Исповедь бывших наркоманки и алкоголика
Пост – особое время, и его смысл – в
перемене ума и сердца. Однако трудно вознестись в горняя от земных привязанностей,
особенно когда среди них… наркотическая
или алкогольная зависимость. При этом «известно, что именно в пост некоторые люди
смогли преодолеть свои дурные привычки,
такие как… злоупотребление алкоголем».
Сегодня тяжелый опыт работы с наркоманами и алкоголиками объединяет священников, врачей и психологов, подробно обсуждающих различные аспекты множества
всевозможных методик избавления от зависимости. И все сходятся в одном: зависимость – это поражение воли человека,
и пока он хочет связывать свою жизнь с
психотропными веществами и одновременно считает себя свободным от них, он не
сможет победить ее.
А если человек хочет избавиться от своей
болезни? Каким образом происходит освобождение от наркотической или алкогольной зависимости при его воцерковлении?
Нам удалось побеседовать с двумя бывшими зависимыми об их опыте преодоления
этой страсти: сейчас оба – давно и глубоко воцерковленные люди. Сохраним в тайне
настоящие имена наших собеседников, ведь
в прошлом одна (назовем ее Еленой) была
наркоманкой, а другой (дадим ему имя Владимир) – запойным алкоголиком.
***
Я рухнула на колени:
«Боже, мне?! Наркоманке?!»
– Елена, как вы бросали?
– Великим постом. В состоянии наркотического опьянения я зашла в храм. Боже
мой, как на меня смотрели прихожане! Без
косынки! Лицо темное… Приложилась к иконе. Мне больше некуда было идти.
Я не собиралась становиться наркоманкой. Всегда думала, что контролирую процесс. Однажды узнала о смерти знакомого,
который пил и тоже употреблял наркотики.
И поняла, что он погиб из-за них. Талантливый парень! Я подумала: «Хватит, больше
не буду. Остановлюсь». Я попросту испугалась. И остановилась на пару дней. А потом опять достала наркотики и с чувством
бесконечного презрения к себе укололась.
Потом еще раз. И еще раз. Я очень боялась умереть, но ничего сделать не могла.
И я это поняла.
Бессонная ночь вся прошла в угаре, а
утром я побежала в храм где-то в центре.
Через несколько дней начался Великий
пост. Я стала поститься и… сбавила обороты, перешла на наркотики «полегче». Очень
боялась сорваться. Больше всего боялась
ночей. Так удалось продержаться весь пост.
В Церковь я еще не ходила, но однажды
встретила возле храма молодую чету с сияющими лицами. Было около часу дня, и они
несли вербу. «Простите, что это?» – спросила я у них. А они неожиданно протянули
мне пучок пушистых прутьев: «Это вам, держите!» Мне стало радостно, потому что они
шли со службы и это была освященная верба. То, что мне досталось несколько веточек, я восприняла как Божие благословение.
Потом пост кончился, кончились мои «запасы», и наступило время настоящего воздержания. До сих пор в пост, когда пощусь,
я ощущаю как бы помощь. Поститься в пост
как-то легче. Это особенное время. И тогда
я ощущала помощь. А когда пост кончился,
как будто кончилась и помощь. Пришлось туговато. Я устроилась на сезонную работу в
1000 км от Москвы – подальше от соблазнов. Но каково же было мое удивление, когда ко мне и там подошли какие-то молодые
люди и предложили «покурить». Я отказалась и поняла, что сделала важный выбор.
Потом начался очень долгий период реабилитации. Восстанавливался мозг, и это
заняло у меня десять лет. Помню свои ощущения. Я заставляла себя читать трудные
книги по религиозной философии и думать.
Конспектировала. И физически чувствовала,
как работает голова, как скрипят, поворачиваются мозги. И как же это трудно! Потом
я узнала, что наше серое вещество состоит
не только из нейронов, но огромную роль
играют связи между ними. И эти связи могут отмирать – и тогда человек глупеет, а
могут восстанавливаться – именно это, очевидно, и происходило со мной.
Я стала ходить в Церковь, исповедовалась. Батюшка благословил читать Евангелие, по главе в день. Я читала и ничего не
понимала. Но все равно читала. Надо мной
смеялись, никто не поддерживал. И вот наступил момент (я его помню), когда я поняла, что больше не могу, потому что нудить себя больше не могу, а так – мне это
ничего не дает. Бьешься как головой о стену. Я даже заплакала, как сейчас помню,
на кухне, уперлась лбом в холодильник и
завыла: «Все! Больше не могу. Господи!» А
потом опять – не знаю почему, что меня
подвигло! – опять взяла Евангелие. Стала
упрямо читать, сжав зубы и кулаки. Дошла
до одного трудного места. Ничего не поняла. Вернулась назад, перечитала. Опять не
поняла. Опять вернулась. И вдруг… поняла!
Меня буквально зашатало от потрясения.
Я снова вышла на кухню. Там до меня постепенно дошло, что именно случилось со
мной. А случилось то, что я почувствовала присутствие Бога. И я рухнула на колени: «Боже, мне?! Наркоманке!?» Так я раскаялась.
Потом я пошла на исповедь. Я и раньше «называла» этот грех, но теперь было
по-другому. Теперь я действительно покаялась. Я помню это Причастие, и вообще я
все это помню. Так Господь меня прибрал.
Возврат к старому стал невозможен, хотя
тяга к наркотикам мучила еще долгие годы.
– Что дает Церковь?
– Церковь дает общение. Этот грех – он,
в общем-то, от гордости. Грех можно бросить, а гордость остается. Живешь в Церкви, общаешься с людьми (настолько разными и по образованию, и по социальному
статусу, и по душевным качествам!) и молишься, чтобы Господь смягчил твою гордость. Он может.
– А вам лично что Церковь дала?
– Меня несколько раз выгоняли. Первый раз, когда пришла в монастырь, поссорилась с одним монахом так сильно, что
он сжал зубы, отвернулся и стал молиться, а я, торжествуя, ушла. Потом бабушкам
в другом храме за что-то не угодила. Потом опять. Но я каждый раз возвращалась.
Поэтому, когда говорят, что кого-то бабушки выгнали из Церкви, я смеюсь. Значит,
не очень-то человек туда хотел. Но это все
долгий процесс, он тянется всю жизнь, это
и есть жизнь. Наконец пришло чувство, что
ты кому-то должен, что жизнь такая короткая, а ты еще так мало кому помог, так
мало сделал тепла. Так хочется всех обогреть. Страшно умирать, потому что слишком мало сделал еще добра. И стыдно, что
потратил свое здоровье на такую ерунду.
***
«Жена меня вымолила»
– Владимир, как захотеть бросить пить?
– Мне в свое время просто надоело. Я
понял, что не хочу пить, а все равно пью.
И не могу бросить. При этом жена хотела,
чтобы я бросил, батюшка хотел, чтобы я
бросил, самому надоело, а бросить не мог.
И я это понял.
Тогда я начал прикладывать какие-то усилия. Пробовал кодироваться, но это – полный обман: живешь под страхом, что выпьешь и можешь умереть. А так как я человек не трусливый, я не боялся умереть. И
меня кодировка не могла напугать.
Начал ездить по святым местам, ждал
чуда, думал, что поставлю свечку, помолюсь
– и Господь скажет: «Хорошо, ты больше
не пьешь». Но этого, естественно, не произошло. Казалось, что жизнь заканчивается, я погибаю.
– Расскажите о самом
страшном случае в своей
жизни.
– Однажды я сутки провалялся на снегу. Мы как следует
выпили, и я не помню, почему
оказался один посреди поля, где
снега по пояс. Я шел и ощутил
на себе то, о чем много слышал. Силы начали иссякать, и я
стал падать. Вставал, шел дальше, опять падал. Потом заметил,
что мне становится все жарче.
Я начал расстегиваться, потом
упал и ничего не помню.
Я сутки пролежал посреди поля, шел снег,
и меня потихоньку заносило. Мимо ехал милиционер на мотоцикле. Посмотрел: сквозь
снег в поле что-то чернело… И тут я застонал. Он не поленился, побрел сквозь снег и
нашел меня, наполовину занесенного. Взвалил на себя, перетащил сначала на мотоцикл, а потом к себе домой и вызвал «скорую». Я был весь обледеневший и без сознания. Он срезал с меня одежду и растирал самогонкой.
Приехала «скорая». Я увидел себя со
стороны лежащим на столе. Меня застегнули в мешок, засунули в «скорую», и доктор
скомандовал: «В морг». Потом вдруг темнота. Врачи рассказывали, что я застонал,
и они отвезли меня в больницу.
В больнице меня положили в коридоре, где я еще сутки провалялся без сознания, а ночью пришел в себя. Сразу попросил, чтобы позвонили матери, а потом дали
мне поесть. Медсестры переглянулись, влили
мне внутрь глоток спирта, и я уничтожил у
них весь запас еды, а потом все, что они
нашли в общем холодильнике. Они кормили меня с ложечки, потому что мои руки и
ноги были неподвижны. Однако на следующий день я смог передвигаться с костылями, а через четыре дня уже выписался из
больницы. Люди, которые знали, что я сутки
пролежал на снегу, встречая на улице, сторонились, как будто я вернулся с того света.
Я должен был бы стать инвалидом или умереть, но Господь сотворил настоящее чудо,
и до сих пор нет медицинских последствий.
Алкоголизм – это болезнь. И самому, без
чьей-то помощи, просто из этого не выйти. Один я давно сломался бы. Если уйти
из Церкви, остаться вне – пасть очень легко. Большинство людей падают: начинают
пить – с горя или с радости. Один начал
что-то праздновать и потихоньку опять далеко вошел. Другой горе старается залить
вином, думает: так легче, а оказывается,
наживает себе кучу проблем этим алкоголем. Некоторые понимают это, а некоторые так и гибнут.
– Как же все-таки бросили?
– В первую очередь молитвами батюшки и моей жены, которая просила за меня Бога, несмотря ни на что.
Я пил беспробудно. Каждый день начинался и заканчивался вином. Это было почти
как хлеб. Мы каждый день кушаем, а мне
надо было каждый день выпить. Я работал,
зарабатывал, зарплату отдавал жене (иногда даже просил ее получить мою зарплату),
но пил каждый день. Мало ел: уже не хотелось, вот выпить – да. А моя жена только усиливала борьбу: чем хуже я становился, тем больше и крепче она молилась. Это
она меня вымолила. Но при этом просила:
«Господи, помоги ему бросить пить, пусть
он все время будет с батюшкой».
Это и произошло. Я остался работать в Церкви.
Произошло настоящее чудо. Я
перестал пить на Рождество Христово. Накануне со спокойной совестью отмечал похороны дальнего
родственника, а жена укоряла, что
завтра ехать на праздничную службу, а я пью. Я сказал, что завтра
и поедем, а сегодня я веду обычный образ жизни.
Слово свое я сдержал. С больной головой, не похмелившись, приехал на Рождество. Отстоял службу. Голова трещит, ничего не понимаю… Потом был концерт, поздравления, мне надарили каких-то шоколадок, конфет. Все как в тумане. Но вечером я приехал домой и почему-то не стал пить. Просто не захотелось. Я подумал, что устал. И
сказал жене, что возьму на работе отгул
за свой счет, а сам съезжу в храм, помогу чем-нибудь. Жена одобрила. И с утра я
поехал в храм.
Там шла служба (я не знал, что 8 января
тоже служба бывает!). Отстоял службу опять
как в тумане. Потом подошел к батюшке и
сказал, что готов помочь храму что-нибудь
поделать просто так. Он поручил мне долбить мерзлую землю.
В тот год был очень сильный мороз, и
землю основательно сковало, а надо было
прокопать траншею. И я начал долбить.
Земля почти не кололась. Кололась сантиметрами, но я стал трудиться и… уволился со своей работы. Трудился две недели,
месяц – все как в тумане. Долбил землю с
утра до вечера. Минуло полтора месяца, и
ко мне подошел батюшка: «Ты уже полтора месяца здесь». Я говорю: «Да». – «И не
пьешь». – «И не пью».
Но я не понимал, почему я не пью. Мне
просто не хотелось. Я просто ездил каждый
день долбить землю, и мне ничего не хотелось (я понимаю, что они продолжали молиться).
Тогда он говорит: «Если ты еще не ушел
до сих пор, ты больше никуда не уйдешь».
И дал мне другое задание. Так я начал работать в храме. И только через девять месяцев ко мне вдруг пришло осознание, что
я, оказывается, не пью все это время! Жил
как в тумане. Я сказал об этом батюшке,
а он меня предупредил: «Сейчас ты находишься под Божиим крылышком, Он тебя
просто закрыл».
Первые искушения начались через год:
стали встречаться бывшие собутыльники. В
автобусе, в электричке, на улице, где бы я
ни шел, они попадались навстречу. И всегда с вином. Все предлагали, и мне казалось, что справиться с этим невозможно.
Тогда батюшка сказал: «Ври
им что хочешь, но не поддавайся
ни на какие уговоры!» И я придумал такое вранье. Мне предлагали выпить, а я всем говорил: «Не могу». Они спрашивали: «Почему?» Я отвечал: «Вчера так напился, что сегодня просто смотреть на это не могу».
Срабатывало очень хорошо, потому что каждому, кто пьет, знакомо такое состояние. Несколько
лет при встречах я так говорил. Только через три-четыре года стал заявлять, что бросил пить, работаю в храме и начал другую
жизнь. Тогда искушения стали еще сильнее.
Куда бы я ни пришел – всегда появлялось вино. Запах алкоголя преследовал, и
стоило его уловить, чувствовал, что, почти
как зомби, иду туда. Я бегал на исповедь
без конца, потому что постоянно хотелось
выпить. Когда накатывало такое сильное искушение, что буквально был готов взять бутылку пива или водки, – я выпивал кружку
воды, и на время отпускало. Потом опять
начинало сосать под ложечкой. Желание
выпить находит до сих пор, но я стараюсь,
борюсь с ним, знаю, где был и куда опять
могу пасть, если это совершу.
Александра Боровик,
Православие.ру
|