№9 2005 г.         

Потому что это - родное

В этом году вышел первый музыкальный альбом «Матушка вода» нашего земляка Ивана Росы. Это замечательный образец русского православного творчества, да к тому же с крепкими сибирскими корнями. Альбом сделан очень профессионально, и радует, что при современном звучании в него введены русские народные инструменты. Простота, задушевность и лиричность сочетаются с современными аранжировками. Мы встретились с музыкантом в нашей редакции, чтобы поговорить о музыке, творчестве и современной православной культуре.

- Когда появился музыкальный проект «Матушка вода»?

- В 2002 году.

- Что послужило толчком, было какое-нибудь действие, или альбом состоялся естественно, вытекая из предыдущей жизни?

- Собственно музыкантом я себя никогда не считал, а вот стихи писал всегда. В альбом вошли даже песни на стихи, которые я написал в 17 лет. Я решил их оставить, они меня устраивают по внутреннему содержанию и актуально звучат сейчас, хотя тогда я еще не был крещеным и время было такое, что я читал все подряд – от Оптинских старцев до Дао-дэ-цзина. Я никогда не думал, что я вообще когда-то буду заниматься музыкальным проектом. Я жил своей жизнью. Но стихи приходили, складывались сами собой, и при этом очень спонтанно.

- Но совершенно естественно?

- Да.

- Сначала все-таки были слова?

- Да, конечно, слова, причем, они не касались конкретно Христа, православных понятий, это гораздо позже определилось в качестве основного направления. У меня был перелом, когда я очень тяжело болел. Помню, как-то возвращался из больницы в тяжелом состоянии, еле-еле ходил. Со мной в больнице была любимая книжка, которую я еще в детстве прочитал, - «Рассказы странника своему духовному отцу», книжка про Иисусову молитву. Пока читал, я просто бредил этой книгой, этой молитвой, а потом первые впечатления стерлись, молитва еще была со мной, но прежней остроты не было. Потом я крестился, лет 26-27 мне уже было, крещение хотя и сопровождалось неким внутренним переживанием, но собственно воцерковления не произошло, в церковь ходил редко и в Таинствах практически не участвовал. А реальное сознание и реальная жажда пришла в тридцатилетнем возрасте, и я испытал потрясение. После больницы в таком слабом болезненном состоянии пришел в Знаменский храм, там шла служба, пел хор и меня как будто ударило, я потерял себя, я вдруг ощутил, что вместе с людьми поют ангелы, и эта мысль поразила меня. После этого все церковное стало естественным, я понял, что в каждом русском человеке есть глубина Православия.

Вот говорят: «русский - значит православный», но нужен реальный религиозный опыт, чтобы понять, насколько душа русского человека естественно чувствует себя внутри храма, ты православный, потому что до тебя сто твоих предков ходили в храм, молились, и каждый по-своему эту веру понимал. Не знаю почему, но именно это меня поразило, я увидел красоту храма – не стен, а какую-то другую красоту. Я был как на седьмом небе, я ощущал это пение, это церковное благолепие. В тот момент красота Православия меня просто потрясла: да как же так, мы имеем такую сокровищницу, о которой не подозреваешь, пока не увидишь! Может быть, это произошло после переживаний, скорбей.

После этого стихи у меня стали несколько иные. Меньше чем через год я встретил человека, который сказал: «Давай запишем альбом, у меня в Москве есть знакомый известный музыкант», а я к тому времени просто на гитаре поигрывал, и говорю: «Да я не профессиональный музыкант и петь толком не умею». - «А ты попробуй».

И я ему наиграл на кассету. Он послушал, ему понравилось. Он сказал: «Ну, если приедешь в Москву, то в студии можно неплохие песни из этого сделать». Мы работали полтора года, потому что я жил в Тюмени, приходилось много ездить, прежде чем нашли такую стержневую песню - «Матушка вода». Ведь мало хотеть сказать, надо так это сделать, чтобы людям хотелось слушать. Когда эта песня сложилась, уже было понятно, в каком направлении нужно двигаться и тексты сами пришли. После этого мы записали весь альбом. Хотя процесс был нескорым, надо было понять, как можно спеть искренне, чтобы можно было это слушать долгое время.

- То есть получил реальный духовный опыт в мире музыки.

- Да, я понял, что даже если я не говорю прямо о Православии, то все равно говорю о Боге, о Христе, и что это очень ответственно. Поэтому, прежде чем записывать первую песню, я поехал в Троице-Сергиеву Лавру. Припал к преподобному Сергию, он вообще очень большую роль сыграл в моей жизни, в моем духовном становлении. Я стоял на службе и молился ему, чтобы эта вещь, которую я делал, была и мне полезной, чтобы душе не навредить, и не принесла в мир ничего такого, о чем бы я потом жалел. От этого толчка, наверное, все пошло – желание показать красоту Православия. И поэтому в работе возник особый национальный колорит и музыкальный строй. Мы даже инструменты старались использовать русские национальные, потому что когда русский человек слышит жалейку, у него уже теплеет душа. Потому что это – родное.

Мой духовник, отец Николай, не сразу меня благословил на это дело. У него было некоторое недоверие к современной музыке. Но как-то летом он ехал на поезде со священниками, и там был один молодой священник, с которым они стали спорить: «А может ли рок-музыка привести человека ко Христу?». И батюшка молодой ему говорит: «Да я сам был крутым рокером с длиннющими волосами, такие аккорды на гитаре брал". А ко Христу он пришел, услышав песню Кинчева, которая была изложена на понятном ему языке рок-музыки и это его заинтересовало.

После этого духовник мне сказал: «Я препятствовать тебе не буду». А сейчас он всячески поддерживает меня. То есть для нас обоих это был сложный процесс, постепенное понимание. Для меня важно было, чтобы это была не просто моя инициатива, мне нужна была духовная поддержка. Дело не заглохло, проект состоялся – потому что есть мой духовник и некоторые другие люди, которые не давали мне успокоиться.

- Главное – Иисус Христос не давал успокоиться.

- Без этого вообще ничего бы не было.

- Это самое главное. Значит, на это дело было Божье благословление. А если посмотреть на окружающую русскую музыку, есть то, что за душу берет?

- Меня больше в песне трогает слово, жанр музыки – он уже вторичен. Скажем, матушка Людмила Кононова вообще практически без сопровождения поет, там гитару еле слышно, главное – слова. Или иеромонах Роман, и у него гитары не слышно, но его интересно слушать. И есть отец Олег Скобля – у него есть богато инструментованные песни, например, «против Царских врат, преклонив колени, я шепчу: «Игуменья, прости». Для меня она была выражением песни-молитвы. Молитва, выраженная песней и пропетая. Давид же тоже был псалмопевец. И в Евангелии: «Воспев, взошли на гору Елеонскую» (Мф.26, 30). Это желание петь Богу не зря же у человека есть.

- Поющий молится Богу дважды.

- Да. «От избытка сердца глаголют уста» (Мф. 12,34). Поэтому для меня важен текст, кто поет и в каком жанре. Если мне это несозвучно, хотя идея может быть мне близка, но важно еще и как она выражена – песня одного певца вызывает несогласие, а другой так спел, что ему сопереживаешь.

- То есть тут самая главная лакмусовая бумажка творчества – сам человек? Он всегда проповедует среди самого себя, если это искренне для себя, это будет искренне и для другого. Тогда интересно узнать, на какую аудиторию рассчитан альбом?

- Трудно определить аудиторию, я не предполагаю, что это будет востребовано миллионами, важно, чтобы был человек, которому будет созвучно это настроение, эта лиричность. Я вообще не настроен делать это специально для тех, кто уже воцерковлен. Мне хочется говорить с людьми, которые хотят об этом слышать, но им нужна доступная форма, чтобы они смогли это воспринять. Могу привести такой интересный пример. В Америке в православном греческом монастыре я встречался с одним болгарином, он музыкант. Он рассказал, что он поехал работать в Америку, а теперь он в монастыре, ему здесь хорошо, и он хочет там остаться. Я говорю:

- Я тоже музыкой занимаюсь.

- Какой?

Я объяснил. Он говорит:

- Понятно, это как у Высоцкого.

– Друг, откуда ты Высоцкого знаешь, ты же в Болгарии живешь?

– Да ты что, от Высоцкого вся Болгария в восторге. Мы Высоцкого уважаем как человека христианского, который говорит так, что всем людям понятно. Мы его слушаем, наши родители слушают, и наши дети слушать будут.

И вот я задумался, почему они его так любят? Нельзя ведь сказать, что Высоцкий – христианский певец, некоторые вообще есть песни весьма сомнительного содержания. Но что-то есть в нем такое, что оказалось созвучно этим людям.

Мой диск прослушали уже много людей, и некоторые говорят – нет, мне это не нравится. И, слава Богу, не может всем одинаково нравиться. Это не гимн, который всем нужно знать. Люди, они разные. Но хотелось бы, конечно, достучаться до молодого поколения. Второй альбом будет в какой-то мере более современным, хотя тексты о вере и покаянии. В первом альбоме красота, торжество Православия, радость, это его главная эмоция, а покаяние пришло уже позже. Сейчас уже, наверное, надо плакать и печалиться, а не радоваться, хотя радость осталась, но она уже не главная.

- Человека можно убедить верить в Бога?

- Личным примером – да.

- А словами?

- Не знаю. Я не берусь так убеждать. Для меня способ проще – молиться о нем Богу, и Господь уж точно найдет способ убедить. Но если я чувствую у человека потребность об этом говорить, для меня это как раз способ быть присутствием Божиим на земле. У владыки Антония Сурожского есть такая статья, в которой он говорит, что любой христианин – это присутствие Бога на земле. О Христе и говорить, и своим поступками должны свидетельствовать о Нем так же, как первые христиане. Другое дело, что он тут же говорит, что часто мы ведем себя так, как Апостол писал: «Ради вас, как написано, имя Божие хулится у язычников» (Рим 2, 24).

- Обязательно песня христианина, которая приводит ко Христу, должна говорить о Боге, о Церкви, о покаянии?

- Нет, не обязательно. Можно вполне говорить о простых обыденных русских вещах, которые за тысячу лет все по существу наполнены Богом. Русский – это православный в своем корне, не надо даже говорить об этом, чтобы почувствовать. А как это почувствовать? От разных вещей. Не только от песни, может быть, от образа какого-то, не обязательно от иконы.

- Нужно ли вообще заниматься современной русской культурой?

- Нужно. Это болевой момент и самый главный вопрос, который мы должны каждый для себя решить. У нас какая культура сейчас в России?

- Весьма языческая.

- Да, весьма языческая. А если ее никто не будет созидать из современных христиан, то она и не появится.

- Весьма языческая культура с весьма христианскими корнями.

- Корни христианские, а вершки-то уже далеки.

- А вершки уже погорелые. Как бы привить нечто такое не новое, может быть, основательное. Как с языком здесь быть? На каком языке надо разговаривать с современным человеком, чтобы он опомнился, не просто задумался, а опомнился, вернулся ко Христу, потому что первый опыт души человека – это общение со Христом, всякая душа по природе – христианка. У вас возникла интересная сложность. Вы начали работать над альбомом и вы ощутили полное незнание, беспомощность. Как сделать, чтобы все было правильно? Каково мерило, когда человек занимается творчеством? Что он делает правильно, а что неправильно?

- Для меня лично мерилом было внутреннее ощущение, что это правильно, и благословение в лице моего духовника.

- Это понятно. На духовника можно многое сложить, всю ответственность переложить и спрашивать у него благословения на любые, даже самые малые движения. А вот внутреннее ощущение – то, что я сделал, это предельно искренно?

- Абсолютно искренне, ни капли коммерческого, желание показать красоту Православия. Это мое убеждение, что должна быть и музыка современная, православная просто по посылу внутреннему, и кино. Эти культурные моменты станут семечком, которое прорастет в Царство Небесное, или верстовым столбом по пути в Небесный Иерусалим. Потому что людей не загонишь всех сразу в храм, они к этому должны прийти сами. А духовные семена должны присутствовать в любых сферах, с которыми соприкасается современный человек. А не посеешь семечка, и не взойдет ничего. А вот искренность… С одной стороны любому автору хочется вынести на суд публики свое детище и понять, насколько это востребованно, правильно. С другой стороны, для меня существует страх Божий, понимание, что за каждое слово дашь ответ на Страшном Суде, и в этом смысле любой творческий акт – ответственная вещь.

- Творческий человек оказывается между желанием и покаянием. Между замыслом и Промыслом.

- Да. Человек несовершенный, грешный вряд ли сделает совершенную и безгрешную вещь, наверное, будут какие-то недоделки, но не делать ничего, может быть, еще хуже, нельзя талант зарывать, мы знаем это из Евангелия.

- Как альбом восприняли близкие люди?

- Близким в общем нравится. Поддержали меня, но не все и не во всем. Что-то им нравится, что-то нет. Но это же нормальная ситуация. Мне бы не хотелось делать что-то, что не нравилось бы, скажем, моим детям или жене, родителям. Для меня их мнение важно. Они тоже стремятся ко Христу, и если бы я говорил что-то противное их внутреннему ощущению, они бы первые мне сказали.

При этом у меня есть четкое понимание, что ничего особо значительного я не сделал. Но я вижу, что находится сейчас на музыкальном поле России и у меня есть желание, чтобы присутствовала и такая музыка. Это некая ниша современной русской песни, которая использует традиционные русские инструменты, лирический образ и тексты, которые говорят русскому человеку о том, что его волнует. Этого ведь нет. Есть либо калька с Запада, либо калька с Псалтыри.

- Либо такая надрывная псевдорусская раздольность и разухабистость.

- Мне не нравится поляризация русской песни, которая вырождается либо в хор краснознаменный, либо в Надежду Бабкину и ансамбль «Золотое кольцо», других вариантов нет. Но на самом деле палитра бесконечна. В этом смысле каждый певец, особенно если он работает с русской песней, для меня ценен и дорог, потому что он говорит о живой традиции, о живой душе народа.

Современная эстрадная песня уже не русская по музыке и по тексту. И так радует, когда среди хип-хопа и рэпа находишь драгоценные живые песни, и думаешь – ну, слава Богу, жива еще Россия и люди есть еще.

- Когда человек отправляется в путешествие, он не знает, чем его путешествие закончится и кого он встретит. Когда вы начали это путешествие по созданию альбома, что за дивные чудеса вам открывались по дороге?

- Господь удивляет меня каждый день. Когда мы записывали альбом, особенно когда снимали видеоклип, можно сказать, что это было постоянное чудо. Было такое ощущение, что все практически восставало против, но чудесным образом как-то все разрешалось. Столько было маленьких и больших чудес, что их не перескажешь. Скажем, когда мы поехали в Абалакский монастырь, расставили аппаратуру, оказалось, что из-за облаков снимать не было возможности. Я говорю: «Слушайте, друзья, а мы благословения-то не взяли». Мы собираемся, едем к отцу Зосиме, получаем благословение, приезжаем обратно. Прошел, может быть, час или чуть больше, облаков нет, снимайте, что хотите. И таких моментов было много. Мы много раз ездили по дороге из Тюмени в Тобольск, вы знаете, сколько там милицейских постов. Помню, как-то ночью ехал один и меня за всю дорогу никто не остановил, а когда я приехал домой, то увидел, что все документы на машину, права лежат у меня дома, я их забыл. И хотя раньше меня всегда раньше останавливали, но именно в тот раз не остановили. Таких случаев было много, для меня в них были некие проявления Промысла Божия.

- Господь вел.

- Да, так получалось и я могу сказать, что опыт молитвенный я получил именно в процессе работы над альбомом, потому что я молился практически за все, ничего не получалось само. Все проходило через скорби, через мольбу покаянную.

- Как сказано в Писании: «Сила моя в немощи совершается» (2Кор. 12, 9).

- Только так и больше никак. Все - результат молитвенного предстояния, как мог, так и молился. Молитвенный опыт, внутренне переживаемый, непосредственно связан с тем, что ты делаешь.

Оглядываясь назад, я понимаю, что таких песен я не спою больше никогда, а следующие песни будут совсем другие, потому что работа – это некий духовный рост.

- Любая деятельность во славу Божию – лествица восхождения, лествица скорбей и лествица радостей. Молитвенный настрой у вас с чем связан?

- С состоянием мира и тишины, потому что если я чувствую уныние, тяжесть, я начинаю молиться и стремлюсь во всяком случае к тому состоянию мира и ощущаю, что молитва моя услышана. Конечно, в таком деле желание что-то стоящее сказать - без молитвы невозможно. Неким толчком для понимания этого стала встреча во время паломничества в Соловецкий монастырь с епископом Архангельским и Холмогорским Тихоном. Он посмотрел клип, песня ему понравилась, и он благословил это дело. Для меня его мнение было очень важно. Все-таки мы живем и работаем в России, мы объединены одной Церковью, на разных уровнях, но дело-то делаем одно.

Не так давно была любопытная передача, вел ее Юрий Шевчук. Он в Оптиной пустыни снимал интервью с монахами и в числе прочих задал такой вопрос – что делать нам, рокерам, правильным делом мы занимаемся или неправильным? Видно, что этот вопрос очень волновал его и жизнь была бурная у человека, пришло понимание Истины, и он ищет ответов. Один монах отвечает ему: «Друг мой, и музыка, и все искусство должны быть о Христе, о том, что людям едино на потребу. Если музыка об этом говорит, значит, она нужна, значит, этим надо заниматься». Такой был ответ.

- Современный мир шоу-бизнеса, мир музыкантов религиозен или безбожен?

- Все «как бы крещеные», «как бы православные». Но мало кто ходит в храм, мало кто участвует в Таинствах. Все веруют «как бы». Реально верующих очень мало. А вот в процессе создания альбома получилось так, что человек, который снимал клип, впервые за долгие годы надел крест и пошел в храм помолиться, потому что он понял, что без молитвы как бы он ни бился, ничего не получается. Потом он говорит: «Слушай, ну получилось же, я даже для этого сходил в храм». И для меня это важно. Это стоит затраченных усилий. Или какой-нибудь музыкант, гитарист, который в первый раз услышал нашу музыку, спросил меня, о чем я пою. Часто музыканты воспринимают Православие как элемент культуры и традиции. А жизнь в Боге они не воспринимают. Ну, это не только музыканты. Так много людей живет.

- Главный атрибут христианского творчества какой?

- Путь ко Христу. Это один из способов соединения со Христом.

- Альбом получился востребованным?

- В творчестве есть такая вещь, что заранее не знаешь, что будет в конце. Я тоже не мог предполагать, как оно все будет. Делал, но не думал, что музыка будет распространяться по всей России и на Украине, и за рубежом, и в русской диаспоре в Израиле. Песню «Матушка вода» мы дали на несколько радиостанций, ее крутили, кто сколько мог, а станции «Россия» и «Маяк» ставили ее на Пасху, потому что таких песен нет, которые были бы понятны людям и в то же время современны. Теперь песня живет своей жизнью.

- Клип на эту песню стоит дорогого, хотя бы потому, что маленький мальчик из детдома принял Святое Крещение в процессе съемок.

- Да, все промыслительно. Если будет такая более-менее активная ротация альбома, много людей это услышат и увидят, появится много разных мнений. Одни скажут – хорошо, другие – плохо, и это уже будет влиять на то, в какую сторону нужно меняться.

- Для одних это будет сигнал, что именно так надо делать, а для других сигнал, что так делать не надо ни в коем случае. Но и те, и другие получат какое-то духовное открытие в этом смысле.

- Мы не знаем, как слово наше отзовется. На все воля Божья. Если есть воля Бога на творчество и его воздействие на людей, то каждый получит нужное ему.

(в оформлении использованы кадры из клипа "Матушка вода")