№1 2022 г.         

Профпригоден. Рассказ

Эта история рассказана мне таксистом Володей, с которым наши дороги пересеклись в самом дешевом хостеле Новосибирска. Здесь в одной комнате живут и мужчины, и женщины, которым нужно просто где-то переночевать без претензий на роскошь и удобства. Здесь находят пристанище те, кто работают в Новосибирске, а живут в ближних населенных пунктах, где работы нет. Они экономят заработанные деньги, чтобы больше привезти в семью.

Володя возраста уже пенсионного, но на пенсию выйти не успел, потому как увеличили возраст выхода на пенсию. Ему теперь надо как-то дотянуть до заслуженного отдыха еще пять лет, и он тянет обреченно, зная, что ничего изменить не сможет, ибо не он хозяин своей жизни, а обстоятельства, в которые его загнали хозяева его жизни.

Работает Володя таксистом, живет здесь среди постоянно меняющихся людей, спит на старехонькой железной кровати с продавленным матрацем, стирает сам себе под краном единственную рубашку, превратившись в поставщика денег для дома, в котором сам – редкий гость. Ни домашнего уюта, ни жены под боком. Но самая тяжелая ноша на его плечах – это смерть сына, который погиб в Чечне, когда служил в армии.

Я спрашиваю его о том, что неужели нет никакой работы по месту жительства, тяжело ведь в шестьдесят лет вести вот такой полубичевский образ жизни. И он стал рассказывать, погружаясь в воспоминания.

– Я всю жизнь таксистом проработал. Но если в прежние времена от меня нужна была только работа, то теперь ведь нужно работать, имея свою машину. На нашей станции, где я живу, расстояния маленькие, и народу стало совсем мало, потому что все предприятия позакрывали. Тут на свою машину не заработаешь, а работать надо где-то, как-то надо жить.

Пришлось податься на заработки сюда. Пытался я в феврале месяце устроиться на работу контролером в электричках. Но не получилось. Написал заявление о приеме на работу. Меня первым делом к психологу отправили для тестирования на профпригодность. Психолог-женщина мне всякие вопросы задавала о том, как я работал на такси, были ли конфликты с пассажирами, всегда ли они со мной правильно рассчитывались. Да не было, говорю, особо никаких конфликтов. Бывает, что кто-то и не доплатит, но это же редкость, у людей тоже всякие обстоятельства бывают, в основном-то порядочный народ. А из-за одного человека я не обеднею, не буду же я из глотки рвать или мордобой устраивать. Она заключение написала, и с ее листочком я к начальнику иду. Он посмотрел на это заключение и говорит, что я им не подхожу, потому что у меня полвагона безбилетников будет ездить. А больше и некуда было устроиться.

Возвращался я домой на электричке «Новосибирск главный – Барабинск». В очереди за билетом в кассу передо мной мужчина стоял, лет сорок пять ему, тщедушненький такой. И оказались мы с ним в одном вагоне. Это – последняя вечерняя электричка, идет со всеми остановками. Есть много людей, которые утром этой же электричкой, но в сторону Новосибирска на работу едут, а вечером с работы домой. Утром едут, еще не проснувшись толком. Кому повезет найти свободное сидение, чтобы лечь можно было, те на сидениях спят. Вечером едут уже уставшие, кому повезет – так же, на сидениях расположившись, спят. Ну, вот так – утром туда, вечером обратно – годами, многие уже друг друга знают.

Вот контролер, здоровяк такой, идет и билеты проверяет. И у этого мужчины билета не оказалось: может, мимо кармана положил, может, карман дыроватый или спросонок забыл, куда положил, но шарит по своим карманам, а найти не может. Контролер ему высаживаться велит на следующей остановке. Тот уверяет, что есть у него билет, покупал. А контролер ему – что если он сам не выйдет, то сейчас придет полиция, которая электричку сопровождает, и его еще на пятнадцать суток арестуют за дебоширство.

А следующая остановка – не станция какая, а просто платформа «Дачи». Там зимой никто не выходит и не заходит, но летом ездят туда садоводы свои дачи обрабатывать. И он до утра, до этой самой электрички, когда она уже обратно идти будет, ничем уехать не сможет. А укрыться от мороза на платформе негде. Я заступаться стал, потому что видел, как этот мужик билет покупал. Но контролер знай свое: что у него есть инструкции, и он их выполняет.

Билет-то всего сто рублей стоил, и я хотел заплатить за этого мужика, деньги подаю, войдите, говорю, в его положение, метель же за окном, ему до утра не уехать, а на голой платформе как ночь переждать?! А контролер ни в какую. Если, дескать, я в положение каждого входить буду, так тут полвагона без билета ездить будут – пусть выходит, чтобы неповадно было. Выталкивает мужичонку.

Еще батюшка из Чулыма ехал, тоже заступался и возмущался, что человека на верную же погибель выталкивают, безбожником этого контролера называл. А тот на всех кричит, хозяином же себя чувствует. А больше никто не заступился. Некоторые наблюдали с любопытством, другие спали, но все промолчали. На этой остановке «Дачи» и высадил контролер того безбилетника.

– Почему же остальные пассажиры промолчали? Ведь если бы все возмутились, то не посмел бы он человека на смерть выгнать. И полиция всех на пятнадцать суток не арестует, тут уж задумались бы, дело огласку получило бы.

– Так вот в том-то и дело, что больше никто не заступился, кроме меня и этого батюшки из Чулыма. А через пару дней по новосибирскому телевидению в «Новостях» передали, что на остановке «Дачи» замерз мужчина.

– И этот контролер до сих пор работает?

– Работает. Я же домой на электричке езжу, вижу его. Видимо, и спит спокойно, и ест – не давится. А кто что ему сделает? – он по инструкции действовал. Но когда мимо меня проходит, у меня билета не спрашивает, а как будто не видит меня. Володя посмотрел на часы, взял куртку и пошел на работу, потому что напарник подогнал машину. У них на двоих одна машина, и она в работе без перерыва на сон, отдых и выходные.

А у меня в глазах картина, как стоит на безлюдном перроне беспомощный, беззащитный простой человек, ежась от февральской метели. В темноту ночи бодро уносится от него теплая электричка с освещенными окнами и людьми, которые спокойно и равнодушно выпроводили его живого в последний путь по ступенькам на перрон. А с людьми ли? Сто рублей. – Жизнь человека. – Профпригоден. Ольга Геннадьевна БОРИСОВА, г. Заводоуковск (+ 27.01.2021 г.) В качестве послесловия

Эта история не случайно, как говорят, «зацепила» Ольгу Геннадьевну, мою маму. Давным-давно мы с мамой ехали из Тюмени в Заводоуковск на пригородном поезде. Мать, пенсионер по инвалидности, взяла в кассе льготный билет. Но в вагоне нам попался аналогичный описанному в рассказе проводник, который помимо пенсионного удостоверения затребовал еще и справку из ВТЭК. Ее у мамы при себе не оказалось, так как до этого ни один проводник такой справки не требовал. Но вагоновожатый решил проявить свою «принципиальность» и выпроводил «безбилетницу» покупать полный билет. Благо в те времена в каждом вагоне был свой проводник. Мама сказала мне ехать до Заводоуковска, а сама просто пошла в другой вагон. А ведь все могло быть и хуже…

Вместе с этим мне бы хотелось вспомнить и другую историю. Когда еще был студентом, я также ехал на электричке домой. В этот раз повезло, и мне досталась персональная «спальная» скамейка, да еще и с подогревом. Я, обрадованный таким счастьем, быстро уснул, а когда проснулся, понял, что родной Заводоуковск уже проехал. Электричка подъезжала к Новой Заимке. Вспомнив, что там есть вокзал, на котором останавливаются пассажирские поезда, я решил выйти.

Вышел, подхожу к вокзалу и вижу, что он закрыт на перекладину. Мороз крепчал! На мне из зимних вещей – только куртка, я в кепке и перчатках. Оскудевшее расписание на стене вокзала говорило о том, что пассажирские поезда здесь больше не останавливаются, а ближайшая электричка будет только утром, и до нее нужно продержаться всего-то 6 часов. Это было начало 2000-х. Мобильные телефоны были лишь у элиты, а в Новой Заимке еще сотовой связи не было. Ближайший телефон-автомат – в Заводоуковске. Даже такси не вызовешь, да и денег на такси нет…

Стучусь в диспетчерскую, прошусь погреться. Мне через окно отвечают: мол, нельзя, нам запрещено. Говорю: «Дайте тогда домой позвонить». Отвечают: «У нас городского телефона нет, только желдорсвязь. По нему на городской не позвонишь». Делать нечего, стою у окошка, пытаюсь согреться. Оно хоть не греет, но со светом все же интереснее. Тут сердобольные тетушки сами постучали в окно и сказали: «Через 20 минут тепловоз повезет вагоны в Заводоуковск. Попросись к ним – может, возьмут…».

И действительно, вскоре подъехал тепловоз. Бегу к кабине. Машинист спрашивает: «Это тебя диспетчера просили забрать? Нам не положено посторонних брать, но раз мерзнешь – залазь!» Настроение сразу поднялось… До сих пор помню эту дорогу домой. В кабине было совсем не жарко, но это меня нисколько не смущало. За окном проплывали обросшие инеем березы, ели, сосны – по истине, «сказочная тайга». И хотя от вокзала до дома предстояло еще пройти три километра по звенящему морозу, это уже были мелочи.

…Так уж случается, что на жизненном пути тебе встречаются разные люди, но дорога одна. Огромное спасибо тем сотрудникам железной дороги, что вопреки указаниям и инструкциям поступили по велению души! Дай Бог здоровья им и их детям!

Александр БОРИСОВ,
г. Москва