|
Единство — одно из сущностных свойств Церкви. По
учению святого апостола Павла, Церковь есть тело
Христово, членом которого является каждый христианин: «Вы — тело Христово, а порознь — члены» (1
Кор. 12, 27). Члены единого Христова тела скреплены
единой верой и Крещением (Еф. 4, 5), соединены друг
с другом любовью по образу взаимной любви Трех
Лиц Божественной и Живоначальной Троицы.
2008 год в России объявлен годом
семьи. 16 июля вся Россия отмечала
90-летие со дня убийства семьи последнего российского императора Николая
Второго. По-моему, такое совпадение
не случайно.
Проблемы российской семьи, убеждена, можно решить только через
православные традиции. Как проверялись
чувства на Руси? Испокон века любовь
проверялась у нас жертвой. А иначе и
быть не могло.
Мое знакомство с Царской Семьей
произошло независимо от моей воли в
самом раннем детстве. В глухой сибирской деревеньке, запрятанной среди безбрежной тайги, детского садика отродясь
не бывало.
Нашей молоденькой маме помогала
водиться, поднимать трех деточек на
ноги родная тетка свекрови, незабвенная
наша няня, Федосья Ивановна, баушка
Федосья. Вставала мама затемно, пекла шанег на целый день, кашу ставила
томить в русскую печь, доила корову.
Уходили на покосы с утра, а возвращались к вечеру, чем-то надо было кормить
троицу. Особых хлопот у нашей старенькой няни с правнуками не было. Старший
братик с дружками около дома играл
на полянке, младшая в зыбке лежала,
пузыри пускала, ее только покачивай да
песенки попевай, мне, средней, больно
«глянулось» слушать баушкины рассказы.
А уж ей, вековечной труженице, пережившей и раскулачивание, и войны, и
революцию, было что рассказать. Был
у няни и заветный сундучок. Когда ее
«деушки», наслушавшись песен и рассказов, начинали хныкать, по-сибирски
«яниться», отмыкала она игрушечный
замочек на сундуке и доставала оттуда
разные волшебности. До сих пор храню я истрепанную солдатскую книжицу
прадеда Семена. Каждому солдату на
Первой мировой войне выдавали книжечки, в которых было прописано, на
какую помощь он мог рассчитывать при
ранении на фронте, как правильно написать прошение.
Тихонечко, бережно перелистывала
наша кормилица листочки и, показывая
на картинки в книжечке, поясняла: это
«батюшко-Царь», это «Царица-величава»,
это «Царевны-прекрасны», это «Царевич,
больной робеночок». С замиранием
сердечка пальчиком гладила я изображение прекрасных царевен, маленького
мальчика в солдатской шинельке рядом
с его папой, который был самим царем.
Детская память цепкая, в ее кладовой
сохранился даже сибирский говорок моей
старенькой нянюшки, сибирской староверки. «Оне в царском дворце жили,
царствовали. Инералы имя прислуживали, барыни знатны. Почету имя было
много, уваженья. А как-жо-царь небось.
Потома война приключилася. Охаялися
люди, вышли из подчиненья. Подняли
руку и на царску семью. Сбросили с
престола, да к нам в заточенье-то их
и отправили, в Тобольско. Которы люди
их видали, дак сказывают обходительны
были, не занощивы. Народ-от и берегли
их, не давали в обиду. А как беляки-те
подходить стали, их в Сверловско отправили, по чугунке. Он тогды по другому
звался-Катеринбурхом. Тамотки народ
подобрался беда отчаянный, порешили
всех. И робеночка больного нарушили, из
нагана расстреляли. Царевен, сердешных,
которы живы ишо были, штыками прокалывали насмерть. Потомотки увезли в
лес да и тамо уж над мертвымя галиться
принялися. Перво в яму глубоку скинули.
Раздумали, давай доставать. Испужалися,
что ненадежно ето. Найдут, дознаваться
примутся, кто тако сотворил. Бог от ить
долго терпит, да завсегда правду Свою
людям открыват. Топорами разрубили на
кусочки, да киросином будь-то бы облили.
И слуг вместе с царями умучили, и дитев.
И все невинны».
Горестно вздыхала моя незабвенная
нянюшка, принималась истово креститься двумя перстами. От страха и от
жалости старшая правнучка начинала
заливаться слезами, сестрица в зыбке
«за компанию» подавала голос, опять
наша старенькая няня отпирала свой
сундучок, доставала «монпасейки», засовывала каждой в рот. Умолкали. Когда-то
конфетки были, еще каким, утешением
для ребятишек. А старенькая няня еще
долго укоряла себя: «Ай, ай, испужала
девонек. О, Христовы мои, не ревите, не
ревите. Имя щас уж шибко хорошо, они
анделы на небе».
Много позже я прочитала, что в
Тобольске действительно «население
участливо относилось к заключенным.
Когда народ, проходя мимо дома, видел
кого-либо в окнах, то снимали шапки.
Многие крестили узников». Наш Тобольск
не стал российской Голгофой.
Простой народ Царя чтил, несмотря
на невероятное количество грязи, сплетен. Истинное христианское смирение
Государя зачастую воспринималось как
безволие, бесхарактерность, духовная
и физическая слабость. И это надолго
привело к искажению многих исторических событий, фактов. Но, несмотря
ни на что, народ не поддавался. Сбить
с толку его так и не удалось, всегда
были люди, которые верили в святость
Царской Семьи.
И в мое маленькое сердечко запали
слова моей незабвенной няни.
Сколько со мной ни бились в школе,
на уроках истории, классовую ненависть
к кровопийцам разжечь так и не смогли. С детства я знала, что царь был
для народа батюшкой. Мама, «величава
Царица», была готова на все, только
бы облегчить страдания больного сына.
Современники отмечали, что после
рождения долгожданного наследника,
когда обнаружилась страшная болезнь
– гемофилия, она мгновенно постарела.
Посмотрите на ее фотографии – это же
святые глаза страдающей матери.
Обручен России…
В жизни императора Николая II было
два периода: время царствования и вре-
мя пребывания в заключении. Жизнь и
Житие.
В 1889 году, когда цесаревичу Николаю исполнился 21 год, он просил
родителей благословить его на брак с
принцессой Алисой Гессен-Дармштадской.
Волнующее, волшебное чувство влюбленности возникло у них с Аликс пять лет
назад, с первого взгляда. Зародившаяся
дружба за эти годы переросла в святое,
беззаветное чувство – любовь. Но отец,
Император Александр III, не благословил:
«Ты очень молод, для женитьбы еще есть
время и, кроме того, запомни следующее:
ты – наследник Российского престола, ты
обручен России, а жену мы еще успеем
найти». Николай не смел перечить воле
отца. Стал ждать. Видя твердость и
решимость сына, Августейшие родители
благословили его на брак с Аликс.
«Я никогда не верила, что в мире
может быть такое полное счастье –
такое чувство общности между двумя
смертными. Больше не будет разлук,
– писала Александра Федоровна после венчания мужу. – Соединившись,
наконец, мы связаны на всю жизнь, а
когда эта жизнь закончится, мы встретимся снова в другом мире и навечно
останемся вместе». «Твоя страна будет
моей страной, – трогательно обещала она
супругу, – твой народ – моим народом,
и твой Бог – моим Богом».
Завет
На всю жизнь сохранил в своем сердце Царевич Николай заветы Державного
отца, произнесенные им накануне своей
кончины: «Тебе предстоит взять с плеч
моих тяжелый груз государственной власти и нести его до могилы так же, как
нес я и несли наши предки. Я передаю
тебе Царство, Богом мне врученное. Я
принял его тринадцать лет тому назад от
истекавшего кровью отца… В тот трагический день встал передо мною вопрос:
какой дорогой идти? Той ли, на которую
меня толкало так называемое «передовое
общество», зараженное либеральными
идеями Запада, или той, которую мне
подсказывало мне мое собственное убеждение, мой высший священный долг
Государя и моя совесть. Я избрал свой путь.
Либералы окрестили его реакционным.
Меня интересовало только благо моего
народа и величие России. Я стремился
дать внешний и внутренний мир, чтобы
государство могло свободно и спокойно
развиваться, крепнуть, богатеть и благоденствовать. Самодержавие создало
историческую индивидуальность России.
Рухнет Самодержавие, не дай Бог. Тогда
с ним рухнет и Россия. Падение исконно
русской власти откроет бесконечную эру
смут и кровавых междоусобиц. Я завещаю
тебе любить все, что служит ко благу,
чести и достоинству России. Охраняй
Самодержавие, памятуя при том, что ты
несешь ответственность за судьбу твоих
подданных перед Престолом Всевышнего.
Вера в Бога, в святость твоего Царского
долга да будут для тебя основой твоей
жизни…. В политике внешней – держись
независимой позиции. Помни, у России
нет друзей. Нашей огромности боятся. Избегай войн. В политике внутренней –
прежде всего, покровительствуй Церкви. Она
не раз спасала Россию в годину бед.
Укрепляй семью, потому что она – основа всего государства».
Венценосная Семья
Государь и Государыня были образцом настоящей христианской семьи.
Мужчина управляет всеми внешними
проявлениями семьи, он выводит детей
в мир – вот основная роль мужчины. А
роль женщины – это любовь, умиротворение внутри семьи. Воспитание маленьких
детей, подготовка девочек к будущему
материнству. Такое нормальное разделение труда веками было в православной
семье. И прочные многодетные русские
семьи были одними из самых крепких
в мире. Разрушить их было практически
невозможно. В царской России количество разводов составляло 5 процентов,
это были единичные случаи. А сейчас…
На 100 семей 80 разводов.
Царь был замечательным отцом,
нежным, любящим и действительно ответственным за семью. Тем человеком, который в семье внушал всем уважение.
Великая княжна Ольга Николаевна во
время войны работала вместе с матерью
и сестрой, Татьяной Николаевной, в госпитале. Как-то она присела на постель
одного из вновь привезенных с фронта
раненых солдат. Тот тут же пустился в
разговор с кроткой сестричкой. Ольга
Николаевна, как и всегда, словом не
обмолвилась, что она Великая Княжна.
– Умаялась, сердечная? – спросил
солдат.
– Да, немного устала. Это хорошо,
когда устаешь.
– Чего же тут хорошего?
– Значит, поработала.
– Этак, тебе не тут сидеть надо. На
фронт бы поехала.
– Да моя мечта – на фронт попасть.
– Чего же. Поезжай.
– Я бы поехала, да отец не пуска-
ет. Говорит, что я здоровьем для этого
слишком слаба.
– А ты плюнь на отца, да поезжай.
Княжна рассмеялась.
– Нет уж, не могу. Уж очень мы друг
друга любим.
Когда отец выезжал на фронт, часто
рядом с ним находился Наследник. Он
знал, что отец всегда очень тяжело
переносит разлуку с семьей, поэтому
своим присутствием старался облегчить
его состояние.
Несмотря на свое высокое положе-
ние, царское, это была очень строгая
семья. Все поражались их скромностью
в пище, одежде. Они никогда не кичи-
лись своим положением. Отец всегда
повторял детям: «Чем выше человек,
тем скорее он должен помогать всем и
никогда не напоминать своего положе-
ния. Такими должны быть и мои дети».
Имея перед собой пример отца, все цар-
ские дети выросли кроткими, добрыми,
внимательными ко всем и ласковыми.
Они никогда не появлялись без крайней
необходимости на каких-то встречах,
собраниях. И очень переживали, когда
к ним относились напыщенно. Воспита-
ние детей отличалось необыкновенным
патриотизмом, любовью к Родине.
С рождением первой дочки, Ольги,
Александра Федоровна посвящала детям
все свое внимание. Своих малюток она
не доверяла никому. Сама ежедневно
купала, кормила, выбирала нянь. Много
времени проводила в классной комнате,
руководя занятиями детей. У дочерей
не было гувернанток, потому что мать
не желала никого видеть между собой
и ими. Она не могла видеть без дела
своих дочерей. Великие княжны всегда
должны были быть чем-то заняты, всегда
находиться в действии. «Долг родителей
в отношении детей, – писала Государыня, – подготовить их к жизни, к любым
испытаниям, которые ниспошлет им Бог».
Дети просто боготворили своих родителей.
«Редким семейным счастьем Господь благословил нас; лишь бы суметь в течение
оставшейся жизни оказаться достойным
столь великой Его милости», – записала в
своем дневнике Николай Александрович в
день двадцатилетия своей свадьбы.
Житие
Политика последнего русского царя
до сих пор вызывает неоднозначные
оценки историков. Именно поэтому царская семья была канонизирована не за
жизнь, а за смиренное перенесение мук.
Готовность жертвовать своими жизнями
ради жизней других людей. То есть за
тот же духовный подвиг, что и первые
русские святые-страстотерпцы Борис и
Глеб. Если честно, то даже верующему
человеку трудно до конца понять тот
подвиг, который совершил Царь.
«Если я помеха счастью России и
меня все стоящие ныне во главе ее
общественные силы просят оставить трон
и передать его сыну и брату своему, то я
готов это сделать, готов даже не только
царство, но и жизнь свою отдать за Родину. Я думаю, в этом никто не сомнева-
ется из тех, кто меня знает», – говорил
Государь генералу Д.Н. Дубенскому.
В почти полной изоляции от внешнего
мира, окруженные грубыми и жестокими
охранниками, узники Тобольского губернского и Екатеринбургского Ипатьевского
домов страдали. Но издевательства и
оскорбления не нарушили их душевного
спокойствия.
«Боже, как я свою Родину люблю со
всеми ее недостатками! Ближе и дороже
она мне, чем многое, и ежедневно славлю Творца, что нас оставил здесь и не
отослал дальше», – писала Александра
Федоровна во вьюжные февральские дни
из Тобольска. «…Чувствую себя матерью
этой страны и страдаю, как за своего
ребенка, и люблю мою Родину, несмотря
на все ужасы теперь и все согрешения».
Не надо забывать, что в это же самое
время ее называли немецкой шпионкой,
и она знала об этом. И все-таки любила.
И этот народ, который распускал про нее
такие чудовищные слухи, и свою новую
Родину– холодную грустную страну – невыразимо прекрасную Россию. Вместе с
родителями все унижения и страдания с
кротостью переносили и Царские дети.
Протоиерей Афанасий Беляев, исповедовавший их, писал: «Впечатление (от
исповеди) получилось такое: дай, Господи,
чтобы все дети нравственно были так
высоки, как дети бывшего Царя. Такое
незлобие, смирение, покорность родительской воле, преданность безусловная
воле Божией, чистота в помышлениях и
полное незнание земной грязи – страстной и греховной, – пишет он, – меня
привело в изумление и я решительно
недоумевал: нужно ли напоминать мне
как духовнику о грехах, может, им неведомых, и как расположить к раскаянию
в известных для них грехах».
Царственные страстотерпцы
«Мы до сего времени, – вспоминали
слуги Императорской Семьи, – такого
благородного, сострадательного, любящего, праведного Семейства не видели и,
наверное, больше не увидим». Великая
княжна Ольга писала из заточения: «Отец
просит передать всем, кто ему остался
предан, и тем, на кого они могут иметь
влияние, чтобы они не мстили за него
– он всех простил и за всех молится, и
чтобы помнили, что зло, которое сейчас
в мире, будет еще сильнее, но не зло
победит зло, а только любовь».
Во время освящения Храма-на-Крови,
построенного на месте дома купца Ипатьева, в котором расстреляли Царскую семью,
я оказалась внутри храма. Мне каким-то чудом пришло приглашение от
архиепископа Екатеринбургского Викентия.
Природа скорбела, над городом нависли низкие свинцовые тучи, моросил
дождь, ледяной, пронизывающий ветер…
Тысячи людей во время литургии стояли вокруг храма на коленях на мокром
асфальте, многие плакали. В храме
были только почетные гости – Ольга
Куликовская-Романова, она привезла в
дар икону Божией Матери «Троеручица».
Икону нашли в подвале Ипатьевского
дома после расстрела и бережно хранили. 83 года люди упрямо верили, что
наступят времена, когда можно будет
вернуть святыню в Россию. И вот этот
час наступил. Г. Вишневская бережно
поддерживала мужа, М. Растроповича.
Я стояла среди членов правительства
Свердловской области, спонсоров строительства храма-памятника, уральских
промышленников, генералов и недоумевала: а я-то как оказалась среди них,
за что такая честь?! Во время пения
Херувимской откуда-то из под купола
на мгновение полумрак храма освятил
сияющий солнечный луч. Я даже тихонько
вскрикнула от изумления! Наши тюменские паломники, которые тоже были на
освящении, все в один голос утверждали:
не проглядывало солнышко в этот день.
Дождь, ветер и глубокая скорбь – таким
этот день остался в памяти у всех. А
внутри храма луч света видели все.
Каждый раз, когда я бываю в Екатеринбурге и стою перед памятником Святой
Семье у Храма-на-Крови, слышу незабвенный голосок: «Это-батюшко-Царь,
это -Царица-величава, это-Царевны-прекрасны,
это-Царевич-больной робеночок».
Царские Дни
В наши дни в Екатеринбурге ежегодно
проходят Царские Дни. Десятки тысяч
людей со всего мира 16 июля съезжаются
на молитву в места, где пролилась святая
кровь. В Храм-На-Крови, на месте бывше-
го дома Ипатьева, в монастырь Царствен-
ных Страстотерпцев на Ганиной Яме.
Это не дни скорби, а дни праздника,
торжество добра над злом. Величе-
ственные, потрясающие дни народного
объединения. Впечатление просто не-
передаваемое. В это время понимаешь,
что значит молиться за Россию. Сколько
здесь светлых и мудрых лиц, сколько
многодетных православных семей, кото-
рые участвуют в Крестном ходе вместе с
детьми. Люди приезжают на Урал, чтобы
поучиться у святой венценосной семьи
жертвенности и самоотверженности. Се-
годня мы как-то подзабыли, что без этого
настоящей любви не бывает.
Да, демографическая ситуация в
России тревожная, но не безнадежная.
Есть у православных семей небесные
заступники и молитвенники, которые до
конца исполнили обет верности, любви,
согласия и заботы друг о друге, данные
при венчании. И нам есть у кого просить
помощи нести «тяготы друг друга».
Святые Царственные Страстотерпцы, молите Бога о нас!
Татьяна ТЕПЫШЕВА, г. Тюмень
|
