№03 2021 г.         

Прививка благочестия

Одна матушка в разговоре сказала фразу, которая глубоко запала в сердце. Вспоминая о бездетных или малодетных семьях христиан, она посокрушалась: «Кому же они передадут свое благочестие?»

Я впервые подумал о том, а можно ли вообще передать благочестие? В любом случае христианство, практикуемое ежедневно, вырабатывает определенные навыки и привычки, ну, например, не сквернословить, поститься, соблюдать молитвенные правила, по возможности помогать ближнему – и это целый свод доводов, возникших именно из практики благочестивой жизни. То есть не некий свод законов и предписаний (как это было в древней Иудее) регламентирует поведение христианина, а именно ежедневная практика молитвенной сосредоточенности и благоговейного отношения ко всякому ближнему.

Понятно, что для новоначальных вся эта внешняя сторона христианства видится вначале весьма привлекательной, как некая игра, но вскоре начинает отталкивать от себя кажущимся духом «фарисейства и лицемерия». Но на самом деле благочестивые привычки – это тот фундамент, из которого зреет «вторая натура» – то, что принадлежит в человеке Христу.

За века христианства эти благочестивые привычки сформировались в нравственность, которая отчасти помогает воспроизведению христианской культуры.

Понятно, что словосочетание «духовно-нравственная культура», которое так часто упоминается на многочисленных снотворных конференциях, не выдерживает никакой критики. Сегодняшний высоконравственный человек может быть прекрасным работником, замечательным семьянином, но при этом абсолютно бездуховной личностью, человеком, который не нуждается во Христе и, соответственно, в участии в Таинствах, молитве, посте и, простите, хотя бы осмысленно добром отношении к ближнему. <…>

Хорошие манеры – это христианство, осевшее в привычках. Сами по себе хорошие манеры не могут быть местом встречи с Воскресшим Христом, но они могут быть тем фундаментом, на котором впоследствии можно задать главные вопросы об Источнике благочестия.

Как-то наблюдал сцену, как в небольшой очереди за разливным пивом молодой человек возмущался тем, как его теснили немолодые бомжеватые дамы с банками в руках. Он вопрошал в никуда: «Кто, кто это придумал дамам уступать место, кто вообще придумал относиться к ним вежливо?» Известно кто, ответим мы: апостол Павел, это он рекомендовал относиться к женскому полу как к «сосуду немощному». Поэтому и нужно было юноше смириться перед натиском «немощных сосудов» с посудою. Я вспомнил этот люмпенский пример, потому что с хорошими манерами напрямую связана тюремная культура. Как-то один пожилой человек, много отсидевший, сладостно сказал при мне:

– А в тюрьме хорошо.

– Да чего же там хорошего? – удивился я.

– Там порядок, там все правильно. Там учат тому, чему мама не научила в детстве. Не вымыл руки после параши – с тобой никто в лагере за руку здороваться не будет. Зашел в «хату» и не поздоровался – вообще за человека держать не будут. Ну и так далее.

Вот важное – «чему мама не научила в детстве». И, заметьте, лечится это тюрьмой. Мама должна научить всегда носить чистый носовой платок, мыть руки перед едой, не чавкать, едя, и не ширкать, пия (стиль XIX века), уступать место дамам и пожилым, быть аккуратным, вежливым, уважительно относиться ко всем, а это все – манеры. И эти манеры телесны, они – в осанке (которую не купишь), в поступи, в посадке головы, в интонациях речи, во всем том, что называется шармом человеческого общения, называется джентльменством и что в мире чистогана и капиталистического оскала совсем, как кажется, потеряло привлекательность.

Благочестие передается. Я могу хоть в чем-то остановить на себе любимые грехи моих предков, передающиеся по наследству, так чтобы мои дети знали о них понаслышке или не знали о них вовсе. Могу (не объясняя пока почему) прививать не само христианство, а лишь привычки христиан в виде хороших манер – для того, чтобы когда возникнет юношеский протест против этих манер, то ответы на поставленные вопросы «почему надо так, а не иначе?» приобрели бы свою глубину пока тайными премудростями христианства.

Благочестие передается. Как-то я упомянул в разговоре с одним священником, что интеллигенция XIX века проклинала сословность и семейственную преемственность в поповских семьях, которые они считали залогом недостатков церковных. На что батюшка сказал мне, что сыну священника легче стать попом, потому что с самого детства он растет в атмосфере благочестия и церковных трудов.

Поэтому, если мы хотим, чтобы наши дети стали христианами, надо заботиться об их хороших манерах и осанке и закладывать добрые привычки своим собственным примером. Тогда духовность и нравственность встретятся, обнимутся, облобызают друг друга и уж навеки будут неразлучны.

Мирослав БАКУЛИН
(+ 2020 г.)