№08 2017 г.         

Православные монашеские общины середины 1930-х – начала 1980-х гг. в городах Тюмени и Тавде

Неизвестная страница истории храма Всех святых города Тюмени

В результате нашей поездки 27 июня 2017 г. в Тавду, куда в конце 1940-х гг. переехали тюменские монахини, и состоялось написание неизвестной доселе страницы в истории храма Всех святых, а его Книга памяти пополнилась новыми дорогими именами.

Часть 1. Тюмень. 1935 – 1948

Небольшая группа монашествующих сестер появилась в Тюмени около 1935 года. Ориентиром для датировки послужили материалы верхотурского группового «Дела епископа Алексия (Кузнецова), архимандрита Ксенофонта (Медведева) и других» (1932 г.). Проходившие по делу бывшие насельницы Верхотурского Покровского женского монастыря и соседнего Успенского монастыря получили в основном по три года ссылки в Западную Сибирь (Новосибирск) и Казахстан. Окончание ссылки пришлось на 1935 год. Основная часть сестер возвратилась в Верхотурье, но небольшие группы осели и в других местах: Омске, Тюмени, Екатеринбурге, Туринске, Тавде.

В Тюмени сформировалась небольшая монашеская община, расположившаяся по двум адресам.

Одна часть сестер (Августа, Евфимия, Ирина, Татьяна) обосновалась на перекрестке улиц Осипенко и Северной, в деревянном домике на три окошка, прилепившемся к богатому дому, украшенному красивой деревянной резьбой. Дома эти до настоящего времени не сохранились. Старая деревянная Тюмень к востоку от улицы Профсоюзной была полностью поглощена современной многоэтажной застройкой.

Вторая часть сестер (Анна, Меримея, Афанасия, Манаисса, Вера) сняла небольшой флигель неподалеку от городской тюрьмы, во дворе хозяйского дома по улице Московской, 22. Соседний угловой дом под красной крышей занимал начальник тюрьмы. Дома эти чудом уцелели до настоящего времени, но пустующий хозяйский дом обгорел. Дворовый флигель не сохранился.

Тюмень деревянная в 1950-е – 1960-е гг. Пересечение улиц Свердлова и Осипенко. Вид от храма Всех святых

«На молитвенную память <боголюбивой?> о Господе м. Анне от непотребной м. Августы. 1946 г. Марта 2 [дня]». Позднейшая приписка: Игумения Августа. Фото из фондов Тавдинского городского музея

Домик на Северной помог приобрести тогдашний настоятель Всехсвятской церкви Диоскор Татищев. Подружился с сестрами и церковный староста Михаил Яковлевич Ханжин. Его дочь Соня с раннего детства ходила к монахиням вместе с отцом, и они стали для нее самыми дорогими людьми, воспоминания о которых она свято хранит в своем сердце.

Невозможно точно сказать, кто из сестер был пострижен в мантию, кто принял иноческий постриг, а кто оставался в послушницах. На сохранившейся фотографии матери Августы сделана более поздняя приписка: игумения Августа. Во всяком случае, мать Августа безусловно считалась старшей и к ней обращались за советом все сестры.

По воспоминаниям Софьи Михайловны, мать Августа была очень духовно богатым человеком. Постоянно пребывала в молитве. Как старшей ей отвели отдельную келейку. Там находилась большая красивая икона, изображавшая Иисуса Христа с заблудшей овечкой.

Про себя мать Августа рассказывала, что в юности в Успенский монастырь ее определили родители. Все время вспоминала и непрестанно молилась о своей игумении Ангелине. Очень строгая, говорит, была игумения. Однажды послушнице Августе приглянулась красивая открыточка, и она стала просить мать Ангелину дать ей на нее три копейки, но та отказала. Софья Михайловна запомнила фотографию, которую показывала ей мать Августа: волевая и властная игумения Ангелина сидит в окружении монастырских сестер, а молоденькая Августа стоит рядом.

Игумения Успенского женского монастыря Ангелина (Цепелева) Икона Богоматери «Умиление». Верхотурский Свято-Покровский монастырь

Историческая справка: Ангелина (Цепелева Татьяна Васильевна) (1867-1922), игумения. В 1889 г. поступила в Екатеринбургский Ново-Тихвинский женский монастырь, где прожила двенадцать лет, исполняя послушание в иконописной мастерской. Во время паломничества к мощам святого праведного Симеона Верхотурского послушница Татьяна познакомилась со схимонахом Илией (Чеботаревым) (преподобный Илия Верхотурский) (1830-1900), который сказал, что она должна посвятить себя устроению новой женской общины близ города Верхотурье. Мощи преподобного Илии ныне пребывают в храме Николая Чудотворца Верхотурского Николаевского мужского монастыря.

В 1901 г. послушница Татьяна перешла в Успенскую общину, став ее первой начальницей. В 1911 г. приняла монашеский постриг. В 1913 г. была назначена настоятельницей преобразованного из общины Успенского женского монастыря. В 1915 г. возведена в сан игумении.

Мать Ангелина часто посещала Дивеевскую обитель и по образу Серафимо-Дивеевской иконы Божией Матери написала для Успенского монастыря икону «Умиление». По преданию, матушка относилась к образу Пресвятой Богородицы, как к живому: разговаривала, советовалась и украшала до конца своих дней. Вместе с монастырскими сестрами она сшила для иконы ризу, сохранившуюся до настоящего времени: бархатные одежды уложены складками, расшиты бисером и камнями. Ныне икона Божией Матери «Умиление» пребывает в Верхотурском Свято-Покровском монастыре и является наиболее почитаемым образом Пресвятой Богородицы.

После Октябрьской революции Успенская обитель была закрыта и разорена. Сейчас на территории бывшего Успенского монастыря находится детский дом. Монастырских строений не сохранилось. Уцелел лишь дом игумении Ангелины по улице Береговой, 7.

Сама игумения во время эпидемии 1922 г. скончалась от тифа и была похоронена неподалеку от своей келии. В 1990-е гг. ее мощи были перенесены в домашнюю церковь Верхотурской Свято-Покровской обители, а через некоторое время – на городское Успенское кладбище.

Что касается насельниц Успенского монастыря, то после его закрытия в 1924 г. они оставались на месте и трудились во вновь образованной артели. С началом новой волны гонений на Русскую Православную Церковь сестры бывшей Успенской обители и соседнего Верхотурского Покровского женского монастыря были арестованы по статье 58-10,11 – «член контрреволюционной организации, антисоветская агитация», по групповому «Делу епископа Алексия (Кузнецова), архимандрита Ксенофонта (Медведева) и других» (1932 г.).

Историческая справка: Покровская женская обитель была основана в 1621 г. епископом Сибирским Киприаном, став первым женским монастырем за Уралом и в Сибири. Через некоторое время монастырь захирел и закрылся. Вторично был открыт в 1907 г. В 1909 г. в нем насчитывалось пять мантийных монахинь, 148 послушниц и 12 воспитанниц детского приюта.

Настоятельницей Свято-Покровского монастыря в 1901-1925 гг. была игумения Таисия (Сычева), ее сменила монахиня Олимпиада (Ольга Михайловна Шубина) (1880-1963).

Покровский монастырь сохранял свое название до 1922 года. В начале 1920-х гг. территорию монашеской общины занял детский дом. Под угрозой разгона как «вредного пережитка» она была переименована в сельскохозяйственную артель «Надежда». 16 апреля 1924 г. Президиум Тагильского ОКРИК Уральской области вынес постановление о закрытии монастыря. Сестры остались без убежища и средств к существованию и расселились по домам Верхотурья. Нанимались на работу к зажиточным людям, занимались пошивом одеял и других изделий.

По групповому «Делу епископа Алексия (Кузнецова), архимандрита Ксенофонта (Медведева), настоятеля Верхотурского Николаевского мужского монастыря, и других», под названием «Историческая гниль», проходили около 70 сестер Покровского женского монастыря. После суда они были высланы в ссылку в Западную Сибирь и Казахстан.

В начале 1940-х гг. около 50 человек вернулись в родное Верхотурье. Сестры расселились по частным домам, где продолжали жить и молиться. Их духовное окормление осуществлял бывший насельник Верхотурского Николаевского монастыря иеромонах Игнатий (Кевролетин) (в схиме Иоанн), отбывший наказание в тюрьмах и лагерях. Находясь в Верхотурье, он скрывался, переходя по ночам из дома в дом, переодетый в женское платье, служил в подполье, совершал монашеские постриги. Скончался 27 января 1961 г. Ныне его прах покоится у алтаря Преображенской церкви в Верхотурском Николаевском монастыре.

После смерти отца Игнатия духовное окормление сестер продолжила монахиня Олимпиада, скончавшаяся 24 февраля 1963 г. Похоронена на Успенском кладбище рядом с игуменией Таисией. 25 декабря 1991 г. Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II благословил открытие Верхотурского Покровского женского монастыря.

О других сестрах с Северной

Мать Евфимия также занималась приготовлением пищи. С молитвой и обязательно со святой водой, которую держала в особой бутылочке. Она и в тесто ее добавляла, и в каши, и в суп – перловый или рыбный. Но суп готовили редко. Обычно варили пшенную или овсяную кашу из сорной крупы, а чаще картофельные печенки либо паренки или свеклу в чугунке. Овощи никогда не чистили, ели прямо с кожурой. Запаривали овсяный кисель, тоже с шелухой. Маленькая Соня этим киселем давилась, а матушка Августа ей говорила: «Ну, чего ты не глотаешь?» – А та кашляла, и кисель лез у нее обратно через нос. Монахини же спокойно его глотали и нисколько не давились.

В голодные военные годы, зная, что в доме нет ни крошки, Соня шла прямиком к сестрам. Из воспоминаний Софьи Михайловны: «Прихожу. Матушка Евфимия никогда не спрашивала, хочу ли я есть. Знала, что мы всегда ходим голодные. Смотрю, уже лезет в подполье. Квасок достает, окрошку – с редечкой, с зеленью. Хлебушка нет – печеночку положит. Съешь ее прямо с кожурой. Вкусно! А квас какой был! Вынесет она из подполья запотевшую криночку, рукой оботрет и протягивает: «Держи, Софьюшка, любишь ведь ты квасок!» Я эту кринку всю и выпью».

Покровский женский монастырь в Верхотурье

Сестры Верхотурской Свято-Покровской женской обители

Настоятельницы Верхотурского Свято-Покровского монастыря игумения Таисия (Сычева) (слева) и монахиня Олимпиада (Шубина)

Подкармливали Соню и другие монахини – Августа (Гутя) и Павла (Паша Дубикина), служившие при Всехсвятской церкви. Они жили в сторожке при храме и готовили еду для батюшек. Мать Анна хорошо их знала и просила Пашу: «Пожалуйста, покорми мою доченьку. Болеет, ей кушать надо». – А Соня стоит рядом и начинает жалобно кашлять! Посадят ее за стол, каши дадут, хлебушка. Станут и Анну приглашать, но та отказывается: «Спасибо, я не хочу, а вот девочке надо».

Особенное впечатление производило на Соню, как монахини держали Великий пост: «Это же с голоду умереть можно, как они питались! Одна-две печеночки в день, особенно на Страстной. И хлебушка не было. Откуда у них только силы брались? И ведь не болели, не лежали, день и ночь трудились».

Спать сестры ложились не раньше полуночи, редко в одиннадцать, а в шесть утра были уже на ногах. Сразу вставали на молитву. Служили обедницу – сначала раннюю, потом позднюю. Соню рано не будили.

В доме имелся полный набор богослужебных книг. Читали по очереди. Было много поминальных записок. Соне тоже давали читать, и она честно всех поминала. Где не разберется, то спросит. Считала, что если кого-то пропустить, будет грех.

Матушка Ирина болела. У нее была астма, она часто задыхалась.

У сестры Татьяны была длинная толстая коса. Сама она была тихой. Кроватка ее часто пустовала. Татьяна ездила по деревням и шила. Возвращалась в Тюмень только на праздники.

К монахиням приезжали из других мест и другие сестры. Погостят и разъедутся. К матушке Августе приезжали сестры из Омска. Впоследствии она уехала к ним сама.

Софья Михайловна хорошо помнит, как сестра Анна (Соня звала ее тетей Нюрой) убиралась к празднику. Трудилась тщательно: иконы протрет, потолки выбелит, окна вымоет, половички тряпичные выстирает – все прочистит, до последней щелочки.

На Пасху разговлялись. Стол ломился от снеди: тут тебе и куличи, и пасха творожная, и яйца крашеные, кисели, компоты, пироги – с рыбой, с капустой, сладкие пироги. Тесто у матери Евфимии было необыкновенное, всегда как свежее! Тогда уж Соня точно от сестер не уходит. Побегает, побегает – и опять за стол! Анна даже опасалась, как бы ей не стало плохо.

Сестры, жившие на Московской (Анна, Меримея, Афанасия, Вера и ее крестная Манаисса), на Пасху ходили к матери Августе и, в свою очередь, принимали гостей у себя. По такому случаю все облачались в монашескую одежду, в которой выглядели очень торжественно. Садились за стол, разговаривали, вспоминали монастырскую жизнь. Со слезами на глазах рассказывали, как замучили их бедного батюшку. Когда закрывали монастырь, его стали заставлять снять с себя крест. Тот отказался. Тогда ему отрубили сначала одну руку, потом другую, но он продолжал мотать головой в знак того, что крест не снимет. Так и умер, истекая кровью на глазах у сестер…

Старшей в домике на Московской считалась сестра Анна (Анна Константиновна Гмызина). Монашеский постриг она приняла позднее, после переезда в Тавду. Тогда и сказала приехавшей навестить ее Соне: «Я, Софьюшка, уже монахиня. Теперь я мать Анфия».

Из Книги памяти Пермской области:

«Гмызина Анна Константиновна. Родилась в 1891 г. в селе Спасском Северного края. Проживала в городе Ирбите Уральской области. Осуждена 16 сентября 1933 г. Приговор: дело прекращено». Архивный шифр: Ф.641/1. Оп.1. Д.8755.

Таким образом, послушница Анна была арестована позднее основной группы сестер, не в 1932-м, а в 1933 году, и дело на нее было прекращено, то есть ссылку, как другие сестры, она не отбывала.

В материалах из фондов Тавдинского городского музея значится, что монахиня Анфия была насельницей монастыря в Верхотурье. Сама она рассказывала Софье Михайловне, что в монастырь с молодых лет ее отдали родители. После закрытия монастыря служила у богатых людей в няньках. Часто ездила с другими сестрами в Верхотурье. Софья Михайловна предполагает, что мать Анфия и Вера были послушницами одного монастыря.

Из базы данных Православного Свято-Тихоновского университета:

«Пономарева Вера Ивановна. Родилась 5 сентября ст. ст. 1890 г. в селе Полымка Слободского уезда Вятской губернии в крестьянской семье. Окончила три класса сельской школы. В 1909 году, в возрасте девятнадцати лет, поступила в Успенский женский монастырь Пермской губернии. Послушница Успенского монастыря. После ликвидации монастыря жила в селе Верхотурье. Арестована 8 февраля 1932 г.

Осуждена Особым совещанием при Коллегии ОГПУ СССР 7 сентября 1932 г. по обвинению «член контрреволюционной организации, антисоветская агитация». Статья 58-10, 11 УК РСФСР. Приговор: три года ссылки в Западную Сибирь. Групповое «Дело епископа Алексия (Кузнецова), архимандрита Ксенофонта (Медведева) и др. Уральская о., с. Верхотурье, 1932 г.».

Места заключения: Удмуртская ССР, г. Сарапул, домзак, с 11 февраля 1932 г. В период следствия содержалась под стражей в нижнетагильском домзаке. Ссылку отбывала в Новосибирске с 1932 по 1935 г.».

В отличие от матери Анфии, монашеского пострига Вера Ивановна не приняла. После отъезда сестер в Тавду служила в Знаменском соборе, а когда состарилась, то ее взял к себе в дом «за рекой» тогдашний староста Знаменского собора. Софья Михайловна с мамой Натальей Игнатьевной ее навещали. Была Вера Ивановна чистенькой, ухоженной. Скончалась в начале 1970-х гг.

(Продолжение следует)

Галина Викторовна Коротаева,
г. Тюмень