№4 2013 г.         

Учение святителя Григория Богослова о пастырстве

Любое устное или письменное слово всегда бывает убедительным, когда произносится человеком глубоко взволнованным той темой, о которой он говорит. Особенно если речь идет о событиях, пережитых им самим непосредственно. Поэтому, если говорить об учении Григория Богослова о пастырстве, то его лучше всего проследить на основании третьего слова святителя, сказанного им в свою защиту по поводу удаления в Понт после рукоположения во пресвитеры.

Объясняет причины своего удаления он так: «…особенно поражен я был неожиданностью, подобно человеку, пораженному внезапным громом, не собрался с мыслями…», «…потом овладела мной какая-то привязанность ко благу безмолвия и уединения», также не совсем благородный, по словам самого автора, предлог: «…мне стыдно было за других, которые, будучи ничем не лучше прочих (если еще не хуже), с неумытыми, как говорится, руками, с нечистыми душами берутся за святейшее дело…» Последняя же и самая главная причина такова: «я не думал, и теперь не думаю, чтобы одно и то же значило – водить стадо овец или волов и управлять человеческими душами». Раскрывая эту последнюю причину, Григорий Богослов объясняет всю сложность и ответственность пастырского служения.

Быть руководителем само по себе нелегко: «ибо править человеком, самым хитрым и изменчивым животным, по моему мнению, есть искусство из искусств и наука из наук». Наша же задача – руководить людьми в духовном возрастании, укреплять их в добродетели, однако «добродетель не удобоприемлема для человеческой природы, как и огонь для влажного вещества; но большая часть людей готова и способна принимать в себя худое, подобно тростнику, который, из-за сухости своей, легко воспламеняется и сгорает при ветре от искры». Поэтому дело духовного окормления намного сложнее любого другого управления.

Однако стремиться к совершенству должен, прежде всего, сам священник. «Итак, первое, чего из сказанного нами бояться должно, есть то, чтобы нам не оказаться худыми живописцами чудной добродетели, особенно же негодным подлинником для других живописцев… беремся лечить других, а сами покрыты струпьями». Человек, которому вверено священство, просто обязан добродетелью превосходить мирян больше настолько, насколько он выше их достоинством. «Он должен… почитать не столько прибылью то, что приобретено, сколько потерей то, что не достигнуто… Ему должно измерять успехи свои заповедью, а не примером ближних…».

Тем более преступно принимать сан, не очистившись от грубых страстей, так как личная греховность священников может привести и к погибели верующих людей, за ним идущих: «…кто, по худой жизни или по невежеству, отклоняется в ту и другую сторону, для того очень опасно, что и сам он впадет в грех, и вовлечет в него управляемых». «Некоторые, соблазняясь какими-то неподобающими явлениями в жизни духовных лиц, доходят до того, что теряют веру». Св. Поликарп Смирнский в послании к филадельфийцам в связи с печаль ным случаем, произошедшим с пресвитером Валентом, писал: «Умоляю вас: берегитесь любостяжания и будьте чисты и правдивы. Воздерживайтесь от всякого порока. Кто сам не может воздержаться от этого, как он будет проповедовать о том другому?».

Для свидетельства об опасности беспечности и нетрезвенности в среде духовенства святитель Григорий приводит слова Священного Писания: «Иоиль заповедует нам плач, он хочет, чтобы служители алтаря рыдали (Иоил. 1, 13) в тяжкое время голода; он вовсе далек от того, чтобы дозволить нам роскошь среди бедствий других». Так же, и даже более грозно, звучат слова пророков Малахии, Захарии, Даниила, Иезекииля, Иеремии. Они говорят о страшном наказании недостойных и развращенных священников, которые должны были пасти Израиль в страхе Господнем, но ни этого не делали, ни сами не исправляли свою грешную жизнь. Слова апостола Павла «быть непорочным, одной жены мужем, трезвым, целомудренным, благочинным, честным» (1 Тим. 3, 2) предъявляют также высокие требования к духовенству. А Христос, посылая учеников на проповедь, повелевает, чтобы «благовествование не менее бы распространялось посредством их жизни, как и посредством слова».

Большое внимание отводит Григорий Богослов значению личной ревности пастыря в отношении того служения, которое он на себя взял. Для принятия священства необходимо Божие соизволение, но также и собственное наше желание поработать во славу Создателя, и ревность в этом деле. «Ибо все, что делается недобровольно, кроме того, что оно насильственно и не похвально, еще и не прочно. … Поэтому закон наш и сам Законоположник особенно повелевает пасти стадо не принужденно, но охотно (1 Пет. 5, 2)». «…И наша брань – с врагом внутри нас воюющим и противоборствующим.… А для этого нам нужны великая и совершенная вера, в большей мере Божие содействие, но не в малой также, как убежден я, и собственная наша ревность».

В руках человека, его настойчивости и трудолюбия находится и возможность должной подготовки к принятию сана. Во-первых, надо предохранять себя от неправых мнений и не позволять углубляться в развращенность, сохраняя с молодости нравственную чистоту, потому что «…лучше писать на душе, которую не избороздило еще негодное учение и на которой не врезалось глубоко начертание порока…». Во-вторых, необходимо укреплять свой разум, то есть учиться как теоретически, так и опытно. Ибо о людях, думающих, что они достаточно мудры, еще Соломон сказал: «Есть зло, которое видел я под солнцем, видел человека, мудрого в глазах своих» (Еккл. 10, 5). «…Мудрость выше всех искусств. Но для пляски и игры на свирели есть науки, и им учатся… а мудрость… ужели почтем для себя столь легким и незатруднительным делом, что всякому стоит только захотеть, и будет мудрым? Большое невежество – так думать!». «…Я рассудил, что не знающему ни того, что должно говорить, ни того, что должно делать, лучше учиться, нежели, не зная, учить». Велико значение исповедуемых и проповедуемых пастырем догматов веры для спасения душ человеческих, в этом вопросе, дабы не впасть в ересь, учиться крайне необходимо. «Для меня кажется непростым и немалого духа требующим делом – каждому давать в свое время меру хлеба (Лук. 2, 42) слова и с рассуждением вести домостроительство истины наших догматов…». Необходимым примером для подражания святитель Григорий считает ап. Павла. Помимо того, что он подчеркивает умение апостола понимать духовные нужды своей паствы и соучаствовать ей, неутомимость в учении, разнообразие способов врачевания и другое, Богослов выставля ет на передний план его великую любовь: «Павел молит из-за любви своей к братьям, чтобы они вместо него приведены были ко Христу. …Он первый после Христа не отрекается страдать за иудеев, и притом как нечестивый, только бы они спаслись». Вести жизнь простого христианина намного легче, чем принять на себя власть и управление душами, «… притом в такие времена, когда… исчезает последний остаток любви, а с другой стороны, слово «иерей»… признается одним пустым именем», – это говорит он в IV веке, а что же сейчас?! В XIX веке свт. Игнатий Брянчанинов писал подобные же слова: «Ныне очень трудно найти истинного слугу Божия, хотя по наружности ни одно время не обиловало так в слугах Божиих, как обилует наше время.… Есть много ведущих Бога и угодных Богу по свидетельству человеческому, но трудно найти засвидетель-ствованного Богом Боговедца и Богочтеца».

Как известно, в IV веке Церковь получила свободу исповедовать свою веру, и в ее ограду стали входить многие люди, которые были далеки от примеров святости эпохи гонений. «Для всех открыли мы не врата правды, но двери злословия и наглости друг против друга. …Мы ловим грехи друг друга не для того, чтобы оплакивать их, но чтобы осудить. …И не мирянин только поступает так, священник же иначе. Напротив…». «Не боюсь я внешней брани и восстающего ныне на Церкви зверя, – говорит Григорий Богослов о Юлиане Отступнике. – ...Но что касается предстоящей мне брани, не знаю, что мне делать», – говорит святитель о внутрицерковных проблемах, творимых «кознями лукавого».

Итак, к принятию сана человек должен подготовить себя максимально, дабы не только себе не повредить, но и пользу принести Церкви. «Надобно прежде самому очиститься, потом уже очищать; умудриться, потом умудрять; стать светом, потом просвещать; приблизиться к Богу, потом приводить к нему других; освятиться, потом освящать. …Когда же это будет? …В таком деле и глубокая старость – недолговременная отсрочка». Исходя из всего вышесказанного, как же лучше поступать выпускнику духовной школы – принимать сан или откладывать это решение на неопределенный срок? Для ответа на вопрос необходимо посмотреть дальше – почему же святитель Григорий Богослов все-таки вернулся на данный ему приход.

«Возвратили же меня, во-первых, приверженность моя к вам (имеются в виду прихожане – иер. Григорий) и чувство вашей взаимной ко мне приверженности… Во-вторых, …седины и немощь священных родителей (так как отец Григория Богослова рукоположил его – иер. Григорий) – болезнующих более обо мне, нежели о летах своих. В-третьих же (вот самая важная причина моего возвращения!)…, встретив одно древнее сказание, извлек из него наставление для себя в настоящем обстоятельстве». Святитель Григорий вспомнил о житии пророка Ионы, который пытался убежать от повеления Божия.

Надо помнить, что Господь спасает людей, но делает это Он при помощи других людей – для этого и установлена Богом церковная иерархия. Господь ищет делателей для жатвы Своей и, складывая жизненные обстоятельства человека определенным образом, дает ему понять, что он сможет понести иго священства.

«…Против страха быть начальником подаст, может быть, помощь закон благопокорности; потому что Бог по благости Своей вознаграждает веру и делает совершенным начальником того, кто на Него уповает и в Нем полагает все свои надежды. Но не знаю, кто будет помощником и какое слово внушит упование в случае непокорности». «Если человек от послушания и со смирением примет то, что ему предлагают (священство – иер. Григорий), если он приложит к этому чуточку любочестия и чуточку любви, то Бог восполнит все», недаром же при Таинстве поставления на священную степень в чине хиротонии звучат слова о том, что Божественная благодать врачует человеческие немощи.

А то, что Григорий Богослов в связи со своим рукоположением претерпевал душевную борьбу – многие священники знают о ней и из личного опыта, – так это вполне естественно, «ведь по духовным правилам ответственность, которую человек несет, должна быть ему в тягость», а пастырь берет на себя и несет очень большую ответственность.

«Теперь уже это не простой мирянин, это теург и тайносовершитель. Это уже не некто с именем-отчеством, а отец такой-то. Он должен, по слову св. Григория Богослова, «стоять с ангелами, славословить с архангелами, возносить жертвы на горний жертвенник, священнодействовать с Христом, воссозидать создание, восстановлять образ Божий, творить для горнего мира и, скажу больше, – быть богом и творить богами» (Киприан, проф. архимандрит. Православное пастырское служение).

Список использованной литературы

1. Свт. Григорий Богослов. Собрание творений: В 2-х т. Т. 1. – Мн.: Харвест, М.: АСТ, 2000. – 832 с. – (Классическая философская мысль). 2. Киприан, проф. архимандрит. Православное пастырское служение. – СПб.: Изд. «Сатисъ», 1996. – 392 с.

3. Собрание писем святителя Игнатия Брянчанинова епископа Кавказского и Черноморского / Составитель игумен Марк (Лозинский). – М.-СПб.: Издание Центра изучения, охраны и реставрации наследия священника Павла Флоренского, 1995. – 848 с.

4. Паисий Святогорец. Слова. В 2-х т. Т. 1. – М.: Издательский дом «Святая гора», 2002. – 382 с.

5. Писания мужей апостольских. – Киев: Изд-во имени свт. Льва, папы Римского, 2001. – 328 с.

Иерей Григорий МАНСУРОВ,
настоятель храма во имя свт. Николая
Чудотворца с. Кулаково,
председатель издательско-
информационного отдела
Тобольско-Тюменской епархии