№09 2015 г.         

Акростих Ивана Долгорукова

Первый биограф Ивана Михайловича Долгорукова, литератор М.А.Дмитриев, эпиграфом к своему сочинению взял слова самого Долгорукова: «Натура жизнь дала, а страсти воспитали». Представляются более подходящими к биографическому очерку поэта другие его слова: «Я стихотворство почитаю целителем моего уныния, товарищем в скуке, способом наиприятнейшим коротать нечувствительно время, когда досады и злоключения из минут делают нам годы».

Князь Иван Михайлович Долгоруков происходил от родного брата князя Якова Федоровича Долгорукова, знаменитого и подвигами, и бесстрашною правдивостью современника и сподвижника Петра I. Бабка поэта, княгиня Наталья Борисовна, урожденная графиня Шереметева, была дочерью славного своими подвигами другого сподвижника Петра I, графа Бориса Петровича Шереметева. Борис Петрович Шереметев был первым возведенным в графское достоинство Российского царства. Такая родословная обещала блестящее будущее.

Но судьба распорядилась иначе. Дед Ивана Михайловича, князь Иван Алексеевич, любимец Петра II, стремительно возвысился и столь же стремительно попал в жестокую опалу. Эта история произвела глубокое впечатление на молодого Ивана Долгорукова и оставила след в его душе на всю жизнь.

Глава семейства, князь Алексей Долгоруков, и его старший сын Иван явились главными виновниками падения Меншикова, благодаря тому, что имели почти неограниченное влияние на императора Петра II. Князь Алексей даже намеревался выдать свою дочь Екатерину замуж за молодого государя. Наталье Шереметевой льстило, что из всех возможных кандидатур лучший царский друг выбрал ее. Не пугала даже скандальная слава жениха: очевидно, рассчитывала исправить его преступную натуру.

Все перевернулось в один день. Свадьба была назначена на 19 января 1730 г., в один день с царской свадьбой, но по причине скоротечной болезни Петр II умер именно в этот день. Родственники предлагали Наталье отказаться от замужества, помолвку можно было расторгнуть.

По своим моральным качествам Наталья Долгорукая оказалась полной противоположностью своему супругу. Как она позже писала: «Какое мне утешение, и честная ли эта совесть: когда он был велик, так я с радостию за нево шла, а когда он стал нещаслив, отказать ему?»

Когда император находился при смерти, Долгоруковы, чтобы сохранить влияние, составили от его имени подложное духовное завещание, в котором русский престол завещался невесте, княжне Екатерине. Дерзость замысла испугала даже самих Долгоруковых, и они уничтожили фальшивый акт.

С воцарением Анны Иоанновны новые временщики поспешили устранить Долгоруковых с политической арены. Прибежищем опальных Долгоруковых по иронии судьбы стал тот же острог, где по их стараниям томился Меншиков. В заточение в Березов в Тобольскую губернию все семейство Долгоруковых (в том числе и царская невеста Екатерина) прибыло в июле 1730 года. Именным указом императрицы Долгоруковым запрещалось общаться с жителями, иметь бумагу и чернила и выходить куда-либо из острога, за исключением церкви.

После таких разительных перемен в судьбе Наталья Долгорукова сделала философский вывод: «В здешнем свете ничего нету прочнова, а все на час». В березовской ссылке она держалась достойней всех. Благодаря этой симпатичной и благородной женщине, Долгоруковы, несмотря на строгие требования инструкции о содержании ссыльных, стали получать послабления у приставов.

Надзор за ними был поручен специально присланному из Тобольска майору Петрову. Долгоруковы жили в Березове в больших лишениях. Жена главы семейства умерла через несколько недель по прибытии в Березов, а сам Алексей Долгоруков умер в 1734 году. Главой семейства стал старший сын Иван, а благодаря его жене Наталье, вызывавшей своим нравом общую симпатию, узникам стали давать послабления – выходить в Березов, общаться с жителями. Князь Иван, общительный от природы, подружился со многими березовскими обывателями и местным духовенством.

Князь Иван до ссылки вел разгульную жизнь, и вновь вспомнил свои старые привычки. Не в меру выпитое вино нередко развязывало ему язык, он начинал резко выражаться об императрице, ее окружении, рассказывал про них разные анекдоты и сплетни. После доноса в столицу князь Иван был отделен от семьи, посажен в тесную, сырую землянку, где пищи ему давали столько, чтобы только не умер с голоду.

Девятнадцать человек были признаны виновными в послаблениях Долгоруковым. Все они были наказаны, а майор Петров обезглавлен в Тобольске в июне 1739 года. Князь Иван Долгоруков в Тобольске под пытками рассказал даже то, о чем никто не знал – о подложном духовном завещании. Это повлекло за собой новое дело и появление новых обвиняемых. В итоге князь Иван в Новгороде принял лютую казнь – через колесование, а трем его дядям были отсечены головы.

Императрица Елисавета Петровна, восшедшая на престол в 1740 году, освободила всех Долгоруковых, оставшихся в живых. Эта история оставила глубокий след у всех потомков князя Алексея Долгорукова.

Поэт Иван Долгоруков, родившийся в 1764 году, писал о Березове:
Под стражей мой отец на месте сем родился,
Мой дед и друг царев в остроге здесь томился,
А я, как Павел крест, всех выше титлов чту И дедов эшафот, и отчу нищету.

Князь Иван Михайлович сохранил о своей бабке самые теплые воспоминания. Будучи ребенком, он со своим отцом ездил к ней в Киев, где она находилась в монастыре под именем инокини Нектарии. В домовой церкви у И.М.Долгорукова висел ее портрет, в монашеской одежде и в черном покрывале, закрывающем верхнюю часть лица. Мать И.М.Долгорукова, княгиня Анна Николаевна, была урожденной баронессой Строгановой.

Отец Долгорукова чрезвычайно важным считал духовное воспитание. В религии первым наставником И.М.Долгорукова стал кроткий и добрый пожилой священник. Как вспоминал сам Иван Михайлович, «он руководствовал совесть мою и готовил меня исподволь к тем истинам, кои по времени должны были озарить мою душу. Из его кратких христианских бесед учился я с ребячества распознавать, что грех и что добро перед Богом».

Жизнь у Долгорукова, несмотря на знатное происхождение и хороший старт в начале служебной карьеры, сложилась очень непростой. Он пережил и взлет, и незаслуженную опалу. Что давало силы И.М.Долгорукову достойно пройти столь непростой жизненный путь?

Ответ на поставленный вопрос в стихотворении – акростихе «Буди имя Господне благословенно отныне и до века» (акростих – в данном случае стихотворение, в котором первые буквы каждой строки составляют осмысленный текст).

Это первая строка 112-го псалма, она является и эпиграфом к стихотворению. Долгоруков в предисловии прямо говорит, что он подражает псалмопевцу Давиду – «Буди имя Господне благословенно отныне и до века»:
Блажен, кто Божества щедроты ощущает,
Ум дерзкий обуздав, на Бога уповает,
Душою чтит Его, всей мыслию любя,
И с жребием своим вручил Ему себя!
Из тьмы создавый свет вселенной всей Зиждитель,
Морей и суши Царь! Будь дней моих хранитель!
Я истины прямой стези всегда ищу;
Гнушаясь всякой лжи, правдивым быть хочу.
О! Сколь погрешно я закон Твой разумею,
Сует мирских оплот расторгнуть не умею;
Приятности любви вкушая льстивый яд,
Обманут всякой день я чаяньем отрад;
Дражайшею мечтой пленяясь ежечасно,
Неволею влеком туда, где сердце страстно;
Единственно ему стремяся угождать,
Блаженством чту в любви всечасно воздыхать,
Ловя, как будто тень, минуты бесполезны.
Ах! Слаб я пред Тобой одним – лить токи слезны;
Господство чувствам дав и ум рассеяв весь,
О чем, о чем пекусь я, пресмыкаясь здесь?
Судьбу, а не себя, напрасно укоряю,
Лукавства весь сосуд досуха испиваю;
От счастия далек, хотя бегу за ним:
Все страх в душе моей – все тьма глазам моим.
Ей, тако я живу, жить иначе не зная;
На благости Твои, Всесильный, уповая,
Незыблему на них надежду восприяв,
О, Боже! От Тебя жду новый ум и нрав.
Отторгни, разорви несовершенства узы!
Ты можешь, Боже, все: в Твоей руке союзы,
Непостижимо персть связавшие с душой
И сущие в борьбе всегда между собой.
Не зреть в Тебе Отца, но Судию лишь строга,
Есть мука всех лютей – коль сладко видеть Бога
Источником всех благ, Началом райских дней,
Душевные тоски отрадой чтить своей.
О, Боже! Всяка тварь – песчинка пред Тобою!
Владея тьмой миров, владеешь Ты судьбою.
Естественных страстей пределы сохраняя,
Ко мне всещедрый взор и слух Свой преклоня,
Ад сердца утоли – и успокой меня!

Иван Михайлович Долгоруков умер 4 декабря 1823 г. и был погребен на кладбище Донского монастыря, где находилось общее место погребения семейства Долгоруковых.

Своего рода заветом современным журналистам можно считать следующие слова И.М.Долгорукова:
Всяк пишет по своим достаткам десятину.
По-моему, тот грех ужаснейший творит,
Который дар пера во зло употребит.

А. Вычугжанин, г.Тюмень