|
Все дальше от нас победный май 45-го, все
меньше среди нас тех, кто ковал Победу. Тем
ценнее для нас любое воспоминание участников
Великой Отечественной войны.
Мое поколение родилось и выросло в мирное
время. Но дыхание войны мы все равно ощущали
почти физически. Помню, с какой неподдельной
тревогой мой дед слушал сводки о войне во Вьетнаме.
Мои дедушка и бабушка жили на Украине, в
селе Стуговщина Овручского района Житомирской
области. Деда звали Трофим Васильевич, бабушку
– Анна Ивановна.
Я в детстве ездил к ним в гости каждое лето.
До войны Трофим Васильевич был офицером химических
войск, служил рядом с границей. Они с Анной
Ивановной жили в военном городке с двумя детьми:
моим будущим отцом Иваном, которому было тогда
три года, и пятилетней дочкой Валей. Анне Ивановне
с детьми 22 июня 1941 года удалось сесть на поезд,
который шел на восток. На одной из станций Валя
убежала из поезда. Пока бабушка с Ваней на руках
ее искала, поезд разбомбили немецкие самолеты.
Анна Ивановна смогла добраться лишь до Стуговщины,
откуда она и Трофим Васильевич были родом, и
осталась на оккупированной территории.
Трофим Васильевич не смог выйти из окружения
и попал в партизанский отряд из партизанского
соединения Сабурова.
Когда Трофим Васильевич еще пытался выйти
из окружения, с ним был такой случай: по открытой
местности ехали немцы на лошадях, и Трофим Васильевич
притворился мертвым. Лошадь наступила
Трофиму Васильевичу на руку, но он не шелохнулся
и не пикнул.
В Стуговщине жил предатель, который рассказал
полицаям, что Трофим Васильевич – партизан, и Анну
Ивановну с детьми арестовали. Ваня и Валя пытались
убежать в момент ареста, но их догнал высокий рыжий
фашист, подцепил за одежду штыком винтовки и забросил
детей в телегу к немцам и полицаям.
Отряд дедушки располагался недалеко от Стуговщины,
и староста послал своего человека к партизанам –
сообщить о том, что всю семью Трофима Васильевича
арестовали. Потом, ночью, староста напоил горилкой
всех немцев и полицаев, и когда Трофим Васильевич
под утро пришел в село со своим взводом, Анну
Ивановну и детей никто не охранял.
Трофиму Васильевичу командир отряда еще поручил поставить мину на дороге; на этой мине впоследствии подорвался фашистский гебитскомиссар. Трофим Васильевич пришел в село злой, хотел повесить старосту, но дрожащий от страха староста сказал, что вся охрана спит пьяная. Трофим Васильевич из-под носа у немцев тихо увел Анну Ивановну с детьми, и его семья до освобождения Овруча от немцев (то есть до ноября 1943 года) находилась у партизан.
Старосту на другой день жестоко избили полицаи.
Маленького Ваню, партизаны использовали в
качестве пугала для фашистов, когда ходили в разведку.
Ваня был очень худой и бледный, выглядел,
как больной тифом ребенок, которого везут к врачу.
Фашисты боялись тифа больше, чем партизан, и пропускали
человека с «больным мальчиком», не проверяя
документов.
Анна Ивановна учила маленького Ваню, как вести
себя при встрече с фашистами и полицаями, что им
говорить. А еще она учила его тайно молиться Богу
и Божией Матери. Сама Анна Ивановна была глубоко
верующей православной христианкой.
Недалеко от Стуговщины есть село Словечно, которое до войны было районным центром. В этом селе у фашистов был большой гарнизон. В конце 1942 года партизаны разгромили этот гарнизон, взяли множество трофеев. Дед показывал мне холм, на который партизаны установили пушку и обстреливали перед штурмом села спящих в казарме фашистов.
Немцы отомстили жестоко: сожгли в округе Словечно тринадцать сел вместе с жителями. В детстве я много раз бывал в Словечно, там был тогда музей партизанской славы, а также памятник сожженым немцами селам. Но бабушка говорила, что немцы только руководили, а всю грязную работу делали бандеровцы.
Осенью 1943-го года, еще до прихода частей регулярной армии, партизаны освободили город Овруч. Фашисты, когда отступали, оставили в Овруче на железнодорожных путях цистерну с отравленным спиртом. После прихода в Овруч регулярных частей возле цистерны образовалась толпа красноармейцев, желающих хлебнуть спирта.
Комендант Овруча попросил Трофима Васильевича
разогнать толпу.
Трофим Васильевич был на лошади, взял плетку,
стал разгонять толпу. Один красноармеец хотел его
застрелить, но он выбил у красноармейца автомат из
рук. А через несколько часов этот же красноармеец
готов был целовать Трофиму Васильевичу руки, так
как все, кто успел хлебнуть спирта, умерли в страшных
муках.
Трофим Васильевич никогда не носил напоказ боевые награды, редко пользовался льготами, предпочитал стоять в очередях, нежели показывать ветеранское удостоверение. Он умер в возрасте 72 лет на бегу, торопясь к автобусу, чтобы отвезти в соседнее село молоко и лекарство для 90-летней сестры Анны Ивановны
Ваня, когда вырос, окончил Тюменское военноинженерное
училище, стал офицером. Видимо, он
сумел на всю свою жизнь сохранить умение тайно
молиться Богу и старался жить по-христиански: всегда
поступал по совести, со вниманием относился к
подчиненным, никогда не сквернословил. Его служба
складывалась так, что ему не довелось побывать в
«горячих» точках. Большую часть службы он воспитывал
курсантов, сначала в должности командира
взвода, потом командира роты, потом в должности
преподавателя.
– Иван Трофимович! Вы были ротным командиром
у нас в училище всего один год, но в трудные минуты
военной службы, когда надо было принять то или
иное решение, я всегда вспоминал Вас, и думал о
том, как бы в данной ситуации поступил мой ротный
из ТВВИКУ, – сказал один седовласый полковник с
боевыми орденами на встрече выпускников.
Однажды Ивану Трофимовичу ветераны партизанского движения предложили оформить удостоверение участника войны, приняв во внимание его походы в разведку в 4-х летнем возрасте, но он был скромным человеком и поэтому отказался.
Предатель, который во время войны сдал фашистам
семью Трофима Васильевича, после войны
оказался в Америке. Говорили, что ему удалось там
приобрести в собственность шикарный дом.
Цель русского человека – спасение души.
Сегодня мы почти все погнались за американской
мечтой, а русская цель, увы, не в почете. Зато все
больше в почете предатели. В некоторых бывших республиках
СССР их приравняли к участникам войны,
при этом не важно, кем был «участник» во время
войны: фашистом или антифашистом.
Но не надо обольщаться и насчет нашего Российского
государства: какие-то силы и у нас упорно пытаются
реанимировать язычество, внедрить в сознание
народа учение Блаватской и эзотерику – духовную
основу идеологии германского фашизма.
Против Православной России идет самая настоящая
духовная война. Сегодня можно быть патриотом
России, оставаясь человеком иной веры или даже
неверующим, но сегодня нельзя считать патриотами
России тех людей, которые возводят хулу на Православную
Церковь.
Игорь ХИЛЬКО, г. Тюмень
| 
