|
С.М. Прокудин-Горский. Крестьянка мнет лен.
Фото нач. XX века.
|
С.М. Прокудин-Горский. Группа детей. Белозерск, 1909 год.
|
Русское географическое общество, созданное в 1845 году в Петербурге, внесло существенный вклад
в развитие научных исследований российской провинции, в том числе – Западной Сибири. Собрав
вокруг себя научные общественные силы, оно развернуло энергичную деятельность. Большое место
в деятельности Русского географического общества занимала этнографическая работа, которую возглавляло Отделение этнографии.
В первые годы своего существования Русское географическое общество поставило
задачу широкого собирания
сведений о русском народе.
Для выполнения этой задачи
Отделение этнографии во главе с Н.И. Надеждиным разработало программу (1847 г.)
для сбора материала на местах страны с последующей
обработкой и публикацией в
специальном издании – «Этнографическом сборнике».
Программа содержала
шесть разделов: 1) «Относительно наружности»; 2) «О
языке»; 3) «Домашний быт»;
4) «Особенности общественного быта»; 5) «Умственные и
нравственные способности и
образование»; 6) «Народные
предания и памятники». В
1848 году программа была издана и распространена вместе с печатным обращением
по всем отделениям. Она была разослана
также в центры епархий, директорам училищ, управляющим удельных контор и палат
государственных имуществ. В 1853 году было
отправлено 2-е переиздание программы. Объем программы увеличился вдвое. В отличие
от первой она обрела заглавие: «Программа
для составления местных этнографических
сведений». Программу высылали во все
губернии вместе со специальным печатным
обращением. Рассылка на места дала исключительные результаты. На первую редакцию
были получены материалы из 36 губерний
страны, в том числе из Тобольской губернии.
В 61-м разряде архива Русского географического общества хранятся 53 рукописи
описания Тобольской губернии (1847-1915 гг.),
в 55-м разряде – 31 дело с описанием Сибири, в том числе Тобольской губернии. Из
них более тридцати рукописей являются ответами на программу общества 1847-1853 гг.
Особая ценность этих материалов заключается в том, что они собраны большею
частью тогда, когда еще не начался процесс
разрушения традиционной русской культуры.
Корреспондентами-информаторами из
Тобольской губернии, приславшими ответы на
программы Русского географического общества, в основном были сельские священники,
действовавшие по запросам консисторий,
учителя. По сведениям М.Г. Рабиновича,
это объясняется тем, что Русское географическое общество распространяло программы
«по двум каналам – церковного управления
(через архиереев) и народного образования
(непосредственно через директоров училищ
и гимназий)». Тем самым Географическое
общество (как говорится во вводной части
программы) рассчитывало обеспечить собирание сведений людьми, близко знакомыми
с жизнью народа, т.е. прежде всего – приходскими священниками и учителями.
Подтверждением этому является «Дело
по отношению Императорского Русского географического общества с препровождением
программы для исследования русской народности», которое хранится в Государственном
архиве г. Тобольска. В этом документе большой интерес представляет печатное обращение общества (от 26 августа 1853 г.) к Тобольскому архиепископу Евлампию (управлял
епархией с 1853 по 1856 гг.), которое было
выслано ему вместе со второй программой
для исследования русской народности.
Архиепископ Евлампий незамедлительно
отправил программы во все духовные правления Тюменского, Тобольского, Ишимского,
Курганского, Петропавловского, Тюкалинского, Ялуторовского, Березовского, Омского,
Тарского, Туринского уездов
Тобольской губернии, «чтобы их дать людям, которые
хотели бы заниматься этим
исследованием». Чтобы обеспечить всех желающих программами общества, Тобольская епархия дополнительно
напечатала «Программу для
составления местных этнографических описаний».
Согласие принять участие
в трудах Русского географического общества священнослужители дали почти из всех
духовных правлений Тобольской епархии, за исключением Туринского духовного
правления. Ниже приводим
выдержки из их ответов.
1) «Из тюменских церквей
участвовать в трудах Русского
географического общества никто не желает из градского духовенства. Но
я сам желаю участвовать в трудах Географического общества столько, сколько время
и прочие занятия дозволят мне. Священник
Павел Машанов. 23 ноября 1853 г.».
2) От Петропавловского духовного правления: «Заниматься составлением сведений
для исследования русской народности изъявил желание села Каменского Вознесенской
церкви священник Михаил Серебренников. 29
марта 1854 г.».
3) От Ялуторовского духовного правления:
«Участвовать в трудах доставления сведений
Императорскому Русскому географическому
обществу изъявили желание священники:
села Спасского Евгений Лепехин, слободы
Терепотской Иоанн Блохин, села Шатровского Василий Свежников, села Агаранского
Иаков Арефьев и села Бешкильского Иоанн
Успенский. 10 мая 1854 г.».
4) От Тарского духовного правления: «Пожелали участвовать в трудах Географического общества священники: слободы Такмыцкой
Димитрий Серебренников, села Коньевского
Иоанн Андреев и села Крайнековского Иоанн
Быстритский. 31 августа 1854 г.».
5) От Курганского духовного правления:
«Изъявили желание священники: Градо-Курганской Богородской церкви Иоанн Радионов,
Слобода-Ситосарейской церкви Феодор Попов и Слобода-Белоярской церкви Василий
Адрианов. 4 сентября 1854 г.».
6) От Туринского духовного правления:
«Участвовать в трудах Географического общества священно-церковнослужители желания
не изъявили. 4 марта 1854 г.».
Поступление ответов растянулось на несколько лет. На первый вариант программы
ответы приходили иногда после издания
второго варианта. Вслед за программой
для собирания материалов по этнографии
русского народа (первая программа 1847 г.)
в 1850 году географическим обществом были
разработаны анкета и «наставление к собиранию нужных сведений» о климате. Анкета
включала вопросы о времени посева, всхода,
цветения и жатвы хлебов, о границах распространения разных пород животных, птиц,
насекомых, различных сортов растений, а
также о народных обычаях, «основанных на
разности климата». Такие данные позволили
бы, по мнению составителей, судить о климатических условиях той или иной местности.
Анкета была отпечатана в 12 тысячах экземпляров и разослана по губерниям. Отослана
и в Тобольскую губернию. На данную анкету
также откликнулись учителя и священнослужители. Среди них необходимо особенно
отметить инспектора и учителя Тобольского
духовного училища Ивана Федоровича Лисицына (Лисицина).
И.Ф. Лисицын родился в 1827 году в
семье священника. Первоначальное образование получил в Тобольской духовной семинарии и по окончании ее в 1846 г. поступил
учителем в духовное училище. Вскоре в этом
же училище был назначен инспектором. Все
свободное от работы время И.Ф. Лисицын
занимался самообразованием: «Пытливый ум
покойного не удовлетворялся вынесенными
им из школы сведениями» (Иван Федорович
Лисицын: некролог // Тоб. губ. ведомости.
1869. № 6). Ботаника, химия, анатомия,
физиология, астрономия были любимыми
предметами его занятий. Особенно основательные познания приобрел он в ботанике
и в совершенстве изучил местную флору.
В «Вестнике Императорского Русского географического общества» (книга 4-я, 1855 г.)
была помещена заметка И.Ф. Лисицына
«Время цветения и созревания растений в г.
Тобольске и его окрестностях», в которой
показаны результаты трехлетних наблюдений
(с 1852 по 1854 г.) над временем цветения,
появления первых плодов и времени полного
созревания 112 видов растений, обитающих
в окрестностях Тобольска. В 1858 и 1861 гг.
Лисицын продолжил фенологические наблюдения уже над 168 растениями, причем
следил за развитием их от появления первых
листьев до появления плодов. Результаты
этих исследований были опубликованы в
«Тобольских губернских ведомостях». Из-за
недостатка шрифта в типографии латинские
названия растений напечатаны были кириллицей. Кроме латинских названий Лисицын
«приводил и русские, но в большинстве
случаев – книжные» (Литвинов Д.И. Библиография флоры Сибири. СПб., 1909.
С. 142-143). Наблюдениями И.Ф. Лисицына
воспользовался Е.Н. Анучин (врач, статистик, секретарь Тобольского статистического комитета, корреспондент «Тобольских
губернских ведомостей») в статье «Климат
г. Тобольска», причем им сделаны любопытные сопоставления периодов развития
растительности в Тобольске и некоторых
местах Европейской России. За три года
до смерти И.Ф. Лисицын подготовил к изданию первый выпуск «Описания Тобольской
флоры (в засушенных растениях)», но за
недостатком денежных средств оно не было
опубликовано. За обстоятельные фенологические исследования Императорское Русское
географическое общество присвоило И.Ф.
Лисицыну звание члена-корреспондента.
Будучи человеком получившим в том числе и хорошее филологическое образование,
И.Ф. Лисицын смог достаточно квалифицированно выполнить еще одно задание Русского географического общества – собрать
материал о «местных», то есть диалектных
словах, бытовавших в речи русских крестьян
на территории Западной Сибири в середине
XIX в. В архиве Русского географического
общества хранится рукописный материал
И.Ф. Лисицына «О языке Тобольской губернии», представляющий собой списки «местных слов», а также замечания о диалектных
образованиях некоторых грамматических
форм имен существительных. Лексический
материал распределен по двум рубрикам. В
первую рубрику входят 40 лексических единиц, фонологический облик которых отличает
их от слов общерусских (например: взаболь,
лони, лопоть и др.). Вторая рубрика представлена 17 словарными единицами, которые
автор отнес к «общеупотребительным», но
«имеющим другой смысл» (например: живот
= имение, богатство; круто = скоро; нужный
= бедный и др.).
Иначе говоря, это диалектные слова,
отличающиеся от общерусских лексическим
значением. Слова того и другого списков
расположены в алфавитном порядке. Таким
образом, каждая словарная единица начинается «заглавным», то есть диалектным,
словом с проставленным, как правило,
местным ударением.
Далее толкуется лексическое значение
– либо описательно, через указание семантических признаков (кучиться = просить кого
о чем), либо через перечень общепонятных
синонимов (гаркать = призывать, кликать;
имать = ловить, хватать и т. д.). Иногда
собиратель приводит несколько значений
(оче?сный = вежливый, а иногда – честный).
После толкующей значение части приводится
иллюстративный материал, то есть диалектное слово, употребленное в словосочетании
(«жениха расхаяли»; «гладко смотрит») или
во фразе, в связном тексте («на дворе
замулызгивает»; «сего год(а) немудра(я)
была трава»). В некоторых случаях отмечаются фонетические (лони, лани) или словообразовательные (этта, эттака) варианты
диалектных («местных») слов.
Примечательно, что многие из зафиксированных собирателем слов до сих пор
бытуют в русских говорах Западной Сибири,
то есть входят в активный или пассивный
лексикон крестьян. Материал, собранный
И.Ф. Лисицыным, проясняет значение тех
диалектных слов, которые встречаются в
записях современных диалектологов, но значение которых трудно установить или уточнить. Например, глагол «слатить» в записях
1964-1969 гг. (Вагайский район), значение
которого не совсем ясно из контекста, понятно благодаря обращению к материалам
И.Ф. Лисицына (слатить – врать, говорить
небылицу).
И.Ф. Лисицын не указывает места фиксации диалектного материала, но сравнение с
изданными словарями, например «Словарем
русских говоров Среднего Урала» (Екатеринбург, 1996), и картотеками готовящихся к
изданию словарей говоров Западной Сибири
(в частности, Тюменского региона) позволяет
с уверенностью утверждать, что собиратель
записывал материал говоров Тобольского и
других прилегающих к столице уездов.
Умер И.Ф. Лисицын 4 февраля 1869 г.
в г. Тобольске после тяжелой болезни в
возрасте 42 лет.
Сбором фольклорного материала занимался также Петр Лепехин, священник
из села Истошинского Ишимского уезда
Тобольской губернии. Русское географическое общество от него получило две работы:
«Приговоры, употребляемые при ловле птиц»
и «О свадьбах, болезнях и лечении оных и о
посиденках у крестьян Тобольской губернии
Ишимского округа села Истошинского прихода, волостей Бердюжской, Шаболовской,
Локчинской, Усть-Ламенской и соседних
разных селений».
Собранный священнослужителем в работе «О свадьбах…» материал включает
разделы «Свадьбы», «Болезни и лечение
оных», «Посиденок». Наибольший интерес
представляет его раздел «Свадьбы», который является одной из наиболее полных и
наиболее ранних фиксаций этой важнейшей
составляющей семейной русской традиционной обрядности на сибирской территории до
начала ее разрушения. П. Лепехин последовательно и полно описывает ход и содержание свадебного обряда и сопровождающих
его поэтических текстов (песен, наговоров
и т.д.). Собиратель выделяет следующие
структурные части: сватовство, рукобитье,
свидание жениха и невесты, приготовление к
свадьбе, девишник, поезд за невестой, благословение жениха его родителями, приезд к
невесте, смотренье, в том числе маленькое,
отправление к венцу и венчание, баня для
молодых; столовьей или пирожный день и
хлебины. В сущности, это один из вариантов
традиционной русской культуры, включающий
именно в этой последовательности инвариантные структурные части, которые на
других территориях называются по-разному
(смотренье – или смотрины и т.д.) Особую
ценность представляет детальное описание
каждой структурной части. В описании
полно и последовательно включены тексты
разных жанров свадебного фольклора: песниопевания участников обряда, исполняемые
подружками невесты, плачи невесты, наговоры дружки или вежливца – ритмически
организованные, как и тексты песен.
Традиционным представлен здесь в
целом и состав свадебных чинов: жених,
невеста (князь, княгиня-поэт); батюшко, матушко; сватовщики (сват, сватья); хресный,
хресная; тысяцкий; дружка; бояре (бо?льшие,
меньшие); проводник; повозник; мытница.
Каждый из них выполняет в свадебном
действе свои функции.
Наибольший интерес в перечне чинов
представляет распределение функций между
вежливцем, дружкой и сторожем. Так, в
ходе обряда вежливец, именуемый «большим
человека вежливцем», наряду с «большим
человеком тысяцким», исполняет свою роль
только дважды: во-первых, произносит наговор перед отправлением свадебного поезда из дома жениха и, во-вторых, перед
отправлением идет впереди всех с благословенной иконой и обходит три раза лошадей
«по солнышку».
Дружка выполняет роль посыльного: отправляется за невестой по прибытии поезда
в деревню и созывает гостей на второй день
свадьбы. Он же, очевидно как человек, наделенный дипломатическими способностями,
«подчивает» родных невесты вином и просит
разрешения приехать за невестой. Он же
после венчания присутствует при «окручивании» невесты, т.е. при расплетании девичьей
косы, и держит шаль, закрывая ее при этом
от присутствующих.
Сторож во время второго рукобитья покрывает руки участников обряда платочком;
выходит из дому жениха с иконой; налепляет
всем собравшимся в доме жениха воску с
тайным приговором; «ладит» жениха и невесту перед отправлением «на подклет», т.е.
в спальню, «на совет да любовь»; принимает
в свое хранение после приезда жениха и,
наконец, заводит участников обряда за стол
по приезде от венца. Из этого следует, что
основная роль сторожа – магическая: это
знаток молитв, заговоров, возможно с экстрасенсорными способностями. Очевидно,
с разрушением древней обрядности дифференциация функций между вежливцем,
дружкой и сторожем постепенно ослабевала.
Во всяком случае, к началу XX века, по
материалам меморатов, записанных нами
на территории Тюменской области (70-80 гг.
XX в.), многие функции сторожа перешли к
дружке, а слово «вежливец» вообще исчезло
из перечня чинов.
Лингвистическая характеристика текста
описания определяется личностью собирателя. Это высокая степень орфографической
грамотности; различные варианты написаний
для имен прилагательных: родимый и родимой батюшко; княжий полк, добрый конь и
уда?лой молодец, доброй конь; великого горя,
малого чада и друга милаго, батюшка родимаго, князя молодаго (молодого). Варианты
в церковнославянской форме (-аго) привнесены собирателем в тексты, как и формы
«молодыя молодицы, скатерти браныя, яства
сахарныя, раздолья широкия. Варианты с
безударным «-ой» для имен прилагательных
(родимой батюшко) отражают северорусскую традицию, занесенную на территорию
Сибири. О северорусском характере свидетельствуют и формы «батюшко», «сватушко»
(2-е склонение), а также стяженные формы
прилагательных в поэтических текстах (русу
косу росплели; к чужу батюшку; буйну голову; праву рученьку и др.).
В разделе «Болезни и лечение оных»
собиратель представил описание некоторых
болезней (головная боль, полуношница,
чекотуха, собачья старость, лихорадка и
др.), известных с давних времен народной
русской медицине, и способов их лечения.
Кроме того, в структуру описания включены
два текста заговоров, использовавшихся в
практике целителей.
Среди лингвистических особенностей
текста можно отметить: совмещение в
повествовательной части некоторых слов
(«сей» в значении «этот», «кой» в значении
«который») и некоторых грамматических
форм (известныя, от нея, разныя, оный)
церковнославянского происхождения с диалектными языковыми средствами (пособлять,
матица, ожег, позаоч); употребление в тексте
заговоров привнесенных им форм церковнославянского характера (злаго, чернаго,
черемнаго, двоезубаго человека, булатнаго
ножа). Таким оборазом, взаимовлияние
этих двух систем (народно-диалектной и
книжной церковнославянской) совершенно
естественно для речи священнослужителя
сельского храма.
Заговор – словесное магическое действо
с целью повлиять на силы природы или
человека. Заговор – древнейший тип верований в истории человечества. П. Лепехин
в работе «Приговоры, употребляемые при
ловле птиц» представил одну из редчайших
разновидностей заговоров – промысловый.
Особая значимость материала состоит в
том, что каждый этап промыслового действа
сопровождается особым текстом, и при
этом описываются магические физические
действа охотника: в начале охоты, при расставлении орудий лова, отправлении за добычей и сборе ее и в конце охоты.
П. Лепехин сотрудничал и с Вольным
экономическим обществом. В 1861 году он
обратился туда с письмом, в котором сообщил о своем желании проводить опыты по
сельскому хозяйству. Не имея сведений по
этой части, Лепехин просил ученое общество о помощи консультациями, книгами и
семенами.
Опыты по выращиванию зерновых
культур и картофеля в Березовском крае
проводил и священник Иван Яковлевич Тверитин. В Русском географическом обществе
хранятся две его рукописи: «Сведения об
урожае хлеба и картофеля в Березовском
крае за 1859, 1861, 1865, 1867, 1871 гг.»
и «Этнографические сведения о жителях
г. Березова».
И.Я. Тверитин родился в 1806 году в
семье пономаря. Службу начал в 1821 г.
пономарем сургутской Троицкой церкви. С
декабря 1837 г. по 1883 г. он – священник
Богоявленской церкви в с. Юганском близ
Сургута. Во второй половине XIX века около
20 лет вел серьезную исследовательскую
работу по акклиматизации зерновых культур: ячменя, овса, гречихи, ржи, пшеницы,
применяя удобрения. Его опытами заинтересовались научные сельскохозяйственные
общества России, куда И.Я. Тверитин посылал свои отчеты и откуда получал семена
и инструкции. Наиболее результативными
были опыты выращивания по ржи. Кроме
зерновых культур И.Я. Тверитин выращивал
картофель из семян, а с 1878 г. приступил к
опыту выращивания апельсинов в комнатных
условиях. Многие годы вел наблюдения над
погодой. Участник Всероссийских сельскохозяйственных (1860, 1864 гг.) и политехнической (1872 г.) выставок. Член и сотрудник
четырех научных обществ России: Вольного экономического общества (с 1856 г.),
Казанского экономического (с 1861 г.), Московского общества сельского хозяйства (с
1869 г.), Русского географического общества
(с 1869 г.). Награжден шестью медалями
четырех научных обществ. Кроме того, изучал экономическое положение остяков.
Содействовал исследователю И.Я. Словцову
при изучении им зоологии позвоночных
Тобольской губернии. Умер И.Я. Тверитин
в 1883 г.
Таким образом, деятельность Русского
географического общества уже в первые
годы его существования носила ярко выраженный общественный характер. Она способствовала оживлению работы краеведов
во многих районах России, в том числе и
Тобольской губернии. Своими «Программами» (в 40-50-е годы XIX вв.) общество внесло
целенаправленность в сбор материалов на
местах, расширило круг корреспондентов,
принимавших участие в изучении нашего
края, его достопримечательностей. Краеведы-корреспонденты Тобольской губернии,
участвуя в составлении ответов на вопросы
анкеты Русского географического общества,
освещали различные аспекты материальной
и духовной жизни сибирских крестьян. Благодаря их работе историческое краеведение
обогатилось новыми фактами по вопросам
географии, истории, этнографии Тобольской
губернии.
Елена Никифоровна КОНОВАЛОВА,
кандидат исторических наук
|
![Перейти в раздел [Документы]](../images/doclogov.gif)
