№12 2014 г.         

Откуда «…пошла быть Русская Земля»

В связи с тем, что тема взаимоотношений России и Украины на сегодняшний день является одной из самых актуальных, представляется интересным «дать слово» представителям именно украинской (или малороссийской) интеллигенции.

На наш взгляд, одним из наиболее ярких представителей этого сообщества является Борис Юркевич (1908-1970), известный в писательской среде под псевдонимом Борис Башилов. В 1952 г. в бразильском журнале «Владимирский листок» им была опубликована небольшая статья «Малороссы мы или украинцы», выдержки из которой мы и публикуем в данной работе.

Предки Б. Юркевича известны не только ратными подвигами в борьбе с турками и крымскими татарами, но и на почве русского просвещения. Один из родоначальников этого рода был ближайшим помощником киевского митрополита Петра Могилы, первым профессором философии Киевской академии, которая, как известно, была прародительницей всего просвещения Малой и Великой России. Другой Юркевич, присутствуя на знаменитой Переяславской Раде, кричал вместе с другими «хохлами»: «Волимъ под Царя Московского Православного!»

Более поздний потомок этого рода – профессор Московского университета П. Юркевич – был одним из яростных борцов с материалистической философией, за что снискал особую ярость В.И. Ульянова-Ленина. Двоюродные братья Бориса Юркевича-Башилова, морские офицеры, не соблазнились призывами Петлюры и Скоропадского, чувствуя себя русскими, борясь против большевиков. Отец Б. Юркевича, директор учительской семинарии, ушел с Колчаком в Сибирь и погиб в Чите. Таким образом, Борис Юркевич, не только как известный политический публицист, но и как потомок одного из древних малороссийских родов, потомок рода, прославившего вкладом в дело развития общерусской культуры, – имеет полное право обсуждать будущее Украины не меньше, а больше, чем все нынешние деятели украинского сепаратизма, гнушающиеся именем малороссов.

Охваченные злобой ко всему «москальскому», они не знают ни подлинной истории своего народа, ни происхождения слов «малоросс», «украинец» и т.п. Слова «Малороссия» и «малоросс» придуманы вовсе не «москалями», а жителями Червонной Руси. Этими словами широко пользуется Богдан Хмельницкий в своем Белоцерковном Универсале в 1648 г.: «Кому из вас любима целостность Отчизны вашей Украины Малороссийской…». Термин Малая Русь, Малороссия возник в 1335 г., когда «москали» все, Московское княжество, как и другие, было под татарским игом. Малой Русью назвал княжество Галицкое и Волынское князь Юрий Второй. Он же назвал себя «князем всея Малая Россия». «Москали» к созданию названия «Малороссия» не имеют отношения. А все – и жители Малой Руси, как и Большой, – одинаково считали себя русскими. И ничего обидного нет в названии «Малороссия». Заслуживает внимания следующая версия происхождения этого слова-понятия.

«Малыми» в истории назывались страны, откуда выходил народ – его национальная колыбель. Великими – центр территориального завершения государственной консолидации, достигнутого расцвета, богатства и могущества. Отсюда – Малая Греция (Афины) и Великая Греция (Эллада), великая Италия (после Рима), Малая Польша (Краков) и Великая Польша (Варшава), Малая Русь (Киев) и Великая Россия (Москва).

Малороссией называется колыбель русского народа; недаром Киев – «мать городов русских», отсюда «пошла быть Русская Земля». Имя «малоросса», если вообще можно говорить о предпочтении, скорее является более почетным, чем «великоросс», ибо оно означает дословно: малоросс – первый русский, самый древний в своем генеалогическом корне, в прямой его линии. Малороссия – есть понятие племенное.

Украина обозначает не что иное, как окраину, окраинную часть, окраинные земли государства. На старинных государственных бумагах часто употребляются следующие выражения: Рязанская Украина, Воронежская Украина, Курская Украина, Сибирская (sic!) Украина. В старинной песне сибирских землепроходцев времен Ерофея Хабарова, завоевавшего Амур, поется: «Как во Сибирской во Украине, Да во Даурской стороне…». А ведь в то время в Даурии никаких украинцев не жило. «Киев, конечно, – пишет Б. Юркевич-Башилов, – по инициативе сепаратистов, можно переименовать в Скоропадск, Петлюровск или Бендерск, но от этого он не перестанет оставаться матерью русских городов».

Современный историк и публицист, житель г. Львова, Леонид Соколов в одной из своих работ, опубликованной в №1 за 2006 г. «Вестника Юго-Западной Руси», пишет на основании тщательного изучения имеющихся исторических материалов, что нынешние про пагандисты из сепаратистского лагеря усердно скрывают тот факт, что общероссийский или общерусский литературный язык всегда был для жителей южно-русской и южной Руси, в том числе и для украинофилов своим, а не иностранным языком. Вынужденная фальсификация истории им необходима, т.к. в противном случае рушатся идеологические построения, что лишает основания для требований об изгнании русского языка из всех сфер общественной жизни на Украине. Л. Соколов приводит неоспоримые исторические свидетельства крайней заинтересованности враждебных России структур польского происхождения во внедрении и распространении литературы на малороссийском наречии как одного из эффективных средств в политической кампании по разъединению русского народа. Вместе с тем очевидно, что такие языки, как русский, украинский и белорусский по своему грамматическому строю и основному словарному фонду значительно ближе друг к другу, чем, например, диалекты немецкого языка, и тем не менее первые образуют разные языки, а вторые – диалекты одного языка. Известно, что активное стремление поляков употребить в своих целях указанные языковые различия встречало решительное неприятие со стороны большинства самих же малороссиян! Кроме того, имевшие место попытки произносить церковные проповеди на малороссийском наречии не встречали одобрения у крестьян. В южной Руси простой народ не считал литературный общерусский язык чужим, иностранным, а воспринимал его как язык образованных людей. Иван Кулжинский в своей брошюре «О зарождающейся так называемой малороссийской литературе» описывает такие случаи: «Простолюдины обиделись таким оборотом проповеди, – многие тотчас вышли из церкви… Потом хотели жаловаться архиерею на священника за то, что он посмеялся над ними в храме и заговорил такою мовою, как они в шинке лаются меж собою». В середине XIX в. известны факты, когда генерал-губернаторство Киева находило опасным и вредным выпуск в свет рассматриваемого духовной цензурой перевода на малороссийский язык Нового Завета.

Известный украинофил Михаил Драгоманов, историк и публицист XIX в., указывал, что, например, приравнивание «обрусения» Польши к «обрусению» Украины безосновательно. Идея национального единства всей Руси не была навязана сверху правительством, но глубоко коренилась в народном сознании украинцев. В Польше национальная отдельность и право на автономию чувствуется не в отдельных кабинетах ученых, а всюду в жизни – и среди польских мужиков, и среди панов и литераторов. Сами украинофилы при написании своих произведений более охотно пользовались общерусским языком, чем языком украинским, который они же и создавали.

Украинофильство в XIX в. никакой политической силы не представляло, однако проницательный редактор «Московских ведомостей» М.Н. Катков предупреждал о кроющейся опасности, т.к. силы, кроющиеся за этим движением, были вполне реальными: «…Пусть нас считают алармистами, но не перестанем указывать на зарождающуюся опасность, пусть мы будем похожи на моряка, который заметив на небе черное пятнышко, принимает меры против бури, нежели на того, который убирает парус, когда налетает шквал». В XIX в. были предприняты попытки отразить особенности южно-русского произношения в правописании. В 1850-х гг. фонетическое правописание было пред- ложено П.А. Кулишем, который мотивировал это изобретение стремлением облегчить обучение простого народа грамоте, однако новым правописанием воспользовались поляки в своих политических целях. Сам П.А. Кулиш в 1866 г. об этом писал так: «…Я придумал упрощенное правописание, но из него теперь делают политическое знамя. Полякам приятно, что не все русские пишут одинаково по-русски; они основывают на ней свои вздорные планы, и поэтому готовы льстить даже такому противнику, как я…, видя это знамя в неприятельских руках, я первый на него ударю и отрекусь от своего правописания во имя русского единства».

Издание научных трудов и переводов на малороссийском наречии запрещалось потому, что авторы и переводчики не имели соответствующих слов в этом наречии и намеренно старались подчеркнуть его отличие от общерусского языка. Все эти искусственно вносимые различия затем становились аргументами для подтверждения отдельности малороссийского языка от общерусского, из чего делался вывод и о национальной отдельности малороссов. Против проникновения в Россию из-за рубежа и против печатания в самой России подобного рода литературы и были направлены ограничительные циркуляры царского правительства. В 1870-80 гг. галицко-русский литератор О.А. Мончаловский писал в 1990 г.: «Германия – конституционная страна, но правительство тем не менее запретило печатать немецкие книжки фонетикою, дабы не допустить до литературного и национального раскола среди немцев… Следовало бы подумать, почему немцы не пишут ученых сочинений на многочисленных немецких наречиях, почему немецким актерам разрешено говорить на сцене только литературным языком?»

В XIX в. среди украинофилов были такие правдивые люди, как М.П. Драгоманов, которые прямо называли галицких «народовцев» неучами и заявляли, что их газеты врут («брешут») о положении украинцев в России. А есть ли такие люди в украинской среде сегодня?

М.С. Яблоков, г. Тюмень