№05 2018 г.         

Святая императрица Александра Федоровна

Ольга Николаевна Куликовская-Романова, председатель Благотворительного фонда Ее Императорского Высочества Великой Княгини Ольги Александровны, почетный академик Российской академии художеств (2005), член Союза писателей России

Сегодня я хочу сказать вам не о горячо почитаемом и любимом мною святом Государе Николае Александровиче, а о святой Государыне Александре Феодоровне, которая была с ним и с их царственными детьми единым целым и в полной мере разделила его трагическую судьбу и судьбу России. По своему происхождению и культуре императрица Александра Феодоровна изначально принадлежала другому народу. Она происходила из Великого герцогства Гессенского, как и императрица Мария Александровна, супруга императора Александра II, мать Государя Александра III. До замужества Александру Феодоровну звали Алиса или, по-домашнему, Аликс. В возрасте шести лет Аликс осиротела – от дифтерита скончались ее мать великая герцогиня Алиса и младшая сестра Мей, – и Аликс была взята на воспитание своей бабушкой, английской королевой Викторией.

Принцесса Аликс воспитывалась в строгом, почти пуританском духе. Раннее сиротство, смерть сестры и брата, умершего от внутреннего кровоизлияния, вызванного гемофилией, сформировали у принцессы Аликс серьезный взгляд на жизнь, главным для нее стала искренняя и глубокая вера в Бога. Знавшие ее хорошо люди свидетельствовали, что «наилучшими качествами, характеризующими Государыню, были абсолютная честность, верность и правдивость». Благодаря наставлениям матери принцесса Аликс проявляла живейший интерес к тем, кто нуждался в сострадании. К Рождеству Христову она сама готовила обездоленным небольшие подарки и тратила на благотворительность свои небольшие личные средства.

Замуж за наследника Российского престола Николая Александровича она вышла по большой любви. Но счастливым моментам ее судьбы изначально сопутствовало горе. В связи с тяжелой болезнью и смертью Александра III бракосочетание состоялось 26 ноября 1894 года, спустя всего неделю после похорон в Бозе почившего императора. Ради любви Аликс пришлось поменять не только имя, язык, страну, но и религию, из лютеранства она перешла в Православие. Этот шаг дался ей очень нелегко, к тому же против перемены религии был ее отец – герцог Людвиг. 2 ноября в Ливадийском храме принцесса Аликс и была принята в лоно Православной Церкви через миропомазание. Она усердно изучала русский язык. В результате ее русский стал практически совершенным. Она любила рассказы русских писателей, с удовольствием слушала народные песни. Молодую императрицу интересовало все, что было связано с Россией. Русский народ, а это, прежде всего, крестьяне – казались ей простыми и неиспорченными, как дети.

Коронация, состоявшаяся 14 мая 1896 года, атмосфера народного единения и общего восхищения императором и его супругой, священные традиции – произвели неизгладимое впечатление на императрицу, что оказало значительное влияние и на убеждения Александры Феодоровны. Как писала фрейлина императрицы София Буксгевден: «Сам обряд коронации представлялся ей чем-то вроде мистического бракосочетания с Россией. Отныне она становилась единым целым с Россией, навсегда обретя русскую душу и русское сердце».

Государыня была твердо уверена, что народ искренне любит своего царя. Но между ними имеется средостение в лице недобросовестных царевых слуг: генералов, министров, чиновников и злоумышленников, пытавшихся поколебать престол. «Да, интеллигенция против царя и его правительства, но весь народ всегда был и будет за царя», – таково было ее мнение.

Александра Феодоровна неоднократно говорила Государю: «Ты знаешь, как я люблю твою страну, которая стала моей». Она искренне хотела быть своей как в многочисленной семье Романовых, так и в среде российской аристократии. Однако ее надеждам на понимание не суждено было сбыться. Ее природную застенчивость принимали за холодность, сдержанность – за высокомерие, нелюбовь к светской болтовне – за гордость, выполнение материнских обязанностей, таких как кормление и воспитание детей, считали излишними для императрицы. Ее многочисленные беременности сделали редкими увеселения, балы и приемы, которые обычно давала императорская семья и к которым привыкло великосветское общество. У нее были проблемы с ногами и позвоночником, и она не в силах была стоять столь долгое время, как это требовалось. Императрица принимала участие в светской жизни двора лишь первое время после своего приезда в Россию.

Она была идеальная жена и мать. Как жена она оказывала безоговорочную поддержку своему мужу. Государыня всегда прислушивалась к мнениям своего мужа и считала их значимыми.

В 1895 году Александра Феодоровна родила своего первенца – великую княжну Ольгу. Несмотря на нездоровье, в течение первых семи лет она родила четверых детей: вслед за Ольгой на свет появились великие княжны Татьяна, Мария, Анастасия.

Хотя императрица очень любила своих дочерей, тем не менее она желала подарить Государю и стране наследника Российского престола, поэтому горячо молила Господа о рождении сына. В июле 1903 года царственная чета отправилась на богомолье в Саровский монастырь, чтобы принять участие в церемонии канонизации преподобного Серафима Саровского. Господь услышал ее мольбы: 30 июля 1904 года родился долгожданный наследник цесаревич Алексей. В благодарность Богу в Царском Селе императорской четой была построена церковь в честь иконы Божией Матери «Феодоровская», а нижний храм был посвящен преподобному Серафиму Саровскому.

Однако родительское счастье императорской четы омрачилось тяжелой болезнью цесаревича – гемофилией. Носителями этой болезни были английская королева Виктория и через нее ее внучка – Александра Феодоровна. Болезнь наследника престола стала для нее источником постоянного напряжения и беспокойства. Она ощущала чувство своей вины за болезнь сына, но смирялась перед волей Божией. Все несчастья, посланные династии Провидением, Государыня, как и Государь, встречали со смирением и готовностью к жертве.

Находясь на высочайшей ступени общественной иерархии, Александра Феодоровна не устранилась от воспитания своих детей, как это было принято у элиты, передав его в руки педагогов, но воспитывала их сама в истинно христианском духе. Ее дети в нравственном отношении стояли очень высоко, что отмечал их духовник священник Александр Васильев, и в этом, прежде всего, была заслуга ее как матери. Она сама ухаживала, кормила своих детей, просиживала ночи около их кроваток, когда они болели. В основу воспитания своих детей императрица положила развитие в них главных качеств: трудолюбия, скромности, простоты и отзывчивости на чужое горе. Она давала им первые уроки грамоты, учила их молиться, каждый вечер отправляясь к ним в комнаты, чтобы помолиться вместе с ними, – этому обычаю она следовала до самого конца, совершая на ночь молитву с цесаревичем Алексеем. Ее воспитательные труды принесли превосходные результаты.

Когда Александра Феодоровна только что прибыла в Россию, она написала графине Ранцау, фрейлине своей сестры, принцессы Ирен: «Моего мужа отовсюду окружают лицемерие и лживость. Чувствую, что нет никого, кто мог бы быть его действительной опорой. Немногие любят его и свое Отечество, и я чувствую, что еще меньше тех, кто действительно выполняет свои обязанности по отношению к моему мужу. Все делается ради личных выгод, и повсюду интриги, и всегда только интриги».

Жизнь показала правоту императрицы. Даже среди многочисленной семьи Романовых она оказалась одинокой. Ее искренность и правдивость, стремление к христианскому служению людям до самозабвения выглядели для придворной знати чудачеством, вызывали насмешку. Она казалась им чужеродной, они не понимали высокий строй ее души. Некоторые из них даже намеренно клеветали на нее, приписывая ей негативное влияние на Государя, тотальную опеку над ним.

О высочайшем строе ее души говорит и то, что наибольшее влияние она уделяла тем людям, которые нуждались в ее помощи. «Я не создана для того, чтобы блистать в обществе, – писала императрица, – я не владею столь необходимой для этого остроумной болтовней… я создана по типу проповедников. Я жажду помогать другим на жизненном пути». Так, невзирая на собственное нездоровье, Государыня отправлялась из Царского Села в Санкт-Петербург, чтобы повидаться с больной женщиной, матерью графини Анастасии Гендриковой. И ежедневно, в течение девяти лет, императрица, навещая своих детей, ни разу не упустила возможности заглянуть к больной фрейлине Соне Орбелиани, комнаты которой примыкали к апартаментам великих княжон.

А во время войны во дворец приглашали многих несчастных вдов и матерей. Слова, которые говорила им императрица, отличались душевностью и простотой, так как исходили прямо из ее сердца.

Императрица растрачивала себя в благодеяниях, оказываемых отдельным людям, однако эти поступки оставались неизвестными обществу в целом.

Государыня, которая распоряжалась сравнительно большими средствами на представительские расходы, не использовала деньги для себя, а раздавала их бедным или жертвовала на благотворительные цели до такой степени, что часто оставалась без денег, когда действительно был нужен новый праздничный наряд.

С самого начала своего пребывания в России она сочла своей обязанностью заняться делами милосердия и благотворительности. К 1909 году под ее покровительством состояло 33 благотворительных общества – общины сестер милосердия, убежища, приюты и тому подобные учреждения.

Она опекала Дома трудолюбия, в которых безработные получали работу и обучались разным родам деятельности. В Петербурге она организовала «Школу народного искусства» для обучения кустарному делу российских крестьянских девушек. Окончив школу, девушки возвращались в свои родные села, приступая там к работе преподавателей труда.

В Царском Селе в 1905 году Государыня основала «Школу нянь», по английскому образцу, в которой молодые девушки и матери обучались уходу за детьми, и сама ее содержала.

С началом Русско-японской войны в Царском Селе ею был устроен собственный госпиталь, который она ежедневно посещала. В дворцовом парке был выстроен «Инвалидный дом» для искалеченных солдат. Здесь солдаты обучались различным ремеслам. Некоторые постоянно жили в этом доме. Это было первое заведение подобного рода в России. В то же время Александра Феодоровна организовала особую мастерскую и склад, предназначенный для того, чтобы комплектовать санитарные поезда, снабжая их теплой одеждой для воюющих солдат и медикаментами. Императрица отправляла на фронт теплую одежду, а на Рождество высылала в войска тысячи подарков, многие из которых были сделаны и ее руками. В мастерской работали сотни женщин из всех слоев общества.

Во время войны 1914 года она окончила курсы сестер милосердия и стала работать в госпитале как простая сестра. Это было для раненых большим физическим и моральным утешением.

В воинские части, в которых не было бань, императрица посылала перевозные дезинфекционные бани, прикрепленные к поездам, в которых перевозились медикаменты и прочее оборудование. В 1915 году императрица организовала доставку на фронт полевых церквей.

Весной 1916 года император и императрица вместе отправились в путь: Государыня инспектировала госпитали, а Государь делал смотр войскам.

Она патронировала также «Общество защиты матерей и детей», Императорское женское патриотическое общество, Петергофское общество вспомоществования бедным, Общество помощи одеждой бедным Санкт-Петербурга, Братство во имя Царицы Небесной для призрения детей – умственно отсталых и эпилептиков, Александринский приют для женщин и другие тому подобные заведения.

Когда в 1898 году в стране разразился голод, императрица из своих собственных средств отдала 50 тысяч рублей, чтобы хоть как-то облегчить страдания людей в наиболее пострадавших от голода губерниях.

В Крыму она лично приняла участие в акции Антитуберкулезной лиги, организованной в день Белого цветка. Сама императрица и ее дочери продавали в этот день цветы. Она посещала больницы и основала два новых санатория, военный и морской, построенные в Массандре на территории, принадлежащей императорской семье. Императрица посещала также больных туберкулезом, не боясь заразиться. Когда она не могла совершить такой визит сама, то посылала вместо себя своих дочерей.

С годами ее вера в Бога только окрепла. Камер-юнгфера императрицы Магдалина Занотти свидетельствовала: «На все вещи она мало-помалу стала смотреть именно с точки зрения религиозной… она искренне верила в то, что все находится в руках Господа». Ее вера была искренней и чистой. К тому же она соединялась с любовью к сыну и желанием сохранить для России наследника. Она и прежде просила святого Иоанна Кронштадтского, чтобы он молился за нее и ее сына. Когда же императрица в 1906 году познакомилась с Григорием Распутиным, то, видя силу его молитв, она решила, что это Божий человек, посланный Самим Господом, чтобы поддерживать царскую семью.

К сожалению, тревогу Государыни за судьбу своей изначальной родины и брата трактовали как проявление тайного сочувствия Германии и стремления заключить с немцами сепаратный мир. Ее христианское милосердие к пленным немцам также расценивалось как симпатия к противнику. В поведении Государя, который сам возглавил русскую армию, которая сразу же перестала отступать, не было ничего, что могло бы подорвать его престиж. Поэтому те, кто жаждал уничтожения самодержавия, обратили свои атаки на императрицу, в надежде ослабить через нее позиции самого императора, как это уж было в истории Французской революции. Лидеры оппозиции в лице «Прогрессивного блока», намеревающиеся узурпировать власть в государстве, запугивали союзников по Антанте угрозой заключения «немецкой партией» императрицы Александры Феодоровны сепаратного мира с Германией, что якобы осуществлялось через связи Распутина. Эта клевета была необходима для устранения англосаксами с мировой арены России как основного конкурента за глобальное и единоличное влияние на геополитические процессы.

Как отмечала графиня Мария Клейнмихель: «Царицу порицали повсюду, в особенности там, где ее не видали». Но самое ужасное, что в этом участвовали даже царские министры и великие князья. Так, великий князь Николай Михайлович писал вдовствующей императрице Марии Федоровне 24 декабря 1916 года: «Вся Россия знает, что покойный Распутин и Александра Феодоровна одно и то же. Первый убит, теперь должна исчезнуть и другая…» После устранения Распутина письма с угрозами стали присылать уже самой императрице. Позже Чрезвычайная следственная комиссия, которая вела расследование по поручению Временного правительства, не обнаружила никаких доказательств вины императрицы.

Готовящееся весеннее наступление русских и союзных армий на фронтах 1917 года было не выгодно масонским заговорщикам. В результате думского и военного заговоров им удалось заручиться негласной поддержкой Англии и Франции и посредством национального предательства, лжи и подлости свергнуть власть святого Государя. В результате Временное правительство под негласным руководством главы масонской ложи «Великий Восток народов России» А.Ф. Керенского развалило армию и тыл, породило анархию и вседозволенность, фактически развязав в стране гражданскую войну.

Когда отречение Государя от престола произошло, императрица сказала: «Это выше нас. Это воля Бога. И Господь спасет Россию. Это единственное, что имеет значение».

Никто не слышал от нее жалоб. Как сказал о ней генерал Павел Константинович Бенкендорф, видевший ее в тот момент, когда она услышала об отречении императора: «Какое величие души… Я всегда говорил, что это один из тех характеров, которые с особой силой проявляются в минуту бедствия».

Известие о своем аресте 22 марта она выслушала также с большим достоинством. Знавшие близко царственную чету свидетельствовали, что императрица, как и император, никогда не выказывала страха перед разнузданной солдатней, который она могла испытывать. «Она держалась просто героически – как и в первые дни революции, когда ей и ее детям угрожала постоянная опасность. Мужество никогда не покидало ее… до самых последних дней».

О вере и силе духа императрицы говорит ее письмо к фрейлине Софии Буксгевден из заключения в Тобольске: «Мы должны молить Бога и о терпении… Мы не можем изменить происходящего – мы можем лишь верить, верить и молиться…»

Невзирая на растущие финансовые трудности, она отправляла посылки с продуктами в Царское Село своим малоимущим друзьям, которые голодали. В течение долгих месяцев заключения она искренне старалась научиться смотреть на все трудности и испытания как на дар Бога, желающего увести ее от жизни земной и подготовить к жизни небесной. София Буксгевден свидетельствовала, что «императрица всегда рассматривала вечную жизнь как конечную цель своего существования, и теперь, когда ее связи с мирским значительно ослабли, она увидела небесные врата совсем близко от себя».

Вся ее жизнь была путем к святости. «Вначале крестный путь, а затем радость и свет, – писала она из заключения. – Скоро исполнится год с момента нашего расставания, но разве время что-нибудь значит? Земная жизнь – ничто в сравнении с жизнью вечной… Поэтому все, что свершается, – во благо, и даже если они отнимут у нас все, они не смогут забрать наши души…»

Доклад на пленарном заседании
научно-практической конференции
«Последний Царский путь»,
г. Тобольск, 25 апреля 2018 г.
25 апреля 2018 г., Тобольск