№11 2016 г.         

Леопольд и Вольфганг Моцарты. Три истории в письмах

Он автор национального гимна Австрии, и сегодня почти во всех аэропортах перед началом объявлений звучат первые ноты Короткой мессы ре мажор, написанной им в 18-летнем возрасте. Он же, невысокого роста человек, всю жизнь прикрывавший дефект ушей локонами, – музыкант с феноменальной работоспособностью и обладатель абсолютного слуха. Он автор первой в истории нелегальной музыкальной копии: всего один раз прослушав «Мизерере» Аллегри в Сикстинской капелле, исполняемое раз в год, он практически безошибочно воспроизвел эту музыкальную собственность Ватикана (ноты имелись только у Папы Римского) по памяти – узнав об этом, Папа был поражен и наградил его орденом Рыцаря золотой шпоры. Он – удивительный и великий Вольфганг Амадей, ученик известного музыканта и педагога XVIII века Леопольда Моцарта.

Полное имя Моцарта – Иоанн Теофраст (Златоуст) Вольфгангус Готтлиб Моцарт. Его первое имя Иоанн – в честь Иоанна Златоуста, то есть вообще-то он Иоанн Моцарт. Но ему самому нравилось имя Вольфганг. Часто добавляемые к имени Моцарта Теофилиус, Амадеус и Готтлиб – слова, на разных языках означающие одно и то же: «возлюбленный Богом».

Вольфганг – седьмой ребенок в семье, но почти все его братья и сестры умерли в младенческом возрасте. В живых осталась только лишь одна сестра Мария Анна, которая была старше брата на четыре с половиной года и тоже подавала большие надежды в музыке, но все-таки осталась в тени славы своего гениального брата.

Первое мировое концертное турне Моцарта состоялось, когда юному музыканту было семь лет, и длилось три с половиной года. Мальчик выступал с концертами в Париже, Лондоне, ряде городов Швейцарии, Германии, Голландии, Фландрии и др. И все это – благодаря необычайным педагогическим способностям его отца – Леопольда Моцарта, учебник которого по обучению музыке еще при его жизни был переведен на множество языков, включая русский. Сохранились письма Моцарта своему отцу Леопольду с 1770 по 1782 год. Отношение к отцу у Моцарта-младшего было удивительным. В конце каждого письма он посылает десять тысяч поцелуев отцу и в ответ на его стариковское ворчание никогда не смеет быть дерзким или развеселым, он всегда почтителен и сдержан при его необыкновенной открытости и доверительности «любимому Папа».

Пожалуй, более живой переписки между сыном и отцом не найти в истории мировой музыки. Это искренние, полные христианства и человечности письма. Самое частое выражение в этих письмах: «Если Богу будет угодно». Бог был главной опорой для композитора, и через всю жизнь он в той или иной мере пронес и свое детское восприятие мироустройства: «После Бога только папа»…

Сайт «Батя» («для настоящих пап») выбрал несколько фрагментов из писем Вольфганга Амадея Моцарта своему отцу, которые отображают их взаимоотношения в разные моменты жизни.

Моцарт очень любит бывать в церквях и монастырях. С удовольствием играет там на органе, сохраняя детское, трепетное отношение к исполнению богослужения, или же дает импровизированные концерты, озорничая во время выступлений. Он пишет отцу, что монастырские музыканты, «как бы плохо они ни скрипели», ему милее оркестра. Отец же, служащий при дворе архиепископа Зальцбургского, бесконечно просит Вольфганга чаще исповедаться и причащаться. Моцарт отвечает:

«Пусть Папа не волнуется: я всегда помню о Боге. Я признаю Его всемогущество, страшусь гнева Его, но я также вижу Его любовь и сострадание к тварям Его. Он никогда не оставит рабов Своих. Все движется по воле Его. И потому я со всем согласен. И посему все хорошо. Я должен быть доволен и счастлив». И в другом письме:

«Я писал, что Ваше последнее письмо очень порадовало меня. Это правда! Только одно меня немного огорчило: вопрос, не забываю ли я исповедоваться? Только об одном прошу Вас: не думать обо мне так дурно! Я охотно веселюсь, но будьте уверены: несмотря ни на что, я могу быть серьезен».

Мать Вольфганга Анна Мария в отличие от супруга и детей не была отмечена особым музыкальным дарованием, но именно она несколько раз сопровождала сына-музыканта в его турне. Во время поездки в Париж она тяжело заболевает, и сын пишет отцу:

«Я уже давно – день и ночь – между отчаянием и надеждой. Я полностью отдался воле Господней и надеюсь, что Вы и моя любимая сестра поступите так же; какое же еще есть средство, чтобы найти утешение? Я говорю себе: «спокойнее», потому что быть совершенно спокойным невозможно. Я утешаю себя мыслью: пусть случится то, что должно случиться, потому что я знаю, что так угодно Богу, Который печется о нашем благе (даже если мы этого и не понимаем). Ибо я верю (и в этом меня никто не переубедит), что ни доктор, ни человек, ни несчастье, ни случай не могут ни дать, ни отнять у человека жизнь. Это может один только Бог, а то, что можем видеть мы, – это только инструменты, которыми Он большей частью пользуется (да и то не всегда)».

Работая днем и ночью, Моцарт умудряется ухаживать за своей больной матерью. Но той делается все хуже. Кризис близок. Моцарт переживает все это очень по-христиански: «Моя дорогая мать очень больна… Если наступило время для человека, то бесполезны все средства. Они скорее способствуют смерти, чем препятствуют ей. Я не хочу этим сказать, что моя мать умрет или должна умереть, что всякая надежда потеряна. Она снова может стать бодрой и здоровой, но только если того захочет Бог. Я все время думаю об этом и утешаюсь этой мыслью. После того, как я изо всех сил молился моему Богу о здоровье и жизни моей любимой матери, я чувствую себя более сильным, спокойным и утешенным. Вы можете себе легко представить, как я в этом нуждаюсь! Теперь о другом; оставим эти грустные мысли. Но не будем слишком надеяться; доверимся Богу и утешимся той мыслью, что все вершится по воле Всемогущего, Который лучше знает, что нужно нам для нашего как временного, так и вечного счастья и благополучия… Моя дорогая мать в руках Всемогущего. […] Отдадимся же мужественно Его воле с полным убеждением, что это для нашей пользы, ибо Он ничего не делает без причины».

Мать умирает. Моцарт страшится расстроить отца этим известием и пишет сначала аббату Йозефу Буллингеру в Зальцбург, прося его о помощи: «Я ни о чем не прошу Вас, кроме как о дружеской услуге, чтобы Вы подготовили моего бедного отца к этому печальному известию».

Чуть позже он решается писать отцу:

«Вы можете легко себе представить, что я вынес, какие мужество и твердость были мне необходимы, чтобы стойко выдержать это, когда все постепенно становилось еще хуже, еще ужаснее. И все же милосердный Бог послал мне эту милость. Я испытал довольно боли, довольно плакал. Помогло ли это? Итак, я утешился. Поступите так же и вы, мой любимый отец и любимая сестра! Плачьте, выплачьтесь, но наконец утешьтесь. Помните, что так было угодно Всемогущему Богу. Что мы можем против воли Его? Помолимся же лучше и возблагодарим Его за то, что все так хорошо закончилось, ибо она умерла очень счастливо. В этих печальных обстоятельствах я утешался тремя вещами, а именно, тем, что я полностью доверился воле Божьей и перед лицом ее такой легкой и прекрасной смерти представлял себе, как она через мгновение будет счастлива, намного счастливее нас; я желал себе в этот момент уйти вместе с ней. Из этого желания, из этой жажды родилось, наконец, мое третье утешение, а именно, что мы потеряли ее не навеки, что мы снова увидим ее и будем вместе более счастливы, чем на этом свете. Нам неизвестно только время, но это меня совсем не пугает. Когда Богу будет угодно, тогда и мне хорошо».

Есть одна тема, обсуждать которую отцу и сыну тяжело, в которой они не приходят к взаимопониманию. Это женитьба. В одном из писем Вольфганг выражает свое отношение к браку:

«Г-н фон Шиденхофен мог бы давно сообщить мне через Вас, что намеревается скоро сыграть свадьбу. Я бы сочинил ему по этому случаю новый менуэт. Я желаю ему счастья от всего сердца. Это снова свадьба денег, больше ничего. Я не хотел бы так жениться. Я хочу сделать свою жену счастливой, а не строить свое счастье благодаря ей. Поэтому я пока подожду и буду наслаждаться своей золотой свободой до тех пор, пока не буду в состоянии прокормить жену и детей. Г-ну фон Шиденхофену было суждено выбрать себе богатую жену. К этому его обязывает его дворянство. Знатные люди никогда не могут жениться по желанию и любви, но только по расчету и из всяких прочих интересов. Таким высоким персонам вовсе не пристало еще и любить свою жену, раз уж она исполняет свой долг и производит на свет неуклюжего наследника. Но мы, бедные простые люди, не просто должны, а можем и имеем право взять себе жену, которую мы любим, и которая любит нас, потому что мы не принадлежим к знати, не высокородны и не благородны, не богаты, а, напротив, низки, плохи и бедны. Следовательно, мы не нуждаемся в богатой жене: наше богатство умирает вместе с нами, ибо оно у нас в голове. И его не может отнять у нас ни один человек, разве что нам не отсекут голову, а тогда нам больше ничего и не нужно».

Но когда Вольфганг решает жениться, Леопольду Моцарту не нравится избранница сына, ему кажется, что это брак по расчету и семья невесты ищет в нем выгоды. Отец пытается отговорить сына от брака с ней. Молодой человек не единожды просит благословения на женитьбу, но долгожданное согласие приходит лишь на следующий день после свадьбы… В ответ Моцарт в очередной раз пытается убедить отца в искренности чувств молодоженов друг к другу.

После свадьбы переписка отца и сына становится весьма редкой и более деловой. За девять лет у супружеской пары Моцартов родятся 6 детей (выживут лишь двое), и двоим сыновьям супруги дадут имена в честь их деда Леопольда.

Через пять лет после женитьбы Вольфганга его отец умирает. У сына дела идут неважно: жена нездорова, не все гладко и на музыкальном поприще, у семьи почти нет денег. Моцарт не впадает в уныние, он много работает, оставаясь верен словам, когда-то давно написанным им в очередном письме отцу: «Главным моим намерением было, есть и всегда будет – сделать все, чтобы мы, как можно скорее, были вместе и счастливы. Здесь, однако, нужно терпение. Вы сами лучше меня знаете, что дела иногда идут враскосяк. Но все еще будет, как надо. Только терпение. Будем надеяться на Бога, Который нас не оставит. За мной дело не станет. Как Вы можете еще во мне сомневаться? Не важно ли мне это самому? Так что я работаю изо всех сил». В 35 лет Моцарт умирает от «ревматической воспалительной лихорадки», побороть которую не дало его хроническое переутомление.

Но прежде он напишет немыслимое количество прекрасной светской и церковной музыки, и та же музыка, которая бесконечно звучала в его душе, рано сведет его в тот мир, где он встретит, как и надеялся, своих близких, мать и любимого отца…

Максим САБЛИН, г. Тюмень