№05 2016 г.         

Подвиг жен-мироносиц безбожного времени

Бабушки в церкви… Как часто эта тема обсуждалась на страницах газеты. Такие разные немолодые женщины – тихие и смиренные, разговорчивые и активные, а порой строгие, каких мы привыкли видеть у свечного ящика и у подсвечников возле икон.

Но сейчас, в дни празднования памяти святых жен-мироносиц, я хочу вспомнить о других бабушках – женщинах послевоенных 40-60-х годов, когда слово «церковь» вслух старались не произносить, а посещение храма молодыми людьми было чревато тяжелыми последствиями для их будущей жизни. И только бабушки приняли на себя святой долг – нести Свет Божий своим внукам. Имея крошечную пенсию, а порой, будучи на иждивении собственных детей-атеистов, тайком от них, бабушки несли своих внучат в храм, водили их к Причастию, рискуя, в случае открытия этой тайны, быть отвергнутыми своими детьми, а порой и элементарно лишиться их материальной поддержки.

Я родилась в 50-е годы, теперь уже прошлого века, в городе Оренбурге, и свои первые шаги в храме совершила благодаря бабушке. У нее было замечательное имя – Марфа. Родители моей мамы были потомственные казаки, переселенные для охраны восточных рубежей с донских степей в новый, основанный в степях Южного Урала город-крепость Оренбург.

Дедушку Андрея в Первую мировую войну вместе с его казачьей сотней отправили на фронт, где он вскоре пропал без вести (как потом оказалось – был в немецком плену), и бабушке, оставшейся без средств к существованию с маленькой дочерью на руках, пришлось переехать из станицы в город и устроиться на работу прислугой в дом к богатым людям. К счастью, дедушке с товарищем удалось из плена бежать, и они пешком, из Австрии, после долгого и опасного пути благополучно вернулись домой. После дедушка говорил, что спасла его иконка святого Николая Чудотворца, которую бабушка при расставании повесила ему на грудь. Как великую святыню мне иногда показывали этот небольшой, потемневший от времени образок на дереве с маленькой медной петелькой для шнурка.

Бабушка, как и многие женщины из бедных семей, не умела ни читать, ни писать, но, несмотря на возраст, сохранила хорошую память. Как она потом вспоминала свое детство и юность, в долгие зимние вечера, когда семья собиралась за столом при свете свечи, самый грамотный из братьев вслух читал Библию, а остальные внимательно слушали. Поэтому вместо сказок бабушка рассказывала мне библейские истории, и для меня, еще дошкольницы, открывалось окно в удивительный мир. До сих пор в памяти ни с чем не сравнимый сандалово-терпкий аромат ладана в храме во время богослужения и вкус Святого Причастия.

Все мои дошкольные годы прошли с бабушкой, и только потом, когда началась школьная пора, появились друзья, свои дела, заботы, – мои контакты с бабушкой прекратились, да и она сама, в силу своих преклонных лет и больных ног, уже не могла ходить в храм. Вскоре она совсем слегла и отдала Богу душу в праздник Рождества Христова.

Шли годы, но искра, зажженная в душе ребенка в младенческом возрасте, не погасла и сквозь наносной мусор мирской суеты упорно пробивалась к свету.

Я очень любила читать, и для меня целью стало найти в библиотеках хоть чтонибудь о том, что мне рассказывала бабушка. Моим путеводителем в этих поисках, как это ни парадоксально звучит, в отделе научно-популярной литературы стал раздел «Религия и атеизм». Я брала книги, предназначенные для антирелигиозной пропаганды, отфильтровывала в процессе чтения ненужные для меня комментарии, оставляя только те сведения и факты, которые я помнила с детства, систематизируя знания, полученные из рассказов бабушки.

Прошло много лет – трудных, полных испытаний и искушений, которые я благополучно преодолела. Только теперь, реально оценивая опасность ситуаций, в которые я попадала и которые чудесным образом преодолела, как теперь понимаю, с Божией помощью, по молитвам моей дорогой бабушки за свою внучку.

И вот уже здесь, в далеком, ставшем для меня теперь родным, сибирском городе, я сделала первые самостоятельные шаги в храме, и душа моя жадно вбирала в себя то, чего была лишена долгие годы.

Сейчас имеют место противоречивые мнения относительно возраста крещения. Отдельные авторитеты богословия утверждают, что крещение человек должен принимать сознательно, будучи уже в зрелом возрасте. Не берусь опровергать это мнение, но нельзя отрицать и то, что искра, зажженная в душе ребенка в младенческом возрасте, как бы ни складывалась его жизнь, в свое время вспыхнет ярким светом и уже не погаснет никогда.

Светлая вам память, дорогие наши бабушки, несшие, как жены-мироносицы, в трудные годы испытаний Свет Евангельской истины людям.

Ольга Емельяновна Карпова,
г.Тюмень