№11 2017 г.         

О храме Покрова Богородицы, о ктиторах и об экономической целесообразности брака

Накануне праздника Покрова Пресвятой Богородицы в студии радио «Вера» состоялся разговор об одноименном храме Покрова Богородицы в Тюмени. Храм находится по адресу ул. Гастелло, 61. Гости студии – настоятель храма иерей Александр Верейкин и главный ктитор этого храма – предприниматель, президент группы компаний «Автоград», депутат Тюменской областной думы Алексей Павлович Салмин. Ведущий – священник Григорий Мансуров

Отец Григорий (далее – О.Г.): Я употребил здесь греческое слово «ктитор» – человек, выделивший средства на строительство или ремонт православного храма, монастыря, на его украшение иконами. В другом значении – это церковный староста. Алексей Павлович, расскажите об истории храма. С вас все начиналось. Как у вас появилась идея построить храм в Комсомольском сквере? Алексей Павлович Салмин (далее – А.П.): Эта история достаточно поучительная. Изначально было найдено место для строительства, после чего мы обратились к владыке Димитрию. Он благословил. Благочинным тогда был отец Сергий Швалев. Мы приехали втроем на это место. Владыка определил, что это хорошее место, но сказал, чтобы мы посмотрели и другие места в городе. Мы добросовестно осмотрели другие участки, и не найдя ничего подходящего, доложили владыке, что это единственное место. Мы сделали проект храма, сходили к мэру города Е.В. Куйвашеву, на что он сказал, что строительство храма возможно. Это парковая зона, места много. Так было получено разрешение. Потом мы прошли длинный этап слушаний, согласований, проектирований и уже вошли на землю, как вдруг что-то случилось…

Как выяснилось потом – просто так ничего не бывает, на все воля Господня. Вначале мы узнали, что это территория гайд-парка – территория специально для митингов. Это было первое, что насторожило. Дальше – больше. Ко Дню комсомола комсомольцы сказали, что Покровский храм в Комсомольском парке не смотрится. Потом коммунисты подхватили эту волну. По этому поводу мы начали разговаривать с владыкой. Так было принято решение: здесь этот проект остановить. Это было сделано не зря, ибо когда мы начали рыть котлован, то там обнаружились очень высокие грунтовые воды. Все эти обстоятельства сложились, и мы заморозили строительство.

И только спустя два-три года, когда с Божьей помощью мы получили другой участок, я понял, что не услышал глас владыки на счет других вариантов. Это поучительная история. Вы, наверное, знаете, когда к вам приходят просить благословение прихожане, вы им говорите: давайте решать ситуацию по воле Божьей, а они все равно на своем настаивают – благословите на это, и все! И вот благословение получено. И если что-то пошло не так, ты можешь сказать, что меня на это благословили. Мною не было услышано то, что на самом деле нужно было сделать. Нужно было внимательно прислушаться. Мы тяжело все это переживали. О.Г.: Здесь уже не было никаких препятствий?

А.П.: С другим участком получилось совершенно по-другому. Мэр Тюмени А.В. Моор заверил нас, что все будет спокойно. Призвал нас набраться терпения, сказал, что найдет нам земельный участок. Показал, какой участок он планирует нам выделить, но там нужно было сделать отселение. Владыка нас своевременно информировал о том, что мэр занимается этим вопросом.

Он серьезный человек, слов на ветер не бросает. И вот пришло время, когда произошло отселение, и участок был свободен. И только тогда я решился приехать к владыке и просить. Сказал, что участок свободен, как благословите. Помню, что мы приехали вечером. Он вышел, посмотрел, сказал: «Мне нравится. Хорошо». В этот момент к нам подходит какой-то пенсионер, от которого я ожидал инцидента – обычно они священников серьезно не воспринимают. Он же не понимал, что перед ним владыка. Но он очень учтиво спросил, что здесь собираются строить. Владыка ему сказал, что хотим здесь построить храм. А он нам отвечает: «Давно пора». Владыка отметил, что это знак на волю Господню, что строить можно. И вот, слава Богу, с этого момента все потихоньку пошло.

О.Г.: В Комсомольском сквере вы сразу же начали с бетона, здесь пошли по другому пути – построили временный храм.

А.П.: Временная конструкция, которую мы хотели установить в Комсомольском, уже давно была в запасе. Так все пошло обустраиваться.

О.Г.: Сейчас это действующий Покровский храм. Отец Александр, вы уже год служите здесь. Расскажите о вашем священническом пути, где вы еще служили? Отец Александр (далее – О.А.): После своего рукоположения я был назначен в храм святого Архангела Михаила г. Тюмени. Туда я пришел мирским человеком. Храм передали Церкви, я там трудился, был направлен в семинарию. Потом меня рукоположили и направили служить в храм Архангела Михаила. В 2005 году меня по совместительству назначили настоятелем храма преподобного Серафима Саровского на Лесобазе. Я пришел в храм, когда там был сделан только фундамент, только-только начиналось возведение стен. Как-то там строительство тоже не шло. У нас был вагончик, где мы молились, и все шло очень медленно. В один прекрасный день у нас почему-то этот вагончик сгорает. Что-то такое Господь нам сейчас покажет через это возгорание – так мы думали. Мы принимаем решение молиться в самом храме. И сразу все поменялось: появились люди, появились средства, возможности. Люди стали подходить, предлагать свою помощь. Так в течение десяти лет мы закончили строительство.

О.Г.: Давайте вспомним житие Серафима Саровского. Перед самой своей смертью он сказал, что по огню узнаете о моей смерти. И вот, когда он умер, случился пожар. К нему побежали с криками «Батюшка, горим!», а он уже отошел ко Господу. «Серафим» в переводе с еврейского означает пламенный.

О.А.: Для нас, без сомнения, это было некое знамение. Мы поняли, что после этого должно что-то поменяться или с нами, или что-то вокруг нас.

О.Г.: Храм на Лесобазе сейчас стоит, там служат два батюшки – отец Владимир Язов и отец Вадим Демаков. Потом вас назначили в новый храм. Расскажите, как это – на новом месте.

О.А.: Первая служба у нас произошла на праздник Покрова Богородицы. Было обращение к владыке с просьбой совершить богослужение в этот праздник. Владыка, конечно, благословил. После этого мы служим каждый воскресный день.

О.Г.: Какие еще богослужения вы совершаете на неделе?

О.А.: На сегодняшний день мы служим во все праздничные дни, кроме этого мы служим заказные молебны, молебны с водосвятием, панихиды, отпевания, венчания.

О.Г.: Много повенчалось за этот год?

О.А.: Четыре пары.

О.Г.: Я вам скажу, что это не так мало. Некоторые хотят венчаться не расписанными. На вопрос, ходят ли они в храм – все бочком-бочком, и больше не приходят.

О.А.: Конечно, стараешься с человеком поговорить, встретиться, чтобы он обязательно исповедовался. Боязнь ответственности расписаться с человеком – это хорошо, поэтому стараешься сказать человеку, что, как граждане России, мы должны исполнить закон. Мы даем обещание, чтобы быть верными друг перед другом, перед родителями. Это обязывает человека к служению ближнему.

О.Г.: Это не гарантирует, что так и будет, но он себя настраивает, дает слово и понимает, что надо ему следовать.

О.А.: Да, гарантии нет ни после ЗАГСа, ни после венчания.

О.Г.: Алексей Павлович, временный храм стоит, а что на счет каменного?

А.П.: Нами разработан и согласован проект. Сейчас мы прорабатываем технические детали. Храм будет немаленький. Так случилось, что в прошлом году я первый раз побывал в Таиланде. Пришлось это на Рождество. Первым делом, когда собирался на Пхукет, посмотрел удаленность гостиницы от храма – а где я буду встречать Рождество? Обнаружил, что он совсем рядышком – минут 15-20 ехать на машине. Когда 5 числа я нашел этот храм, то там оказалась целая резиденция. Мне он настолько понравился: 12 на 12 метров, с внутренними колоннами, все оборудовано по современным технологиям. Около 250-300 человек туда бы поместилось точно. Потом случайно в интернете нашел нечто подобное и уже этот образец показал владыке.

О.Г.: Это храм Русской Православной Церкви? Не в тайских традициях?

А.П.: Нет. Это строительство благословил митрополит Илларион. Он был сдан в 2011 году. Это еще раз говорит о том, что православная жизнь есть везде. О.Г.: А сколько на Рождество было человек?

А.П.: Человек 70-80. В основном русские, тайцев было немного. Там на территории великолепная русская школа. Много отдельных помещений, отдельная крестильная. То есть концепт был взят оттуда. Я показал владыке эскиз. Он сказал, что нам давно не хватало такого в епархии. Это греческий, византийский стиль. Будет три купола. Сам храм 12 на 12 метров. Высота – 24 метра с крестом.

О.Г.то район, где мало высотных домов. Третий роддом, наверное, самое высокое сооружение. То есть пока храм будет доминантой.

А.П.: В дальнейшем, на мой взгляд, там будет превалировать частный сектор.

О.Г.лексей Павлович, сейчас непростое время? На что будете строить?

А.П.се идет поэтапно. Сейчас у нас действующий временный вариант небольшого храма с алтарем. Владыка благословил проводить богослужения там. Пускай конструкция не совсем удобная для священника, но мы предусмотрели, чтобы это была не просто часовня, но полноценный храм. Сейчас приход формируется, там установлена небольшая трапезная. Мы нашли финансирование для проектирования храма. На следующий год с Божией помощью войдем в землю. Наверное, отца Александра владыка назначил за деловые качества, проявленные при строительстве храма преподобного Серафима Саровского (смеется).

О.Г.: Отец Александр, сколько примерно человек бывает на богослужении? Храм, я так понимаю, маленький. Может быть, уже и на улице стоят?

О.А.: Да, так и есть. На сегодняшний день мы уже провели аппара туру, громкоговорители на улицу. И если люди не могут войти в храм, то могут слушать службу на улице. Приходит уже больше ста человек. На Причастие самое большое у нас было 62 человека. В среднем 30-40 человек причащается стабильно.

О.Г.: В городских храмах не везде проходит трапеза. Я сельский священник, у нас проще, а вот в городских храмах сложнее – слишком много прихожан. Где найти такую трапезную, чтобы всех накормить? У вас как – ближе к сельскому?

О.А.: Вы знаете, скоро мы начнем все проводить с сельским уклоном. На сегодняшний день уже смонтирована блочная трапезная. Она достаточно обширная, светленькая. В нее могут войти несколько десятков человек. Мы после службы, конечно, остаемся пообщаться, чайку попить. Приход формируется через богослужение, таинства и, безусловно, в прямом общении со священником. Потому что всегда у всех есть вопросы, и недостаток общения присутствует. У нас проводится пастырский час.

О.Г.: А воскресная школа?

О.А.: На сегодняшний день у нас проблема с помещением. Возможно, будем заниматься с детьми в трапезной. У нас это есть в плане.

О.Г.: Есть такая проблема, что когда открывается новый храм в городе, прихожане переходят из других храмов. Происходит отток. У вас уже воцерковленные прихожане, которые ходили в другой храм, или новые, которые начали ходить только к вам и у вас стали воцерковляться? Может быть, кто-то поет, кто-то читает, выполняет другие послушания?

О.А.: Разные. Есть и такие, кто первый раз пришел, и с такой радостью говорят, что здесь храм открылся. Главная проблема, что мало места. Было и такое, что пришли, посмотрели, им показалось, что тесно или душно, и уходят.

О.Г.: Да, люди говорят, что, мол, в вагончик не пойду, постройте-ка мне большой настоящий храм – и я туда пойду.

О.А.: Бывает и такое, что люди приходят и говорят: «Батюшка, как у вас хорошо, можно мы здесь повенчаемся?».

О.Г.: Алексей Павлович, расскажите о своих братьях. Все они были близки к Церкви.

А.П.: Старший брат почил, мы его схоронили 12 лет назад. Он был инициатором строительства нескольких часовен и одного храма, который в Красноселькупе. Я вспоминаю тот период, когда он устраивал натуральные гонки по строительству храма. Это было связано с климатическими условиями. Он был знаком с владыкой, средний брат был знаком с каноническими правилами, но я не принимал участие в строительстве этого храма. Когда он почил, я поехал принимать дела, зашел в храм и увидел благодарственные слова, что храм построен по попечительству Салмина Владимира Павловича. Я думаю, что его детям и внукам туда нужно обязательно съездить, да и мне самому. Он чувствовал, что это нужно сделать и сделать быстро. Это его последняя строительная работа в жизни.

О.Г.: Там служит мой однокурсник по семинарии – отец Евгений Ушаков.

А.П.: Он строил часовню в Пыть-Яхе, в Дубровном по Тобольскому тракту и на Мысу.

О.Г.: Как вы пришли к вере, к тому, что нужно строить храмы? Это нужно вам или людям?

А.П.: Парадоксально, но когда встречаешь человека-атеиста и начинаешь разговаривать о вселенских или элементарных житейских вещах, понимаешь, что он христианин, потому что душа – христианка. У меня есть знакомый дяденька, которому сейчас 85 лет – Сергей Константинович. Мы с ним с собачками вечером гуляем. Он мне говорит, что он – некрещеный атеист. Но я на него смотрю – у него абсолютно православные устои и есть вера, но она не определена. Так было и со мной. Крещение я принял только в 25 лет вместе с семьей. Когда в 18 лет пошел в армию, мне соседка дала молитвочку, я ее эти два года проносил и в сложные моменты почитывал. Когда приехал в Тюмень, уволившись из вооруженных сил, – год я ходил в Церковь некрещеным. Приходил, ставил свечку. После крещения я уже определил свою веру.

Что касается строительства храма… Моя любовь к истории нашего государства и родного края привели меня к выводу, что здесь храмы в основном были построены купцами. Есть у Пушкина такие слова: «Дитя расчета и отваги, идет купец взглянуть на флаги». Недаром военные и купцы были всегда на острие. Одни были на острие потери собственной жизни, а купцы на острие потери всего, что ты имеешь. Корабль утонул – а там было все. Сколько таких примеров было в истории… Вот таким-то образом я и подошел к осмыслению того, что если есть возможность, то копеечку нужно дать или труд вложить. Это останется после нас, а то, что мы там отстраиваем дома, магазины, салоны, – это все уйдет в небытие.

О.Г.: Есть такой художественный фильм «Помогите мне, я страшно богат». Был такой человек Иннокентий Сибиряков – потомок основателя города Бодайбо. У него было очень много денег. Около 60 миллионов. По нынешним деньгам – 60 миллиардов. Он эти деньги раздавал всем нуждающимся. За это дело его хотели судить, признать недееспособным, чтобы лишить его права распоряжаться деньгами. В конце жизни он принял монашество, уехал на Афон, принял схиму опять же с именем Иннокентий. Там он похоронен, там находится его глава в отдельном ларце. К нему относятся как к святому. Он на Афоне тайно построил храм и скрывал от насельников монастыря, что является ктитором этого храма. Через своих доверенных лиц он выделял деньги. Знакомы с этой историей? Посмотрите этот фильм в интернете. Человек, наверняка, вымолил весь свой род. Все предки его были отзывчивые люди. Он также строил переселенческие бараки у нас в Сибири. Отец Александр, вы говорили, что начали ходить в храм Архангела Михаила, не будучи священником. А что вас привело?

О.А.: Как у многих людей – неполадки в жизни, скорби, искание себя в этом мире. Все это вместе складывалось из общей жизненной ситуации. Многие из нас начинали со Знаменского храма Тюмени. В храме Архангела Михаила, я помню, совершались молебны в маленьких кабинетиках, которые перекрывались фанерами. Я и не думал, что пройдет какое-то время, и Господь мне определит быть священником и служить в этом Божием храме. Господь дает больше, чем человек заслуживает.

О.Г.: Алексей Павлович, расскажите о ктиторах.

А.П.: За границей я всегда ищу православные храмы и там знакомлюсь со священником. Мне посчастливилось побывать в Австралии. Там служит отец Игорь, который мне рассказал очень много интересного об укладе и социальной конструкции общества. Рассказал много печальных вещей. Он там живет всего около 15 лет, имеет хорошее светское образование. И вот меня пригласил съездить на сербское кладбище. Там большая сербская диаспора – 300 тысяч в двухмиллионном городе. Это эпопея черных полковников, была большая эмиграция в ХХ веке. У них есть свое радио, телевидение, школа, больница. Мы приезжаем на это кладбище, а там сербский монастырь. Он рассказывает историю супружеской пары, переехавшей сюда. Они купили здесь землю, построили дом и завещали его под монастырь. Когда сербы сюда приезжают на праздники, то в храме собирается до 2000 человек. А эти бабушка с дедушкой до сей поры там живут. А монастырь развивается. Они понимают, что их дни рано или поздно закончатся, и все это останется в пользовании монастыря.

О.Г.: Вы много где бываете. А там есть желающие стать монахами?

А.П.: Монастырей везде очень много. Я их не посещаю, в основном храмы. Был в Англии в двух храмах. Один построен по канонам православной архитектуры, а храм, где служил Антоний Сурожский, – это протестантский собор, находящийся в пользовании у православных. У них храмы пусты и сдаются в аренду.

О.Г.: Такая же ситуация в Калининграде: многие православные храмы – это бывшие кирхи. Алексей Павлович, давайте поговорим о воспитании детей.

А.П.: Мамы в своем воспитании зачастую портят мальчиков, папы – девочек. На эту тему рассуждаю практично, как работодатель. В нашей компании работает более 900 человек. Она создавалась моими сотоварищами и сотрудниками. Пройдены все этапы рекрутинга, когда мы выбирали – кого брать, кого не брать. У нас уже сформировалось устойчивое мнение. К нам приходит очень большое количество парней, а мы берем не всех, независимо от того, насколько хорошо они учились в школе и институте. Мы не смотрим на то, как они выглядят – приятно или неприятно. Многим приходится отказывать. Беда заключается в том, что отличник порой не показывает таких результатов, как троечник. Приходит устойчивый парень и дает хорошие результаты, у него все складывается: и карьера, и компетенция.

Копнули чуть глубже и поняли такую вещь, что мамы-одиночки слишком много уделяют внимания мальчикам. Смотришь, а мама – то там, то здесь – через дорогу переводит сына, которому уже 10-12 лет. Все, у него нет шансов, потому что она все за него решает. И даже если он, получив хорошее образование, приходит устраиваться на работу, мамы уже рядом нет, а контракт нам с ним подписывать и отношения тоже с ним выстраивать. А к самостоятельному принятию решения он не приучен. Такие же ребята, как правило, женятся на таких же мамах, только помоложе.

Порой мы соприкасаемся с таким явлением, когда разговариваешь с молодым человеком, а он не может принять решение. Продвижение по служебной лестнице, послать в командировку… То есть когда начинаешь проецировать ситуации, то он говорит, что ему нужно сходить и посоветоваться с женой. После этого мы понимаем, что контракт нужно подписывать не с ним, а с его женой. К сожалению, такое случается нередко. Парней, которые реально могут биться и отвечать за свои слова, терпеть житейские невзгоды и, впоследствии, делать добавочную стоимость, приносить хороший результат, на сегодняшний день становится все меньше и меньше.

О.Г.: Тогда должно расти качество женщин как работников, они уже все самостоятельные.

А.П.: К сожалению, это так. Но женщины хорошо работают в зоне определенности, там, где все очень понятно. Это бухгалтерия, какие-то повторяющиеся функции. А там, где зона неизвестности, они теряются. Мы учитываем этот фактор, принимая девчонок на работу.

О.Г.: Это проблема связана с неполными семьями?

А.П.: Не всегда. Там, где мама в семье доминирует, папы от воспитания устраняются.

О.Г.: Отцы тоже могут негативно влиять на воспитание девочек?

А.П.: В силу природных и Богом данных функций ее нужно содержать в аккуратных и твердых руках. То есть не надо ее раньше времени выпускать на волю. А наши папы умудряются не контролировать девочек уже с 12-13 лет. Мама не пойдет на такие функции контроля. Ограничивать девочку – это не функция мамы. Таким образом, девочки пробуют то, что им не надо пробовать по определению. До революции женщину, которая не имеет двух детей, в свет не выводили. Наверное, многие слушатели меня сейчас осудят, особенно дамы. Но сегодня девчонки неправильно сориентированы своими отцами и мамами. Вперед – карьера и профессия, а для девочки все равно самое главное – замужество, семья и семейное счастье. Это есть основа основ, и только после этого можно себя реализовывать. Мы пытаемся именно таких девушек принимать на работу. Более эффективную работу они показывают, когда сходят в роддом. Так растет производительность труда. А после второго работают просто великолепно. Я вам говорю статистику.

О.Г.: Были такие цифры, расчеты зарубежных социологов, касательно полов. Есть холостой мужчина и незамужняя женщина. Один плюс один – так они должны зарабатывать уже две единицы, но они показывают больший результат. То есть когда человек семейный, то экономические показатели его выше. Если вы хотите больше зарабатывать, у вас должна быть семья.

А.П.: Это называется эффект синергии. У нас были кастинги, когда в свое время мы набирали по 25-30 человек с 2004 по 2008 год. Это интересная процедура, когда за большим столом – по 12 человек экспертов. И руководители, которые непосредственно нанимали на работу, после кастинга решали – вот этих троих точно берем, этих троих – точно не берем. 22-24 года, женатый и один ребенок – таких брали. Но мы про это не знали, потом оказывалось, что так. А кого точно не берем: 27-28 лет – балбес, ни жены, ни ребенка и еще определяется. Коллективный разум этих людей не берет. Они менее эффективны, потому что у них нет самодисциплины и ответственности. Если он не берет ответственность за то, чтобы взять жену и воспитывать ребенка, тратить время, энергию, зарабатывать деньги, то какой он будет производитель на работе. Эта разболтанность, в том числе, транслируется на работу.

О.Г.: Отец Александр, вы, как священник, можете подтвердить правоту этих слов?

О.А.: Я согласен с тем, что если человек женился и у него есть дети, то он уже взял на себя ответственность, он трудится, у него есть цель. Он живет не ради себя, а ради ближнего. Эти порядочность и добросовестность будут проявляться и на производстве. А если человек живет так, чтобы ему было хорошо, то он будет выбирать, где можно слукавить, работать не с полной отдачей. В этом есть логика.

О.Г.: Мы знаем, что в православные храмы больше ходят женщины. Так мужчины начинают женщин ревновать, и необязательно к священнику – к Богу. Он спрашивает, зачем она его оставляет, зачем туда идет… Я тут один остаюсь. Есть такая проблема? Как Господу послужить и мужа не обидеть?

О.А.: Как замужняя женщина, она должна уделять время мужу и стараться мирно решать конфликтные ситуации. Главное, чтобы в семье был мир. Диктование в этом случае – не Божье дело. Люди думают, что они пришли к Богу, служат Ему, и так она начинает меняться в «главную» сторону. Так она свою правду ставит выше правды Божией. Я всегда говорю о том, что муж – глава семьи, и с ним нужно находить точки соприкосновения мирным путем. Бог хочет, чтобы мы жили в мире и единомыслии. Со временем за ее смирение Господь даст благодать и ей, и ее мужу. Мы же хотим, чтобы у нас все было сразу, но так не бывает. Нужен труд и терпение. Ни одна добродетель не приобретается без терпения.

О.Г.: Вы сотрудничаете с роддомом?

О.А.: Мы встречались. Было освящение и водосвятный молебен. Мы прошли по всем родильным палатам, поздравили всех и окропили водичкой. Единственное, что у нас не получилась, – встреча с главврачом, в тот момент она болела. Встреча состоялась только с медперсоналом. Было предложение, чтобы мы поучаствовали в женской консультации: организовать посещение священника, сестры милосердия, оформить книжный уголок с литературой. Все это нужно, чтобы у нас не было убийств детей. Я разговаривал со старшей медсестрой, она мне сказала, что они стараются донести до человека информацию о вреде абортов. Но люди бывают категоричны.

О.Г.: Скажу, что у нас есть несколько общественных организаций, которые занимаются антиабортной деятельностью. Они находят слова и помогают. Так уже не одна сотня жизней была спасена. Женщины сохранили жизнь ребенку и стали мамами. И это большое дело.

О.А.: Мы уже лет двенадцать встречаемся с детьми из Ямало-Ненецкого детского дома. Есть такой детский дом по улице Максима Горького. Туда начали ходить сестры милосердия, потом меня попросили. Раз позвали – значит есть в этом воля Божия! Мы детей крестили, сейчас причащаем. Раз позвонили из дома психически больных в п. Кунчуре. Там находится порядка двухсот тридцати больных. Я приехал, сразу предложил сделать здесь молельный уголок.

Хочу вам еще раз напомнить, что храм Покрова Пресвятой Богородицы открыт каждый день с 9 до 19 часов. Приходите, мы всегда рады вас встретить и поговорить.