№1 2005 г.         

Владимир Вениаминович Бибихин. Из рассказов А.Ф.Лосева

В.В.Бибихин

Когда верстался номер, в котором мы готовили публикации о А.Ф.Лосеве, в редакцию пришло печальное известие, что в воскресение 12 декабря в 7 часов утра отошел ко Господу выдающийся философ и христианский мыслитель Владимир Вениаминович Бибихин.

Ученик и многолетний помощник А.Ф. Лосева, он давно заявил о себе как даровитый и самобытный мыслитель и талантливый переводчик философской классики. Благодаря его подвижническим усилиям к русскому читателю пришло знаменитое “Бытие и время” и целый ряд других работ Мартина Хайдеггера, основные богословские тексты св. Григория Паламы, оригинальный Боэций Дакийский.

Это был изысканный и самоотверженный исследователь, трепетный ценитель и большой мастер слова, которое для него было главным орудием умозрения.

Владимир Вениаминович много сделал, чтобы расчистить путь к свободной творческой мысли следующим поколениям.

Российская тускнеющая на глазах после кончины С.С. Аверинцева культура потеряла еще одного своего ревнителя и успешного делателя.

Настоящий философ незаменим по определению, но те, кто чувствует себя в долгу перед трудами и надеждой Бибихина, обязательно будут читать и перечитывать его книги, слушать записи лекционных курсов, и непременно благодарить философа за его находки в области духа и смысла. Вечная ему память!

Сегодня мы публикуем дневниковые записи В.В.Бибихина о его учителе - А.Ф.Лосеве, эти записи сохранили дух великих русских мыслителей.

Каждый раз, когда я подходил к дому Лосева, Арбат начинал казаться особенно запустелым, люди на нем - совсем неприкаянными. Кабинет на втором этаже с окнами во двор излучал строгую отрешенность. Здесь думали. Большой человек в кресле с высокой ровной спинкой между заставленными книгами столом и бывшим камином бодрствовал в тихой сосредоточенности. “Здравствуй, Владимир”, - снисходил он к человеку, который являлся, чтобы читать вслух, переводить или излагать прочитанное, - к недавнему институтскому выпускнику, которому делалось так не по себе в местах службы, что он без сожалений оставлял их и оказался под конец в этом сумрачном кабинете.

Среди чтения и диктовки Алексей Федорович заговаривал неожиданно о другом. Его книги вмещали не все, чем он жил, часто - только намеки на затаенные ходы мысли. Когда начинались его отступления, я, чувствуя несправедливость растраты такого богатства на одного меня, брал один за другим листки из щедрой стопки “оборотиков” - для экономии на черновики шла использованная с одной стороны бумага - и записывал, что успевал. Редко я решался перебивать его. Мы были такими неравными собеседниками, что, по-видимому, для него главным удовольствием от собственных рассказов оставалась разыгранная в одном лице драма идей, характеров, положений. Он был редкостный актер. Ни малейшей нарочитости. Захватывал простор сцены, пределы которой терялись из виду и на которой всему было вольготно. Алексей Федорович словно только комментировал, сам постановщик и сам увлеченный зритель. Отсюда бесподобная невозмутимость тона. Прибавьте редкостный словесный, музыкальный и миметический дар.

Если бы кто-нибудь или я сам предположил тогда, что с Лосевым можно спорить, я испугался бы. Если не он прав, то кто же? В конце концов, его мысль была неоспоримо оправдана уже просто тем, что жила. Никто не смел судить со стороны, не рискнув думать сам. А рискнув, не захотел бы уже судить и спросил бы о другом - почему Алексей Федорович во многом остался подземным вулканом, чьи взрывы искаженно отдавались во внешних слоях?

А.Ф.Лосев

Есть вещь такая, непреоборимая - вера. Такая же густая и непреоборимая, как мысль. Есть такие истины, как дважды два четыре, которые нельзя изменить, и в вере. Хотя многим это кажется глупым и неверным и отсталым.

В воскресенье Пятидесятница, Троицын день, а в следующий за ним понедельник - Духов день. Между прочим, существует акафист Пресвятой Троице. Акафист - от k a q i z w “сижу”; akaqiston - “несидение”. Во время службы давали возможность отдохнуть, на кафизмах разрешалось сидеть. А то - akaqistoz, т. е. несидельное время, в которое нельзя сидеть. Особо торжественные песнопения. Акафист состоит из вступления, заключительной молитвы и маленьких стихир. Они поэтичные, каждая строка начинается с “радуйся”, caire. Например: “Радуйся, афинейские плетения растерзающая”. Есть акафисты Иисусу Сладчайшему. Акафисты всем святым. Но более потрясающего, чем акафист Божьей Матери и Иисусу Сладчайшему нет. Замечательное богословие и замечательная поэзия. Особенно если читать по-гречески.

Я вспоминаю молодость, ездил тогда по монастырям, где только еще мог застать. Монастырская служба, полная, содержит то, что наши светские батюшки опускают. Нельзя не опускать. Мужики заняты, им надо спешить заняться делом, хозяйки полны забот о доме, мусор вымести, пищу приготовить, для Бога времени нету. А в монастыре - замечательно. Архиерейская служба особенно. Поют три мальчика, это не то, что голоса баб сорока-пятидесяти лет. Eiz polla eth despota - звонкие, чистые голоса десятилетних мальчиков. Это многолетие - целая часть литургии, когда присутствует архиерей; диакон кадит, и три мальчика поют. Чувствуется зримо благодать епископа.

И вот я помню Акафист Пресвятой Троице, в службе на Троицын день. Ну, я тебе скажу, ведь это проспект десяти богословских диссертаций. И с тех пор я этого не слышал. Эти попы светские, я их терпеть не могу.

Монастырская служба продолжается шесть-семь часов. Литургия - тоже; начинают рано, в семь утра, и кончают к двум часам дня. Потом - монашеское пение другое, нету приемов светских и нет женских голосов, которые слышишь в обычной церкви - отвратительно. Эта вычурность, это оперное пение - отвратительно все.

Настоящая служба только в монастыре. И, конечно, теперь русский мужик ничего этого не знает. Но я тот мужик, который еще захватил конец. И с этим воспоминанием я живу всю жизнь. Теперь эта культура исчезла, ее нигде нет. Русский мужик все это уничтожил. А какое было величие! Недаром Флоренский написал статью о православном богослужении, “Храмовое действо как синтез искусств”.

Я был свидетелем того, как эта культура исчезла. При мне пятьдесят лет лиц духовного звания всё высылали и высылали. Как только начинает входить в жизнь своих духовных детей, как появляется кто чуть поумнее, постарательнее - сразу высылают.

Скажу по секрету, я христианин. Для меня величайшее достижение в смысле христианского подвига - исихазм. Это значит - не о теле думать, а о Боге. В исихазме мысль выше разума. Разум - разлагает. Я, хотя всю жизнь занимаюсь наукой, все же недостаточно воспитан. (Возможно, именно по этому самому, что занимаюсь наукой.) Как-то должно быть по-другому. Должны быть зачатки неевропейского типа. A p l w s i z, опрощение: все настолько становится просто, что нет ничего. Также это и q e w s i z, обожение. Человек становится как бы Богом, но не по существу, - что было бы кощунством, - а по благодати. Это возвышается над разумом, человек держится уже только верой. Ничего не остается. И даже о самом Боге человек перестает думать. Ведь Бог для нас обычно - это система богословия. А тут - полная неразличенность. Исихасты называют свое видение божественным светом. В нем - ни чего-то более светлого, ни более темного, а один свет...

Но я думаю, что мы искажены - всей суетой, разными заседаниями, - так что психика не может добиться простоты, aplwsiz. Если могла бы, то только от природы. Как от природы человек злой или мягкий. Есть люди, которые способны [к исихии, к совершенному видению]. Но только не в нашей Европе. Может быть, последнее, что [знал в смысле такого видения европейский человек],- это Abdeschiedenheit, отрешенность немецких мистиков.

...И еще: ты не можешь достать двух небольших молитвенничков? У меня есть два человека ищущих, я хочу им подарить, чтобы поднять их дух...

... [Или Бог целиком потусторонен, и тогда он совершенно невидим]; или Бог воплотился в человеке, и тогда Бог изобразим. А если он совершенно непознаваем, неприступен, то и Христа не было! Изобразить человека дело маленькое, достаточно позвать портретиста. Другое дело - изобразить Богочеловека, потому что сама сущность Божия должна быть явлена в иконе.

Икона должна быть написана так, чтобы сущность явилась именно как субстанция. Поэтому икона праведника не просто изображение, но несет энергию этого человека, [приблизившегося святостью к Богу]. Конечно, не та благодать, что в человеке, но все же. Потому и надо икону вешать в комнате, что от иконы благодать излучается, свойственная святому. Субстанциальное тождество. А несубстанциальное тождество изображения и изображаемого - это в каждом художественном произведении, тождество метафорическое, или символическое, в пошлом смысле слова. Я-то символ понимаю глубоко, как тождество субстанциальное, - чисто переносное, образовательное, но также и благодатное, тождество не только глазу, но и такое, которое дает изображению действовать теми же энергиями, что и изображаемое.

Флоренский говорит в № 9 “Богословских трудов”, что икона - окно в другой мир. Там же есть исследование Попова Ивана Васильевича, которого я хорошо знал. Но интересно, что у Флоренского это рассуждение не только философское, но и богословское, и искусствоведческое, - для него ведь это одно и то же.

[На краю жизни бывают] всякие предсмертные видения. Никто об этом не говорит. Мне о. Павел Флоренский говорил: незадолго до момента смерти глаза умирающего устремляются куда-то вдаль. Это, несомненно, приближение смерти с косой. Это всегда - сознательный, упорный взгляд. Но люди ничего не говорят.

И я тоже стал наблюдать, расспрашивать, - ну, как умирал. Не настойчиво, стараясь, чтобы сами сказали. Знаешь, очень часто, почти в половине случаев, оправдывается это наблюдение о. Павла. А то, говорят, просто глаза были закрыты. Или: глаза добрые, прощался. Но если прощался - значит не последние секунды жизни! А вот в последние секунды? Как-то мне одна знакомая говорит:

“Александр Александрович перед смертью далеко-далеко куда-то посмотрел, и ничего не сказал”. Так что последняя минута - это тайна, которую никто не знает. Разве священнику кто исповедается. Многие верующие умирают, правда, без приглашения священника.

Вот один умер грек, коммунист, эмигрант. Коммунисты там тоже сжигали людей, так что полковники правильно сделали. Жили очень дружно с одной преподавательницей греческого языка. Имели двоих детей. Неожиданно обнаружилось, что у него рак. Через несколько месяцев умер. Вероятно, неверующий. Да и она неверующая, или верует, но смущается об этом говорить. Но вот одна фраза, которую его жена запомнила. Михалис дня за два-за три до смерти сказал: “Знаешь, у меня душа от всех этих страданий потемнела”. Он очень страдал, так что приходилось делать уколы для ослабления боли. Эти слова можно и в положительном, и в отрицательном смысле понимать. Не знаю, в какую сторону здесь надо истолковывать.

Да, еще о. Павел сказал: одни ужасаются от этого предсмертного видения, другие - радуются. Те и другие уже знают, но не говорят: нет смысла говорить, кто ж из живых поймет.

Для нас с тобой это едва ли выдумки. Тут что-то есть.

Когда человек молится, он становится легким, и когда он погружен в созерцание, он становится невесомым. В одном монастыре был старец, про которого рассказывали, что он поднимался на воздух. Молодые монахи подглядывали в щелочку и видели, что он иногда поднимается на несколько над своей постелью, когда лежит на ней, повисит - и опять опускается. Объясняли это тем, что в молитвенном состоянии его тело становилось невесомым. Ведь даже в физике известно, что тело, которое движется со скоростью света, не имеет объема. Не имеет объема! Мы ведь очень мало знаем, только нашу землю, а ведь есть еще... [очень выразительно махнул рукой вверх].

В иудействе мир сотворен по воле Бога (а у греков вечен). Бог сотворил мир “по своему глубочайшему усмотрению”. Он знал, что от Него потом могут отпасть, что будет зло, что мир будет в грехе, и Он будет его спасать, знал все это и все равно создал мир...

...Невозможно оторвать относительное от абсолютного. В самом деле - туча летит. Почему? Родился человек - почему? Это абсолютно, абсолютное веление судьбы. Почему? Неизвестно почему.

Поэтому звездное небо - оно-то абсолютно, но - почему оно так разрисовано? Почему Ursus, Большая, Малая Медведица - почему? Неизвестно почему.

Раз навсегда дано - но почему так, а не иначе? Неизвестно. Родился ребенок. Почему? Что родители в браке - не объяснение, сами родители родились в браке. Рождение ребенка, человек - нечто абсолютное, все-таки он есть - но он абсолют. Они (древние) считали бытие абсолютом, а с другой стороны, события на небе (по своей пестроте) претендуют на самостоятельность. (Все необъяснимо пестро), но все вместе взятое по своей неотменимости абсолютно. Ребенок рождается случайно, один родитель хотел его, другой нет, и, тем не менее, рождение ребенка есть нечто абсолютное. Гегель отчасти это понимал, но не всегда. Бытие предполагает, что есть небытие. Хорошо... Но почему? Почему? Бытие есть нечто. Значит есть ничто? Почему? Поэтому при железной, при стальной логике - все пронизано относительностью. Вот цвета. Соединение цветов дает красоту - почему? Почему один цвет с другим соединяется, а с другим не соединяется?

Так же физиогномика. Скажем, пьяный дурак дерется и бьет смирного человека, который сидит себе в углу про себя. Что один пьяный и неразумный, а тот разумный и тихий - это необъяснимо. Почему он разумный? Потому что его так воспитали, и он такой тихий, скромный. Но почему его сосед буйный дурак, а он разумный и скромный? Здесь никаких объяснений не хватит, это m o i r a , судьба, необходимость.

Это меня поражало. И так я прожил свою жизнь и не смог и не могу понять. И так и знаю точно - не могу понять. В конце концов, все приходит к вопросу о добре и зле. Бог творец, всемогущий - а здесь что творится? Разве не может он одним движением мизинца устранить все это безобразие? Может. Почему не хочет? Тайна... Отпали ангелы. Дьявол, отпавший ангел - все признает, кроме абсолютного бытия Бога. Неужели Бог не мог бы привести его в такое состояние, чтобы он не делал зла? Ха-ха! А почему Бог этого не делает? Тайна.

А верующий тот, кто эту тайну прозрел. Другие - дескать, э, никакого Бога нету. Это рационализм и дурачество... А вера начинается тогда, когда Бог - распят. Бог - распят! Когда начинаешь это пытаться понимать, видишь: это тайна. И древние, и новые, конечно, эту тайну знали. Аристотель наивно: в одном месте “Метафизики” говорит так, в другом иначе. И там, и здесь все правильно. Но если ты скажешь: как же это так, там у вас абсолютный ум, перводвигатель, который всем управляет, а тут черт знает что творится? Как клоп, будет убегать от пальца. А был бы верующий, сказал бы: это - тайна. Поэтому я не хотел делать абсолюта из “Метафизики”. Они же знают и зло! Так неужели им не приходит в голову спросить, что творится: вечный перводвигатель, и с другой стороны - это безобразие? Как же так? Вот если бы они этот вопрос задали и сказали: это тайна, тогда они бы стали верующими.

Говорят: крестись, твоя болезнь пройдет. Вздор! Наоборот, тот, кто крестится, рискует попасть в большее зло. Это объединение добра и зла необъяснимо - честный, хороший вдруг в неприятном, в безвыходном положении. Его даже убить могут, прекрасного, лучшего. Так - что же Бог-то думает? Тайна. Это - тайна. И когда человек эту тайну уразумел, ему уже не нужно “вот ты крестик повесь, маслица помажь”... Может быть, может быть, конечно, есть таинства, которые облегчают положение. Но если - миропомазание, и человек заболел и умер? Я не удивлюсь - значит так и должно быть. Значит, это Божья воля такая.

А так, без веры - вульгарный оптимизм и рационализм. Конечно, помолишься - утешишься, болезнь пройдет. А если нет, если болезнь хуже, если ты помрешь - то да будет воля Твоя! Тайна неисследимая и невыразимая!

... Я, например, человек верующий, но я не могу расстреливать неверующих. Я даже уважаю некоторых атеистов. Есть, конечно, атеисты преступного типа. Если им дать власть, установят чистенькую площадку такую, уничтожат всю веру. У Платона с атеистом так: Ты с ним поговори, убеди его - а если после этого он скажет, что не верит, ты его казни. Я же прошел всю жизнь, не беря на себя такой грех, и надеюсь умереть тоже, не убивая. Вера начинается с того момента, когда ты знаешь, что Бог добр, Бог есть абсолютная любовь, и мир лежит во зле. А до сих пор - ты неверующий. В крайнем случае - ищущий. Но искание вещь неопределенная. Можно искать, искать и найти филькину грамоту. Человек не знает, откуда он, куда он, почему болеет, терпит удачу или неудачу. Так действительно все мы куклы. Знаем мы много, но можем поступить без всякого разума, и неправильно поступаем. Незнание причин.

...Ревность. У Флоренского целая глава о ревности, где он доказывает, что это высокое чувство. В быту все это извращено, но ревновать о вере - значит ты заинтересован, за это готов сражаться, ты ревнуешь.

Гитлер говорил: “Русский народ потому держит у себя советскую власть, что он не имеет никаких потребностей”.

Семинарист на экзамене, вопрос о чуде. Епископ присутствует в комиссии. Задает семинаристу вопрос: "Звонарь с колокольни упал и остался жив - это чудо?" - "Счастье, ваше преосвященство". "А если второй раз?" - "Случайность!" "А если десять дней подряд?" - "Привычка!"

Люди знают, что такое душа, но делают вид, что души нету. И даже в учебниках запрещено слово “душа”. Или, может быть, ты не знаешь, что такое Бог? Прекрасно знаешь. Безбожники, думаешь, не знают, что такое Бог? Прекрасно знают. А кого же они отвергают? Если я скажу, как говорит Щерба, “глокая кудра”. [Так! - В. Б. ] Что такое глокая кудра? Ты же должен определить, что это такое. Ты знаешь этот его пример - что можно опознать часть речи, не понимая предложения. Если ты не знаешь, что такое душа, - ты врешь. Если не знаешь, что такое Бог, - ты врешь. Почитай Канта. “Бог есть принцип единства мировой истории”. Ты, может быть, и мир не знаешь что такое? Ведь если ты не знаешь, что такое душа, ты не знаешь и что такое мир! Солнце не мир, а часть; луна не мир, а часть; земля не мир, а часть мира; человек часть мира. Все знают и употребляют это слово, мир, но определить не могут и остаются на почве интуиции.

Может быть, ты не знаешь, что такое бессмертие души? Врешь. Уже самое предложение “я умру” показывает, что “я” и “смерть” разные вещи. Точно так же я могу сказать, что я не знаю, что такое материя. Лампа - входит в материальный мир, но она не есть материя. А мои ботинки? Они материальны, но не есть сама материя. А что такое материя? Все как-то знают. Только идеалисты это знают точнее. У материалистов материя - это нечто волшебное. Идеалисты смотрят на нее более позитивно.

Если он не понимает, что такое Бог, потому что безрассудные родители не употребляли слово “Бог”, то он несчастный человек. Казуистика такая: станет взрослый - сам решит, что такое Бог. Это чистейшая казуистика. Если ты в детстве не узнал, что такое красный цвет, то и в 18 лет не узнаешь.

“Дети не понимают слова “Боже”... Вранье. Играют же дети в королей, принцев, “я принцесса”, “я слуга, паж”, которых они никогда не видели. Так почему же они слова “Бог” не понимают, когда им говорят, что Бог накажет? Не бери чужого, а то Бог накажет. Конечно, поймет. Иначе - вырастет таким идиотом! Мало ли идиотов. Есть, конечно, и религиозный идиотизм. Что-то не разъяснили вовремя. Но не в этом же дело. Ну, не знает чего-то человек. Я не знаю интегрального исчисления. Это, во-первых, не значит, что нет никакого интегрального исчисления. А во-вторых, я все равно ведь знаю, что такое 1/1000000 часть.

...Знаешь, из всех церковных догматов как-то менее популярен, а для меня самый близкий: “Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века”. Я не могу себе представить человека без тела, если это тело умирает, значит, оно несовершенно. И древние догадывались о каком-то другом теле: огонь, эфир... Это тело бога; у меня есть идея написать о таком теле. Уже в Stoicheiosis`е я писал о разнотипности телесного. Тут очень много неоплатоники сделали... Стоики тоже, первые учителя эманации. Из огня, эфирного - космос, в человеке уже его затухание, он остается только в теплом дыхании; а ниже человека уже и этого нет. Это и к Плотину перешло; только он не материалистичен, у него все происходит как становление ума, который при этом густеет в тело.

Ирмос, Великий Четверг. “Тебе утреннюю, милосердия ради истощившемуся непреложно, и страстей бесстрастно преклоньшемуся, Слове Божий, мир подаждь ми падшему”. Надо, чтобы страсть прошла так, как будто ты ничего и не переживал (Серафим Саровский и разбойники). Для мысли и разума это ясно, а для душонки - она возмущается, как же, меня обидели? Но для разума - тебя обидели, а ты сделай так, чтобы даже и не заметить этого.

“Джоконда”... Тоже подозрительный портрет. Во-первых, явно блудливый взгляд, не улыбка, а как-то ощеривается, что-то страшное в этом есть, и на первом плане блуд, что-то блудливое, зовущее к наслаждению первого мужчину. И никакой духовности. Мещанину кажется, что загадочно. А главное, никакой таинственности нет. Вот где настоящее Возрождение. Он понял, что многое может создать, - а если от Бога отказался, то можно многое создать, - и вот он извращенно сочетает разные вещи. В Монне Лизе, хотя и поприличнее, внутренне это смрадно и отвратительно.

...Христианское смирение не есть ничтожество, это упование на вечное спасение. А не чеховское тщедушное смирение. “Если бы да кабы...”

Аморализм растет и беспринципность. Не так было даже еще 10 лет назад.

- Зато поляризация...

Да, это я знаю, знаю, что русская земля на семи праведниках держится.

...Атеизм лучшее доказательство бытия Божия. “У меня нет денег” - значит я знаю, что такое деньги. Иначе суждение бессмысленно. Так же и “нет Бога” - значит знают, что такое Бог.