История первая. Когда жизнь – служение
Эти женщины не богатые и не знаменитые,
их жизнь не удостоена общественного
признания, и, на первый взгляд, ничего
выдающегося не совершили. Не вырастили
десять детей и не построили головокружительной
карьеры. Пройдешь мимо – не заметишь.
Впрочем, жизнь их души сокровенна
и скрыта от посторонних глаз. Даже самые
близкие не всегда могут понять и оценить их
подвиг. Это подвиг жертвенной любви.
Читатель может поспорить – любви не
бывает без жертвы. Любовь – это всегда
желание жить для другого, других. Жить для
любимого человека и для детей, трудно, но
природой заложено в каждой женщине. А вот
жить для других? Такая любовь невозможна
без веры. Тем более, в наш прагматичный век.
Когда в суете и спешке мы порой забываем
поинтересоваться здоровьем и настроением
даже у самых близких людей. Жизнь каждого
течет как бы в параллельных мирах, не соприкасаясь.
Может, оттого так много в нашем
мире одиночества?
Ирина приходит в больницу каждую неделю,
вернее, несколько раз в неделю. Берет
с вешалки белый халат, на котором табличка
– сестра милосердия. Здесь, в окружной
больнице в Ханты-Мансийске, работает православная
часовня в честь преподобномученицы
Елисаветы, основательницы известной во всей
России Обители милосердия. Здесь всегда
тихо, неслышно потрескивает свечка, и слова
молитвы сами слетают с уст. Вот эту икону
Божьей Матери «Всецарица» принесли из алтаря
храма. Ей молятся те, кто болен раком. А
святитель Лука Войно-Ясенецкий, знаменитый
хирург, лауреат Сталинской премии за труды
по гнойной хирургии, большой помощник в
операциях. Святой Пантелеимон – известный
целитель. У каждой иконы своя история. И десятки,
сотни просьб, молитвенных воздыханий
о помощи тех, кто страждет.
Ира тихо крестится. И идет к больным.
В неврологии работать трудно.
Здесь убеленные сединами старушки и
старики, прожившие порой трудную жизнь,
буквально прикованы к постели. Они плохо
говорят, а, отвечая на вопросы, долго подыскивают
слова. Но она понимает их. Не знаю
- как. Я как-то пробовала разговорить одну
из таких больных. Не получилось. Наверное,
когда слышит сердце – не важны слова. Как
нам, молодым и здоровым, подчас не хватает
такого внимания. А тут болит все тело, и
уже не то здоровье, и не те силы. И человек
чувствует себя абсолютно беспомощным. И
иногда надо просто подойти и взять за руку.
И помолчать. Я помню, как одна женщина,
скорбевшая о потере взрослого сына, однажды
сказала Ирине : «У Вас такое лицо, не такое
как у всех». Она сердцем это почувствовала.
Человек нуждается в любви, он тянется к ней,
как к солнышку, которое согревает душу. И
безошибочно угадывает эту любовь в других.
Нелегки эти визиты к больным. Особенно
– тяжелым. Какие подобрать слова и
как утешить? Даже поплакать вместе – непросто.
Но это к своим родным, друзьям.
Ира каждый день спешит к людям, которых
никогда прежде не знала. Она тоже плачет.
Возле дверей палаты. А вечером зажигает
лампадку, встает у икон на колени и молится.
За каждого из тех, с кем познакомилась в
этот вечер. И за тех, сердце которых не
меняется даже в болезни – особенно больно.
Она сама мне об этом говорила.
Самое тяжелое – говорить с умирающими.
Мы натягиваем маску улыбки, говорим
подбадривающие слова о том, что все будет
хорошо, в которые сами не верим. И эту
фальшь чувствуют все. Неверующему смерть
страшна, как конец, мрак. Для православного
смерть – переход в жизнь другую. Но как
надо духовно вырасти, чтобы ждать смерти
с радостью! Я слышала, как Ирина говорит о
смерти. Светло, чисто, возвышенно. И все тревоги
исчезают, как дым, и все ясно. Человек
уже здесь, на земле, начинает жить другой
жизнью. И перед ней нельзя фальшивить.
Однажды в больнице мы познакомились с
Анной Григорьевной. Так сложились жизненные
обстоятельства, что, имея трудовой стаж
более 40 лет, она на старости лет осталась
без жилья и одна. Единственный сын ее
погиб. Мы бегали по инстанциям, решали
вопрос с устройством ее в дом престарелых.
А Ира каждый день ходила к Анне Григорьевне.
Слушала рассказы о ее жизни, утирала
слезы, когда той совсем было невмоготу. И в
ней, в Ирине, Анна Григорьевна почувствовала
близкую душу. Как будто в старости вдруг
нашла дочь, потерянную когда-то. И теперь,
уже по прошествии нескольких лет, Ирина
иногда собирает продукты, вещи, подарки и
едет в гости к Анне Григорьевне. И никому
она не рада, как ей.
В больнице завязываются десятки знакомств.
Есть палаты, в которых лежат с отмороженными
ногами, обожженным телом.
Такая беда нередко происходит из-за пьянки.
Семьи у таких мужчин, как правило, уже
нет. Живут где-то в балках, на квартирах.
Так что и проведать в больнице их тоже
бывает некому. Ира жалеет их особенно.
Заблудились в жизни, – нередко вздыхает
она. И несет им апельсины, яблоки, сок,
конфеты. Как важно знать, что ты кому-то
нужен. После больницы инвалида отправляют
в специализированные учреждения. А у него,
порой, только пижама больничная. Помню,
как одевала при выписке одного из таких
больных Ирина. Как она переживала, что не
могла найти шапку.
Она всегда готова прийти на помощь. Ей
даже бездомного щенка жалко. Никогда не
пройдет мимо. Ее жизнь – служение ближним.
Это заложено природой в женщине.
Но как мало из нас могут это служение
превратить в жизнь.
История вторая. В любви все просто
Каждое утро для нее это борьба с самой
собой. Каждое движение приносит боль, и совсем
нет сил, чтобы подняться. Она считает
до десяти, ста, тысячи, прилагает немыслимые
усилия. Несколько лет назад ей поставили
тяжелейший диагноз. Сначала была истерика.
Она такая молодая, только что исполнилось
30. Всю юность каталась на лыжах, прыгала с
парашютом, плавала наравне с мальчишками.
Какое это страшное слово – инвалид.
Еще раньше от нее ушел муж. Младшему
сыну всего два года. И надо как-то
жить. Старший сын тем летом тоже тяжело
заболел. Менингит. Она металась между
больницей и домом. Готовила всякие вкусности,
которые любит Сашка. Рисовала
вместе с ним пароходы и поезда. И совсем
не плакала. Ей было некогда думать о себе.
Поняла, она сможет выжить, только живя
проблемами и заботой других. Тогда некогда
будет вспоминать о своей боли. Именно
тогда она первый раз попала в часовню, что
в ОКБ. Батюшка часто приходил к Сашке
в палату. Подбадривал, утешал, помогал. И
она, видя, какой насыщенный график жизни
у священника, подумала, а ведь кому-то еще
труднее, чем ей. Она встает с постели. Читает
утренние молитвы, готовит завтрак, учит
со старшим уроки. Эта процедура нередко
затягивается на несколько часов.
Та тяжелая болезнь до сих пор дает о
себе знать. Сын нетерпеливый, неусидчивый,
быстро забывает полученную информацию.
Но сейчас он стал совсем другим. Что невозможно
человеку – возможно Богу. Я часто
вижу их втроем в храме.
Недавно я пригласила Олесю на просмотр
фильмов об инвалидах. Она все говорила, как
будто оправдывалась, что вот дети остались
без нее (хотя дома – бабушка). Она так привыкла
быть всегда с ними. Они так и ходят
все вместе гуськом. В их доме нет телевизора
и компьютера. Зато на Рождество и Пасху
они устраивают домашние спектакли. Шьют
костюмы, пишут сценарий, учат роли. Она
живет жизнью детей, их мечтами, проблемами,
думами. И от этого в доме тепло и радостно.
У нее крошечная пенсия. Я помню, как младший
рассказывал, как любит есть курочку. Да,
жизнь их не балует. Олеся, честно говоря, не
очень-то расстраивается. Живет сегодняшним
днем. Впрочем, в их жизни часто происходят
чудеса. Один знакомый прихожанин оплатил
им поездку к морю этим летом, кто-то приносит
продукты, кто-то вещи. И Олеся, живя на
такие более чем скромные доходы, научилась
не думать о деньгах. Я помню, как она купила
учителю на 1 сентября букет на последние
деньги. С какой радостью она несла этот букет
в школу. Она вообще всегда радуется, как
ребенок, когда может кому-то помочь. Одна
прихожанка вынуждена была выйти на работу
вскоре после рождения дочери. Оставляла малышку
со старшими детьми. Приходила, а ребенок
спал на ковре в комнате. Что скажешь:
старшие ведь тоже дети. Олеся, узнав об этом,
предложила – давай я буду водиться. И так
каждое утро, преодолевая боль, с младшим
сыном, она ездила на другой конец города.
О деньгах даже не было разговора. Потом
надо было помогать водиться с крестником.
Она снова ехала в другой район. Знаю, она
вновь помогает кому-то.
Мы встретились с Лесей после просмотра
того самого фильма об инвалидах. «Я всю
ночь не спала». Я подумала, чтобы почувствовать
боль другого – надо самой пережить
это. И через все страдания возрасти
в любви и в вере. Тогда самое непосильное
окажется легким.
Светлана ПОЛИВАНОВА,
г. Ханты-Мансийск
|
