№1 2018 г.         

Вера в красках: об иконе, иконопочитании и иконописании вчера и сегодня

10 марта 2017 года в эфире передачи «Светлый час» на радио «Вера» в Тюменской области состоялась интересная и содержательная беседа с заведующим иконописной школой при Тобольской духовной семинарии иереем Виталием Ведерниковым. Разговор коснулся тем церковного искусства, росписи храмов, а также жизни Тобольской иконописной школы.

Сегодня в эфире программы «Светлый час» мы будем говорить о жизни иконописной школы при Тобольской духовной семинарии, о церковном искусстве, о наследии, которое нам осталось от прошлых поколений, а именно, о росписях сохранившихся храмов. Мы также будем говорить об их реставрации. В студии – ведущий, протоиерей Григорий Мансуров, и заведующий Тобольской иконописной школой священник Виталий Ведерников.

О. Григорий Мансуров: В 1996 году, когда я поступал в Тобольскую духовную семинарию, вместе с нами также поступали ребята и девушки в иконописную школу. Это был первый набор. Расскажите, пожалуйста, отец Виталий, о вашем учебном заведении. Сколько лет проходит обучение, каковы особенности учебного процесса, где могут себя реализовать выпускники? Каковы успехи двадцатилетнего существования школы?

О. Виталий Ведерников: Действительно, в 2016 году мы праздновали 20-летие Тобольской иконописной школы. За это время был выпущен не один десяток специалистов-иконописцев, которые могут трудиться на приходах как в нашей епархии, так и в соседних. Получается так, что наши выпускники становятся не только иконописцами, но и полноценными служителями Церкви: работают на приходах, могут преподавать в воскресных школах, работать в области иконописания и реставрации. Наших выпускников с удовольствием принимают и в специализированные учреждения как реставраторов, потому что мы даем нашим студентам ту необходимую базу, которую должен иметь каждый специалист в области сохранения церковного искусства. В дальнейшем они могут полноценно развивать ее в музеях, реставрационных мастерских. Они могут расписывать храмы, писать иконы, иконостасы, могут работать в крупных компаниях, фирмах и артелях, которые трудятся на поприще церковного искусства.

За 20 лет уже написано множество икон, сформированы иконостасы на приходах нашей епархии. Мы работаем как на Севере, так и на Юге. Нашими студентами и преподавателями изготовлены иконы для Софийско-Успенского собора – самого раннего каменного сооружения на территории Сибири. Также расписаны иконостасы для главных северных храмов – в Сургуте, Ханты-Мансийске, Мегионе, Салехарде, Пойковском.

Сейчас мы начали работы по спасению настенных росписей в Троицком мужском монастыре в Тюмени. В настоящее время росписи исследованы, задокументированы, есть фотофиксация. Специалисты первой категории – реставраторы по монументальному искусству – трудятся над укреплением фресок и раскрытием их от поздних бытовых и пылевых загрязнений. Мы имеем надежду, что через какое-то время увидим росписи, которые сохранились до наших дней.

О.Г.: Давайте поговорим об иконопочитании. Что такое икона? Как переводится это слово с греческого языка? Почему мы обращаемся к иконам, когда молимся?

О.В.: Иконопочитание существует в Православной Церкви с глубокой древности. Первые иконы – это изображения Христа Спасителя. Ведь Бог открылся людям, Он стал ради нас человеком, сделался видимым для людей. И христианская икона, с греческого – изображение, образ, – является своего рода Евангелием в красках, является выражением нашей веры в красках. В то же время Церкви в разные эпохи приходилось отстаивать правильность, непогрешимость почитания святых икон.

На нашу российскую землю иконопочитание пришло из Византии, где уже сложились греческие иконописные направления, сложилась иконография. Поэтому в России было проще принять икону, которая нам была передана «по наследству». Так случилось, что у нас сложился свой иконописный и иконографический язык. Сегодня его называют русским.

В нашей иконописной школе мы преподаем то иконописание, которое сформировалось во времена средневековья – во времена Сергия Радонежского, Андрея Рублева, Дионисия. Именно тогда иконографический – повествовательный, смысловой, символический – язык приобрел свою максимальную форму, которая достигла наибольшего соответствия христианскому канону в целом. Мы видим здесь несколько схематизированный, символический язык иконописи – для того чтобы молящийся предстоял перед первообразом, но не увлекался какими-то историческими или композиционными нюансами. Был выработан тот язык, который не отвлекает, но располагает к молитве. Это язык символов и схем. Поэтому если мы посмотрим на каноническую икону, то для кого-то она покажется проста. Кому-то она напоминает детский язык, потому что ребенок склонен изображать что-нибудь, что он видит, на плоскости, применяя обратную перспективу: мы можем увидеть сразу затылок, и разворот, и движение – и все в одной плоскости. Этого языка отчасти придерживается и иконописец: он только приоткрывает дверь, но не говорит, что именно так должен выглядеть духовный мир, символически изображенный на иконе.

О.Г.: Люди создают фильмы, в которых актеру нужно сыграть, допустим, роль Иисуса Христа. После просмотра такой картины у человека при мысли о Господе могут невольно возникать ассоциации с тем образом, который создал в фильме актер. Может нечто подобное быть и в живописи: зритель посмотрит на картину – и будет воспринимать Христа таким, каким Его изобразил художник. У иконописца же есть канон, что Христос изображается с бородой, с длинными волосами – но этим и ограничивается портретное сходство иконы с Оригиналом (кстати, именно поэтому священники традиционно не стригутся, желая следовать образу Господа). Правильно ли я понимаю, что православная иконопись как раз такова, что изображаются Господь, Богородица и святые таким образом, чтобы у человека не было какого-то реалистичного их восприятия – специально для того, чтобы образ святых был как бы личным образом молящегося, чтобы он сам его «додумывал».

О.В.: Здесь мы с вами задеваем, наверное, самую сложную тему – как нам повествовать о тех святых, о Господе и Божией Матери, которые жили в определенном историческом промежутке. Что касается актера, играющего любую роль, кроме Христа, здесь все просто. Историки-искусствоведы, костюмеры наряжают актеров в ту одежду, которая, возможно, носилась в тот период. Что касается иконописи, то здесь есть один очень важный аспект. Наш Господь Иисус Христос имеет две природы: божественную и человеческую. Есть описательные характеристики, которые дают нам понимание, как Он выглядел: цвет волос, цвет глаз, форма бороды и т.д. Мы можем понять, как Он относился к тем, кто рядом с Ним жил и внимал Его речам. Характер Его, любовь мы можем представить. Но абсолютно точно передать образ – лик, сказать, что именно так и было, мы не можем.

Поэтому основной язык святых отцов был расположен к тому, чтобы не обманывать молящегося, а только чуть-чуть направлять. Поэтому Христа мы изображаем символически: борода короткая, одежда – хитон и гиматий. Но заложить характерные особенности в мимику, взгляд мы не можем. Это будет ложь, которая точно не приемлема для христианского образа. Если художники – Нестеров, Васнецов – дерзали повествовать о Христе в категориях сюжетной линии, то делали они это, все же не говоря о том, что именно так оно все и было. Это может быть творческий поиск образа, который не являлся иконой, но при этом повествовал о жизни Христа на земле. Есть икона, а есть картина. Икона приоткрывает нам окно в мир духовный, картина повествует. Картина может быть предметом интерьера, а у иконы есть свой функционал: она помогает в молитве взойти через образ к первообразу.

О.Г.: Процитирую известного богослова, священника Павла Флоренского, который жил в начале ХХ века и пострадал за Христа. Он сравнивал икону с окном. Есть стена между миром земным, вещественным, и миром духовным. Эта стена непреодолима, но если в стене есть окно, то мы можем смотреть на то, что происходит и кто находится за окном. Выглянул – а за окном Богородица. И молимся мы не окну. Ты смотришь сквозь это окно.

О.В.: С нами останется воображение. И каждого это воображение будет увлекать индивидуально. Получатся, что здесь будет разобщенность касательно образа того, кому мы молимся. Поэтому и выработан иконографический язык, который нас объединяет перед конкретным изводом иконы.

О.Г.: Но мы же можем молиться и без иконы…

О.В.: Однозначно. Можем молиться и без иконы, и даже не в храме. Каждую секунду мы можем молиться в любом месте. И мы должны это делать.

О.Г.: В чем тогда ценность иконы?

О.В.: Икона нас располагает к обращению к миру духовному. Через икону мы можем просить помощи, икона может повествовать. Функции разные: молитвенная, научная, культурная, искусствоведческая. Икона, прежде всего, – это источник благодати от Бога, чего мы никогда не получим от картины. Фактически иконы в храме – это Христос посреди нас через образ.

О.Г.: Каждый человек, который пытался молиться, знает такую вещь, как рассеянность. Икона помогает человеку не рассеиваться.

О.В.: Иконописцы времен Андрея Рублева избегали живоподобия в иконописи, чтобы не отвлекать молящегося от молитвы и перед иконой. Поэтому язык схем и придуман для того, чтобы дать намек, что изображено святое. Не отвлекать нюансами, декоративностью, в том числе различными украшениями.

О.Г.: Что может произойти, если человек будет молиться перед живописными иконами? По этому пути пошла Западная Церковь. Почему мы этого боимся?

О.В.: Не состоится молитва, обращение. Человек будет умиляться материальностью иконы, а не тем духом, который от первообраза через икону снисходит к нему. Обращение к иконе, к ее образу необходимо для покаяния, для помощи в духовных делах. А в данном случае это любование и умиление перед картиной художника, как он талантливо, тонко, красиво описал реальность. В иконописи же реальность неописуема, потому что мы не знаем, как выглядит духовный мир. Он за пределами нашего земного бытия. Поэтому используются символы и схемы. Этого достаточно для молитвы.

О.Г.: А откуда мы вообще знаем, как выглядел Господь наш Иисус Христос?

О.В.: Есть общие описательные характеристики свидетелей того времени, которые видели. Существует святыня, которая более подробно описывает тот облик, который был у Христа. Это Плащаница Иисуса Христа. Мы знаем такой образ, который называется – Нерукотворный. История эта связана с царем по имени Авгарь, который страдал неизлечимой болезнью. Он попросил своего слугу нарисовать картину с Христа. Но написать картину не было возможности из-за большого столпотворения. Поэтому он подал Христу плат, которым Тот, умывшись, отер Свое лицо, и там отпечатался образ. Потом на Руси этот образ стал называться «Спас – мокрая борода».

О.Г.: К кому мы обращаемся, взирая на иконы: к природе Иисуса Христа или к личности Богочеловека?

О.В.: Думаю, что любой христианин, стоя перед иконой, понимает, что у Христа божественная и человеческая природы, одна изображаема, другая – нет. И каждый христианин чувствует, что то, что мы подразумеваем, а именно, божественная природа Христа – на нас нисходит. Это чувствуется по молитве, по той благодати, проводником которой является икона. Есть такое понятие в народе, как «намоленная икона»: не один человек стоял перед ней, молился и получил то, во что верил, о чем просил. Одно мы осязаем своим взором, другое чувствуем духом.

О.Г.: Как относится иконописная традиция к изображению Бога Отца? Почему не должно Его изображать?

О.В.: Мы не видели Бога. Есть икона, которая называется «Отечество», где Бог Отец изображается в виде старца, изображается также Христос и Святой Дух – в виде голубя. Эта иконография не является канонической. В свое время она даже запрещалась.

Когда я только начинал интересоваться иконописанием, я подошел в городе Иркутске к своему духовнику, отцу Каллинику Подлосинскому, и спросил, как относиться к этим иконам. Он мне сказал, что то, что нам осталось от отцов, и те иконы, перед которыми уже молились, мы, конечно, не должны игнорировать. Все это мы должны сохранить для будущих поколений, «а ты таких ошибок уже больше не повторяй». Кроме этой есть и другие неканонические иконы. Мы к ним относимся как к одной из страниц нашей церковной истории, в частности, церковного искусства. Но сами мы такие иконы уже не пишем.

О.Г.: Каким образом изображается Святой Дух?

О.В.: В Евангелии описывается явление Святого Духа в виде голубя во время Крещения Господа Иисуса Христа. Поэтому на иконе Богоявления (Крещения) мы так и пишем Святого Духа в виде голубя. На других иконах это уже не приветствуется.

О.Г.: Есть известная икона Святой Троицы, которую написал Андрей Рублев. Расскажите, что за сюжет здесь изображается?

О.В.: Иконография этой иконы сложилась задолго до преподобного Андрея. Это была повествовательная икона. Она рассказывала о ветхозаветном событии, которое случилось с праотцом Авраамом и его женой Саррой. У Мамврийского дуба, рядом с которым стояла их палатка, появились трое путников, которые были ангелами Господними. Согласно своему гостеприимству Авраам их принял, за что получил благословение. Это событие изображалось как явление трех путников. Оно так и называлось – «Гостеприимство Авраамово».

Что касается времен Андрея Рублева – он вывел этот образ из событийного ряда и обозначил главную, божественную суть события. Эта икона является проповедью Отца, Сына и Святого Духа, иконописным выражением Божественного единства Лиц Святой Троицы. Христос, Сын Божий, изображенный в центре стола, принимает то, что благословляет Отец, сидящий по правую сторону от Него, и то, что благословляет Святой Дух, сидящий по левую сторону. До времени Андрея Рублева эта икона не так почиталась. Можно сказать, что это явление именно русского формата.

О.Г.: Справедлива ли аналогия иконы и фотографии?

О.В.: Эту аналогию приводят для того, чтобы объяснить функцию иконы в нашей жизни. Как мы любим ближнего и как нам дорога о нем память, так же мы относимся и к лицу, изображаемому на иконе. Путешествующий берет с собой в путь икону. Икону брал с собой воин, идущий защищать своих ближних. Иконой благословляли отцы и матери своих детей на супружескую жизнь перед совершением Таинства Венчания и на любое другое важное дело в их жизни. Икона всегда являлась частью нашего быта, нашей культуры, нашей жизни. Эта аналогия – с любимым человеком на фотографии, – наверное, самая верная, чтобы показать, насколько икона дорога для христианина.

(Окончание следует…)