий носился
над водой” (Быт. 1, 1-2).
“Начало” - это не просто некая
точка на отрезке времени или в
пространстве, здесь мы уже подразумеваем некоторый всеобъемлющий
план, Замысел творения. В 8 главе
книги Притчей Соломоновых это самое “начало пути” Творца именуется
Премудростью (“хокма” - евр., “София”
- греч.). В еврейском языке слово “премудрость” имеет значение “мастерицы”,
также как в греческом “софист” - это
мудрец, мастер, виртуозно владеющий
своим искусством. В русском языке
выражение “мудрено сделано” означает
в положительном смысле качественно и
тонко сделанную работу. Христианское
богословие, опираясь на пролог Евангелия от Иоанна (“без Него ничего не
начало быть, что начало быть” - Ин.1,3),
видит в Премудрости-Софии Вторую
ипостась Пресвятой Троицы - Слово
(Логос) Божие, Единородного Сына, что
нашло свое выражение и в Символе
веры, который исповедует, что через
Сына Божия “все было” сотворено - “Им
же вся быша”.
Еврейский глагол “бара”, переводимый как “сотворил”, более соответствует русскому “сделал”, “смастерил”.
Получается, что Бог создал мир через
Премудрость, и она является внутренним Законом всего созданного,
обеспечивая порядок всех явлений и
процессов Вселенной.
Возникает и другой вопрос - в каком виде выходит из рук Творца Его
творение: в уже статично готовом и
неизменном? Очевидно, что нет. Тварный мир, в мгновение выведенный, выпущенный из небытия в бытие, теперь
должен развернуться в соответствии с вложенным в него Замыслом во
времени и пространстве, в которых и
существует вне Творца. Здесь мы и
подходим к толкованию понятия “шести
дней творения”.
Если таинственное начало мира
лежит вне времени и пространства
(это предмет богословия и философии),
то сам мир существует в их рамках
и его существование - это процесс,
движение, поддающийся исследованию
и счислению сам по себе (это предмет
естественнонаучных дисциплин).
То, что бытие мира являет собой
процесс, видно без особых толкований:
“Земля была безвидна и пуста”, греческие переводы Феодотиона и Симмахия
находят другие определения - “пустота и
ничто”, “бездейственна и неразличима”,
а текст перевода Семидесяти толковников говорит “невидима и неустроена”.
Последующие “шесть дней” выводят мир
из состояния хаоса, выстраивая все
творение в соответствии с определенным порядком.
Что такое “день творения”? В еврейском языке отсутствовало слово для
выражения понятий “эпоха”, “период”,
поэтому слово “день” (евр. “йом”) употреблялось и в узком значении “сутки”, и
в широком значении “период”. В других
книгах Библии подобное использование
слова “день” для обозначения периода
времени неопределенной длительности
действительно встречается не раз. То,
что слово “день” в его употреблении в
книге Бытия нельзя понимать буквально
как “сутки”, следует уже из того, что
светила, предназначенные для различения дня и ночи, сотворены позже - в
четвертый день творения. Буквальное
понимание в этом случае делает текст
полной нелепицей.
“Утро” и “вечер” дней творения - это
“начало” и “конец” некоторого периода
времени, но никак не то, что мы подразумеваем под этими словами, смотря
на часы или выглядывая в окно.
Нумерация дней связана не с их
порядковым числом, а с их символической характеристикой. Процесс
мироздания нельзя представлять как
линейку - это многомерная, движущаяся
структура, объемная модель. Подобно
тому как теплота переходит в механическую работу, а та, в свою очередь,
в электричество, а оно - в свет, так
и в космическом масштабе мы видим
переход энергий из одного состояния в
другое, но при всей последовательности
процессы могут идти одновременно и
параллельно друг другу, а не один за
другим.
Легко можно увидеть, что сам Шестоднев состоит из двух трехдневных
блоков, в каждом из которых есть один
“космический” (первый и четвертый
дни) и два “геологических” дня-периода
(второй, третий и пятый, шестой). Сам
текст имеет своеобразную структуру,
похожую на антифоны, и описывает
процессы, происходящие на нескольких
различных уровнях бытия. Так, первый
день имеет продолжение не во втором,
а в четвертом дне: творению неба и
земли соответствует появление светил
и небесных тел - звезд. Образование
тверди и разделение вод на Земле во
второй день имеют следствием возникновение морских животных, пресмыкающихся, насекомых и птиц (точнее,
всего, что летает, поскольку еврейский
язык не выделял пернатых от прочих
летающих особым словом) в пятый
день. Третий день - появление суши и
растительности на ней, естественным
образом соотносится с шестым днем, в
который наземные животные населили
сушу и был сотворен человек. Чтобы
показать смысловую законченность
самих процессов - они выделены в
особые периоды-”дни”, имеющие свои
начало и конец, но их соподчиненность
и созависимость друг другу видна по
происходящим в них событиям. О длительности дней творения не сказано
ничего, но одно то, что седьмой день
идет до сих пор, говорит о том, что
библейский день насчитывает явно
не 24 часа. Поэтому любые попытки
вычисления даты сотворения (всего
около 200 версий) могут вызывать
лишь улыбку…
Структурно-объемное, а не линейное
видение окружающего мира - одна из
особенностей сознания людей далекого
прошлого. Перспективу на плоскости,
когда далекий предмет изображается
маленьким, а близкий - более крупным, человек древности не понял
бы; прошедшее и будущее, далекое и
близкое имеют свое место в одной
системе координат, но располагаются
относительно право-лево, выше-ниже,
не теряя величины. Такую особенность
видения сохраняет православная икона,
например. Плоская, линейная схема
- это проекция на плоскость объемной
фигуры.
В фольклоре многих народов мы
можем найти массу примеров такого
миропонимания, когда жилище, дом
являют собой уменьшенную копию
(модель) Вселенной и отдельные места
жилища соответствуют делению на верхний мир верховных светлых божеств,
средний человеческий и нижний - мир
темных духов. Такая же раскладка может охватывать некоторое обитаемое,
освоенное человеком пространство:
если зона поселения - это средний мир,
то выше по течению реки будет располагаться зона святилища (верхний мир),
а ниже поселения - кладбище (нижний
мир). Интересно, что и русский язык
сохраняет эту особенность: мы говорим
“верховье” и “низовье” реки, предполагая таким образом, что река, образно
представляющая собой течение жизни,
течет “сверху”; индийцы так же говорят
о том, что священная для них река Ганг
берет начало в мире небесных божеств,
хотя прекрасно знают, где расположен
ее реальный исток.
Таким образом, и библейская модель мироздания, изложенная образным
языком, вполне была понятной людям
древности, пользовавшихся этим языком, но для последующих поколений,
теряющих живую связь с духовной
традицией предков, она становится
непроницаемой тайной.
За десятилетия стагнации богословской науки у нас в стране при господстве атеистического мировоззрения у
многих обращающихся к Церкви людей
есть двоякая проблема - недостаток
катехизических знаний при низком
уровне знаний научных. Современная
церковная апологетика должна бы решить эту проблему, но если за дело
берутся люди, сами мало что смыслящие в Св. Писании и Св. Предании, то
результат надо ожидать плачевный… В
конце концов, надо дорожить авторитетом Церкви, выступая от ее имени
и, по крайней мере, не врать, что в
Сибири находят целые стада свежезамороженных мамонтов, как пишет
Головин в своей книжке, а каменные
орудия труда древний человек изготавливал с помощью железных зубил, как
утверждает отец Тимофей Алферов.
После подобных ляпов, а опусы наших
горе-креационистов буквально из такого
рода “открытий” состоят, становится
как-то не по себе от ощущения, что
столкнулся с настоящим невежеством.
Можно ли после таких школярских ошибок доверять остальным аргументам и
толкованиям, касающимся более тонких
материй? По-видимому, нет.
Кроме трудов протестанствующих
и просто некомпетентных в вопросах
науки авторов есть ряд действительно обстоятельных, заслуживающих
внимания работ, посвященных теме
происхождения мира, жизни и человека. Это монография уже покойно-
го протоиерея Николая Иванова “И
сказал Бог…Библейская онтология и
библейская антропология. Толкование
первых глав книги Бытия (главы 1-
5)”, выпущенная издательством Христианская жизнь, г. Клин, в 2005 г.;
книга биолога С.В. Крапивина “Мир
Божий: Тайна творения и проблемы
современной биологии”, издательства
Сретенского монастыря, Москва, 2005
г.; небольшая брошюра археолога, доктора исторических наук П. Волкова
“Потомки Адама”, изданная совместно
Обществом святителя Василия Великого и Православной гимназией во имя
преп. Сергия Радонежского, Москва
- СПб.- Новосибирск, 2003 г.; а также
переизданная издательством Белорусского Экзархата работа профессора
русского Богословского института в
Париже В.Н. Ильина “Шесть дней творения: Библия и наука о творении и
происхождении мира”, Минск, 2006 г.
Иерей Иоанн Шишлянников, клирик храма свв. апп. Петра и Павла, г. Салехард
|
