№3 2014 г.         

Благодатный отрок

Когда Варфоломею исполнилось семь лет, родители отдали его учиться грамоте. Наши благочестивые предки всегда смотрели на обучение грамоте как на дело священное: грамота давала ключ к чтению и уразумению Божественных Писаний. Школы, которых было очень немного в то время, учреждались попечениями епископов и духовенства. Ростовским епископом в то время был Прохор, муж ученый и благочестивый. Под его руководством и учителями в школы назначались люди богобоязненные.

Вместе с Варфоломеем учились и два брата его – старший, Стефан, и младший, Петр. Братья учились успешно, а Варфоломею учение не давалось, и он далеко отставал от братьев. Терпя упреки учителя и насмешки учеников, не желая огорчать своих родителей, сам отрок напрягал все усилия своего детского ума, проводил ночи над книгою и часто, укрывшись от взоров людских где-нибудь в уединении, горько плакал о своей неспособности, горячо и усердно молился Господу Богу. «Тяжелое чувство испытывает человек, – говорит святитель Платон, – когда всей душой желает учиться, чувствует в себе пламенное влечение к просвещению, но на пути к достижению цели его желаний встречаются какие-либо непреодолимые препятствия». Да и всем окружающим было прискорбно, что мальчик лишается великого дара Божия в учении книжном.

Но, видно, нужно было, чтобы отрок, о котором были столь добрые предзнаменования, с раннего детства на опыте научился смирению и тому, что никакого успеха, никакого знания, никакой способности не должно приписывать себе, но единственно Богу, от Которого свыше сходит всяко даяние благо и всяк дар совершен (Иак. 1, 17), от Того, Кто один просвещает всякаго человека, грядущаго в мир (Ин. 1, 9).

Чистосердечная молитва святого отрока не могла быть не услышана всеблагим Господом. Однажды отец послал его в поле искать жеребят, что обрадовало отрока, любившего уединенную молитву.

Когда он ходил по окрестностям, вдруг увидел он какого-то незнакомого старцамонаха, стоящего и молящегося под дубом. Отрок подошел к нему и, поклонившись, стал ожидать окончания молитвы. Окончив молиться, старец ласково подозвал мальчика и спросил его, что ему надобно. Мальчик, забыв о жеребятах, с детской простотой излил перед ним свою скорбь: «Меня отдали учиться грамоте, – сказал сквозь слезы Варфоломей, – и больше всего желала бы душа моя научиться читать слово Божие, но вот сколько ни стараюсь, никак не могу выучиться, не понимаю, что мне толкуют, и очень печалюсь о том; помолись за меня Богу, отче святый, попроси у Господа, чтобы Он открыл мне учение книжное, я верю, что Бог примет твои молитвы».

Старец, умилившись от таких речей отрока и видя его усердие, воздел руки к небу, вздохнул и стал усердно молиться, испрашивая у Бога просвещения свыше. Отрок, не смея вздохнуть, молился также со страхом и трепетом.

Старец закончил свою вдохновенную молитву и вынул из-за пазухи небольшой ковчежец. Открыв его, он взял оттуда просфору и, благословив ею Варфоломея, сказал:

«Возьми, дитя, и съешь. Сие дается тебе в знамение благодати Божией и разумения Святого Писания».

Отрок с благоговением вкусил от святого хлеба, и он показался ему невыразимо вкусным и приятным. «Иди, чадо, и не скорби о грамоте. Отныне Господь подаст тебе разумение книжное…» – сказал старец, и хотел уже уходить, но благоразумный отрок не хотел расстаться со святым наставником; он пал к ногам его и со слезами умолял войти в дом его родителей. «Родители мои, – говорил Варфоломей, – очень любят таких, как ты, отче! Не лиши же и их своего святого благословения!» Старец с улыбкой согласился. Родители отрока встретили в доме своем старца-монаха как желанного гостя, потому что особенно любили принимать и покоить у себя в доме иноков. Приняв благословение от него, они предложили ему радушное угощение. Но таинственный черноризец заметил: «Прежде нужно вкусить пищи духовной», – и, подозвав к себе отрока, повелел ему взять церковную книгу и читать псалмы. Отрок отказывался, ссылаясь на неумение, но старец настоял. Отрок взял благословение от старца и, благоговейно осенив себя крестным знамением, начал читать Псалтирь стройно и внятно!.. И сам он, и родители его весьма удивились. И чем больше читал он, тем больше открывалось ему разумение Слова Божия. Радости Кирилла и Марии не было предела. После того святой гость вкусил предложенной ему трапезы и, благословив радушных хозяев, хотел удалиться, но благочестивым боярам жаль было так скоро отпустить его: им хотелось еще побеседовать с опытным в духовной жизни старцем, в котором они уже приметили дар прозорливости. Они стали спрашивать его о всех чудесных случаях, происходивших с отроком.

– О добрые супруги! – сказал им на это старец. – Вам должно радоваться, что Бог благословил вас таким ребенком. Варфоломей будет избранным сосудом Божиим. Он будет великим служителем Святой Троицы и многих приведет за собою к уразумению Божественных заповедей. А что я говорю вам истину – вот вам знамение: с этой поры отрок будет хорошо понимать всю книжную мудрость и свободно читать Божественное Писание».

Гостеприимные хозяева проводили странника до ворот своего дома, но тут он вдруг стал невидим. Весьма удивились Кирилл и Мария сему чудному явлению и подумали:

«Не Ангел ли приходил к нам ныне?».

Слова старца сбылись: с отроком произошла чудная перемена. Какую бы книгу ни раскрыл он, тотчас же начинал читать ее без всякого затруднения, понимая и смысл того, что читал. После этого случая он скоро опередил в учении как братьев своих, так и прочих товарищей.

Всею душою Варфоломей полюбил Богослужение церковное и не опускал ни одной службы. В доме благочестивого боярина Кирилла не было недостатка в книгах духовного содержания, и отрок Варфоломей любил их читал и перечитывать. Возможно, некоторые из них были принесены им в пустыню как единственное дорогое наследство после его родителей. Почерпая из книг уроки мудрости духовной, он тотчас же старался прилагать их к жизни своей.

Страсти начинают появляться в падшем человеке еще с детства. И если им поддаться в юности, то искоренение их стоит немалого труда. Это очень рано понял отрок Варфоломей и принял все меры, чтобы оградить себя от соблазнов мира сего. Он стал совершенно уклоняться от гнилых слов, игр и шуток, оскорбляющих Бога и унижающих достоинство человека. Сознавая, что воздерживать себя во всем есть лучшее средство сдерживать страсти, и что свободные от страстей ум и сердце бывают способнее к восприятию благодати Божией, святой отрок начинает больше воздерживаться от скоромной пищи, особенно в дни Великих постов. Заботливая мать старалась умерить строгость его поста. «Не изнуряй себя излишним воздержанием, сын мой, – говорила она, – чтобы тебе не заболеть от истощения сил, тогда и нам немалую скорбь причинишь. Ты еще дитя, твое тело еще растет; посмотри: никто в твоем возрасте не принимает на себя такого поста; ни братья твои, ни товарищи так не постятся, как ты… перестань так делать, это тебе не по силам: всякое добро хорошо в меру и в свое время». Но благоразумный отрок кротко отвечал это: «Не стесняй меня в этом, матушка, чтобы не пришлось делать так против воли твоей. Не отклоняй меня от воздержания, которое так сладостно душе моей… как же я могу не понуждать себя угождать Богу, чтобы Он избавил меня от грехов моих?»

– Тебе нет еще и двенадцати лет от роду, – возражала ему мать, – а ты уже говоришь о грехах своих! …Что у тебя за грехи?

– Перестань, матушка, – с огорчением отвечал ей сын, – что ты это говоришь? Тебя увлекает естественная любовь твоя к детям, но послушай, что говорит Святое Писание: «Никто не чист пред Богом, если даже и один день жизни его будет на земле» (Иов. 14, 4-5); никто не безгрешен, как только один Бог.

Мать удивлялась разумным речам своего сына и, не желая препятствовать его доброму произволению, говорила ему: «Если ты так рассуждаешь, сын, то делай, как хочешь, Господь с тобою, я не хочу стеснять тебя в добром».

Во всем остальном отрок Варфоломей был послушен своим родителям и был утешением им. Всегда тихий и молчаливый, кроткий и смиренный, он со всеми был ласков и обходителен, ни на кого не раздражался, от всех с любовью принимал случайные неприятности.

Благоговейное устроение юной души Варфоломея естественно располагало его искать уединения, где бы мог он наедине с Богом изливать в усердной молитве, со слезами, все святые чувства невинного сердца и в предании воле Божией искать подкрепления духу на предстоящем жизненном пути. Особенно любил он молиться по ночам. Молитва его, по свидетельству святого Епифания, изложившего это со слов самого преподобного, была исполнена детской доверчивостью и пламенной любовью к Богу. Святой Епифаний даже передает слова этой молитвы: «Да будет воля Твоя и милость Твоя, Господи, на мне!..

И дай же мне, Господи, с детского возраста возлюбить Тебя всем сердцем моим и всею душою моею и послужить единому Тебе. И как посетила меня благодать Твоя, когда я был еще во чреве матери моей, так не оставь меня и ныне, Господи! К Тебе единому пусть стремится сердце мое, да не усладят меня все сладости мира сего, да не прельстят меня все красоты житейские...».

Возрастая в таком духовном подвиге, отрок Варфоломей достиг юности. И все больше становилось в нем желание иноческого жития.

Но не в Ростовской земле суждено было исполниться этим заветным мечтам. Промыслом Божиим этому светильнику назначено было просиять в мрачной пустыне, среди дремучих лесов радонежских, чтоб оттуда светить светом своей жизни святой возникавшей тогда из безвестности Москве, будущей первопрестольной столице всей Русской земли, а вместе с ней – и всему Православному Царству Русскому.

Сергей Махонин,
г. Тюмень