№10 2015 г.         

В последние времена воссияют мученики…

Архиерейский собор Русской Православной Церкви в 2011 году призвал уделять особое внимание прославлению подвига новомучеников и исповедников, сохранять, изучать и увековечивать память жертв гонений за веру. Сегодня мы публикуем материал о наших почти что современниках и земляках – старосте храма в честь Святой Троицы с. Юргинское Александре Яковлевиче и его супруге Степаниде Власимовне Мезенцевых. Вера этих простых людей была настолько велика, что оказалась сильнее всех земных привязанностей, важнее самой жизни.

Десятки лет в годы безбожного лихолетья стоял в с. Юргинское храм Святой Троицы обезглавленным, напоминая несдавшуюся крепость. Не утратил своей великой силы духовного притяжения. Так и истинная вера. «Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом», – сказал апостол Павел. Каждый из нас без напряжения даст свое определение веры, будь то взрослый или школьник. Для кого-то вера – это путь. Путь к Истине, ко спасению. Избавление от грехов, слабостей и несчастий. Для кого-то – подвиг, вопрос жизни и смерти.

В документальной энциклопедии «Второе крещение Сибири» – летописи возрождения Тобольской епархии 1990-2010 годов» – о нем одна строка: «Последним старостой был Александр Мезенцев». Все. Больше никаких пояснений, никаких подробностей. Что? Как? Почему? Три мучительных вопроса и огромное желание сделать хоть что-то, чтобы прояснить и найти свидетельства, пока эта возможность не канула в Лету.

Начну со святая святых. С любимой юргинцами церкви Святой Троицы, свет которой неиссякаем. Даже сегодня, по прошествии ста с лишним лет, церковь продолжает светить миру красотой, пронизывая наше восприятие благолепием, утоляя духовную жажду. Расположенная на высоком месте и видимая со всех его улиц, она как заповедный центр. В горячие точки истории, под ветрами революций, войн, гонений, когда стирались с лица земли тысячи и тысячи подобных храмов, эта прекрасная и величественная церковь уцелела. Сегодняшний Троицкий храм – радость юргинцев. Они сохранили свою церковь, а вместе с нею неповторимый облик села.

По данным архивных документов у каменной церкви Святой Троицы была деревянная предшественница, выстроенная в 1852 году, на каменном фундаменте с главным престолом во имя Святой Троицы и Трех Святителей: Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоуста. В начале прошлого века деревянный храм был разобран, перевезен и вновь поставлен в селе Володино, где после октябрьских событий – полностью разрушен. А в Юргинском чаяниями прихожан на месте деревянной церкви был воздвигнут каменный храм.

Проект разработал епархиальный архитектор Б. Цинке, опытный специалист, имевший многолетнюю практику проектирования и строительства храмов в Тобольской губернии. Новая церковь была двухэтажной с главным престолом в теплом нижнем помещении в честь Трех Святителей и престолом в летнем храме в честь Святой Троицы. Солидные пожертвования на строительство храма делал купец первой гильдии А.Кузнецов. К 1904 году церковь была выстроена. От бабушки Прасковьи Сидоровны Кузнецовой, человека светлого и набожного, слышала не раз, что яйца для скрепляющего раствора собирали со всех сел и деревень, а кирпичи, грузя на телеги, передавали из рук в руки.

Церковь была великолепна. Крупные каменные двухэтажные объемы создавались по троечастному принципу: храм с пятигранным алтарем, трапезная и колокольня с притвором – привычная для западносибирского зодчества схема. Особенность Троицкого храма – короткий объем трапезной и развитый притвор, ширина которого равна ширине храма. Храм венчало пятиглавие. Нанизанные на одну ось объемы церкви образовывали четкую, спокойную, продолговатую композицию «кораблем». Строгий характер декора соответствовал величественной простоте композиции. Помните, у поэта-зодчего Вознесенского:
И тогда безымянный заложник
Выйдет в сумерках на косогор.
Как слепую белую лошадь
Он ведет за собою собор…
Храм преображает мир. Чистотой
осеняет мироздание.

В приход Свято-Троицкого храма входили Юргинское, Палецкая, Колычева, Володино, Ахмыцкая, Заворуева, Хмелевка, Боровой поселок. Прихожан насчитывалось до 6000 человек. Штат церкви состоял из двух священников, одного диакона и двух псаломщиков. По архивным документам удалось установить имена церковных служителей, начиная с 1832 года – Алексей Стефанович Иваницкий и Стефан Дмитриевич Тюшев – до 1917 года. Последним настоятелем до закрытия храма был Николай Павлович Румянцев. Матушка отца Николая преподавала в воскресной школе. Это из архивов. А вот что сохранила людская память.

В годы воинствующего атеизма храм не раз намеревались снести, по его высоким и метровым в ширину стенам не раз ударяла клин-баба. Да только не по зубам богоборцам оказалось здание храма, построенное с великой народной любовью. В этих стенах запечатлелись и дух, и вера предшествующих поколений. И имя церковного старосты Александра Мезенцева стало неотделимо от истории храма Святой Троицы. Мученической смертью пал он за веру православную в 1929 году.

Дом его на взгорке в Заворуевой прямо у дороги стоял большой, крепкий, с затейливыми наличниками. Хозяйство крепкое вели Мезенцевы, порядок любили в крестьянских делах. Александр Яковлевич знатным коневодом слыл на всю округу. Навсегда запомнили Мезенцевы тот злосчастный день, когда семью раскулачивали: увезли все вплоть до юбок и платков, увели скот, коня любимого увели. Выносливый, сильный, красивый был конь, грива до земли волной – он долго потом служил в милицейской повозке. Это решение властей Александр Яковлевич и Степанида Власимовна восприняли смиренно и сдержанно. Не из-за боязни расправы. Церковный староста вообще отличался невозмутимостью, благородной сдержанностью и глубокой набожностью. Не мог позволить себе озлобиться. В тяжкой ситуации Мезенцевы уповали только на Божию помощь: надо было как-то выживать семье с семью детьми. Впасть в бедность, оказаться в жалкой ситуации мысли не допускали.

В Заворуевой стояла деревянная часовня, на ярком солнечном пятачке, чистотой сияла. Александр Яковлевич за часовенкой смотрел. И в храме Святой Троицы с приходящими людьми церковные дела вел. Времена были лихие, вера православная в народе умирала прямо на глазах. А он говорил: «К Богу повернулся – спасен будешь, живи на земле свято».

Взрослые дочери вспоминают, что он был строг в совершении домашних молитв и постов, в храм ходил, не пропуская ни единой службы. Добрые яловые сапоги берег, с собою брал и из Заворуевой в Юргу даже в самую непогодь, по бездорожью, босым шагал. В церкви обувался. Хотя атеизм насаждался крепко, народу много наезжало на службы. Не боялся и староста исповедовать веру православную. Убежден был: дела добрые, что совершает человек за короткий век свой, – от веры искренней. С материнским молоком испокон веков русский люд впитывал ее, вбирал в себя, потому были зоркими сердца на дела добрые.

Такой же усердной в молитвах была Степанида Власимовна. Как же согревало ее сознание, что люди идут в храм, что поют в церковном слаженном хоре! У Александра Яковлевича голос низкий, бархатный, за душу брал. Видно, было властями издано особое распоряжение по храму Святой Троицы. Православную святыню атаковали разные хозяйственные ведомства.

Она вдруг потребовалась под склады, под машинно-тракторную мастерскую. Душа старосты кровью обливалась: такую красоту, созданную руками православных зодчих, дедов и прадедов, такую опору и радость отдать на поругание и разорение!

– Спасем, – твердо сказал он прихожанам, – только потерпите чуток. Долго терпели, а теперь уж – скоро.

Когда в очередной раз власти потребовали ключи от храма Святой Троицы, сказал, что дома ключи. Сам же запер двери храма на все засовы, а ключи и все церковные бумаги запрятал понадежнее.

Все перерыли служивые в доме, подполье перекопали, но ключей так и не нашли. Александра Яковлевича с ног сбили беспощадными тяжелыми ударами, к телеге привязали и таскали по Заворуевой и Коровинке. Полуживого привезли в больницу, оборванного, окровавленного. Через пару дней Степаниде Власимовне сказали: «Приезжайте завтра, он выздоровел». Приехала женщина назавтра, а он мертв…

Степанида Власимовна помнила его последнюю просьбу: «Спасем Троицкую церковь». Властям сказала, что не знает про ключи и документы. Сама прятала их, как могла. Ладной, светлой поднялась она рядом с мужем, церковным старостой. Красивая пара: он – смуглый, она – русоволосая. Детей рожала, дом исправно вела, Богу молилась. Самозабвенно они были привязаны друг к другу с Александром Яковлевичем.

– Ау, хозяева, – постучали в ее дом в ранний час люди в форме. – Ну, ладно, он – церковный староста. Тебя-то что сподвигло в монашки?

Степанида отвечала просто:

– А ничего не сподвигло. Мы родились православными. Православными и умрем.

Обняла детишек: Акулину, Михаила, Ваню, Пашу, Лену, Сашу и Андрюшу. Младшему Андрюшеньке было два года. Обошла часовенку бревенчатую, перекрестилась. Дети долго бежали вслед за подводой, увозящей мать. Много страданий на своем веку приняла Степанида Власимовна. Детей распределили по людям. Тем, кто изъявил желание приютить сирот, начисляли трудодни. Степаниду Власимовну увезли в Омск, а оттуда – в Тюмень. В архиве НКВД дочери потом нашли документы о том, что Степанида Власимовна Мезенцева расстреляна 14 октября 1937 года.

А в храме Святой Троицы с тех пор, как жестоко расправились с последним церковным старостой, разместился зерносклад. Тупые скребки скрежетали по нежелающим сдаваться великолепным росписям на стенах, библейским сюжетам, ликам святых… Младшая из детей, Александра Александровна, с именем отца и его черными, как смородина, глазами, живет в Лесном. Плоха здоровьем – ей 88-й год. Михаил и Иван погибли, защищая Родину от фашистов в годы Великой Отечественной войны. Павел пропал без вести. Андрей умер. Жил в Лесном. Трудился в службе электросвязи. Акулина Александровна и Елена Александровна живут в Тюмени. Все веруют глубоко и искренне.

P.S.: автор выражает признательность откликнувшимся на расспросы, предоставившим фотодокументы, а также тем, чье мнение было уместно процитировать. Спасибо Вам, Александра Александровна, Михаил Ильич, Акулина Александровна, Петр Андреевич Мезенцевы, рассказавшие мне о трагедии семьи и ее православных традициях.

Татьяна Усольцева,
редактор Юргинской районной
газеты «Призыв».
Фото из семейного альбома
и архива районного музея

Редакция «Сибирской православной газеты» обращается к читателям с просьбой присылать имеющиеся материалы (фотографии, воспоминания, документы, статьи и проч.) об известных случаях исповедничества и страданий за веру Христову и Церковь Божию, которые происходили в пределах Тюменской области в XX веке, для публикации в газете.