№1 2022 г.         

ТЮМЕНСКИЙ ТРОИЦКИЙ МОНАСТЫРЬ

Современный вид монастыря

Памятник святителю Филофею в Тюмени близ стен Троицкого монастыря

Исторический очерк
По материалам «Тобольских епархиальных ведомостей» за 1890 год

Тюменский Троицкий монастырь находится на краю Ямской слободы города Тюмени, с северо-восточной его стороны, на высоком крутом берегу реки Туры. Монастырь занимает четырехугольный участок площадью не менее 7560 кв.м. С трех сторон монастырь обнесен каменной стеной с двумя воротами: одни, с южной стороны, – главные, с башней над ними, другие – на северной стороне ограды. В юго-западной части ограды имеются углубления в половину толщины стены: полагают, что углубления эти сделаны с боевой целью, для защиты монастыря, после того как прошел слух о приближении к Тюмени Пугачева или его бунтовавших приверженцев. С восточной стороны монастырь огорожен деревянной сплошной оградой по той причине, что стоявшая ранее с этой стороны каменная стена была уничтожена от подмыва горы рекою Турою, которая и ныне очень вредит монастырю во время весеннего половодья, в совокупности с ключами, вытекающими из-под горы на пространство всего берега, занимаемого монастырем.

При взгляде на внутренность монастыря взору открывается стоящий посередине пятиглавый Троицкий храм. Около алтаря и по сторонам его (преимущественно с южной) находится несколько братских и мирских могил, обнесенных небольшим решетчатым палисадником. К западу от Троицкой церкви, по направлению к настоятельскому корпусу, проведены деревянные тротуары и вдоль них расположена аллея из лип и кустарников. От монастыря открывается красивый вид на заречную часть города, да и сам монастырь представляет собой со стороны прекрасный ландшафт, особенно из-за реки Туры.

Монастырь основан пришедшим из Раифской пустыни Казанской губернии монахом Нифонтом в 1616 году. К Нифонту начала понемногу собираться братия, с которою он питался трудами, обрабатывая землю, пожертвованную городскими жителями. В 1622 году игумен Сергий для содержания монастыря с братией исходатайствовал выделение церковного жалованья и получение двух рыболовных мест, построил первую деревянную церковь во имя Преображения Господня.

До начала 18-го столетия церковь и все здания в монастыре были деревянными и от времени и не очень ответственных настоятелей пришли в упадок. Тобольский митрополит Филофей (Лещинский), по случаю частых своих проездов через Тюмень в архиерейские вотчины (Кодское село, Камышенка и др.), полюбил красивое местоположение Тюменского монастыря и, видя его крайний упадок и намереваясь впоследствии уйти в него на покой, по своей благочестивой ревности решился обновить монастырь каменными строениями. В составленном митрополитом Филофеем завещании своим преемникам по сибирской кафедре говорится: «Я, Филофей, митрополит Сибирский и Тобольский, неоднократно проезжая через Тюмень, видел, что обитель Преображения Господня пришла в упадок. Подумав, как бы Господь не взыскал с меня за то, что однажды угаснет в этой обители Его хваление, уповая на Божию помощь и промысел, взялся я за строение каменного церковного здания… Ведь, может, случится архиереям в ней бывать (так как находится между вотчинами архиерейскими), а особенно, упаси Боже, если случится какой-то конфликт с тобольским градоначальником или с раскольниками, которых больше всего в Тюмени, то будет нашему брату архиерею где притулиться. По этим причинам я и решил обновить эту обитель…».

Митрополит Филофей (Лещинский)

Памятник митрополиту Филофею в Ханты-Мансийске возле храмового комплекса собора Воскресения Христова

По ходатайству Преосвященного Филофея, именным Высочайшим указом в 1705 году тобольскому воеводе князю Черкасскому было предписано отпустить из тобольской казны 1000 рублей, устроить для монастыря кирпичные сараи, делать и обжигать кирпич при помощи ссыльных, лес и дрова для обжига кирпича возить городским крестьянам, а верхотурским крестьянам сплавить из Верхотурья четыре струга белого камня. Таким способом в 1708 году в монастыре были построены три отдельные каменные церкви с колокольней и монастырской оградой, а именно:
1) соборная церковь Троицкая, освященная в 1715 году. В ней были устроены четыре престола, из которых первый – во имя Живоначальной Троицы, второй – с северной стороны в теплом приделе – во имя Успения Божией Матери, над ним на хорах третий – во имя Преображения Господня и четвертый, на западных хорах, алтарем к югу – во имя преподобных Антония и Феодосия, Киево-Печерских чудотворцев. Почему именно с таковыми наименованиями были устроены престолы, говорится в вышеназванном завещании: «В церкви же той каменной, мною выстроенной, должны быть пять престолов: первый и больший, по извещению (откровению?) – во имя Пресвятой и Живоначальной Троицы. Второй, в нижнем приделе – в честь Печерского образа Успения Пресвятой Богородицы, в память, что под Ее покровительством я, смиренный, родился духовно, воспитан и взят на архиерейство. Третий, над престолом в честь Успения Пресвятой Богородицы, должен быть престол во имя Преображения Господня, так как в этот праздник образовалась эта обитель. Четвертый и пятый престолы могут быть устроены на хорах в память святых великомучеников Георгия и Димитрия Солунского – ангела и покровителя Сибири (в день памяти святого великомученика Димитрия 26 октября 1581 года Ермаком была покорена Сибирь) и преподобных отцов Антония и Феодосия Печерских»;
2) вторая церковь, при южной монастырской стене, вместе с колокольней, крестообразная, устроена во имя святых апостолов Петра и Павла – для увековечивания дня именин императора Петра I, которого особенно почитал митрополит Филофей (а митрополита Филофея, в свою очередь, видимо, ценил гениальный русский монарх);
3) третья церковь, в северной части территории монастыря, была трапезная, во имя святых великомучеников Димитрия Солунского и Георгия Победоносца; к ней был пристроен каменный одноэтажный корпус для кухни и братских келий. Размеры устроенных митрополитом Филофеем храмов были следующие. Троицкая пятиглавая церковь была длиной около 27 метров, шириной вместе с приделами около 25,5 метра и высотой с крестом около 42 метров. Петропавловская пятиглавая церковь длиной и шириной была примерно по 21 метру, высотой с крестом около 33,5 метра. Мученическая двуглавая церковь была длиной около 21 метра, шириной около 8,5 метра и высотой с крестом около 21 метра. Колокольня была восьмиугольная, с каменным шатром, шириной около 8,5 метра, а высотой с крестом около 37,5 метра. Во всех указанных церквях, особенно в Троицкой, были устроены великолепные резные позолоченные иконостасы с живописными иконами в византийском стиле. Об этих иконах Абрамов писал: «Особенно примечательны иконы в Троицкой церкви по искусству, с каким они написаны, и по той священной важности, какою они поражают молящихся при взгляде на них. Величественные образы так выразительны, что как бы живые и хотят сойти со своих мест». Художников для иконостасов митрополит Филофей Лещинский вызывал из Киева. Все три церкви с колокольней существуют и по настоящее время. От бывшего в Тюмени в 1842 году большого пожара, истребившего возле самого монастыря до 200 жилых домов, Петропавловская церковь и колокольня пострадали так, что кроме каменных стен ничего в них не осталось. Исправить все эти повреждения монастырь по крайней скудости своих доходов без посторонней помощи не имел никакой возможности, а для сбора пожертвований из братии не нашлось способного и благонадежного человека. При этих неблагоприятных обстоятельствах настоятель архимандрит Владимир сам нашел и убедил сделать пожертвования некоторых благотворителей, при помощи которых произвел следующие восстановительные работы:
1) пострадавшая от пожара Петропавловская церковь с колокольней в период с 1851 по 1853 годы были восстановлены в лучшем виде, чем прежде;
2) внутри Троицкой церкви и в трех приделах при ней в период с 1853 по 1856 годы были устроены новые полы и потолки, все стены оштукатурены; в теплом Успенском приделе устроен новый иконостас с заклиросными киотами, а старый иконостас, снова перекрашенный и перезолоченный, из этой церкви был перенесен в Петропавловскую церковь;
3) в главной Троицкой церкви в период с 1859 по 1862 годы был устроен новый великолепный иконостас, с помещением в нем икон из прежнего иконостаса. Все стены и своды внутри церкви расписаны живописными картинами и покрыты лаком. В нижнем ярусе нового иконостаса на все иконы, не имевшие украшений, сделаны новые серебряные ризы, с позолоченными венцами. За клиросами устроены два новых киота, и на иконы в киотах сделаны серебряные позолоченные ризы. Под западными хорами у столбов сделаны также два новых киота. В двух приделах на хорах старые иконостасы были обновлены.

Только одна Мученическая церковь, уже довольно ветхая, оставалась не отремонтированной до 1881 года, до игуменства отца Мемнона, которым она достаточно приведена в порядок. В теплой Успенской церкви, при установке нового иконостаса, новый престол был освящен уже во имя Введения во храм Пресвятой Девы. В настоящее время, кроме упомянутых трех церквей с колокольней, на территории монастыря имеются следующие здания:
1) напротив Троицкой церкви, при западной монастырской стене, расположен каменный настоятельский дом с подвальным этажом, старинной постройки, длиной около 21 метра, шириной около 10,5 метра;
2) при этой же стене с северной стороны расположен деревянный корпус с братской трапезой и кельями;
3) на юго-восточной стороне от Троицкой церкви находится выстроенный в 1838 году для размещения братии одноэтажный деревянный на каменном фундаменте корпус длиной около 21 метра, шириной около 10,5 метра;
4) над передними монастырскими вратами расположена каменная восьмиугольная башня, и при ней имеются две каменные кельи старинной постройки, в которых теперь помещается монастырская школа;
5) у Петропавловской церкви и колокольни с южной стороны имеется каменная пристройка с тремя комнатами, в которых помещалось Тюменское духовное правление;
6) при Мученической церкви расположен одноэтажный каменный ветхий корпус, построенный одновременно с церквями, в котором прежде находились кухня с кельями, а ныне из-за ветхости этот корпус не используется. На западной стороне этого корпуса находится пристрой башни небольших размеров («столп»), в которой помещалась домовая церковь митрополита Филофея. Эта башенка заслуживает внимания археологов и, поскольку совсем запущена, нуждается в восстановлении в знак внимания к своей исторической древности и к значению для Сибири лица, воссылавшего здесь свои молитвы, – владыки Филофея;
7) между Троицкой и Мученической церквями расположен каменный подвал для хранения провизии;
8) за братской трапезной, по той же линии, имеется деревянный хлебный амбар с погребом;
9) на заднем дворе имеются деревянные строения: баня и амбар длиной около 31,5 метра и шириной около 8,5 метра, с конюшней, каретником и прочими помещениями.

В благоустройстве монастыря принимали участие следующие упоминаемые в сибирских летописях и в монастырских делах лица: первоначальный основатель монастыря, казанский монах Нифонт (1616 год); строитель, старец Илия (1620 год); игумены: Аврамий (1621 г.), Сергий (1622 г.), Варлаам (1639 г.); строители: Лаврентий (1648 г.), Феоктист (1656 г.); архимандриты: Антоний (1698 г.), Исаакий (1703 г.), Гедеон (1723 г.), Зиновий (1733 г.), Михаил (1752 г.), Порфирий (1760 г.), Софроний (1761 г.), Феодосий (до 1777 г.), Никодим (до 1786 г.); игумены: Троадий 1-й (1791 г.), Андрей (с 1794 г.), Троадий 2-й, Даниил (с 1796 г.), Андрей 2-й (1798 г.); архимандрит Маргарит (с 1808 по 1809 годы); архимандрит Гавриил Стефановский (1810 г.). После него пять лет монастырем управлял казначей иеромонах Филадельф, переведенный потом игуменом в Кондинский монастырь; архимандриты: Амвросий (с 1815 г.), Владимир (с 1836 по 1870 годы), Антоний Пудовиков (с 1871 по 1878 годы), игумен Мемнон (1881 г.), иеромонах Филарет (с 1885 г. по настоящее время).

Что касается числа монастырской братии в разное время существования монастыря, то представить цифровые данные об этом трудно. Норма монастырской братии в дошедшем до нас завещании о построении Троицкого храма указывается следующая: четыре священника, пятый – начальник; два дьякона, шесть клирошан и послушников по чину. «Прошу, – говорится в завещании преосвященного Филофея, – иметь над этой обителью особый архиерейский надзор… чтобы было всегда не более четырех священников (пятый – начальник), два дьякона, шесть клирошан и послушников по чину, а тунеядцев чтобы здесь вовсе не было. Начальник же должен заботиться, чтобы пение в обители было киевское…». Но едва ли можно полагать, чтобы указанное число братии в монастыре было даже на первое время, разве что при самом митрополите Филофее и тех его преемниках, которые свято исполняли его завещание и свидетельствовали это своими подписями под завещанием. Впрочем, и последнее сомнительно. Уже ближайший преемник Филофея по кафедре – митрополит Антоний (Стаховский), подписываясь под завещанием, оговаривается: «и я, недостойный митрополит Тобольский и Сибирский Антоний, руку свою прикладываю, обещаясь по силе, пока буду жив, помогать этому святому месту».

При Антонии (Нарожницком), в 1744-1747 годах, в монастыре возникает дело об иеромонахе Леонтие, который обвинялся в тяжком преступлении. Можно было думать, что иеромонаха подвергнут извержению из священного сана и иноческого чина, но митрополичий суд ограничился наложением ему наказания в виде побивания плетью в присутствии монастырской братии, запрещением на год в священнослужении, причем Леонтий обязывался повседневно читать в церкви псалмы и каноны стоя, в первую половину года без клобука, а в другую половину года в клобуке; в среды и пятницы воздерживаться от пищи и каждый день класть 30 земных поклонов с молитвою об отпущении грехов. Через год, с одобрения архимандрита, Леонтий был разрешен в священнослужении, причем в консисторском указе было сказано: «ради скудости в иеромонахах по-прежнему дозволить священнодействовать». То есть вот уже когда чувствовалась нехватка братии. В последующее за этим время, особенно в ближайшее к нам, в братии всегда был недостаток. Перед 1880 годом в монастыре некому было настоятельствовать, и он два года состоял под управлением священника вдовца Павла Серебренникова. В настоящее время в Тюменском монастыре три иеромонаха с настоятелем, один иеродьякон и до шести послушников, кроме прислуги.

Вид на Троицкий монастырь с левобережья Туры, XIX век

Средства к содержанию монастыря и к прокормлению братии, должно полагать, всегда были небогатые. Дело в том, что Тюменский монастырь был создан без указа и сначала не имел ни крестьян, ни угодий. Городские жители пожертвовали монастырю землю, которую монахи должны были обрабатывать сами. Только в 1659 году мы обнаруживаем, что за монастырем числятся 72 крестьянина мужского пола, рыбные промыслы на реке Туре, озеро Щучье, сенные покосы, пахотные земли и мукомольная мельница. Все это было закреплено за монастырем в 1662 году царем Алексеем Михайловичем по просьбе строителя старца Феоктиста. Такое хозяйство нельзя назвать значительным, и скудость могла еще зависеть от плохого его ведения. Именно на это жаловался митрополит Филофей, который потому, между прочим, и обратил внимание на Тюменский монастырь, «что видел обитель Преображения Господня в конец опустошенной и приходящей в упадок от нерадивых управителей». Поэтому он и пишет в своем завещании: «Прошу давать на эту церковь из архиерейского дома ежегодно по три пуда воска, по десять фунтов ладана, по два ведра церковного вина, так как в архиерейском доме всего этого хватает. И да считается эта обитель Свято-Троицкая, Преображенская, как домовая архиерейская…». «Также прошу, – пишет он в заключении своего завещания, – братьев моих, архиереев, которые будут после меня, из-за великой скудости этой обители тратить доходы на братию, на одежду, чтобы молитвы неусыпно совершались…».

Впоследствии у монастыря было 7 деревень в Тюменском округе, в которых в 1744 году насчитывалось 516 человек, и отпускалось жалованье по 40 рублей в год из казны, чтобы монахи молились о здравии царского величества. В 1764 году крестьяне и вотчины от тюменского, как и от всех монастырей в Сибири и России, были отобраны в казну, а монастырям было положено штатное содержание. После этого монастырь содержался и братия прокармливалась на окладные суммы и, кроме обычных средств от треб, заказных богослужений, акафистов и прочего, также и деньгами, получаемыми от арендаторов сдаваемых им угодий. Угодья у монастыря по настоящее время числятся следующие:

1) в Тюменском округе, в Червишевской волости, при деревне Малой Балде на речке Балде в 40 километрах от Тюмени – двухпоставная (с двумя колесами) мукомольная мельница;

2) в 120 километрах от Тюмени, в Ялуторовском округе, в Лыбаевской волости, при деревне Кокуйке, на речке Березовке – однопоставная мукомольная мельница, принадлежавшая прежде Рафайловскому монастырю, а по упразднении которого в 1834 году приписанная к Тюменскому монастырю;

3) рыбопромышленный песок на реке Туре, возле монастыря;

4) в Ялуторовском округе, под селом Турушевским, в 100 километрах от Тюмени – небольшое озеро, принадлежавшее прежде Рафайловскому монастырю;

5) в 15 километрах от Тюмени, под Луговским селом, при реке Туре – сенокосный луг площадью около 43 гектаров, на котором заготавливается сено для монастыря (при хорошем урожае травы собирается до 800 куч сена);

6) в 3 километрах от Тюмени, около реки Туры – сенокосный луг площадью около 22 гектаров, на котором заготавливается около 200 куч сена;

7) березовая роща возле самого города Тюмени, которая произрастает на бывшей пахотной земле, площадью около 35 гектаров;

8) другая такая же роща в 4 километрах от Тюмени, тоже бывшая прежде пахотной землей, площадью около 100 гектаров;

9) лесной участок в Тюменском округе, в 30 километрах от Тюмени, около реки Пышмы, отведенный монастырю в 1840 году, площадью около 160 гектаров. Тюменский Троицкий монастырь. Гравюра конца XIX века При том что Тюменский монастырь всегда располагал незначительными средствами, на протяжении своего существования он не отказывался от участия в деле просвещения детей. В 1761 году, при Тобольском митрополите Павле, в Тюменском монастыре была открыта латинская школа. В ней обучались дети священнослужителей тюменских, тавдинских, туринских и краснослободских приходов, пока при последних двух не были открыты свои школы. Впоследствии, при архиепископе Варлааме I, латинская школа была преобразована в славяно-русскую и оставалась при Тюменском монастыре до конца 1783 года.

20 января 1784 года священнослужители тюменских приходов заявили духовному правлению, что «из-за неурожая хлеб стал дорогой, не уродились и необходимые для питания овощи, жалованье хлебом от прихожан не получают, и приходится хлеб покупать, а за содержание детей просят дорогую плату за проживание и питание, и все это может привести к крайней нищете», и просили правление отчислить детей из школы на весь 1784 год, обязуясь обучать их в своих домах. О просьбе духовенства правление донесло преосвященному Варлааму. 29 января Преосвященный разрешил отчислить детей на год, отправив их по домам к их родителям, с тем чтобы через полугодие докладывали ему, чему отчисленные дети научены. В 1790 году обучение возобновилось и продолжалось до 15 июня 1803 года, когда преосвященным Антонием (Знаменским) было сделано распоряжение: с 1 сентября 1803 года детей духовенства из Тюменского и Туринского округов в возрасте от 8 до 18 лет перевести в русское училище, учреждаемое в Знаменском монастыре при Тобольской семинарии. Впрочем, это распоряжение не было в точности приведено в исполнение, видимо, из-за уклонения родителей, не желавших отправлять своих детей так далеко, да еще и с немалыми материальными затратами. В свою очередь, русское училище при семинарии, единственное в своем роде, не имело средств содержать большое количество учеников из разных округов. Требовалось привлечь штатные монастыри к участию в содержании детей или снова поддерживать русские школы при монастырях.

По предложению преосвященного Антония от 21 сентября 1804 года консистория потребовала от настоятелей сведения о том, чем каждый монастырь может помочь в учреждении училищ. Тюменский монастырь дал отзыв в таком роде, что он предполагает содержать десять учеников: дать им келью с отоплением и книги; для пропитания, одежды и обуви учеников ежегодно выделять 50 рублей, в случае недостаточности этих денег – оказывать содействие для общей пользы какими-нибудь средствами. Если в учители будет избран кто-нибудь из дьяконов или причетников тюменских приходов, то он должен довольствоваться доходами от своей церкви, не требуя от монастыря особой платы за обучение детей. За успешное обучение детей монастырь со своей стороны обещал прибавлять ему по 1 рублю в месяц. По открытии штатных братских вакансий принадлежащее им жалованье и провизию употреблять на содержание учеников. Таким образом, русская школа при Тюменском монастыре снова ожила. Мы встречаем упоминание о ней в 1810 году, причем школа числится состоящей в ведении Тюменского духовного правления. Дальнейшая судьба этого училища в точности не известна.

Однако следует думать, что школа поддерживалась духовным правлением, которое помещалось в том же монастыре до самого своего закрытия. В последнее время при Тюменском монастыре существует церковноприходская школа для приходящих бедных детей города. Занятия в ней ведутся с достаточным успехом; ежегодно несколько учеников выдерживают льготные испытания по воинской повинности.

Не столько путем школы, сколько всем строем иноческой жизни Тюменский монастырь служил по мере возможности религиозно-просветительским целям тюменцев, которые, особенно в знак памяти к почившему здесь преосвященному митрополиту Филофею, приходили в монастырь для молитвы и поучения словом Божиим, а в лице некоторых иноков – и для назидания словом и примером их жизни.

В монастырь епархиальным начальством посылались для исправления лица духовного чина и раскольники. Так, в архивных делах монастыря за 1752 год встречается эпизод пребывания здесь одного приверженца «древнего благочестия», который послужил виновником наказания эконома и казначея монастыря за свой побег из него. Упоминаем об этом обстоятельстве потому, что оно отчасти характеризует внутренний порядок монастырской жизни в доброе старое время и дух административного отношения тогда епархиальной власти к инокам.

Дело происходило в бытность на Тобольской кафедре преосвященного митрополита Сильвестра. В Тюменский монастырь был отдан монаху старцу Гервасию на испытание и под руководство один из бывших раскольников, только что принявший Православие, житель Демидовского Черноисточинского завода Игнатий Андреев. Долго ли он жил на испытании, неизвестно, только однажды, в марте месяце, тюменская вдова Пелагия Моденова, совместно с другими женщинами – с женой посадского человека Стукалова и с вдовой Лукьяновой, упросила монаха Гервасия отпустить к ним Андреева попариться в бане. Простодушный старец, не подозревая злого умысла со стороны женщин и не спросясь «монастырской команды», отпустил своего подневольного. Ждет и ждет отец Гервасий возвращения в монастырь Андреева, но проходит время, а его и «след простыл». Оказалось, что Моденова и ее сообщницы заблаговременно подыскали Андрееву приезжего из слободы мужика, с которым он и скрылся неизвестно куда. О случившемся побеге дано было знать в Тобольск, откуда последовало распоряжение эконому монастыря Афанасию и казначею Павлу о немедленной поимке сбежавшего путем опроса прежде всего виновных женщин. Старца же Гервасия (если он не «дряхлый», как сказано в указе) велено препроводить в Тобольск к митрополиту, а виновным в слабом надзоре за монастырскими порядками эконому и казначею тем временем отбыть епитимью, а именно: тот и другой обязывались «лежать в виде креста лицом вниз в воскресный день в монастырской церкви на протяжении всей Божественной литургии напротив царских врат». Без сомнения, указ был выполнен в точности, но не ясно, был ли найден сбежавший.

Рассказанный случай наказания лиц духовного чина нельзя признать единственным в своем роде. В монастыре бывали случаи и более тяжелого наказания, которое по духу того времени не казалось слишком унизительным и диким. Так, по приговору митрополичьего суда часто практиковалось телесное наказание в виде побивания плетью послушников, иноков и мирян. Вышеупомянутый иеромонах Леонтий, как мы видели, прежде чем понести годовую епитимью, состоящую из молитвенных подвигов, был наказан побиванием плетью.

По указу консистории наказана побиванием плетью за прелюбодеяние Татьяна Турбина. Этому же наказанию подверглись двое из приходских священников – Василий Федоров (1758 г.) и Архипов (1752 г.) – за несовершение ими Божественных литургий в царские дни: Федоров – 24 и 25 ноября, в тезоименитство и в день восшествия на престол императрицы Екатерины II, а Архипов – 25 апреля, в торжество восшествия на престол государыни императрицы Елизаветы Петровны. Вместе с товарищем по службе, священником Владимировым, Архипов был отвлечен от богослужения 23 апреля, в день святого Георгия, крестным ходом в соседнюю деревню, где оба остались до другого дня, не успев приготовиться к богослужению. Никакие оправдания Архипова не были приняты, и он должен был после наказания плетью еще год жить на послушании в монастыре и лишиться прежнего места. Даже Владимиров, совершивший в царский день обедницу и после нее благодарственный молебен, но не совершивший литургию, должен был на протяжении месяца проживать под запрещением в монастыре, и тоже чуть было не лишился своего места.

При сравнительно поверхностном осмотре монастырского архива не удалось отыскать документальных данных о том, были ли в Тюменском монастыре на послушании и в качестве епитимщиков какие-то выдающиеся в каком-либо отношении лица. Вообще предание и архив не свидетельствуют о пребывании в монастыре особенных исторических деятелей.

Единственной замечательной личностью выступает преосвященный митрополит Филофей, возобновитель монастыря, – этот истинный апостол Сибири, о котором его преемник, митрополит Антоний (Стаховский), свидетельствовал Святейшему Синоду, что он обратил личным своим трудом ко Христу до 40 000 инородцев, от Урала до Камчатки, и не принуждением, а любовью и увещеванием. Преосвященный Филофей, проживая на покое в монастыре, скончался 31 мая 1727 года, на 77-м году своей жизни, и по завещанию похоронен на территории монастыря, вблизи западных дверей Троицкой церкви, для того чтобы входящие в церковь через его могилу попирали его – «обуявшую соль земли».

Надгробие над могилой святителя Филофея. Фото С.М. Прокудина-Горского, 1912 г. Сначала над могилой преосвященного Филофея ничего не было, но потом был установлен каменный памятник в виде гробницы, обнесенной кругом палисадником с железными решетками и небольшой крышей. Теперь здесь устроена красивая паперть. Вследствие преемственного постоянного передавания из уст в уста предания о благочестивой и праведной жизни митрополита Филофея, жители города Тюмени и других мест Сибири испытывают особенное благоговение перед его памятью и по усердию своему многие служат на его могиле панихиды об упокоении души усопшего архипастыря в надежде, что через его ходатайство пред Богом получат себе милость Божию в болезнях и прочих случаях – и, как говорят, многие получают желаемое.

Отчасти благоговейная память о почившем архипастыре, а также и то, что в монастыре издавна жили сановитые лица из духовенства – архимандриты и игумены, наконец, сам очень вместительный холодный храм – все это было причиной, что в монастырь стекались миряне и духовенство в большие церковные и светские праздники для совершения торжественных молебствий. Так было, насколько известно, до 1885 года, когда почему-то этот старинный, быть может, сохранявшийся еще со времен митрополита Филофея (Лещинского) обычай был отменен.

Зато до настоящего времени существует обычай приносить сюда из находящегося в 30 километрах села Каменки чтимую икону Нерукотворенного Спаса, которая остается в монастыре на протяжении около трех недель, причем как в храме, так и в домах, по желанию благочестивых жителей, братией служатся молебствия. Встреча иконы происходит примерно 8 июля и отличается особенной торжественностью.

Чудотворных икон, древних рукописей и прочих предметов, заслуживающих особенного внимания из-за их древности или по другим каким-либо причинам, монастырь не имеет. Нет в нем даже вполне приличной утвари и ризницы, хотя в числе первой имеется довольно много старых серебряных сосудов, есть и оловянные, есть также митры различной своеобразной формы. Только все это мы видели в 1881 году хранящимся при недостаточном порядке.

В заключение этого исторического очерка скажем, что если принято ценить заслуги исторических деятелей сохранением памяти о них в потомках путем устройства в их честь различных просветительских или благотворительных учреждений или через поддержание уже открытых и существующих учреждений, то такую память вполне заслужил преосвященный митрополит Филофей, почивающий в Тюменском монастыре, который при жизни архипастыря был его любимой обителью. Нельзя сказать, чтобы теперь этот монастырь был в желаемом состоянии как в отношении численности иноков, так и в экономическом плане, о чем однако так много заботился митрополит Филофей, оставивший по этим предметам особое завещание. Как бы хотелось, чтобы осуществились надежды этого архипастыря, о которых он писал в завещании. А для этого, в первую очередь, необходимо увеличение количества братии, необходимо привести в соответствие с требованиями иноческого устава монастырские порядки, что могло бы благоприятно повлиять на окружающую среду в религиозно-нравственном отношении, в том числе на многочисленных раскольников.

Здесь, при монастыре, удобнее всего иметь место своего пребывания противораскольническому миссионеру, вести беседы с заблуждающимися и проводить религиозно-нравственные чтения, для которых есть приличное помещение. Само собой разумеется, что в память просветителя Сибири – преосвященнейшего Филофея и в силу исторической традиции при монастыре не должно прекращаться существование школы, и быть ей следует более организованной, чем теперь – в виде лишь начальной школы для десятка городских детей. Она должна быть, по меньшей мере, двухклассной церковно-приходской школой. При помощи этой школы будет поддерживаться просветительское влияние на молодое подрастающее поколение, которое навсегда сохранит память о воспитавшей его школе и уважение к монастырю, приютившему у себя школу.

А благочестивая и деятельная жизнь обновленной братии и религиозные собеседования со взрослыми людьми, особенно с раскольниками, довершат желаемый подъем монастыря. Тогда можно будет с уверенностью сказать, что не зарастет тропа благочестивых людей к могиле приснопамятного митрополита Филофея, а через это несомненно улучшится материальное благосостояние монастыря, которое, в свою очередь, вызовет впоследствии новые свершения ко благу ближних и к славе обители.

Протоиерей Петр ГОЛОВИН
Источник: «Тобольские епархиальные
ведомости», 1890 // № 7-8.
Подготовка материала, набор
и адаптация текста:
Артур ФАХРУТДИНОВ