|
Священник Михаил Григорьевич Красноцветов происходил из старинного священнического рода
Красноцветовых, многочисленные представители которого служили с конца XVIII века на территории
Калужской епархии. В 1920 году, во время Гражданской войны, семья Красноцветовых с пятью детьми,
спасаясь от голода, выехала из Владимирской губернии, где Михаил Григорьевич служил народным
судьей, в Сибирь – в село Кротово Ишимского уезда. Попав в кровавый водоворот крестьянского
восстания, в условиях всеобщего беспорядка и смуты, без работы и средств к содержанию семьи,
Михаил Григорьевич принимает непростое, судьбоносное и не могущее не быть выстраданным решение
ехать к правящему архиерею в Тобольск с прошением о возведении его в сан священника.
Священническое служение отца Михаила, сначала в Вознесенской церкви села
Мало-Скаредная Ишимского уезда и затем
в Покровской церкви села Аромашево, продолжалось до его первого ареста в марте
1931 года. После отбытия срока в Вишерских концлагерях, отец Михаил приезжает в
1935 году в Тюмень, где тогда находились
матушка Мария Николаевна с детьми, претерпевшие за годы заключения главы семейства неимоверные бедствия. Священник Михаил Красноцветов начинает служить в храме
Всех святых – сначала сверхштатным священником, затем на должности псаломщика.
5 июля 1937 года отец Михаил, вместе
с большой группой тюменского священства,
был арестован по так называемому делу церковников и 12 октября 1937 года расстрелян в подвале горотдела НКВД. Реабилитирован – по делу 1931 года решением Тюменского областного суда в 1957 году, по делу 1937 года – решением прокуратуры Тюменской области в 1989 году.
В настоящее время жизнеописание священника Михаила Красноцветова и материалы архивных следственных дел переданы
на изучение Епархиальной комиссии по канонизации.
* * *
…В день второго сентября 2016 года
над Тобольском сияла бездонная небесная синева.
Еще не растерявшие праздничного настроения, в школу спешили стайки нарядной
детворы. В этот день был и иной праздник,
о котором не ведали многие из пассажиров
автобуса № 6, доставившего меня в Кремль.
Многие, но не эти старушки с поминочком в
руках. – «С праздником, бабулечки», – приветствовала я их. – «На службочку торопитесь? В девять начнется?» – «В девять,
в девять, милая. Сегодня Гермоген…» Да,
именно сегодня, в день памяти священномученика Гермогена, я оказалась в Софийском кафедральном соборе, где почивают
его святые мощи.
…От солеи до архиерейской кафедры
протянулись два длинных ряда священства
в праздничном облачении во главе с Высокопреосвященнейшим Димитрием, митрополитом Тобольским и Тюменским. «Священномучениче Гермогене, моли Бога о нас!»
– гремит многоголосый семинарский хор.
«Священномучениче Гермогене, моли Бога о
нас…» – отзывается в моем сердце. – «Святыми твоими молитвами помоги мне найти
то, ради чего я приехала сюда».
А найти надо было ни много ни мало
как дело о священнической хиротонии Михаила Григорьевича Красноцветова, служившего в 1935-1937 годах в тюменском храме Всех святых и расстрелянного вместе с
десятками других неповинных жертв в подвале горотдела НКВД 12 октября 1937 года.
Михаил Красноцветов был рукоположен во священника осенью 1921 года. Шанс
разыскать архивное дело времен Гражданской войны, когда юг Тобольской губернии
(с 1919 до 1923 года Тобольская губерния
была преобразована в Тюменскую, после 1923 – вошла в состав Уральской области)
был охвачен пожаром крестьянского восстания и кровь лилась рекой, казался практически нулевым. В который раз перечитываю
ту часть составленного мною жизнеописания отца Михаила, которая относится ко времени его рукоположения…
…Из воспоминаний матушки Марии Николаевны:
«Слухи смутно доносили, что везде ужасы, сражения и голод, голод. По соседству
с нами жила семья священника. Как-то разговорились, и он посоветовал мужу ехать в
Тобольск к архиерею и принять сан, тем более что он сын священника и учился в семинарии. Думали мы долго и решили вопросить Господа, чтобы узнать Его волю святую. Написали записочки, положили в алтаре на престоле. Помолились – вышло «быть священником»…
Муж поехал, но, Боже мой, что же ждало
его в дороге, какое испытание веры, искренности его намерения служить Господу своему
до конца дней! Мы рассчитывали, что он будет
отсутствовать, самое большее, недели две-три,
но прошло два месяца, а его все нет и нет.
И вот вижу я сон: приезжает муж, вокруг
него книги. Входит в дом, на нем надета длинная розовая рубаха, а на шее длинная веревка. Я спрашиваю: «Ты священник?» – Отвечает: «Да». – «Зачем же на шее у тебя верев
ка?» – И в ответ: «Так нужно». Потом я говорю: «Ну, здравствуй», – и он нагнулся, чтобы поцеловать меня, – и я слышу запах мертвеца. Просыпаюсь в ужасе, почти уверенная,
что он убит, но только посадила ребят за стол,
как подъехал к дому тарантас, действительно
полный книг, и вылезает наш отец. Радости
не было предела, и, как во сне, я задаю ему вопрос: «Ты священник?» – «Да»…
Полились рассказы о пережитом. По дороге в Тобольск в одной деревне его остановили, приняв за кого-то, бежавшего от них.
Арестовали. Стали обыскивать и в портфеле нашли рекомендательное письмо от священника к архиерею, документы об образовании и с места работы. Тут и начались
мытарства! Дикие безобразные ругательства, предложения немедленно расстрелять.
Благодаря самообладанию мужа и его уверенному властному голосу, немного остыли.
– Перед вами народный судья, за меня
ответите! Кем буду, не ваше дело, а здесь
я вижу сборище хулиганов! – Это как-то отрезвило их, но, конечно, если б не Господь
охраняющий, его бы растерзали. Распорядились посадить в какую-то пустую нетопленую избу и приставили с ружьями двух
конвойных».
Из воспоминаний отца Михаила в пересказе матушки Марии Николаевны: «Сижу, холод ужасный, ноябрь в
Сибири не шутит, почувствовал, что замерзаю. Стал стучать в дверь и потребовал, чтобы перевели в теплое помещение. И перевели, подчинившись
уже без ругательств.
И вот, оставшись
один, стал молиться: «Господи, если угодно Тебе, чтобы я служил Тебе,
то спаси меня, а если казнишь, да будет воля Твоя».
Измученный, засыпаю и вижу сон. Передо мною большое светлое озеро, а на другой стороне озера стоит Спаситель, и свет от Него струится великий, и все вокруг в
свете. Протягиваю к Нему руки и говорю: «Господи, я к Тебе иду!» – И слышу в ответ: «Иди».
Просыпаюсь и чувствую: позвал Господь. Стал спокоен, отдался на волю Божию.
Рано утром слышу – стучат сапогами,
идут. Отворяются двери и вносят горячий
самовар, блины, миску сметаны и извиняются за вчерашнее: «Простите, товарищ, мы
разобрались теперь. Ведь Вы человек образованный и можете нам помочь. Мы здесь
по разверстке хлеба, помогите нам наладить правильно дело, будем Вам очень благодарны». Я согласился и целых две недели
налаживал у них дела. Завел книги, разъяснил, как правильно учитывать урожай и полагающиеся на каждого проценты».
В результате к Михаилу Григорьевичу так
привыкли, что никак не хотели отпускать и
уговаривали остаться работать с ними. Пугали перспективой будущих притеснений священников, но он, помня зов Христов и повеление «Иди!», не остановился и не соблазнился никакими уговорами.
В конце концов его отпустили, и он благополучно добрался до Тобольска, где имел
встречу с архиереем – архиепископом Николаем (Покровским). Тот встретил его как
сына. Спустя некоторое время архиепископ
Николай посвятил Михаила Григорьевича в
диакона, а через неделю – в священника.
Владыка подарил отцу Михаилу много книг
и уговаривал остаться на служение в Тобольске. Однако тот попросил дать ему место где-нибудь в глубинке, где можно было
укрыть семью, и получил назначение к Вознесенской церкви в отдаленной деревне
Мало-Скаредная Ишимского уезда.
По свидетельству отца Михаила (из протокола допроса 1931 года), он «перешел в
священники» в село Мало-Скаредная в октябре 1921 года, что по месяцам расходится с
воспоминаниями Марии Николаевны. К сожалению, документы, подтверждающие точную дату его хиротонии, пока не найдены.
Хорошо, если «пока»…
И вот я в хранилище исторической памяти – «Государственном архиве в городе Тобольске». Беседую с консультантом читального зала. Ничего обнадеживающего. По советскому периоду начала 1920-х годов никаких сведений относительно внутрицерковной
жизни нет. Епархиальная периодика прекратила свое существование в середине 1919
года. Интересующие меня документы либо
утрачены, либо находятся в каком-то ином
месте. В каком – сказать трудно.
Ладно. Открываю электронный путеводитель по фондам. Ныряю в общие разделы.
Советский период. Начало двадцатых годов.
Декреты, указы, постановления, листовки.
Выделяю то, что связано с Церковью. Сдача метрических книг в архивы ЗАГСа. Лишение служителей религиозного культа избирательных прав. Изъятие церковных ценностей. Все со знаком минус: «упразднить»,
«изъять», «лишить». Где же то, чем дышала
Церковь? Где документы о служителях алтаря Христова?!
Кажется, просто для того, чтобы глаз отдохнул от пропагандистской трескотни послереволюционного времени, решила немного
«расслабиться» в разделе досоветского периода. Открываю – и первое, что вижу: «Канцелярия епископа Тобольского». Открываю
«канцелярию» – и замираю… Крайняя конечная дата – одна тысяча девятьсот ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТЫЙ год. – Господи, неужели?
– Открываю дальше. Дела о рукоположении,
назначении, перемещении. – В горле пересохло. – Конкретные дела – сверлю глазами каждую строчку, боюсь пропустить. – Вот
оно – под номером 56: «О рукоположении гр. Михаила Григорьевича Красноцветова в священники в Мало-Скарединскую церковь Ишимского уезда»!
Состояние шоковое. Смеюсь и плачу.
Обнимаю архивных работников. Все еще не
могу поверить в случившееся.
Открываю документ. Сразу ясно, что
получила настоящее сокровище. Прошение.
Допрос ставленнику перед рукоположением
во священника. Присяга. Рекомендации настоятеля и благочинного. Документы об образовании. Копия метрик. Удостоверение о
вступлении в брак. Послужной список отца
– священника Григория Васильевича Красноцветова. Представляю, сколько всего откроется в этих чудом уцелевших ветхих листочках. Ветхость вижу, конечно, опосредованно – через электронную копию. Много, много воды утекло с тех пор, отец Михаил.
Почти сто лет…
А вот и дата хиротонии: «Во священника рукоположен 24 октября (ст. ст.) в Тобольском кафедральном соборе. Архиепископ Николай». Так, значит, утром за богослужением я молилась в том самом месте, где был рукоположен отец Михаил?! Да
еще в день обретения мощей священномученика Гермогена. Может ли это быть случайным совпадением?
Смотрю на часы. С того момента, как
я зарегистрировалась и открыла путеводитель по архивным фондам, прошел всего
час с небольшим… Это значит, что дело о
рукоположении отца Михаила было найдено – нет, не найдено – ОБРЕТЕНО практически мгновенно.
Воистину, Ты еси Бог, творяй чудеса!
Слава Тебе, Господи, слава Тебе!
(Продолжение следует…)
Г.В. КОРОТАЕВА,
храм Всех святых, г. Тюмень
|
![Перейти в раздел [Документы]](../images/doclogov.gif)
