№07 2016 г.         

…Но все-таки проходишь путь самостоятельно

В преддверии праздника святых благоверных князя Петра и княгини Февронии, Муромских чудотворцев (8 июля), отмечаемого в России как День семьи, любви и верности, мы решили взять интервью у одного из тобольских священников, отца многодетного семейства Иноземцевых. Отец Александр несет пастырское послушание в храме святых Семи отроков Ефесских на Завальном кладбище, является одновременно настоятелем храма в честь Казанской иконы Божией Матери в микрорайоне Сумкино и преподает в Тобольской духовной семинарии. В Тобольске проживает с 1993 года – года поступления в Тобольскую духовную семинарию.

В семье священника шестеро детей: трое мальчиков и три девочки – пополам. Так что можно, при желании, по словам отца Александра, составить две футбольные команды. Старшая – девочка, Лукия, ей 14 лет. Затем Гавриил (12 лет), Ксения (10 лет), Ника (8 лет), Николай (7 лет) и, младший, Савва (4 года).

В 2013 году родительский труд Иноземцевых были отмечен Благодарностью губернатора Тюменской области В.В.Якушева, а в 2014 году матери семейства, супруге отца Александра Вере Петровне митрополитом Тобольским и Тюменским Димитрием была вручена награда от имени Патриарха Московского и всея Руси Кирилла – патриарший знак «За чадолюбие и жертвенное материнское служение».

– В наше время многодетных семей не так много. И наоборот, нередко можно встретить многодетные семьи именно у священников. Как Вы считаете, отец Александр, многодетная семья в наши дни – это «нормальное» состояние семьи или это, скорее, подвиг?

– Я думаю, что для христианина, для христианской семьи это состояние нормальное. И нежелание иметь детей в семье, наверное, должно рассматриваться как грех.

Мы помним слова апостола Павла относительно женщины, что она «спасается чадородием, если пребудет в вере и благочестии». Во всех отношениях это нормальная ситуация, вполне естественная для людей, вступающих в брак, – что будут рождаться дети… Хотя большинство современных семей по принципу – как часто выражают его: «сколько Бог даст» (детей) – в настоящее время уже не живут.

– Для Вашей семьи этот принцип сразу был такой? И вообще вы с супругой как-то думали – может быть, перед браком – сколько будет у вас детей, разговаривали на эти темы? Или этой темы специально не касались, а сразу по-христиански относились к этому вопросу?

– Что касается меня, то я вспоминаю, что эта мысль – что детей должно быть много – сложилась, созрела в студенческие годы. Потому что были примеры, прежде всего преподавателей наших, в частности, отца Михаила Денисова, отца многодетной семьи.

Как-то этот вопрос сначала не вставал для меня: как это будет, сколько будет детей? – до того момента, когда я увидел его семью и понял, что это действительно правильный путь. То есть очень важно было видеть пример. Как-то на праздник, это было Рождество, мы приходили с ребятами из семинарии к отцу Михаилу на поздравление. Когда пели колядки перед дверями дома, в окне показались детские головы, и для меня тогда встал вопрос: а как у меня лично будет? И сложился взгляд, что если будет семья, то будет детей много. По крайней мере, не один, а как будет получаться.

А разбирали ли мы это с женой – этот вопрос решился обоюдным согласием, что будем иметь детей.

– Хотя бы несколько слов, как сложилось Ваше, отец Александр, и матушки становление как христиан: больше в семинарии или оно началось еще до этого – может быть, в семье или через храм? Это тоже интересно. Становление каждого и как христианина, и, в контексте нашего разговора, как семьянина.

– Мой приход в храм был в достаточно уже осознанном возрасте: я крестился в 21 год, будучи студентом института. Шире знакомясь с классикой, восполняя пробел в чтении художественной литературы, я коснулся тогда Православия. Это были 1990-е годы (крестился я в 1992 году). Тогда начали печатать в литературных журналах много информации, посвященной тематике Православия. В журнале «Литературная учеба» был напечатан новый перевод Евангелия. Именно из этого источника я впервые с Евангелием и познакомился. Были и другие материалы, очень много печаталось о новомучениках. Это были те годы, когда начали говорить об этом. И вот, в этот момент произошел мой приход в храм, крещение. И сразу после крещения было взято мной за правило, какого-то труда не составляло, установилось – каждое воскресенье с этой поры я был в храме, раз или несколько раз в месяц причащался. Это было на месте моего рождения, городе Рубцовске Алтайского края. Жена же была крещена в детстве. У нее была верующая бабушка. Но родители церковной жизни особо не проявляли. В городе Енисейске Красноярского края, откуда Вера была родом, служил небезызвестный священник, протоиерей Геннадий Фаст. И где-то опять же в 1990-е годы подруга ее матери попала на собеседование перед крещением (мы гораздо позже уже стали практиковать собеседования; отец Геннадий был выходцем из протестантской среды, и у него уже в то время проводились длительные циклы огласительных бесед). И вот случайно эта женщина побывала на беседах и порекомендовала: сходите, очень интересно послушать. Вера, будучи тогда тоже студенткой в педучилище, и ее мама, ее сестра, уже крещеные в то время, походили на беседы, и так произошел их приход в храм и знакомство с этим священником, достаточно интересным человеком, миссионером, богословом, ученым по складу своего характера и деятельности.

Что касается вопросов семейной жизни, какие проблемы были восприняты нами? Во-первых, где-то не хватало мне отцовской помощи. Потому что отец очень серьезно заболел, когда мне было 12 лет, а из жизни ушел, когда мне было 16. То есть этот самый возраст – становления, каких-то юношеских исканий, проблематики – прошел без такой поддержки, которой мне не хватало потом всю жизнь. И до сих пор остается этот пробел, такая вот нехватка – отцовского слова, какого-то совета, где-то даже просто навыка практического, семейного.

Супруга жила в семье, где родители были разведены еще в ее детстве, мать потом выходила замуж, отчим был, с отцом общались. То есть тоже картина семейных отношений мужа и жены была не самая лучшая или благополучная.

К поступлению в семинарию (а я поступил раньше) наше состояние было примерно одинаковое: уже был некий опыт церковной жизни, она пела на клиросе, и я тоже. Вообще интересно, и мы это прослеживали: у меня была мысль поступить в Томскую семинарию, но я там побывал, мне не понравилось, и я не стал поступать. И Веру направляли в Томскую семинарию, но там не было иконописной школы. Ей предлагали поступить в регентскую школу, но она тоже остановилась, не поехала. А потом, позже, приехала в Тобольск.

– Вернемся снова к жизни многодетных семей. Конечно, у таких семей есть своя специфика, свои трудности. В чем они, на Ваш взгляд, состоят?

– Да как-то вот об этом теоретически не думаешь – в чем они? Но вообще – ты оказываешься в какой-то постоянно новой среде, потому что сам вышел из малодетной семьи. У меня есть старшая сестра, и у жены тоже старшая сестра. То есть в наших семьях было по двое детей. Я смотрю по окружающим, соседям, знакомым, близким – в то время это была какая-то норма. Когда ты уже морально настроен и видел пример, то легче: где-то опыт какой-то, где-то книги, советы. Мы постоянно советуемся с другими относительно всех вопросов и, в частности, воспитания детей. Но все-таки проходишь этот путь самостоятельно.

В чем трудности? Много всяких трудностей. Обобщить сложно. Для многодетной семьи очень важно, чтобы между мужем и женой было единомыслие – во всех вопросах. Особенно в вопросе воспитания. Если все-таки возникают разногласия, их нужно решать, приходить к какому-то консенсусу.

Если разногласия остаются неразрешенными, то так, скрытно, подсознательно, каждый будет своей линии придерживаться либо делать что-то не на общее благо, даже неосознанно. Это очень вредит воспитанию, и дети тоже это чувствуют, в психологическом плане. У родителей должно быть единство взгляда на основные, основополагающие проблемы: наказание, отношение к послушаниям, к проявлениям дерзости.

– По различным вопросам воспитания сейчас есть, безусловно, хорошие книги многодетных священников, например, протоиерея Илии Шугаева, педагогов, психологов – Татьяны Шишовой, Ирины Медведевой и других авторов. Для Вашей семьи что является более востребованным: собеседование и общение с многодетными семьями других священников или соответствующая литература?

– Наверное, и то, и другое. Все эти авторы нам известны. Но с книгами отца Илии Шугаева я больше знаком, использую их и в пастырской деятельности, в частности, в проповедях, в проведении собеседований перед крещением. Жена много читает литературы по данной теме. И, конечно, мы обращаемся в те семьи, которые несколько старше нас, – так сказать, к старшим братьям и сестрам. К матушке Татьяне Денисовой, еще к некоторым людям – за советами, не только по медицинским вопросам (матушка Татьяна – врач), но и вопросам воспитательного характера, в каких-либо сложностях или возникшей конкретной ситуации. Так что – литература и совет близких людей, имеющих опыт, очень важен – одно другое дополняет.

– Да, в семье первейший долг родителей по отношению к детям – это их воспитание. Вы, отец Александр, уже отметили, что очень важно взаимное согласие родителей, общая линия в деле воспитания. Что еще важно в воспитании? На что обратить внимание православным супругам?

– На чем еще хотелось бы заострить внимание. Формирование полноценной личности ребенка требует общения его с обоими родителями и общей родительской заботы. Нередко бывает так, в том числе и в семьях верующих людей, что отцу семейства приходится заботиться больше о материальной стороне, а матери заниматься воспитанием. Это, может быть, и объективно в какой-то мере. Но все-таки, несмотря на трудности, отцу нужно найти силы и проявлять заботу о воспитании детей, это очень важно. Это и воспитание девочки, тем более воспитание юноши, мальчика – отцовское начало очень важно, конкретные дела, общение, забота об этом.

– В общем деле воспитания детей Вы с матушкой как-то распределяете обязанности?

– Сугубой дифференциации нет. Но все равно, так или иначе, больше приходится заниматься детьми ей. Но она всегда просит помощи – например, в отслеживании каких-то установленных принципов: дежурство по кухне, еще что-то – чтобы это поддерживалось.

– Помощи в том плане, что слово отца все равно главное? И дети лучше слушаются его, да?

– Оно должно, наверное, так быть. Но как получается конкретно в нашей семье – не всегда бывает так. Но так должно быть и это должно поддерживаться. Я считаю, что жена, это очень важно, авторитет отца всегда должна показывать детям – и своим отношением, и словами, и поступками.

Вообще авторитет друг друга надо поддерживать. Бывает так, что ребенок что-то сделал из ряда вон выходящее, обидел, оскорбил, и должен попросить прощения, но этого не делает. Если он обидел, например, маму и не идет на примирение, папа должен провести работу, сказать: «Иди, попроси прощения, примирись». Нужно поддерживать друг друга, авторитет родителей. Стараться не говорить обидных слов в присутствии детей (очень важно). Наедине друг другу что-то высказывать, какие-то недовольства. Беречь авторитет, честь супруга.

– А если дети не слушаются, что делать?

– Это тоже проблема, целый комплекс. Нужно искать решение. Оно может быть у всех индивидуальное. И разный подход. Гдето терпение очень важно проявить и сдержаться, не перейти на гнев. Но обязательно – есть такой принцип, который очень трудно проводить в жизнь: если ты сказал, то должен добиться. Или, если ты чувствуешь, что не сможешь добиться от ребенка этого, то лучше тогда не говорить. То есть, если дал задание, послушание, надо, чтобы ребенок все-таки это сделал до конца. Нужно довести до желаемого результата. Это очень трудно бывает. Порой встречаешь противодействие. Бывает, пасуешь сам и разрушаешь все воспитание. Такое есть.

– А какие меры бывают действенны в православной семье в отношении наказания ребенка, есть не брать во внимание мер физического воздействия?

– Относительно физических наказаний – сейчас мы такое время переживаем, что семья становится несвободной. Конечно, мы тоже придерживаемся позиции, что каждый раз, по любому поводу, брать в руки ремень не стоит. Не только потому, что это может какие-то последствия возыметь в современном обществе, но просто потому, что это рано или поздно станет неэффективным. Ребенок будет терпеть, перетерпит и будет не сломлен. Но бывают все-таки случаи, когда и физические наказания уместны как крайняя мера, за особые проступки, серьезные – воровство, например. Хоть и неприятно, а бывают такие ситуации и в многодетной семье тоже. Поэтому приходится иногда это применять.

В остальном – это лишение чего-то. Сейчас это тоже действенно. Современные дети часто не способны от чего-либо отказаться или быть чего-то лишены, очень серьезно переживают потом. Поэтому, в качестве наказания – лишение того, что ребенку может быть интересно: прогулки, просмотра фильма, какого-то развлечения, сладости.

А еще крайняя мера – мы особо ее не применяли, но в книгах приходилось читать, – что за строптивость можно лишить обеда или ужина. Это не будет чем-то ужасным, ребенок не умрет. Хотя для нас, для современного общества это как-то дико звучит. Но это очень эффективно. И может иметь место как крайняя мера.

– Где учатся Ваши дети? И вообще дети священников?

– В семьях священников индивидуальный подход. Дети учатся и в православной гимназии, и в обычных школах. Наши дети ходят в школу №9 Тобольска. У нас сложились очень хорошие, добрые отношения с администрацией школы. Первый ребенок в этом году уже переходит в 8 класс. Еще очень важный для нас аспект – эта школа самая близкая к нам. Школой мы довольны. Проведен ремонт в здании. Очень хороший педагогический коллектив. И есть возможность общения на духовном уровне. У меня были встречи с отцами, организованные школой (меня приглашали). С отцом Димитрием Кирьяновым мы освящали школу. Стараемся по мере сил взаимодействовать и не отказываться, когда нас просят: выступаем семьей в школьной самодеятельности, участвуем в конкурсах.

Что касается развивающего образования, мы стараемся, чтобы дети развивались и эстетически, и физически. У нас все дети, кроме двух самых младших, занимаются в музыкальной школе. Старшая, Лукия, в этом году закончила обучение по классу фортепиано. Следующие двое детей, Гавриил и Ксения, занимаются на баяне. Ника учится в музыкальной школе при колледже искусств и культуры имени Алябьева на отделении «хоровое пение». Спортивное направление идет с переменным успехом, дети ищут: нравится, потом не нравится. Двое мальчиков ходили на борьбу кудо, потом перестали. Сейчас Гавриил ходит на дзюдо. А девочки посещают секцию плавания.

– Воспитание ребенка, в числе прочего, проходит и через чтение, и через… телевизор. Вы каким-то образом контролируете, что дети читают и смотрят?

– Да, стараемся. В нашей семье дети очень рано начинают читать. В подавляющем большинстве любят читать, хотя не все. Читают много. И порой, действительно, наблюдаем, что очень важным процессом является направление их интересов в чтении, потому что дети не способны ориентироваться четко и часто бывает, что не только бесполезно тратят время, но и получают вред от чтения. Поэтому стараемся направлять.

Что касается телевизора, у нас в семье его нет. Есть Wi-Fi, и если нужно посмотреть какую-нибудь передачу или фильм, то смотрим через интернет. Но свободного доступа к интернету у детей (допустим, когда нас нет дома) нет. Мы пытаемся этот процесс немножко сдержать, отодвинуть. Понимаем, что информационное поле нельзя запретить, но детей нужно научить в нем правильно ориентироваться. Старшие дети пользуются интернетом для выполнения школьных заданий.

– Дети смотрят каждый день – мультики или еще что-то?

– Это одна из форм нашего семейного общения – просмотр фильма. Мы стараемся смотреть вместе. Когда идет учебный год, то это примерно раз в неделю, иногда два. И обязательно вместе. Когда каникулы, можно чаще.

– А что читать из книг? На что ориентироваться? Море литературы. И иногда не знаешь, что посоветовать читать ребенку, при жажде чтения с его стороны.

– Но все-таки посоветовать, что читать, можно. Большей частью ориентируемся на классическую литературу. И на те, уже тоже ставшие классической литературой, книги, которые были в нашем детстве. Хотя и исключаем произведения с идеологией того времени. Где-то можно увидеть анонсы новых книг, в интернете найти рекомендации, например, на сайте «ПравМир».

– Дети легко принимают то, что им рекомендуете, или сожалеют, что их лишают чего-то, им интересного?

– Интересная книга читается легко, и ребенок ее воспринимает. Стараемся, чтобы меньше детей интересовало какое-то «мистическое» направление, ограничить их в этом: разъясняем, что это не приносит пользу душе. Стараемся отслеживать: то, что дети приносят самостоятельно из библиотеки, посмотреть – что за книга, по возрасту ли она им, имеет ли она какую-то пользу вообще.

Если нет, то мягко объяснить, что не стоит такое читать. Иногда дети приносят журналы, совершенно «бестолковые». Говорим, что нет пользы, возьми лучше вот это, там больше полезной и интересной информации.

– А компьютерные игры имеют место?

– Пока мы смогли без них обойтись.

– По крайней мере, шашки или шахматы?

– А шашки – это когда у тебя нет соперника. Когда нет соперника, тебе нужна игра (на компьютере). А когда они есть, можно и так поиграть. У нас все настольные игры есть дома: и шахматы, и шашки, и домино. Так что особой проблемы в этом мы не ощущаем.

Еще один момент: у нас дети все-таки очень загруженные. Сейчас школа требует много времени на подготовку уроков, в том числе творческих заданий. Кроме того, старшая девочка учится не только в музыкальной школе, но еще и в художественной. Гавриил ходит не только на баян, но и на вокал. А музыкальная школа, в чем ее специфика? Она очень много требует самостоятельной работы, домашней. И в обычной школе постоянно бывают дополнительные выступления, различные мероприятия. Поэтому времени просто нет.

Конечно, мнения по этому вопросу очень разные. Кто-то считает, что нужно психику детей беречь, нужно им давать и играть, и отдыхать. Но есть и другое мнение – что чем меньше свободного времени, тем ребенок живет ритмичнее, меньше возможностей на дурь всякую. Поэтому стараемся, хотя и в меру, но плотно загружать детей.

– Влияние школы, других детей сильно чувствуется?

– Влияние «мира»? Есть. Мы живем не изолированно. Нередко дети заводят разговоры о том, что у кого есть в семье, сколько это стоит и так далее. Стараемся объяснить, что в нашей семье присутствует то, чего у других нет: много братьев, сестер, много общих интересов, занятий, и в этом тоже есть положительный момент. А главное, в центре нашей семьи – вера в Бога. Это нужно объяснять. Девочкам еще очень помогает то, что у них в школе есть подруги из нашей, православной, среды.

– В Вашей семье сложились свои какие-то интересные традиции, увлечения?

– У нас две вещи из школьных проектов стали семейными увлечениями. Во-первых, однажды мы выступали в школьной самодеятельности, был конкурс талантов (вообще, дети у нас всегда там участвуют – на инструментах играют и поют), нам было предложено сделать семейный номер, выступление. И потом мы несколько раз участвовали, один раз даже на городском конкурсе выступали – к радости нашей, было очень много священнических семей, и все основные места, призовые, взяли православные семьи. Так вот, это направление мы поддерживаем в такой форме: когда мы бываем в отпуске, посещаем родственников, друзей, знакомых, мы устраиваем концерты. Специально составляем программу, даже иногда печатаем ее на компьютере, с заставкой, где семья наша изображена. И выступаем с тем, что дети могут представить. Играют на инструментах. И обязательно поем несколько песен. В нашем репертуаре народные песни, сибирские песни, военные, причем не только Великой Отечественной войны, а и солдатские песни, старинные, казачьи песни есть. Это одно семейное увлечение.

И еще одно дело. Нужно было сделать исследовательский проект по окончании начальной школы Гавриила, и пришла такая мысль – она долго зрела, зрела, – чтобы заняться своей родословной. И мы попытались это воплотить, насколько смогли. Но процесс этот уже остановить невозможно до сего дня. И я думаю, что, наверное, до конца жизни. Настолько он захватывающий, всеобъемлющий и дает необходимость изучения и фактов исторических, общего контекста эпохи, и всего, что касается рода, семьи, находить людей, знакомиться, находить документы. Это очень интересные вещи. А однажды жена поставила ультиматум: если ты занимаешься, давай занимайся тоже и моей стороной. Я думаю – получится, не получится? Закинул несколько вариантов – и как пошло, как пошло! Вот сейчас мы где-то примерно находимся по линии жены в конце XVII века. В архивах удалось найти ревизские сказки, исповедные росписи 1744 года – это самый старый документ. И это увлечение стало семейным, захватило всех. Возникла мысль составить семейный синодик. Я потихонечку его наполняю.

– Из Ваших детей двое старших – это те, кто прошли или проходят переходный возраст…

– Наверное, Лукия прошла. Гавриил подходит к переходному возрасту, где-то на грани еще стоит. Из ряда вон выходящих проблем пока не возникало. Бывает так, что ребенок начинает огрызаться, у него формируется собственное «я». Может уйти без спроса, где-то задержаться и не взять телефон. Бывали такие случаи, но стараемся реагировать, иногда весьма строго.

– То, что отец – священник, вносит что-то особенное в уклад семьи, в характер отношений, в дело воспитания детей?

– Наверное, да. Я думаю, что есть несколько проблем. Во-первых, это привыкание. То есть дети могут привыкнуть, что отец священник, воспринимать это чисто как рабочий момент, как его профессию. Нужно дать этому правильное направление. Батюшка дома не может расслабляться совершенно. Бывают такие моменты, что дети привыкают настолько, что у приходящего в гости священника не берут благословения. Нужно поддерживать уважение к своему служению.

Другой нюанс я вижу в том, что священник не должен сбрасывать с себя ответственность за воспитание детей, оправдываясь загруженностью. Бывает так в семье священника, что за поведение его детей хулится имя Божие. Он это должен всегда помнить – что часто о нем, о Церкви будут судить по поведению его детей, по их поступкам. По событиям: то, что в школе происходит, что на улице происходит. Поэтому устраниться невозможно. И это нужно понимать. И жена священника, матушка, одна духовную сторону, все стороны развития детей просто физически не сможет, особенно в многодетной семье, выполнить, если муж не будет помогать. Все усилия будут напрасны. Есть такая опасность. И есть ветхозаветные примеры – священника Илия, и близкие и дальние исторические примеры могут об этом свидетельствовать.

Наблюдая за жизнью, иногда очень переживаешь. Не раз уже со страхом замечал для себя: бывает, что неплохой священник, действительно добрый пастырь; выросли дети, а вот по стопам никто не пошел. Почему?.. Очень трудно ответить. И беспокоишься: нужно заниматься детьми, особенно, как отцу, мальчишками заниматься.

– Вот Ваши дети – может быть, в разговорах упоминали или размышляли, какие у них будут семьи, многодетные или нет?

– Да, дети по-разному реагируют. И разговоры такие возникают. И мы стараемся обсудить это с ними. Сказать: ну посмотри, разве у нас плохо? Смотри, как хорошо все-таки. Но разговоры такие есть – что кто-то бы вот не хотел. И мы говорим: значит, проявление гордыни у тебя, о себе только думаешь. Удача в жизни – это не только благосостояние.

– А в общем: что нужно современному молодому человеку или девушке, желающим создать семью, поменять в сознании или что еще сделать, чтобы не бояться большой семьи?

– Я думаю, что это вопрос доверия – для верующего человека. Сложно указать какую-то тенденцию, которая бы четко сказала, что многодетность – это правильный путь. Однажды в полушутке один священник сказал: «Вот, а зачем детей рожаете? Вы как на этот вопрос ответите?» И ответа нет такого. Я до сих пор не придумал.

«Почему у вас много детей?» – «Ну как-то вот…» То есть, я думаю, для верующего человека аргумент только разве что – доверия Богу. Избирая этот путь, мы верим, что Господь не оставит, что проблемы будут решаться пропорционально появлению детей. И это видно из опыта. Что касается материальной стороны, то есть разные представления, что должен иметь ребенок. Можно составить такой список, которого не имеет и взрослый богатый человек. Поэтому – все относительно, я считаю. Главное, что мы любим друг друга, ценим, заботимся.

– Оглядываясь, исходя из опыта Вашей семьи, на эти годы семейной жизни, от вступления в брак: какое время было самым тяжелым в отношении груза семейных обязанностей, семейного труда, воспитания детей в целом?

– Наверное, испытание семьи – это рождение первого ребенка. Тем более, у нас не было родителей рядом с нами: приезжали, помогали по возможности на какой-то период – это было, конечно. И когда первый ребенок родился, были проблемы. Со сном – перестройка, когда ты спишь 25 лет, никто тебя не беспокоит, а тут не спишь ночами, это сложно. И от этого раздражительность появляется, и не можешь правильно оценить ситуацию. Это первый ребенок, на котором ты учишься быть родителем, быть отцом, матерью – период для семьи очень сложный.

Но появление каждого последующего ребенка уже не вызывает для семьи такой встряски, таких перемен. Приобретается определенный опыт, как справиться, какие-то свои методы лечения детских недугов и так далее.

– У Вас в семье первый ребенок дает какую-то закваску, ориентир для других?

– Наверное, да. Как говорят, очень важный момент: если ты воспитаешь помощника в первом, то это будет решением очень многих вопросов. По послушанию, по усидчивости, по труду, по учебе – наш первый ребенок нас радует.

– Мы не коснулись еще вопроса: как в детях воспитать трудолюбие? Что этому может помочь? Как побуждать к труду, чтобы это не было только тягостью?

– Тоже вопрос сложный, но очень важный. Детей нужно всеми мерами к труду приучать. Это и семейные обязанности могут быть – и по кухне, и по комнате. Но очень важно, чтобы был труд совместный. У нас приборка дома – общая. Нужно давать личный пример. Но часто бывает – приходится, все-таки, и понуждать. Очень важный момент, потому что человек, совершенно к труду не приученный, очень тяжело адаптируется в жизни.

– 8 июля, на память святых Петра и Февронии Муромских, мы ежегодно отмечаем День семьи, любви и верности. Семья – школа любви. Научиться любви к людям, к другому человеку можно именно через семью, через обучение любви в семье: к своему супругу (супруге), к детям, к родителям. Как именно учиться любви в семье? Что делать конкретно, чтобы в семье царила, воцарилась настоящая любовь?

– Очень глобальный вопрос. Любви – всю жизнь нужно учиться. Любить свою жену – нужно учиться этому всю жизнь. Так ты не узнаешь – любишь, не любишь. Потому что любовь – это не слова, конечно, а дела.

Мне кажется, детям очень важно показать это, научить их, что любовь всегда должна подтверждаться делами. То есть это не только слова, не только какие-то проявления нежности, но дела, жертва ради любимого человека, ради близкого. Вот, мне кажется, очень важный принцип. Жертвовать своим свободным временем, своим благополучием, увлечениями – ради семьи. И в этом ты должен быть примером для детей и с ними больше об этом говорить, настраивать их. Давать примеры из жизни святых – тех же Петра и Февронии, других святых супругов. Такой принцип христианской любви – это жертва. А по-настоящему любовь, наверное, это подвиг, христианская добродетель, которая стяжается помалу, долго, в течение всей жизни. И может дать плод.

Беседовал иерей
Петр Овсянников