№12 2016 г.         

День ВДВ

Открываю глаза – трава зеленая. Высокая – в половину человеческого роста.

Когда я в пути, всегда стараюсь выбирать места для ночевки, невидимые людям. Ночевать в поле-лесу – милое дело, но на этот раз дорога вела меня по городам. Маленьким, больше похожим на деревни – но городам.

Кто осмелится назвать Ростов Великий деревней?

Утро второго августа застало меня в Ростове около стены монастыря. Метрах в десяти от стены проходит тропинка по берегу озера Неро. Чтобы идущие по тропке рыбаки не пялились на мой спальный мешок – с вечера и был выбран участок с высокой травой в половину человеческого роста. Солнце уже выскочило на безоблачное небо. Иду вдоль крепостной стены – как все старые монастыри, этот строили по всем правилам оборонной науки. Башенки такие интересные – разной конфигурации, на шпилях у них – шипастые шары. Нигде больше мне такое не встречалось. Башенки с ежиками… Седьмой час утра, а солнце уже шпарит вовсю. Проплывает в синем небе клочок облачка размером с носовой платок, который от жары никого не спасет. Где-то подзадержался Илья-Пророк со своими грозовыми тучами, молниями и ливнями.

Вообще, сегодня Ильин день. Ну, и, соответственно, день ВДВ. Наверное, тот, кто догадался назначить день ВДВ на второе августа, был или очень верующим человеком, или человеком с хорошим чувством юмора. А скорее всего – и то, и другое.

Потому что кого из святых еще можно назвать покровителем десантников? Грозного Илью-Пророка. Того, который затворял небеса на три года, которого кормил ворон в пустыне, который вступал в смертельное единоборство с языческими колдунами. И единственного святого, который не спустился телом в чрево земли, как все смертные, а был забран на небеса огненной колесницей.

Скажите, символично? Второе августа. Ильин день. День ВДВ. Огненные колесницы нашего времени, вычерчивающие всякие там фигуры высшего пилотажа. И древний пророк, который, по старому поверью, в этот день над землей скачет на огнегривых своих конях, и поэтому над Россией второго августа всегда бушуют грозы.

А тут какой-то носовой платой. Кружевной. Проплывает где-то на востоке. И чистейшее синее небо. Дней десять уже – ни капельки! Солнце и солнце. Илья-Пророк, где-то ты подзадержался на своих огнегривых…

* * *

В монастыре прощаюсь с Дмитрием Ростовским. В храме прохладно и высоко. Хорошо, когда в пути вот так встречаются старые друзья. Потому что Жития святых – читали, Дмитрий Ростовский – помним, а вот повстречать его в Ростове Великом как-то неожиданно. Мало ли что за прошедшие триста-четыреста лет могло случиться с мощами? Да еще семьдесят лет активной борьбы со святыми…

А он дремлет в старинной раке под сводами любимого своего монастыря, где жил последние годы и писал Жития. Вот уже и его житие написано, и века прошли, а к нему можно приехать и зайти в гости…

Тихо. Белая крепостная стена, башенки с ежиками на шпилях. Меня ждет дорога в Переславль.

* * *

Переславль показался из окна автобуса каким-то длинным. Как потом выяснилось, он вытянут вдоль главной улицы (по совместительству – федеральная трасса), которая на трех отрезках пути имеет три разных названия. Умом Россию не понять…

Обычный пыльный автовокзал. То же самое, что и в Ростове, – безжалостно синее, пылающее небо. Над автовокзалом проплыли два кружевных носовых платка и растворились в жарком мареве. Илья-Пророк, а, Илья-Пророк? Где твои огнегривые? Забыл ты про нас, что ли?

Ныкаюсь в какую-то тень, доедаю ростовский огурец, жую переславский пирожок и запиваю святой водой из монастырского источника. У меня в рюкзаке сбоку – карман, там стоит пластиковая полторашка, которая по мере убывания воды – наполняется. Из ручьев, колонок, колодцев, из святых источников. Или из баков со святой водой в храмах. И так – всю дорогу. Ну а в рюкзаке еще – спальник, зеленый снаружи и оранжевый внутри (спать в нем ужасно жарко), и фотоаппарат, который сегодня умрет по причине разрядки аккумулятора. Ладно, отработал свое.

В полях и на монастырских стенах розетки не предусмотрены, поэтому зарядку я просто не тащу с собой в дорогу. Третья неделя пошла вольной жизни под открытым небом. Солнце село – вытаскиваешь спальник и падаешь в траву. Солнце встало – складываешь спальник и идешь дальше удивляться великому прошлому.

Если Ростов компактный и какой-то изящный, то Переславль разбросан кусками вдоль трассы, по берегу озера, жилые участки отделены друг от друга какими-то ручейками, прудами, полями, холмами и так далее. Бреду себе неспешно, на карту посматриваю, в монастыри по дороге заглядываю. Один из монастырей, правда, оказался музейным комплексом – и храмы там самые неотреставрированные во всем Переславле. А место красивейшее. Со стены – панорама города, синяя гладь озера у горизонта, где Петр I свой потешный флот строил.

Говорят, сначала Петр I в Ростов приехал. Посмотрел на озеро Неро (самое мелкое в мире – вброд можно перейти, несмотря на внушительные размеры) и молвил державное умозаключение:

– В этой грязной луже я плавать не собираюсь! А вот Переславское озеро его устроило.

Мозги у меня от жары расплавились совершенно, потому что в Ростове, услышав эту историю, я выдаю самую нелепую мысль:

– А что же он потешный флот около Питера не построил? Там же и Балтика, и Ладога, и Онежское…

А потом спохватываюсь:

– Когда он потешный флот строил, Питера еще не было. В Москве столица была… Жара плывет, травы сворачивают листья, купола блестят. Сижу под березами на старом погосте около Сретенского храма, смотрю в синее-пресинее небо. Четыре носовых платка. Кружевных. Солнце на эти носовые платки никакого внимания не обращает – пылает. Ах, Илья-Пророк… у меня была такая надежда на нормальную веселую грозу! Но по мере продвижения солнца надежда тает и тает… как носовые платки на небе – растворяется и исчезает.

* * *

Следующим на пути оказался замечательный монастырь, который организовал монах Даниил (крестный отец Ивана Грозного) на кладбище для бездомных. Место называлось Божедомье. Правильно, где же еще хоронить странников, как не дома у Бога? Этот Даниил и отпевал, и хоронил, и поминал всех безродных, бесприютных, странных и никому не нужных. Вот сейчас в дороге помрешь – не отпоют. И уж тем более не помянут. Времена другие.

Я сегодня – тоже странник. Крыша – синее небо. Стены – горизонт. Питье – вода. Очень жарко… хочется залезть в воду. Судя по карте, до Переславского озера очень далеко. Но за монастырем нарисована синяя клякса – пруд. Пойду, посмотрю – может, залезу?

Выхожу из монастыря, иду в направлении нарисованной синей кляксы. Да, пруд есть, но кляксу стоило изобразить зеленой – он весь затянут ряской. Даже при всем желании искупаться – лезть туда не хочется. Ладно, деревья на берегу высокие, тень прохладная, куда-то ведет тропинка… куда она, кстати, ведет? Что там по карте?

Кусок жилой территории (видны впереди частные домики), а потом зеленая проплешина с синей полоской ручейка или речушки – до следующего обжитого участка. Ладно, веди, тропинка… я, вроде, и не хочу туда – но такие деревья тенистые, такая тропинка извилистая, такие непролазные заросли вокруг…

Тропинка заскочила на холмик, превратилась в грунтовую дорожку: по правую руку – домишки, по левую – зеленая низина. Мне надо налево, но ни одной приличной ветки туда нет. Вдоль домов, и еще, и еще, все дальше удаляясь от вожделенного озера – не возвращаться же?

По безжалостному небу проплыл очередной носовой платок. Слава Богу, не кружевной – видимо, из ситца. На секунду солнышко спряталось – и снова засияло. Илья-Пророче, да где же ты сегодня заблудился?

Карта никакой внятной связи между жилыми частями Переславля не обещала, дома справа закончились – и грунтовая дорожка снова превратилась в тропку, веселую, солнечную, извилистую тропку, которая побежала по пересеченной местности, вниз, вверх, между зловещими зарослями борщевика, по цветущим лугам… разделилась на две (и куда? Вроде справа – дорога наверху? Нет, налево хочу).

Сандалии снимаю и шлепаю босиком. Трава теплая, солнце шпарит, вода в бутылке заканчивается (глотка на три осталось). Хочу пить, но надо экономить. А то без воды остаться на таком пекле…

Впереди за склоном мелькнул куст и конек крыши. Какое-то деревянное строение в низине – одинокая стайка, что ли? Нет, стен-то нету! Крыша и столбы. И тропинка, снова разделяясь, дает ветку к этому строению.

Спускаюсь, ныряю в тень под крышу. На столбе висит металлический ковш на цепи. Бетонное кольцо. Желоб. Ручеек. Да это же какой-то святой источник! Ура! Все честь по чести – только черпать из кольца не очень удобно. Падаю на четвереньки, пью холодную воду из ручейка. Встаю. Ищу глазами – чей хоть источник, кого благодарить? Обычно такие источники на Руси называют в честь святых.

На карте этого места вообще нет, но вот, крест висит. Святой, конечно, только в честь кого? Выцветшие от солнца иконки информации не добавляют. А, вот, бумага заламинированная на правом столбе. Щурюсь в тени и читаю: «Во плоти Ангел, пророков основание…», – и дальше мне уже читать не нужно, я смеюсь, смеюсь до упаду в синее-пресинее небо с кружевными носовыми платками, потому что я знаю, чей это тропарь. Я его сегодня весь день пою в дороге. Откликнулся на мои сетования древний пророк на огненной колеснице! «Вторый предтече пришествия Христова, Илия славный…»

Конечно, тропинка привела меня к источнику Ильи-Пророка.

* * *

Досказать осталось немного. Часа через полтора по небу проскакала сине-фиолетовая громадина, вроде ушла, потом надвинулось еще что-то грозное с ворчанием и взблесками, и хлынул долгожданный ливень.

Потом тучи уплывали на восток, с запада било косое солнце, над головой синело небо – а ливень все продолжался, и не возможно было понять, откуда вода, если тучи уходят и над головой синева. И горизонт казался мне заштрихованным прозрачными струями в оранжевых лучах заходящего солнца.

А.А. Новикова-Строганова,
bogoslov.ru